Онлайн чтение книги Госик Gosick
3 - 6

Часть 1

— Викторика. Всё плохо. Настолько плохо, насколько можно себе представить. Инспектора уволят, если мы не справимся. До него мне сейчас дела нет, а вот тайник найти нужно.

— Кудзё… — задыхаясь от кашля, произнесла Викторика. — Слишком много слов. Раздражаешь.

— Хорошо, замолкаю…

— ………

— ………

— ………...

— …………….

— ……………………

— Викторика, ты… заснула?

— Замолчи!

— Прости…

В конце концов, после размышлений Викторика, фыркнув, прошептала.

— Воспользуйтесь флюоритом[1].

— Флюоритом?

— Люминесцирующее вещество, которым я в детстве пугала Гревиля. — простуда у Викторики прогрессировала, она говорила с постоянным похрапыванием.

— Окна тайной комнаты должны выходить на дворец. Вспомни рассказ той девушки. Начертайте на окнах числа для удобства слева направо флюоритом. Так её будет легче обнаружить. И в семь часов…

— Именно в семь?

— В семь часов Цзяньтань закрывается. Они приглушат свет и флюорит засияет. Тайная комната расположена там, где цифра не появится.

— Точно! — Кадзуя отошёл от телефона и дал указание инспектору Блуа.

Он уже думал закончить разговор, но Викторика сказала не всё.

— Кудзё… О том, что происходит в Цзяньтане, я слышала опосредованно только от тебя.

— Я, вот, думаю, Викторика, неужто они практикуют магические ритуалы, знания о которых пришли из колоний. Мы имеем дело с культом?

— Демонов и магии в этом мире не существует, Кудзё. Это люди, а двуглавый орёл, что она видела… Кхя! — лихорадка снова взяла верх.

— Ты держись там, Викторика! Я обязательно привезу тебе каких-нибудь сувениров отсюда.

— Ну нужны мне твои сувениры, они странные и непонятные. В любом случае, это не демоны. — Викторика была не в состоянии говорить громко. — Помнишь то кольцо с александритом, не так ли?

Кадзуя представил себе кольцо, которое носила Викторика на пальце. Он видел его то зелёным, то красным.

— Волшебное кольцо?

— Магии не существует! — прохрипела Викторика. — Это александрит. В зависимости от освещения он меняет цвет[2]. На самом деле александрит — один и тот же камень. Понимаешь?

— Нет. Абсолютно ничего.

— Между этой комнатой и александритом гораздо меньше различий, чем ты можешь себе представить.

Часть 2

В шальном порыве Кадзуя с инспектором Блуа носились возле окон, выходящих на сторону дворца. И пускай они сами все испачкались флюоритом с ног до головы, задача была выполнена. Время шло к семи часам, универмаг закрывался.

Кадзуя и Гревиль порядком находились в шоке, став неожиданно коллегами.

— Не смотри на меня так!

— Эй! Это моя фраза!

Несмотря на первые дни лета, солнце уже зашло за небо. Площадь подле универмага освещалась тусклыми газовыми фонарями, отчего возникало ощущение, будто Кадзуя с инспектором попали в болото.

— Смотрите!

Ровно в семь часов…

Огни Цзяньтаня, богатейшего универмага Соврема, в витринах которого можно найти всевозможную экзотику, разом погасли.

На мгновение стало совсем темно. И тут в дело вступили флюоритовые цифры. Сотрудники Цзяньтаня не могли такого не заметить и просто изумились.

Второй этаж… Третий этаж… Затем четвёртый этаж…. Пятый этаж… А там…

На пятом этаже между двенадцатым и тринадцатым окном нашлось пустое место со слабым свечением внутри за шторами. Инспектор безмолвно кивнул. Незаметно для себя тем временем по понятным причинам на площади просияла вся подведомственная сыскная группа. В прямом смысле.

Гарнье был вне себя от гнева, когда полиция ворвалась к нему вновь.

— К чему вся эта суета?

— Покажите нам комнату на пятом этаже.

— ……?! — Гарнье поперхнулся.

Их схватили попятам. Хотя, конечно, Гарнье не собирался сдаваться так просто. На первом этаже завязалась настоящая драка. Количество противоборствующих полиции было весомо, но полиция на то и полиция, чтобы использовать дубинки. Клерки подобными методами тоже не брезговали. Один из них пошёл на убой с ножом. Он ранил нескольких человек, но не смертельно.

Гарнье воскликнул посреди перепалки.

