Онлайн чтение книги Покорный император The Submissive Emperor
Глава 17 - Сердцеед

В лунном свете лицо Лу Цзина выглядело еще более изысканным, чем обычно. Губы Сяо Чэнцзюня растянулись в улыбке, когда он протянул Лу Цзину два небольших предмета.

― Возьми это и положи в шкаф, ― сказал он.

Лу Цзин наклонил голову и увидел, что предметы в его руках были парой маленьких резных деревянных фигурок. Они были сделаны из камфорного дерева и имели форму в виде милых мальчиков, один из которых обнимал слиток, а другой цеплялся за большую рыбу. Обычно это были вещи, которые люди клали в шкафы для одежды, чтобы отпугивать насекомых, например, мотыльков.

― Откуда они у тебя? ― спросил Лу Цзин.

Сяо Чэнцзюнь указал на маленькую красную коробочку на столике рядом с ним.

―  Свадебный подарок от губернатора префектуры Юэчжоу, ― сказал он.

Лу Цзин взял коробку и положил в нее две резные статуэтки.

―  Этот губернатор префектуры Юэчжоу – довольно интересный человек, ― сказал он веселым тоном. Большинство людей посылают золото или драгоценности в качестве свадебных подарков, ну а он прислал пару деревянных резных изделий.

―  Его семья занимается плотницким делом уже несколько поколений, ― сказал Сяо Чэнцзюнь, глядя на коробку с теплотой в глазах.

―  Может ли быть так, что губернатор префектуры Юэчжоу вырезал их сам? ―  сказал Лу Цзин, рассматривая с любопытством шкатулку. Он обнаружил, что под коробкой было вырезано три строки текста.

Я слышал, что Дянься женится и был очень рад. Из―за нехватки времени у меня не было ничего подходящего. Мои глаза не хороши, но эти фигурки были вырезаны мной лично три года назад, и они представляют мои искренние чувства к вам. Этот старый служитель преклонного возраста, желает только здоровья и безопасности Дянься, а также успехов во всех делах.

(Юэчжоу, восьмой месяц десятого года правления императора Чундэ).

Сяо Чэнцзюнь посмотрел на полумесяц в небе.

―  Губернатор префектуры Юэчжоу ― отец Су Фэй, ― спокойно сказал он.

Лу Цзин потерял дар речи. Отец Су Фэй был дедушкой Сяо Чэнцзюня по материнской линии! Неудивительно, что он подарил столь ценную вещь. На коробке были вырезаны три предложения, они были немного разрозненными, как будто человек, вырезавший их, подумал о следующем предложении только после того как закончил вырезать первое. Он мог представить себе седовласого пожилого джентльмена, вырезающего одну строчку поздравления в лунном свете, а затем, обнаружив, что ему еще есть что сказать, вырезающего еще одну строчку.

Пожелания стариков молодым всегда были к лучшему но, к сожалению, для Сяо Чэнцзюня, все шло не так гладко. Как наследный принц, он отвечал за всю страну, а не только за свою маленькую семью с супругой.

―  Чжоюй, после того, как Цзиннань Хоу покинет юго-восточную границу, кто, по-твоему, будет защищать нашу страну от нападений? ― спросил наследный принц. В лунном свете черты его лица выглядели более мягкими, но и более меланхоличными.

Цзиннань Хоу защищал юго-восточную границу от набегов более десятилетия, но в итоге его попросили уйти в отставку и вернуться в столицу. Цзиннань Хоу был отцом императрицы. Подавление императором Цзиннань Хоу было на самом деле шагом к подавлению власти наследного принца.

Цзиннань Хоу знал о намерении императора вернуть себе военную власть, и решил просто сдать ее, а не ждать, императорского указа. Сегодняшние слова императрицы также означали, что Цзиннань Хоу и его семья, скорее всего, вернутся в столицу в следующем месяце. ―  Наслаждаться серебряными годами в комфорте ― не обязательно плохо, ― сказал Лу Цзин.

Он положил коробку с двумя статуэтками на маленький столик и подошел к окну, чтобы оказаться рядом с Сяо Чэнцзюнем.

― Моего дедушки здесь больше нет, но Цзиньчжоу по-прежнему в целости и сохранности. Сяо Чэнцзюнь оторвал взгляд от луны и повернулся, чтобы посмотреть на свою супругу.

