Онлайн чтение книги Цветы сливы в золотой вазе, или Цзинь, Пин, Мэй
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ШЕСТАЯ. ЧЖАЙ ЦЯНЬ В ПИСЬМЕ ПРОСИТ ПОСВАТАТЬ ЕМУ БАРЫШНЮ. СИМЭНЬ ЦИН ЗАВЯЗЫВАЕТ ДРУЖБУ С ЛАУРЕАТОМ ЦАЕМ.

Так вот. На другой день утром Симэнь с надзирателем Ся отбыли за город встретить нового цензора. Потом Симэнь заехал в свое поместье, где наградил за усердие мастеров, и вернулся домой уже под вечер.

– Из Дунчана в столицу гонец промчался, – объявил Пинъань, как только Симэнь переступил порог. – Письмо по дороге завез. Передай, говорит, батюшке от его сиятельства дворецкого Чжая. Я его матушке Старшей отнес. Гонец завтра после обеда за ответом заедет.

Симэнь пошел к Юэнян, взял письмо, распечатал его и стал читать:

Прочитал Симэнь письмо и начал тяжело вздыхать.

– Надо сейчас же за свахой сбегать, – сказал он, наконец. – И как же я это забыл, а? Прямо из головы вон.

– А в чем дело? – поинтересовалась Юэнян.

– Да как же! Чжай Цянь, дворецкий его превосходительства государева наставника Цая, когда еще писал, что нет у него сына, просил барышню подыскать, все равно какую: богатую или бедную. За подарками, говорит, не постою, только была бы собой хороша да подарила сына и наследника. Все затраты на подарки и приданое, которые придется понести, он обещал оплатить сполна. Это ведь он поддержал меня перед его превосходительством, оттого я и занял пост. Все время в суете – то одно, то другое, совсем запамятовал. И ведь Лайбао каждый день в лавку заходит, а напомнить не мог. И вот человек издали гонца посылает узнать, как с его просьбой, десять лянов серебра отваливает. Завтра гонец за ответом пожалует, а что я ему скажу? Ведь Чжай тогда из себя выйдет. Позови сваху и накажи поторапливаться. Какую ни найдет, только б собой была хороша. Можно лет шестнадцати, сойдет и восемнадцати. Сколько б ни стоила, я заплачу. Постой, постой! А не выдать ли нам Сючунь, горничную Пинъэр? Она и собой недурна…

– У тебя что? Горит что ли? – упрекала его Юэнян. – О чем ты целые месяцы думал? Тебя просят девицу посватать, денег не жалеют, а ты эту девку? Сам с ней жил, а потом другим сбыть хочешь? Ты ему окажешь услугу, и он для тебя постарается. Когда на охоту ехать, тогда и собак кормить? Нет уж, в бурю никакие весла не помогут. И купить девицу не так-то просто. Думаешь, взял серебро да на рынок ступай – бери, что пожелаешь? Нет, и в теремах разные девушки обитают. Надо сваху пригласить, пусть не спеша приглядит да разузнает. А то больно уж легко у тебя выходит!

– Ведь завтра ответ давать, – продолжал Симэнь. – Что я ему скажу?

– Ты в управе дела, небось, и поважнее решаешь, а тут растерялся. Гонцу побольше на дорогу дай, не скупись, а в письме скажи: девицу, мол, нашли, осталось платье с приданым приготовить, мол, как только будет готово, сразу и отправим ее к вам. А сам тем временем и подыщешь. Так ты и человека не обидишь, и дело сделаешь по-настоящему. Ведь он на тебя полагается.

– Ты права! – сказал, улыбаясь, Симэнь и велел позвать Чэнь Цзинцзи.

Вечером они заготовили ответное письмо, а на другой день к прибывшему гонцу вышел сам Симэнь, чтобы разузнать подробности.

– Когда же прибывает корабль с лауреатом Цаем? – спросил он. – Надо будет подготовиться к приему.

– Когда я покидал столицу, – отвечал гонец, – лауреат Цай начал собираться в путь. Батюшка Чжай опасается, что господин Цай, возможно, окажется, без денег и просил вас, сударь, не отказать ему в поддержке. А все расходы батюшка Чжай обещает возместить, как только вы ему напишете.

– Передавай мой нижайший поклон батюшке Чжаю, – наказал Симэнь, – и пусть не беспокоится. Господин Цай будет обеспечен всем, что необходимо.

Симэнь велел Чэнь Цзинцзи проводить гонца во флигель и угостить вином и закусками, а перед отбытием вручил письмо и пять лянов на дорожные расходы.

Довольный гонец отвесил поклон и пустился в дальний путь.

