Онлайн чтение книги Покорный император The Submissive Emperor
Глава 6 - Оговорка

После того, когда все слуги поприветствовали своих новых хозяев, каждый из них подошел к своему господину, чтобы помочь совершить утреннее омовение, и одеться для церемонии поклонения в Императорском храме предков.

Им не нужно было надевать алые свадебные одеяния. Лу Цзин надел халат с широкими рукавами того же абрикосово-оранжевого оттенка, как у наследного принца. Цвет хорошо шел к тону лица Лу Цзина, и он казался менее бледным и увядшим.

Его запястья украшали серебряные браслеты, инкрустированные драгоценными камнями. На талии был застегнут пояс из белого нефрита с серебряной окантовкой. Улучшение цвета лица Лу Цзина произошло во многом благодаря лекарству, которое Сяо Чэнцзюнь наложил на его раны прошлой ночью.

Оно сработало как волшебство, и состояние его травм значительно улучшилось. Лу Цзин был уверен, что состав был приготовлен с особой тщательностью императорскими лекарями и догадался, что в нем, вероятно, содержались и секретные травы.

Новоназначенный наследный крон-принц Лу Цзин почувствовал чей-то взгляд, когда застегивал на волосах украшение. Он повернулся и увидел, что наследный принц пристально смотрит на него. Лу Цзин поднял брови, затем подошел к нему и взял пояс наследного принца с подноса с одеждой в руках слуги. Сяо Чэнцзюнь окинул Лу Цзина сомнительным взглядом. Приближаясь, в его глазах читался невысказанный вопрос. Что ты делаешь?

«Фужунь* помог мне вчера вечером, поэтому я подумал, что должен ответить взаимностью», — сказал Лу Цзин, озорно улыбаясь.

*Фужунь означает «муж». Это нечто интимное, как если бы жена называла своего мужа «мой дорогой».

Он продел ремень за спину Сяо Чэнцзюня и вокруг его талии, затем взялся за концы ремня, заключив его в эти объятия.

Это выглядело так, как будто Лу Цзин обнимал Сяо Чэнцзюня. Служанка покраснела. Она как раз застегивала брошь наследного принца на его голове, и беспомощно смотрела на Цзычжэнь, которая держала поднос с одеждой.

Глаза Цзычжэнь были прикованы к одежде на подносе. Чан Энь стоял в стороне и сохранял вежливую улыбку, как будто ничего не видел и не слышал. Инцю взглянула на Сунься и тут же толкнула ее локтем, после чего Сунься тут же спрятала улыбку в глазах. Она хорошо знала своего игривого Шицзы, даже слишком хорошо. У него всегда была парочка хитростей в рукаве, даже когда он выглядел как золотце.

Сяо Чэнцзюнь был смущен внезапным поведением Лу Цзина, но его лицо оставалось невозмутимым.

— Тебе не стоит утруждать себя такими пустяками, так что оставь это слугам.

Жо Янь и Жо Шуан в это время убирали постель, пока все это происходило. Жо Шуан вышла с подносом в руках и показала его Чан Энь. На подносе лежала та самая черная шкатулка, украшенная цветами сливы в которой находилась мазь, нанесенная Лу Цзином прошлой ночью! Чан Энь осторожно открыл коробку и посмотрел. Увидев использованное содержимое коробки, его губы тут же изогнулись в яркой улыбке, и он поклонился новобрачным. Затем поспешно подозвал молодого евнуха.

— Быстро, иди и доложи императрице, что есть хорошие новости.

Лу Цзин наблюдал за этой сценой. Намек был ясен как день; не могло быть и речи о том, чтобы Лу Цзин не понял, что происходит. Он вплотную приблизился к наследному принцу и прошептал ему на ухо.

— Ваше Высочество, тебе не кажется, что ты должен что-то сказать?

Неожиданно Сяо Чэнцзюнь все осознал. Лекарь сказал ему, что этот бальзам очень эффективен, облегчает боль и заживляет раны... Это лекарство, конечно, имело такие эффекты, но оно, очевидно, не предназначалось для использования на спине! Молодожены не знали, смеяться или плакать.

На простынях не было возможности проверить наличие крови в качестве как доказательство консумации брака, поскольку они оба были мужчинами, поэтому единственный способ, которым императрица могла проверить их ситуацию – это узнать, был ли использован бальзам.

Наследный принц попросил приготовить такое лекарство, потому что он слышал, что Лу Цзин был избит, но императорские лекари, явно думали, что это лекарство нужно для чего-то другого...

