Онлайн чтение книги Беременный Император The Emperor is Expecting!
Император в ожидании (BL) (Перевод завершен) Глава 30

Глава 30

Шэнь Шэньби ответил: "Мы с мужем не участвуем в партийных спорах".

"Принц знает, что лорд Чжан и лорд Шэнь преданы Его Величеству". Хотя на лице Янь Ши все еще была легкая улыбка, оно излучало величие, которое заставляло людей желать подчиниться ему. Глаза Янь Ши мерцали, он смотрел туда-сюда между лицами Чжан Юйсинь и Шэнь Шэньби, и не спеша сказал: "Тогда что плохого в том, чтобы обслужить меня заранее?".

Шэнь фыркнул: "Ваше Высочество шутит, принц даже не получил титул наследного принца ". Итак, как вы можете быть уверены, что взойдете на трон превосходства?

Чжан Юйсинь слегка нахмурилась: "Шэнь...".

Янь Ши вместо ответа спросил: "Тогда почему Лорд Шэнь заключил, что я не могу? С точки зрения правил, я старший сын, а с точки зрения добродетели я не уступаю ни одному царскому сыну. Лорд Шэнь и лорд Чжан - оба понимающие люди, поэтому мне не нужно рассказывать вам, что сейчас происходит в суде, не так ли?".

Чжан работает в суде уже много лет и очень хорошо видит ситуацию в суде. Среди королевских сыновей наиболее вероятными для восхождения на трон были король Чжаогэ, король Дин и король Му. Но эти три сына не были лучшими кандидатами на престол. На первый взгляд, король Чжаоге вежлив и умерен со своими министрами, но на самом деле он слишком порочен, и те, кто подчиняется ему, будут процветать, а те, кто не подчиняется, погибнут; король Дин жесток и любит добиваться великих свершений; король Му жаден до красоты и имеет узкий ум; но Янь Ши - лучший выбор для трона во всех отношениях.

Шэнь Шэньби подавился своими словами и медленно сказал: "Тогда как Его Высочество думает, что я заменю министра юстиции на посту? Я всего лишь министр наказаний, и надо мной есть министр наказаний, так что эта должность не моя очередь, не так ли?".

Янь Ши поднял свою чашку чая и подул на чайные листья, которые плавали на ней: "Вам не нужно беспокоиться об этом, лорд Шэнь, просто скажите мне, можете ли вы занять должность министра юстиции".

Шэнь ШэньБи перевел взгляд на Чжан Юйсиня, который положил руку на тыльную сторону его ладони и нежно держал ее, торжественно и медленно кивая ему головой.

Шэнь снова перевел взгляд на Янь Ши, тот пил чай, хотя это было такое обычное действие, но он делал это так элегантно, очаровательно. От этого человека исходила особая аура, которая заставляла людей стремиться подойти поближе.

Когда Шэнь принял решение, он обнял Янь Ши: "Я чиновник не для себя, а для людей этого мира".

"Хорошо", - Янь Ши улыбнулся, медленно встал и также торжественно обнял Шэня, - "Я с облегчением воспринял слова лорда Шэна, поэтому, пожалуйста, сделайте так, чтобы лорд Шэнь хорошо сидел на посту министра юстиции для людей всего мира".

Когда Чжан Юйсинь и Шэнь Шэньби уже собирались проводить Янь Ши и Хуа Лин до двери, Хуа Лин наконец не удержалась и прошептал: "Лорд Шэнь, могу я сказать вам несколько слов?".

Шэнь Шэньби и Чжан Юйсинь посмотрели друг на друга: "Ваше Высочество, пожалуйста, пойдемте со мной".

Было неясно, что они сказали, но через несколько мгновений они вернулись.

В карете Янь Ши задался вопросом: "Что ты сказал?".

Хуа Лин слегка покраснел, как будто он немного стеснялся: "Я не хочу говорить брату".

Увидев застенчивое лицо маленького ванфэй, Янь Ши не удержался и погладил себя по голове.

Как только он переступил порог королевской резиденции, он встретил Цзян Цинъюэ, который, увидев его веселое лицо, понял, что дело улажено, и успокоился.