Да,

Надобно сказать, дорогой читатель, что лучшим на императорском экзамене был признан Ань Чэнь, но, по заявлению цензоров, он был братом Ань Дуня, первого министра при прежнем императоре, а посему, как представитель оппозиции, не мог стать во главе ученых Империи. Императору Хуэй-цзуну ничего не оставалось, как поставить первым Цай Юня, который и был объявлен лауреатом империи, то бишь награжден титулом Первейшего. Цай Юнь нашел вскоре покровителя в лице Цай Цзина, стал его приемным сыном, получил назначение на пост главы императорской библиотеки и испросил отпуск для поездки к родителям.

Между тем Юэнян рапорядилась позвать мамашу Фэн, тетушку Сюэ и других свах и наказала им подыскать красивую девушку и подробно доложить, если таковая встретится, но не о том пойдет речь.

Однажды Симэнь послал Лайбао в Синьхэкоу разузнать о прибытии корабля с лауреатом Цаем. Надобно сказать, что вместе с Цаем ехал и академик Ань Чэнь. Академик Ань по недостатку средств как ни старался, не смог вторично жениться,[526]С цзиньши-академиками, а особенно с лауреатами-чжуанъюань обычно стремились породниться сановники и именитые люди провинции, а потому наперебой сватали им своих дочерей. Их прежние жены становились либо наложницами, либо оставались в доме со свекром и свекровью. и в конце концов тоже пустился в путь на родину в надежде там найти себе подходящую пару. Так оба оказались на одном корабле и вместе прибыли в Синьхэкоу, где их и встретил Лайбао. Он вручил им визитную карточку Симэня, а также принес вина, лапши, кур, гусей, соусов и прочих яств.

Лауреат Цай был предупрежден Чжай Цянем еще в столице. Чжай рассказал ему о тысяцком Симэне из Цинхэ, выдвинутом его превосходительством на пост помощника судебного надзирателя, богатее и известном хлебосоле.

– Побывай у него, – советовал Чжай. – Примет на широкую ногу.

Цай крепко помнил его совет и сильно обрадовался, когда увидел слугу Симэня с такими щедрыми подарками.

На другой день они прибыли в Цинхэ и направились прямо к Симэню.

Симэнь загодя нанял поваров, а Шутуна отправил за город на мельницы позвать сучжоуских актеров, которых он видел как-то на приеме у правителя Ли.

Лауреат Цай поднес Симэню шелковый платок, книги и пару расшитых туфель, академик Ань – платок, книги, четыре пакета свежего чаю и четыре ханчжоуских веера. Они прибыли в парадных халатах и черных чиновничьих шапках, подали визитные карточки и прошли в ворота. У входа в залу их встретил облаченный в праздничный халат Симэнь. Они обменялись взаимными поклонами и приветствиями, юные слуги вручили Симэню подарки. Гости и хозяин заняли соответствующие места.

– Милостивый государь, – приподняв руку, с поклоном обратился к хозяину лауреат Цай, – мне довелось слышать о вас много лестного от моего столичного друга Чжай Юньфэна. От него я узнал, что вы имеете честь принадлежать к одному из наиболее именитых и могущественных родов в Цинхэ. Давно лелеял мечту повидаться с вами и завязать знакомство. И вот, наконец, я так счастлив возможности лично засвидетельствовать вам свое самое глубокое почтение.

– О, я тронут вашей любезностью, сударь! – отвечал Симэнь. – Юньфэн уведомил меня в послании о вашем высоком визите, господа, и долг обязывал выехать вам навстречу, но, увы, я связан службой… Покорнейше прошу меня простить великодушно! Позвольте, господа, узнать, из каких дивных уделов вы родом и ваши почтенные прозвания.

– Ваш ученик Цай Юнь, – представился лауреат Цай, – родом из Куанлу в Чучжоу. Мое скромное прозвание Ицюань – Единый источник. Мне выпало счастье стать Первейшим в Империи, получить пост главы Императорской библиотеки. А в настоящее время я получил высочайшее дозволение навестить родителей. Тут-то почтенный Юньфэн и поведал мне о вас, как человеке исключительно добродетельном. Сожалею, что не доводилось с вами встречаться до сих пор.

– Ваш ученик родом из Цяньтана в Чжэцзяне, – заговорил академик Ань. – Мое скромное прозвание Фэншань – Фениксова гора. Произведен в инспекторы Палаты работ, а в настоящее время тоже получил дозволение посетить родные края и жениться. Позвольте узнать, сударь, ваше почтенное прозвание.

– Какое может быть прозвание у скромного военного, коим является ваш покорный слуга?! – церемонно отвечал Симэнь.