Они даже могли подумать, что наследный принц напрасно попросил этот бальзам для использования в брачную ночь. Лу Цзин опустил голову, его плечи затряслись от беззвучного смеха. Он изо всех сил старался не рассмеяться вслух.

У наследного принца тоже была глупая сторона, и это было невероятно забавно. Сяо Чэнцзюнь посмотрел на своего супруга. Ему показалось, что Лу Цзин дрожит от гнева, опустив голову.

Его супруг, который сделал блестящую карьеру до того, как его вынудили выйти за него замуж, должно быть, уже был так удручен этим браком, а теперь он был опозорен перед слугами. Он не знал, как утешить Лу Цзина, но решил просто предложить практическое решение, которое помогло бы ему справиться с дневными делами.

Он незаметно положил запечатанную сургучом коробочку в его руку.

— Не сердись. Прими это как мое извинения перед тобой.

Лу Цзин все еще держался за концы пояса наследного принца и в это время они стояли очень близко друг к другу. Когда Сяо Чэнцзюнь неожиданно подтолкнул к нему восковую пилюлю, он удивленно поднял голову, и их носы соприкоснулись.

Теплое дыхание Лу Цзина коснулось лица Сяо Чэнцзюня, и Сяо Чэнцзюнь почувствовал, что его лицо покраснело. Он попытался сделать полшага назад, но из-за того, что его талия все еще была в чужих руках, он зацепился за пояс в руках Лу Цзина, только его нога двинулась назад, а все остальное тело осталось на месте. Он отдернул ногу назад и опустил глаза.

— Сегодня у нас плотное расписание. Ты будешь страдать гораздо меньше, если примешь это лекарство.

Лу Цзин понял, что это, должно быть, какое-то болеутоляющее средство. Он решил, что наследный принц, скорее всего, имеет доступ к лекарствам получше, чем у него, поэтому он принял его без раздумий и спрятал в рукава.

— Эффект от одной таблетки длится шесть часов, — сказал наследный принц.

Через мгновение он уточнил для ясности:

— Эта пилюля не используется для других целей...

Подумав о своем ляпе, он почувствовал, что должен добавить эту последнюю строчку для ясности.

Лу Цзин, наконец, застегнул пояс Сяо Чэнцзюня.

— Спасибо, Ваше Высочество, — сказал он, подавляя смех, бурлящий в его груди.

Они выглядели влюбленными, стояли близко и шептали друг другу на ухо. Дворцовые служанки устремили свои взгляды в пол. Только молодой евнух Ле Сянь завороженно наблюдал за происходящим, широко улыбаясь со своего места в конце комнаты.

Ань Шунь быстро заметил это и вытащил его под предлогом того, что тот должен помогать подавать еду.

В ночь свадьбы наследного принца, по обычаю, император в знак уважения должен был провести ночь во дворце императрицы.

Свадебная пара должна была выразить свое почтение Императору и Императрице, прежде чем отправиться в Императорский храм предков.

Времени было в обрез, поэтому молодожены пригубили немного теплого бульона, прежде чем сесть в паланкин и направились в спальные покои императрицы. Сев в паланкин, Лу Цзин сломал сургучную печать на шкатулке.

Он проглотил огромную черную пилюлю  с гримасой: эта пилюля была действительно горькой! Во дворце Фэнъи было тихо и спокойно. Дворцовые слуги уже ждали у входа, чтобы поприветствовать их. Выражения их лиц были немного неловким.

— Император не ночевал во дворце Фэнъи — прошептали они на ухо Чан Эню, а затем отошли в сторону, чтобы дать им пройти.

— Император не ночевал во дворце Фэнъи — Чан Энь негромко сказал Сяо Чэнцзюню. Он шел рядом с паланкином.

— Похоже, что он был во дворце Луаньи — Лу Цзин нахмурился, услышав это.

Ле Сянь, который сидел в паланкине поспешил объяснить.

— Дворец Луаньи – это спальные покои Гуйфэй. Название ее дворца изменилось в начале года; раньше он назывался дворец Циньлуань.

Гуйфэй была самой любимой наложницей в гареме императора. Ее девичья фамилия была Чэнь, поэтому ее называли Чэнь Гуйфэй. Это было обычным делом. Было известно, что императора не привлекали мужчины, но это не было проблемой до тех пор, пока он оказывал императрице-мужчине должное уважение.