"Есть ли прогресс?" Янь Ши последовал за Цзян Цинъюэ во двор вместе с Хуа Лин.

Цзян Цинъюэ сказал: "Только что вернулся Санг Юй и сказал, что кто-то действительно посетил госпиталь Тай прошлой ночью, и это был министр министерства юстиции".

Хотя Янь Ши вывел людей Да Лиси из императорского госпиталя, он позволил Сань Юю остаться снаружи в засаде, как и планировалось изначально.

Янь Ши потер подбородок: "Этот министр министерства чиновников У Хуайсянь - один из людей короля Дин, поэтому дело, которое так долго расследовалось, наконец-то будет закрыто. Иди и скажи Сань Юю, чтобы он присмотрел за У Хуайсянь, что касается больницы Тай, то ему нет необходимости следить за ней. Я бы хотел посмотреть, что замышляет У Хуайсянь".

Цзян Цинъюэ сказал: "Если он может рискнуть украсть Песок Скрытого Костного мозга, то это должно быть большое дело. У Хуайсянь всегда робок и осторожен. Он никогда бы не осмелился сделать что-то слишком большое, так что за этим должно стоять указание короля".

Янь Ши кивнул головой.

Хуа Лин потянул за широкий рукав Янь Ши: "Брат, могу я задать вопрос?".

Янь Ши улыбнулся и сказал: "Минтин, пожалуйста, спроси".

"Вчера мы только нашли некоторые улики, когда прибыл лорд Чжао из Министерства Наказаний. Я думаю, что он пришел слишком рано, возможно, потому что боялся, что мы найдем что-то против него. Итак, если вы так думаете, то дело о пропавшем человеке в Имперском городе связано с лордом Чжао. Если вы так думаете, то это дело об исчезновении Имперского города связано с лордом Чжао, а лорд Чжао - один из людей короля Чжаогэ, тогда разве это дело не должно быть связано с королем Чжаогэ?" Хуа Лин слегка нахмурился и сказал с серьезным лицом: "Или это означает, что это дело было сделано королем Чжаогэ и королем Дин вместе?"

"Анализ Минтина очень разумный и обоснованный, - сказал Янь Ши с улыбкой на лице, - но король Чжаогэ, король Дин и король Му стремятся найти недостатки других, так зачем им сотрудничать друг с другом? Как уже говорил Цинъюэ, если они осмелятся украсть Песок Скрытого Костного мозга и устроить это дело об исчезновении Имперского Города, то это будет большое дело, которое потрясет Имперский Город. Если подобным занимаются свои люди, это самое безопасное. Если об этом станет известно, это приведет к неприятностям. Чжао Вэньчжу - импульсивный и амбициозный человек, жаждущий успеха. Причина, по которой он хочет взять на себя дело о пропаже людей в Имперском городе, заключается в том, что он думает, что дело почти закончено, и он хочет завершить его, чтобы он мог заявить о своих заслугах перед королем Чжаогэ и отцом."

Хуа Лин кивнул головой с видимым пониманием: "Эй, это брат самый умный".

"Кстати, Ваше Высочество, - сказала Цзян Цинъюэ, - Цзинь тоже приходил сюда сегодня утром, но я успокоил его, и он вернулся обратно".

Он не был членом правительства, и хотя в прошлом брать его с собой было не по правилам, не было ничего плохого в том, чтобы просто гулять по Имперскому городу. Однако, если мы снова возьмем его с собой, мы боимся, что некоторые люди поднимут из-за него шум. Поэтому вчера его отправили обратно.

Янь Ши кивнул и еще несколько раз обратился к Цзян Цинъюэ, после чего внезапно посмотрел на Хуа Лина и спросил, "У Минтин есть еще что-то, что нужно сделать сегодня днем?".

Хуа Лин подсознательно ответил: "Я еще не закончил вышивать сумку с лотосом, поэтому собираюсь продолжить".

Янь Ши улыбнулся и сказал: "Не стоит торопиться, раз нет ничего важного, почему бы мне не показать Минтину Имперский город?"

