Онлайн чтение книги Когда-то я был легендой [Бесконечный поток] (ЯОЙ) I was once a legend [Endless stream]
Когда-то я был легендой [Бесконечный поток] [BL] Глава 29(1). Помощь Карлса.

Покинув секретное царство и увидев стену лабиринта, полную виноградных лоз, Аллен подсознательно забеспокоился. Казалось, что в любой момент они начнут атаку, как в больнице.

«Секретное царство только что было очень странным. Напоминание о фрагменте – это на самом деле Загробная жизнь, что вызывает у меня плохое предчувствие», - Глядя на дверь, Дун Чжэн добавил: «Это должно быть больше, чем чувство. Согласно намёкам и подсказкам, найденным внутри, то, что мы видели, было всего лишь внешним слоем».

Аллен задумчиво сказал: «Повтори?»

«Название фрагмента – это ретроспективный взгляд, который уже является самым большим напоминанием. Вэнь Баошань сказал, что он начал понимать слова Жасмина после восьми дней. Это был знак того, что он начнёт постепенно превращаться в растение и начнёт тосковать по солнцу. Вы все еще помните фрагмент-напоминание?»

«Став нашим другом, ты больше никогда не будешь одинок, как семь дней тающего солнца во сне…»

Аллен повторил слова по памяти. Его рот внезапно закрылся, и он сказал, немного напуганный предположением: «Ты имеешь в виду… Вэнь Баошань уже умер на седьмой день, и всё после его смерти было не чем иным, как сном?»

Дун Чжэн кивнул: «Сначала я не совсем был уверен, но только сейчас я внезапно понял, что шкаф морга, в котором я впервые оказался в больнице, был помечен. Имя на нём было частично испачкано пятнами крови. Я мог только видеть, что у первого символа есть символ воды, а у середины третьего символа есть одиночный штрих. Шрифт был очень простым. В то время меня это не волновало, и я просто бегло взглянул. Теперь, когда я снова думаю об этом, это должно быть имя Вэнь Баошань».

«И Вэнь Баошань сказал, что с момента его госпитализации его ребёнок ни разу не навещал. Разумеется, даже если он был занят на работе, он всё равно нашёл бы время, чтобы пойти навестить своего отца, если его отец был серьёзно болен. Таким образом, весьма вероятно, что до того, как появился его ребёнок, Вэнь Баошань был уже мёртв. Он не видел, что произошло, поэтому чувствовал, что ребёнок никогда не навещал».

«Шкаф для трупа, принадлежащий Вэнь Баошань, должен быть помечен как «август и день кремации», а дата должна быть конец сентября. Это можно сделать на основании записи врача или кода безопасного пароля».

«Значит, всё было иллюзией, созданной девушкой, которая подарила ему цветок?» - задумчиво сказал Аллен, коснувшись подбородка: «Нет, тогда как насчет того растения, которое только что отдало сундук с сокровищами. Если Вэнь Баошань кремировали, как он мог поздороваться с нами?»

Дун Чжэн сказал: «Я не знаю, но такое предположение действительно наиболее вероятно».

Аллен на мгновение помолчал, затем вздохнул: «Эй… Я вдруг начал немного скучать по родителям. Я не знаю, что они сейчас делают. Но и этот сын очень плохой. Просто работает и работает. Может ли работа быть важнее отца?»

Цуй Цзоцзин, который не разговаривал до сих пор, неожиданно сказал: «Вы не должны позволять сюжету в коробке слишком сильно влиять на ваши эмоции. А то рано или поздно сойдёте с ума».

Аллен опустил голову и посмотрел на него: «Что ты имеешь в виду?»

Цуй Цзоцзин: «Ты тоже испытал несколько ящиков, верно? Как ты относишься к сюжету и развитию вещей внутри коробки?»

«В то время я был полон страха и потребности убежать. Но чтобы не чувствовалось в тот момент, выйдя из бокса, хотелось просто плакать. Понимаете, прямо как в Хамельне. Флейтист запечатал вредных крыс. Но поскольку люди не сдержали своего обещания, в приступе гнева он отомстил, уведя всех детей. Но, чтобы добиться прохождения коробки, мы должны были победить флейтиста и выпустить всех крыс. С определенной точки зрения, его можно рассматривать как хорошего человека с плачевным концом. Это не очень похоже на детскую сказку».

Цуй Цзоцзин не стал комментировать, но спросил: «Чем ты зарабатывал на жизнь?»

Аллен откашлялся, поднял голову, выпрямил грудь и гордо сказал: «Я славный учитель народа».

Даже Дун Чжэн теперь смотрел на него. Аллен смущенно почесал затылок и с улыбкой пояснил: «На самом деле воспитатель детского сада. Я работаю в детском саду в Пекине».

Цуй Цзоцзин кивнул и безжалостно сказал: «Неудивительно, что ты такой эмоциональный».

Аллен: «… Что ты имеешь в виду?»

«В Чистом Белом Царстве единственное, что вам не нужно – это сочувствие. Никогда не ставь себя в точку зрения NPC или в точку зрения других в любой сюжетной линии. Любые негативные эмоции, которые ты производишь, будут собраны и предоставлены в качестве источника энергии. Это всё равно, что отдать свою жизнь в её руки и позволить ей затянуть петлю на своей шее».

Дун Чжэн сразу понял суть дела: «Кто это?»

Цуй Цзоцзин безмолвно махнул ему рукой: «Лабиринт Времени вне её юрисдикции. Я могу поговорить тут об этом спокойно. Но, как только мы покинем это место, больше нигде о ней не упоминайте. Её глаза и уши повсюду».

Дун Чжэн и Аллен кивнули.

«Никто не знает её настоящего имени. Люди в Чистом Белом Царстве теперь называют её Королевой. В настоящее время она – высшее существо в Чистом Белом Царстве».

Сказав это, Цуй Цзоцзин многозначительно посмотрел Дун Чжэну на грудь. Затем он посмотрел ему в глаза и торжественно сказал: «И сила её выживания – это отчаяние, которое люди порождают, борясь внутри коробки. Так что, несмотря ни на что, пожалуйста, сдерживай свои эмоции. Иначе однажды, когда тебе повезёт закончить своё паломничество и встать перед ней, чтобы загадать своё последнее желание, всё, что ты найдёшь – это бесконечное отчаяние».

Аллен: «А? Неудивительно, что ты был таким спокойным. Так вот оно что!»

Дун Чжэн наморщил брови. Он явно о чём-то подумал, но не сказал этого. Вместо этого он спросил: «А что насчёт света, который проник в моё тело, когда мы были внутри тайного царства?»

Цуй Цзоцзин честно ответил: «Я не знаю».

«Ты не знаешь?» - Дун Чжэн приподнял брови.