Однако казалось, что император не только не сделал этого, но даже открыто демонстрировал свое пренебрежение императрицей. Сяо Чэнцзюнь ничего не сказал в ответ. Он велел носильщикам поставить паланкин на землю и вместе с Лу Цзином подошел к входу, чтобы подождать, пока императрица пригласит их войти.

Вскоре прибыл паланкин императора.

— Эти слуги приветствует ваше императорское величество, пусть Ваше Величество живет десять тысяч лет, — сказала пара, преклонив колени в знак приветствия.

После того, как наследный принц преклонил колени, остальные присутствующие также поклонились и громкими голосами поприветствовали императора. Император Чундэ сошел с паланкина.

— Вольно, — томно произнес он. Он протянул руку и помог женщине спуститься с паланкина. На этой женщине был нарядный ханьфу и золотая заколка с фениксом в волосах. На заколке было множество изящных кисточек и бусинок, и они мило покачивались, когда она шла.

Ее лицо было юным, и у нее была пара ярких миндалевидных глаз, с изящным изгибом в уголках. Вероятно, это и была Чэнь Гуйфэй, дочь левого министра Чэнь Шичана, а также мать Третьего принца.

Император был пухлым мужчиной в возрасте около пятидесяти лет. Лу Цзин уже много раз встречался с ним и не обращал на него внимания.

— Наследный принц и в самом деле такой хороший и прилежный сын, как говорят; даже если император приложил усилия, чтобы быстро добраться сюда, наследный принц все равно успел прибыть первым, — сказала Чэнь Гуйфэй с ехидным смешком.

Ее слова неприятно резанули по ушам. Лу Цзин нахмурился внутренне. Начнем с того, что император и Чэнь Гуйфэй вели себя неподобающим образом. Чэнь Гуйфэй даже не поприветствовала наследного принца, как должна была, а император проявил неуважение к императрице, отказавшись провести ночь во дворце Фэнъи.

Они были не в том положении, чтобы ехидничать, что наследный принц прибыл раньше них. Что еще более шокирующим было то, что Император Чундэ, казалось, поддерживал слова Чэнь Гуйфэй.

Однако Лу Цзин заметил, что глаза императора потемнели от негодования, когда Чэнь Гуйфэй заговорила.

— Я беспокоился, что вы будете недовольны, если я приду позже вас, отец император, но, похоже, я перестарался и пришел слишком рано, — сказал Сяо Чэнцзюнь, взяв вину на себя, как того желал император.

Чэнь Гуйфэй слегка торжествующе подняла подбородок, глядя на наследного принца. Вдруг она заметила супругу наследного принца, стоящую рядом с Сяо Чэнцзюнем, и на мгновение остолбенела.

Она и не подозревала, что супруга мужского пола, на которой женился наследный принц такая… такой…великолепный!

Но что с того, что супруга наследного принца была красивой? Чэнь Гуйфэй быстро пришла в себя и повернулась к императору Чундэ, улыбаясь.

— Чэньце* не может сопровождать Ваше Величество дальше.

[*臣妾 — обращение Гуйфэй к самой себе]

От начала до конца она не поприветствовала ни наследного принца, ни его супругу.

— Хорошо, — сказал император Чундэ, помахав рукой Чэнь Гуйфэй. Затем он повернулся и вошел во дворец Фэнъи. Императрица уже ждала их в главном зале. Ее взгляд на вошедшего императора Чундэ был спокойным и торжественным.

— Эрчен* приветствует Ваше Величество, — сказал он, сцепив руки вместе, и поклонился в знак приветствия.

[*эрчен в значении «сын». ]

Император Чундэ хмыкнул в знак благодарности, затем сел на главное сиденье. Императрица ничего не сказала, переместившись в кресло напротив императора. Дворцовые слуги принесли коврики с подушками и положили их перед молодоженами.

Когда наследный крон-принц выразил свое почтение императрице.

Он должен был поклониться, встать, а затем снова трижды поклониться. Наследный принц, должен был сделать это в общей сложности восемнадцать раз. Когда Лу Цзин увидел это, он сразу почувствовал, что его участь не так уж плоха.

Дождавшись, пока наследный принц закончит выражать почтение императрице, Лу Цзин подошел преклонить колени перед императором. Он не почувствовал никакой боли, так как плавно опустился на колени.

Дворцовые служанки принесли церемониальный чай на подносе, и когда он впервые коснулся подноса руками, он был потрясен тем, что его руки полностью онемели. Он не мог ощутить края подноса. Он внимательно посмотрел, чтобы убедиться, что он держит поднос, прежде чем принять его от дворцовой служанки, затем почтительно поднял чай над головой обеими руками.