― Возможно, я слишком остро реагирую, ― сказал он после долгого раздумья. ― Герцог Аньго всегда защищал Цзиньчжоу, но мой отец не знает, как вести армию.

― Если враги снова нападут на Цзиньчжоу, императорскому двору придется послать туда другого генерала, ― сказал Лу Цзин, его голос был холодным.

― Чжоюй... ―  Сяо Чэнцзюнь слегка нахмурил брови.

―  Бандитов на юго-восточной границе не остановить. Если бы не Цзиннань Хоу, это место было бы давно заброшено. Теперь, когда Цзиннань Хоу возвращается в столицу, то определенно будет еще одно вражеское нападение в течение трех месяцев, ― продолжал Лу Цзин.

Он не собирался держать язык за зубами после того, как увидел, насколько одиноко выглядит его Дянься в лунном свете. Ему было обидно за Сяо Чэнцзюня, что его великий талант не может быть продемонстрирован всему миру из-за хаотических обстоятельств правления императора Чундэ, и что ему пришлось вынести столько несправедливости и унижений, чтобы скрыть этот талант. ―  Дом уже горит. Я не могу потушить его в одиночку. Мои усилия ― как капля в океане, ― сказал Сяо Чэнцзюнь.

Его темные глаза казались еще темнее, чем обычно в лунном свете, он говорил твердо и решительно.

―  Вместо того чтобы пытаться потушить огонь, подумай, что лучше позволить всему сгореть и заново возродиться из пепла.

Лу Цзин уставился на Сяо Чэнцзюня. В его воображении он видел Сяо Чэнцзюня, стоящего вот так: руки за спиной, на вершине высокой горы, обозревая свою страну, возрожденную из пепла нынешней династии.

Под влиянием момента Лу Цзин положил руку на сердце.

― Чэнь ждет того дня, когда сможет восстановить страну, вместе с Дянься, ― сказал он, искренне улыбаясь.

Было уже очень поздно, и двое решили просто переночевать в палатах Чунжэнь.

Кровать в палатах была даже больше, чем в комнате супругов. Лу Цзин придвинулся поближе к кронпринцу и потянулся, чтобы заключить его в свои объятия. Он погладил мягкие волосы Сяо Чэнцзюня своим подбородком. Этот человек в будущем станет мудрым правителем своей страны, но сейчас он спал рядом с ним, совершенно беззащитный. Лу Цзин почувствовал странное удовлетворение при этой мысли.

На следующее утро Сяо Чэнцзюнь открыл глаза, когда солнечный свет проникал через абрикосового цвета занавески кровати. Он обнаружил, что его супруга снова прижалась к нему и одна непослушная рука даже забралась в его нижнее белье. Он потянулся, чтобы вытащить руку Лу Цзина из одежды, и когда он это делал, его щека случайно коснулась головы Лу Цзина.

Рука, которая уже собиралась вытащить руку Лу Цзина из одежды, сделала небольшой крюк к голове Лу Цзина. Сяо Чэнцзюнь провел пальцами по длинным ресницам Лу Цзина. Он медленно наклонился и нежно прикоснулся своими губами к его устам.

Он намеревался отстраниться после этого легкого прикосновения, но в тот момент, когда их губы встретились, Сяо Чэнцзюня перехватили губы Лу Цзина.

Лу Цзин с большим трудом терпел ухаживания Сяо Чэнцзюня. Это был второй раз, когда Сяо Чэнцзюнь пытался поцеловать его тайком, и он просто не мог больше терпеть. Он открыл рот и прижался к губам Сяо Чэнцзюня своими.

―  Ммф! ―  Глаза Сяо Чэнцзюня расширились. Лу Цзин открыл глаза. Он прижал одну руку к затылку наследного принца, пресекая его попытку сбежать. Он нежно посасывал и покусывал губы Сяо Чэнцзюня, пока они оба не начали задыхаться. Только тогда он отпустил Сяо Чэнцзюня и приподнялся, чтобы посмотреть прямо на него.

―  Дянься, почему ты соблазняешь меня с раннего утра? ― спросил он.

Сяо Чэнцзюнь посмотрел на красивые глаза Лу Цзина, которые в этот момент горели, как маленькие звезды. Он почувствовал себя не в своей тарелке. Было что-то неправильное в том, что Лу Цзин только что сказал, но он не мог понять, что именно не так.