Поскольку Янь Ши пообещал, что постарается понравиться Хуа Лину, он, естественно, сделал то, что сказал. Раньше он был слишком занят расследованием дела, чтобы беспокоиться о других вопросах, но теперь, когда дело было поручено ему, и у него был перерыв, у него не было других официальных обязанностей. Пришло время обменяться чувствами с ванфэй.

Хуа Лин был более чем готов сделать это, поэтому он прыгал от радости и вернулся в свою комнату, чтобы переодеться, прежде чем покинуть дворец вместе с Янь Ши.

Они не взяли с собой ни карету, ни лошадь, а спокойно шли бок о бок, изредка перекидываясь парой слов. Как только им попадалось что-то, что приглянулось Хуа Лину, Янь Ши тут же покупал это.

В течение короткого времени Янь Ши нес в руках множество вещей. Не то чтобы он не хотел их брать, но Ян Ши считал, что он обучался боевым искусствам, поэтому взять некоторые вещи было несложно. Но ванфэй был слишком слаб, чтобы нести такое бремя.

Когда он шел дальше, перед ним внезапно появилась знакомая фигура. Почти в то же время мужчина увидел их и опустил голову, направляясь к ближайшему магазину.

"Второй брат!" Хуа Лин крикнул.

Когда Хуа Сюй увидел, что избежать его нет никакой возможности, ему пришлось подойти к нему: "Я встретил принца и ванфэй".

"Почему ты так вежлив со мной", - Хуа Лин был рад видеть Хуа Сюя, - "мы не говорим об этом между братьями".

Хуа Сюй выдавил из себя неловкую улыбку.

"Второй брат, как ты поживаешь в эти дни? Как поживает ваша семья?" После всех волнений Хуа Лин было немного неловко упоминать о доме.

"Я в порядке, дома все хорошо, кроме моего третьего брата ......", - сказала Хуа Сюй с расстановкой, - "Третий брат тоже в порядке, отец нашел для него учителя, теперь он учится дома".

"Старший брат, не будь таким", - видя его таким, Хуа Сюй растерялся, - "Ты не виноват в этом, правда. Я тебя тоже не виню. Папа хотел увидеть тебя в тот день.

Я хотел пойти с ним, но не решился. Я не знаю, почему ...... на самом деле, на самом деле я трус ......".

Чем больше он говорил, тем более бессвязным становился, а его глаза слегка покраснели, как у Хуа Лина.

Впервые я увидел перед собой ресторан, почему бы нам не поговорить об этом, пока мы едим?".

Это было неподходящее время для еды, и в ресторане было не так много людей, поэтому Янь Ши попросил место у окна, и они втроем сели.

Всю дорогу до ресторана Хуа Лин тянула руку за рукав Янь Ши и склонил голову, как обиженная невестка.

"Старший брат, у тебя сейчас все хорошо?". Сказав это, Хуа Сюй посмотрел на Янь Ши, который сидел рядом с Хуа Лином, и хотел проглотить свой язык.

Янь Ши даже не поднял глаз, а достал платок, тщательно вытер палочки и положил их перед Хуа Лином. Рот Хуа Сюя слегка приоткрылся.

При упоминании Янь Ша на лице Хуа Лина появилось счастливое выражение: "Я сейчас очень счастлив, правда, не беспокойся об этом, второй брат".

Хуа Сюй пробормотал: "Это хорошо, это хорошо".

"Второй брат, не будь таким, ты кажешься мне таким грустным". Хуа Лин, который только что был счастлив на мгновение, тут же снова опустил лицо: "Вообще-то, мне было хорошо, когда я был в общественном доме. В то время я ничего не знал, поэтому не расстраивался. Позже, когда я понял это, моей маме ...... не о чем было печалиться".

В первый раз, когда я был ребенком, я спросил свою мать: "Не должны ли мы относиться к моему старшему брату лучше, чем ко мне и моим братьям и сестрам, ведь у него нет собственной матери и он гораздо более несчастен? Мама говорила, что я не понимаю, да, я действительно не понимал, и до сих пор не понимаю".