Онлайн чтение книги Багряные пионы. Шедевры поэзии танка серебряного века
Мики Рофу Из книги «ЗАГЛОХШИЙ САД»

Черная дверь
Черная дверь заперта,

а перед нею

скопище слепых галдит, суетится.

Черная комната за черной дверью.

Вот один постучал несмело,

за ним еще один, еще —

и вот стучат, колотят все вместе

так, что двери впору сорваться с петель.

«Что за странная дверь!»

«Черная дверь!»

«Откройте!» —

Орут слепые.

Но черная дверь все так же непоколебима.

«Может, там уже никого нет в живых?» —

раздается дрожащий голос.

Разом все смолкают.

Страшной тяжестью наваливается молчанье.

«Может, там уже никого нет в живых?» —

снова тот же голос.

Никто не возражает.

Над толпой летят горькие стенанья,

Но черная дверь накрепко закрыта.

Стихи об уходящем мае
На глазах у меня

В глубине заглохшего сада

В этот миг опадают безмолвно цветы с деревьев.

Поступь легкого ветра…

В безмятежном сиянье полдня

Исчезают бесследно нежные тени мая.

Надо мною голубой простор небосвода.

Праздно птицы щебечут в листве дремотной.

Я стою понурясь

Посреди весеннего сада,

Но текущее время,

Плененное терпким ароматом,

Убаюкало в сладкой истоме сердце

И уже покидает мой дом,

Приют отрады.

Уходящий май!

Твои тающие очертанья

Ловлю я взором.

Вот поблескивают жуки, по земле расползаясь,

Однозвучно поют суетливые пчелы.

Эти проблески и золотистая мелодия песни,

Как во сне, сквозь солнечное марево струятся.

Так во сне и уходит он,

Май Бесподобный!

В глубине заглохшего, заброшенного сада,

На зеленую гладь пруда, затянутого ряской,

Облетают лепестки с цветов куркумы,

Так печально осыпаются цветы куркумы,

Образуя на пруду подвижные покровы,

И плывут, колышутся в солнечном сиянье.

Синевой отсвечивают прозрачные крылья —

Стрекоза с большими внимательными глазами…

Уходящий май!

Твои тающие очертанья

Ловлю я взором.

Остаются лишь глаза стрекозы синекрылой

Да цветы куркумы.

Удаляется время от берега пруда в полдень.

Тихая июньская ночь
Тихой ночью июньской

Понемногу слабеет ветер.

Все светлей и светлей в полях — луна восходит.

Над равниной

Летят приглушенные вздохи ветра.

Вдалеке слышится сонное мычанье.

Проводив дневной жар,

Озаренные тусклым багрянцем,

Расстаются сумерки с последним лучом заката…

Сладкой дремой объяты, в лесу

Отдыхают корни деревьев и птичьи стаи.

Мы идем по тропинке

Через лес, сквозь скопище теней,

По душистому пшеничному жнивью шагаем —

По следам воспоминаний о днях минувших

Бредем неспешно,

И, отдавшись во власть печальных воспоминаний

Об утраченном счастье, о мечтах разбитых,

Мы сплетаем руки.

О знакомое подрагиванье нежных пальцев

В моей ладони!

Ночь — и мы вдвоем под луною.

Наши лица покрыла лунная бледность.

Мы идем по тропе через лес, где спят пичуги,

По душистому пшеничному жнивью шагаем…

Не нужны слова,

Чтоб поведала память сердцу

О судьбе безнадежной любви, воскрешая воспоминанья —

Эти грустные и негромкие воспоминанья…

Отчий край
Там, в родимом краю,

Мелодия флейты льется

Под затянутой мглою луной

Над рощицей среди луга.

И звучит знакомый напев,

И волнует пылкое сердце…

Слезы горькие льет

О милом юная дева…

Десять лет пронеслось —

Все ли сердце твое трепещет?

Все ли слезы ты льешь,

Хоть сама уж матерью стала?..

Сокрытое в душе
Бледная душа моя вглядывается куда-то,

Различает какие-то смутные созвучья.

В отсветах заката крадущийся сумрак

Проникает сквозь окно в мою обитель…