Онлайн чтение книги Двуликая принцесса Two-Faced Princess
1 - 91

Хотя он знал, что его кузина была слабой и не мог причинить ему никакого вреда, Аполлония его раздражала.

В детстве он легко отбирал у нее вещи. За исключением того, что вскоре после этого ему каждый раз становилось не везло. Странные вещи происходили, когда он дрался с ней.

Например, в прошлом году, когда он оскорбил Сида Биана, назвав его беззубым тигром, колеса его фургона выпали, и ему пришлось часами бродить по дороге.

В тот день, когда он украл книгу Аполлонии и потряс ею перед ее носом, у него была боль в животе и диарея. Другие, кто ели ту же еду, были в порядке, так что он не мог никого в этом винить.

Не говоря уже о его плане соблазнить Адрианы во время ее дня рождения. Этот план пошел наперекосяк, она увела Адриан, а его мать отругала его.

Он не думал, что его жалкая кузина действительно что-то замышляет. У него были только подозрения, что она может принести несчастье. Эта вера сделала его враждебным по отношению к ней.

— Аполлония, — он злорадно улыбнулся. —Помните белую лошадь, которую вы тогда отказались мне отдать? Вы назвали ее Белой Розой, потому что она была белой и красивой, как снег, не так ли?

— Что вы хотите этим сказать?

— Лошадь умерла от сильной боли. Ее заживо съел дьявол. Если бы вы были достаточно умны, вы бы кое-чему .

Единственным навыком, которому он научился у своей матери, была угроза своему противнику с улыбкой. Его искаженная улыбка была еще более презренной. Ему нравилось смотреть, как Аполлония кусает губы.

Но его кузина вскоре оправила свою улыбку и тихо заговорила.

— Я узнала, что всегда должен следовать инструкциям моей тети.

— Да, это оно. Даже если вы принцесса, моя семья…

— Вот почему я должна взять с собой Адриану.

Гарет нахмурился.

— Что ты такое говоришь?

— Моя тетя выслала Адриан из дома Лейферов и поговорила со своим отцом, Педро Ризом.

Когда Аполлония подошла, она обхватила рукой руку Адриан и вырвала свое миниатюрное тело из хватки Гарета.

— Моя тетя сказала: «Если твоя непритязательная и грязная дочь еще раз появится перед моим сыном, у нее будут проблемы.

— Какое, черт возьми, это имеет отношение к чему-либо!?

— Потому что Педро впоследствии доверил мне Адриан. Разве я не должна отвечать за свою служанку?

Его кузина использовала безупречно мягкий тон, но крепко потянула Адриану. Прежде чем он осознал это, хорошенькая темноволосая горничная была уже далеко от Гарета.

— Вот что сказала моя тетя: «Молодой герцог неопытен и ошибается в своих суждениях. Так что вам придется взять на себя ответственность и разделить их. Тогда разве я не должна взять на себя ответственность как новая госпожа Адрианы и разлучить ее с тобой? Это все ради вас, братец.

Ее слова исказили слова исказили лицо Гарета. Он был человеком сильной гордыни. Ему нечего было бояться, кроме матери. Из-за этого он время от времени слышал саркастические замечания о том, что он не сможет вырваться из объятий своей матери.

Но подумать только, что его бесполезная кузина была той, кто выбросила эти слова! Гарет был огорчен, но не мог найти слов, чтобы ответить.

— Что ты делаешь, Адриана? Вернись и убедись, что посланники Бьерна удовлетворены. Не мешкай до полуночи и оставайся рядом с посланником.

Пока он стоял там в гневе, Аполлония отпустила Адриану так, как ей заблагорассудится.

Адриан вошла в банкетный зал, даже не скрывая своего счастья.

Даже не приветствуя его должным образом,

— Вы… вы…

— Да, брат.

Аполлония вежливо обратилась к Гарету, сохраняя свою яркую улыбку.

— Полагаю, племянник императора и наследник герцогства выглядит для тебя забавно, да?

Гарет стиснул зубы и сделал шаг ближе к Аполлонии.

Аполлония вздохнула. Откуда у Петры и Луи Лейфера такой сын?

Мать, которая была достаточно могущественной, чтобы иметь лишь несколько врагов в империи, и отец, который спокойно управлял ею и помогал ей. Обычно их ребенок либо был умным, воспитанным, либо унаследовал какие-либо другие качества.

Но Гарет был не более чем жестоким злодеем. Возможно, он знал, что не оправдывает ожиданий окружающих, поэтому компенсировал это сильным чувством собственного достоинства в форме детского бунта. Точно так же, как он угрожал Аполлонии сейчас.