Но гости не унимались и продолжали расспросы.

– Мое скромное прозвание Сыцюань – Четыре источника, – сказал, наконец, Симэнь. – Благодаря покровительству его превосходительства Цая, при содействии Юньфэна я приобрел чин тысяцкого и зачислен в гарнизон телохранителей и карателей его величества. Не по заслугам имею честь занимать пост помощника судебного надзирателя.

– Не скромничайте, сударь, – возразил лауреат Цай. – Вы исполняете почетный долг. Давно гремит ваше доброе имя.

После того как они обменялись любезностями, Симэнь пригласил гостей в крытую галерею сада и предложил снять парадные халаты.

– Благодарю, нам надо торопиться домой, – стал отказываться лауреат. – Пора, корабль ждет. Правда, сразу расстаться, едва лишь узрев вас, невозможно. Но как же быть, что делать?

– Не покидайте тотчас мое убогое жилище, прошу вас, господа! – уговаривал гостей Симэнь. – Пусть хоть еще немного поразвеваются над ним знамена литературных талантов. Задержитесь ненадолго разделить со мною скромную трапезу, чтобы могли вы убедиться в моем почтительном восхищении истинными талантами.

– Коль скоро нам оказана такая честь, исполняем ваш приказ, – сказал господин Цай.

Гости сняли парадные халаты и сели. Опять подали чай. Цай Юнь окинул взглядом необозримый сад Симэня. Пред ним красовались тенистые пруды, утопающие в цветах и зелени беседки и терема.

– Дивный уголок! – завороженный прелестным видом, громко выразил он свое восхищение. – Ваш сад прекраснее садов Пэнлая!

Принесли шашечный стол, и завязалась игра.

– Я ведь пригласил актеров, – сказал Симэнь.

– А где они? – поинтересовался Ань Чэнь. – Нельзя ли позвать?

Вскоре появились четверо певцов и склонились в земном поклоне.

– Кто же из вас играет героев и героинь? – спросил Цай Юнь. – Как вас зовут?

– Ваш покорный слуга играет главных героев, – сказал вышедший вперед актер. – Меня зовут Гоу Цзысяо. Этот – главных героинь, его зовут Чжоу Шунь. Тот, Юань Янь, выступает в ролях вторых героинь, а Ху Цао – второстепенных героев.

– А родом вы откуда? – спросил Ань Чэнь.

– Из Сучжоу, – ответил за всех Гоу Цзысяо.

– Ну, идите оденьтесь и спойте нам, – попросил Ань.

Актеры ушли, и Симэнь распорядился, чтоб им дали платья и шпильки. Шутуну тоже было велено нарядиться барышней. Появились три барышни и двое юношей. Они разыграли сцены из драмы «Мешочек с благовониями».[527]«Мешочек с благовониями» – пьеса драматурга XV в. Шао Цаня.

В зале накрыли два стола. На почетных местах восседали лауреат Цай и академик Ань. Пониже место хозяина занял Симэнь. Пока они пировали, актеры исполнили действие драмы.

– А этот актер откуда? – поинтересовался Ань Чэнь, заметив наряженного барышней Шутуна.

– Это мой слуга Шутун, – отвечал Симэнь.

Ань Чэнь позвал Шутуна и поднес ему чарку.

– Первый раз вижу такого красавца! – воскликнул академик.

Лауреат подозвал остальных актеров и угостил их вином.

– А напев «Представленный государю» знаете? – спросил он. – Вот этот: «Меж цветов, под ивой, у стрехи…»?

Гоу Цзысяо согласился исполнить и, хлопнув в ладоши, начал:

Хором запели:

Певцы умолкли, пирующие осушили чарки, и снова полилась песня:

– А из «Записок о нефритовом браслете» помнишь? – спросил Гоу Цзысяо академик Ань. – Вот это: «Милостей щедрых сполна я вкусил…».

– Помню. Это на мотив вступления к «Подведенным бровям», – ответил Гоу Цзысяо и запел:

Хором подхватили:

Шутун наполнил чарки, хлопнул в ладоши и запел:

Пение Шутуна привело академика Аня в полный восторг. Будучи жителем Ханчжоу, он, следует сказать, питал к мальчикам особое расположение, а потому привлек Шутуна за руку поближе к себе и выпил вино прямо из его уст.

Вскоре гости и хозяин были навеселе, и Симэнь, сопроводив ученых в прогулке по саду, завернул на крытую галерею, где их ждали шашки. Хозяин распорядился накрыть два стола. Появились самые разнообразные яства, изысканные фрукты и плоды.