Лу Цзин наблюдал за тем, как уши наследного принца, наполовину скрытые в волосах, медленно становились ярко―красными. В паре с выражением ошеломленного замешательства на его лице, Лу Цзин почувствовал, что его сердце снова начало спотыкаться о собственное сердцебиение.

― Кхм. Нам пора вставать, ― сказал Сяо Чэнцзюнь, садясь. ― Вчера я отправил послание своему отцу-Императору, сообщил ему, что мы отправляемся на гору Цзинъи, чтобы остаться на два дня.

Лу Цзин продолжал лежать на кровати. Он протянул руку, чтобы ухватить уголок рукава наследного принца и погладил его. Он знал, что Сяо Чэнцзюнь пытается развеять подозрения императора и создать впечатление, что он ничего не знает о том, что происходит в императорском дворе.

―  Конечно, гора Цзинъи должна быть уже красной от осенних листьев. Это отличное время для поездки, ― сказал он.

Гора Цзинъи находилась в восточном пригороде столицы. Там были густые кленовые леса по всему склону, и каждую осень вся гора покрывалась красными листьями. Это было прекрасное зрелище, хотя не многие могли им насладиться.

Загородные виллы императорской семьи располагались на этой горе, и вход на гору был закрыт по соображениям безопасности. Император Чундэ быстро согласился на просьбу Сяо Чэнцзюня и даже специально прислал людей, чтобы сообщить ему, что он и его супруга могут остаться в Горном дворце Цзинъи, пока они там находятся.

― Изначально я думал привезти вас на горную виллу наследного принца. Я не думал, что мой отец-император позволит нам использовать Горный дворец, ― сказал Сяо Чэнцзюнь.

Он дал чаевые молодому посыльному евнуху, затем повернулся, чтобы посмотреть на своего супруга, который переодевался.

―  Это здорово, я никогда не останавливался в Горном дворце раньше, ― радостно сказал Лу Цзин. Будучи чиновником четвертого ранга в войсках Юйлинь, он бывал в Горном дворце раньше, но только в составе охраны.

Он никогда не жил в Горном дворце Цзинъи в качестве хозяина этого места. Слуги Восточного дворца должны были отправиться в Горный дворец раньше своих двух хозяев, чтобы привести в порядок Горный дворец, поэтому наследный принц и его супруга неторопливо позавтракали и отправились во Дворец Фэнъи, чтобы сообщить императрице о своих планах, прежде чем отправиться в путь на карете после полудня.

***

― Ваше Величество, судья уезда Цинхэ признался. Он сказал, что в начале этого года, в третьем месяце наследный принц приказал ему сделать ремонт в храме Цинлян, но задержал выдачу серебра. Затем он использовал это серебро для ремонта храма Цинлян. Он не знал, что серебро изначально предназначалось для ремонта речной дамбы, ― сказал министр юстиции, доставая документы, чтобы император ознакомился.

― Это звучит как полная ерунда. Ремонт дамбы это такое важное дело. Тот, у кого есть возможность быть магистратом округа Цинхэ, наверняка может сказать, что ремонт дамбы важнее, чем ремонт храма? ― презрительно сказал министр кадров Ян Яутин.

Он был строгим человеком, и очень раздражался на чиновников, которые не выполняли свои обязанности должным образом.

Министр доходов выступил вперед.

―  Храм Цинлян ремонтируется раз в три года и на это уходит довольно много серебра, ― сказал он раздраженно. ― Серебро на ремонт речной дамбы распределяется отдельно от серебра на ремонт храма, и сам наследный принц подтвердил в третьем месяце, что серебро было выделено в том месяце.

― На мой взгляд, этот вопрос следует расследовать, ― сказал правый министр Чэнь Шичан, выйдя вперед и поклонившись.

Левый министр посмотрел на Чэнь Шичана, затем опустил взгляд.

― Разберитесь, ― сказал император Чундэ, взмахнув рукой. ― Растрата серебра,  предназначенного для ремонта речной дамбы, не может быть терпимой.

Интриганские глаза Шэнь Ляня холодно окинули министра. Тот ничего не сказал.

Когда императорский двор был закрыт, министр левого двора Чжао Дуань улыбнулся и жестом попросил министра правого двора идти вперед. Сам он остался позади.