— Чжэнь изначально хотел, чтобы ты отправился на Северо-Западный фронт, чтобы сменить там своего деда на посту генерала. Однако императрица сказала, что ты лучший выбор в качестве супруги наследного принца, — сказал император Чундэ, сделав глоток чая. На мгновение он заколебался.

— В любом случае, ты еще молод. Возможно, будет лучше, если ты не будешь выходить на передовую.

Сказав это, он подарил Лу Цзину заколку для волос из розового золота, украшенную прекрасными опалами.

Значит, император возражал против его брака с наследным принцем!

Лу Цзин сохранял спокойную улыбку на своем лице, но в его груди бушевала буря. Когда он поклонился императрице, он не смог удержаться и  украдкой взглянуть на человека перед собой.

Императрицу звали Цзи Ханьчжи, Цзи — это его девичья фамилия, а Ханьчжи — его дарованное имя. Он был первым законным сыном семьи маркиза Цзиннань. Это человек с орлиными глазами и холодным, торжественным лицом, чью привлекательность не могут скрыть тонкие морщинки в уголках глаз.

Императрица Чжи посмотрела на изысканно красивого Лу Цзина, и его сдержанное выражение лица сменилось теплой улыбкой. 

— Все жители столицы говорят, что Шицзы маркиза Аньго — несравненный красавец, и сегодня я сам убедился в этом.

— Вы очень добры, отец, — сказал Лу Цзин, опустив почтительно опустив голову.

Его руки были спрятаны в рукава, и он сильно сжал кулаки, проверяя, может ли он что-нибудь почувствовать. Ощущения были, но не очень сильные.

Они снова сели в экипаж, покинув дворец Фэнъи. На этот раз паланкин использовался для того, чтобы уехать за пределы дворца. Это была крытая повозка, запряженная восемью лошадьми, и была намного просторнее, чем те, что использовались для передвижения внутри дворца.

Абрикосово-оранжевые занавески отделяли внутреннюю часть кареты, где сидели хозяева, от той части, где обычно стояли слуги. Здесь было уединение, и можно было свободно говорить; оглушительный звук копыт лошадей не позволял слугам слышать, о чем говорят господа, сидящие в салоне кареты.

— Ваше Высочество, твоя ситуация может быть хуже, чем моя, — сказал Лу Цзин. Он циркулировал своей внутренней силой, когда проверяя, нет ли в теле яда. Он не нашел его, что значит, онемение, скорее всего, вызвано лекарством, которое ему дал наследный принц. Он расслабился и слабо улыбнулся Сяо Чэнцзюню. Сяо Чэнцзюнь опустил глаза.

— Чэнь Гуйфэй неизменно благосклонна к моему отцу-императору вот уже двадцать лет. Нужно быть осторожным рядом с ней, — сказал он.

Императорский принц, осторожно относящийся к простой наложнице? Наследный принц должен был занимать почетное положение, уступающее только императору; это говорило о трудностях, с которыми наследный принц сталкивался во дворце.

При императорском дворе он, вероятно, страдал еще больше от отсутствия благосклонности, чем Лу Цзин у себя дома.

— Похоже, это ты здесь терпишь поражение, — со вздохом сказал Лу Цзин.

Его локоть опирался на подлокотник, и он поддерживал голову одним пальцем у своего виска. Руки наследного принца, спрятанные в широких рукавах, непроизвольно сжались. Кто такой Лу Цзин, чтобы судить его? Что Лу Цзин знал о его борьбе при императорском дворе? Потерпел поражение?!

Разве правление страной должно быть описано таким образом, как если бы это было просто деловая сделка между купцами? Он, Сяо Чэнцзюнь, все еще имел свою гордость, и он не собирался терпеть такое отношение к себе со стороны подданного.

— Что тебе нужно? — спросил он ледяным голосом.

Лу Цзин, казалось, не услышал холода в голосе Сяо Чэнцзюня. Он рассмеялся и придвинулся к нему.

— Дело в том, что я не чувствую рук и ног. Если Вашему Высочеству хоть немного жаль меня, позвольте поспать на вас немного?

Он с тоской посмотрел на широкую грудь крон-принца, думая, что опираться на нее было бы гораздо удобнее, чем с трудом сидеть на этом стуле, который то и дело подпрыгивал  при каждом движении кареты.

— Спать на… мне? — Сяо Чэнцзюнь был ошеломлен.