– Мы у вас в гостях впервые, – говорил Цай Юнь, – и неудобно было бы вам надоедать сверх меры в столь поздний час. Так что разрешите откланяться.

– Но как же можно! – запротестовал Симэнь. – Вы собираетесь на корабль, господа?

– Думаем остановиться за городом в буддийском монастыре Вечного блаженства, – ответил Цай.

– Так поздно за город? – удивился Симэнь. – Нет, к взаимному удовольствию, оставьте лучше при себе двоих слуг, а остальные пусть зайдут за вами завтра.

– Глубоко тронуты вашим гостеприимством, сударь, – отвечал лауреат Цай, – но мы опасаемся, как бы не причинить вам излишние хлопоты.

Гости велели слугам пойти на ночлег в монастырь, а на другой день с утра привести коней. Слуги ушли, но не о том пойдет речь.

Пока на крытой галерее играли в шашки, актеры исполнили два действия. Было поздно, и Симэнь, наградив актеров, отпустил их домой. Теперь с гостями остался один Шутун.

Настало время зажигать фонари, и гости вышли переодеться. Лауреат Цай отозвал Симэня в сторону и сказал:

– Ваш ученик порядком поиздержался в этой поездке к родителям…

– Какой может быть разговор, мой учитель! – перебил его Симэнь. – Прошу вас не волноваться на этот счет. Слово Юньфэна для меня закон.

Хозяин повел гостей полюбоваться еще одним уголком сада. Они обогнули стену и очутились в уединенном гроте Весны, откуда проследовали в Снежную пещеру. Там ярко горели светильники. На маленьком столике их ожидали сладости, закуски и вино. Стояли кушетки и кресла, рядом с которыми лежали книги и музыкальные инструменты. Они снова выпили по чарке, а Шутун услаждал их пением.

– «Заалели персики Пэнлая» знаешь? – спросил, обращаясь к Шутуну, лауреат Цай.

– На мотив «Луна над узорным павильоном»? – спросил слуга. – Да, помню.

– Тогда спой, пожалуйста, – попросил Цай.

Шутун наполнил чарки, настроился на южный напев и, хлопнув в ладоши, начал:

Хором:

Почтенный Ань был в неописуемом восторге от Шутуна.

– Прелестный юноша! – воскликнул он, обернувшись к Симэню, и залпом осушил свой кубок.

Шутун, одетый в голубую кофту и красную юбку, подпоясанный позолоченным поясом, высоко поднял яшмовую чарку, поднес ее гостю и снова запел:

Хором:

К самой ночи кончился пир, и все разошлись на ночлег. Симэнь велел приготовить гостям постели с пологами и парчовыми одеялами в гроте Весны и в Зимородковом павильоне. С ними он оставил слуг Шутуна и Дайаня, а сам удалился в задние покои.

На другой день утром к воротам прибыли слуги почтенных лауреата и академика с лошадями. Симэнь ждал гостей в зале, где был накрыт стол.

После того как покормили слуг, хозяин распорядился принести коробки.

Лауреату Цаю он преподнес кусок золотой парчи, два куска тафты, пять сотен благовонных палочек и сто лянов серебром. Академику Аню вручили кусок цветного атласа, кусок тафты, три сотни благовонных палочек и тридцать лянов серебром. Лауреат долго отказывался от таких щедрых подношений.

– Было бы вполне достаточно и десятка лянов, – говорил он. – Почему так много? Сердечно благодарен вам, сударь, за вашу щедрость!

– Брат Цай – другое дело, но я не посмею принять, – заявил Ань Чэнь.

– Что вы, – говорил, улыбаясь, Симэнь. – Это же всего-навсего скромные знаки моего уважения, не больше. Желаю вам, учитель, благополучно прибыть в родные края и жениться. А то, что я вам поднес, быть может, сгодится на чаевые.

Оба гостя вышли из-за стола.

– Подобную щедрость и такое гостеприимство мы не забудем никогда, – повторяли они, благодаря Симэня, и велели слугам убрать подношения.

На прощанье лауреат Цай сказал Симэню:

– Мы покидаем вас. Судьба нас разлучает, но мы будем помнить ваши наставленья, а настанет день вашего возвращения в столицу, мы вас отблагодарим, если только нам будет сопутствовать сколь-нибудь заметное преуспеяние.

– Я буду счастлив вас снова посетить, – сказал господин Ань.

– Не обессудьте, если в моей убогой хижине вам не оказали достойного приема, – говорил Симэнь. – Покорнейше прошу простить великодушно мои оплошности… Еще раз прошу меня простить.

Он проводил гостей до ворот и дождался, пока те не исчезли из виду.

Да,

Если хотите узнать, что случилось потом, приходите в другой раз.