― Левый министр, что вы думаете об этом? Что нужно расследовать? ― спросил министр доходов тихим голосом. Это был очевидный случай, когда уездного магистрата Цинхэ, присвоившего серебро, использованное для строительства дамбы; как Министерство доходов оказалось втянутым в это дело?

К ним подошел министр кадров Ян Яутин.

Он посмотрел на удаляющуюся спину министра финансов и дунул на свои закрученные вверх усы.

― Скрытые мотивы, ― заметил он с холодной усмешкой.

Даже идиоту было понятно, что Чэнь Шичан имел скрытые мотивы в просьбе о том, чтобы провести дальнейшее расследование, но император Чундэ притворился, что не видит этого.

Чжао Дуань погладил свою бороду.

― Давайте расходиться, ― сказал он.

Он не стал дожидаться остальных и сразу направился прямо к выходу. По пути он взглянул на Шэнь Ляня в непринужденной манере. Шэнь Лянь глубоко задумался, на его лице было торжественное выражение.

Император Тайцзун отменил старую систему "Три провинции и шесть министерств", использовавшуюся при предыдущей династии Юй, оставив только должности Шаншу и Чжуншу.

Шаншу был левым министром, который контролировал министерство кадров, министерство обрядов и министерство доходов. Чжуншу был правым министром, который курировал военное министерство, министерство юстиции и министерство работ.

Впоследствии император Шицзун учредил Министерство внутренних дел, которое не подчинялось ни Шаншу, ни Чжуншу. Сфера полномочий Министерства внутренних дел была двусмысленной, и теперь, когда жаждущий власти Шэнь Лянь стал министром внутренних дел, он хотел засунуть свои пальцы в каждый пирог, который только мог.

Министр обрядов Яо Чжу тайком вытер пот, выступивший на лбу. К счастью, он прислушался к совету наследного принца и немедленно вывез брата из города. Как и предсказывал наследный принц, в резиденцию Яо Су ворвались люди,  чтобы арестовать его, но обнаружили, что его там больше нет. Судя по тому, что сегодня никто не поднял этот вопрос, похоже, что арест не был официально санкционирован, поэтому никто не осмелился поднимать шум.

― Господин Благодетель, что мне делать дальше? ―  Яо Чжу тихо спросил, ускоряя шаг, чтобы не отстать от Чжао Дуаня.

Когда его старая мать услышала, что совет наследного принца спас жизнь ее сына, она упала на колени и девять раз поклонилась в сторону Восточного дворца и начала поститься в течение сорока девяти дней, чтобы молиться о безопасности наследного принца и его успехе.

― Не меняйся, чтобы быть в состоянии противостоять всем переменам, ― загадочно сказал Чжао Дуань, бросив на Яо Чжу многозначительный взгляд.

***

Гора Цзинъи находилась в тридцати ли к востоку от столицы.

У подножия горы находился знаменитый женский монастырь под названием храм Цинлянь. Многие женщины в столице часто приходили сюда, чтобы помолиться и возжечь благовония в подношениях Будде. Это было настолько популярно, что дым благовоний можно было увидеть поднимающимся от храма круглый год.

― Здесь проходит храмовый фестиваль на девятый день девятого месяца. Мы можем спуститься с горы и посмотреть, ― сказал Лу Цзин, глядя на храм Цинлянь, который находился не так далеко. Его лицо приобрело плутовское выражение.

Сяо Чэнцзюнь посмотрел на озорную улыбку на лице своей супруги.

― Мы с тобой оба мужчины. Как мы можем принимать участие в празднествах в женском монастыре? ― спросил он.

Праздник, который отмечался в девятый день девятого месяца, был праздник Чжунъян. Мужчины обычно празднуют, поднимаясь на Северную гору, в то время как женщины участвовали в храмовом празднике.

Лу Цзин продолжал загадочно улыбаться и отказался отвечать. Он зарылся лицом в грудь наследного принца.

― Это горная дорога, так что у меня немного кружится голова, ― сказал он.

Кронпринц беспомощно посмотрел на парня, прижавшегося к его груди. Горные дороги были ухабистыми, поэтому они решили ехать на лошади, а не в карете. Ноги Лу Цзина все еще были повреждены, поэтому ему пришлось ехать на лошади Сяо Чэнцзюня.

Однако, с тех пор как они вместе сели на лошадь, Лу Цзин не переставал быть трогательно―ласковым, он не был похож на того человека, который все еще восстанавливается после травм!