— Парня! Схватите парня! Это он дёргает за все ниточки!

Человек с ножом вдавился ногами в пол и ринулся за Кадзуей. Но Кадзуя был не из робкого десятка. В его голове содержался полный курс самообороны, подаренный братом Кэем. Кадзуя решительно выдвинулся вперёд и ударил нападающего по лицу. Тот взвыл, но ножа не выбросил. Остриё лезвия скользнуло перед глазами у Кадзуи. Инспектор Блуа к тому моменту оказался свободен и бросился на помощь. Почувствовав поддержку, Кадзуя пошёл на удушающий приём. Блуа поднял нож с пола, как вдруг на него налетела новая орава. По условному сигналу Кадзуя получил приказ уходить.

Он вбежал на пятый этаж и прошёл по затемнённому коридору. Первое окно, второе, третье. Создавалось впечатление, будто флюоритовые цифры парили в воздухе. Одиннадцатое, двенадцатое. Стоп! Между двенадцатым и тринадцатым окном обнаружилась стена. В окружении десятков манекенов ориентироваться было непросто. На стене висел гобелен и персидский ковёр.

— Для обычной стены слишком толстая…

К Кадзуе прибыла полиция. Он почувствовал себя меж двух миров, обыскивая пространство за коврами. Кадзую словно засасывало внутрь потустороннее измерение. Нет, это не демоны. Это люди.

Кадзуя нашёл дверь, и теперь пришла пора наведаться в «страну зеркал». Дверь спрятана за гобеленом, выставленным на продажу. Поначалу он предполагал, что она заперта, но ручка провернулась.

На удивление за дверью Кадзуя увидел множество людей. На стенах тайной комнаты весели картины, а в витринах выставлены сверкающие драгоценности. В центре комнаты стояло десять напуганных девушек. Возле них — распорядители Цзяньтаня. Пришедшие люди смотрели на сцену стеклянными глазами.

«Демоны» предстали перед Кадзуей воочию. Анастасия рассказала правду. Распорядители грубо толкнули одну девушку и вывели её вперёд.

— Начальная стоимость тридцать тысяч…

Кто-то поднял руку.

— Тридцать пять тысяч. Тридцать семь тысяч. Сорок тысяч. Сорок две тысячи. Пятьдесят тысяч. Кто больше? Пятьдесят одна тысяча. Пятьдесят две тысячи.

«Это аукцион, а не ритуал! Просто Анастасия не знала французского языка».

Викторика права. В этой комнате творились ужасные вещи. А происходящее в ней похоже на александрит. Под разными углами разное видение. Но правда одна. Легенда о пожирающей тьме города… Явь была закована в людские представления.

— Кудзё!

Голос инспектора явил всем ясность происходящего. Обернулся каждый. Лунный свет лился через окна на безжизненные лица. Оттого они казались в два раза бледнее. Такая стойкость продлилась недолго. Секунда… а за ней настоящая паника.

— Взять их!

В наручниках распорядителей уводили один за другим. Поверить только! Все эти сокровища едва не ушли с молотка. Ожерелье с инкрустированным в него огромным драгоценным камнем, королевская корона, подвеска из черно-белого жемчуга… Учебник по культуре ожил у Кадзуи перед глазами.

Среди прочего, здесь лежала и та самая «голубая роза», раскрыв свои лепестки. Национальное достояние Совиля. Кадзуя протянул руку, а затем бросил «голубую розу» на пол.

Она упала…

И не разбилась. После изъятия всех улик, инспектор Блуа торжественно объявил.

— Работа завершена. Два дела раскрыты этим вечером. Сообщите господину Синьоре.

В комнату ввели Гарнье. За его едким изгибом губ скрывалось что-то непостижимое для Кадзуи.

— …Это конец.

— Боюсь, что да.

— Надо же, богатства, накопленные за шесть лет после войны, утеряны в мгновение.

— Расскажите об этом на допросе.

Наручники сомкнулись, и Гарнье вывели в неизвестном направлении.

Часть 3

Следующим утром Кадзуя снова был вызвал инспектором в департамент полиции Соврема. Городской вокзал в связи с недавним инцидентом держался на особом контроле у властей. Допрос работников Цзяньтаня завершился. Выяснилось, что во время войны Гарнье участвовал в ограблении казначейства, а на вырученные деньги приобрёл универмаг Цзяньтань, где на протяжении шести лет разыгрывал преступные схемы. Бизнес его рос как на дрожжах. Похищенных девушек перенаправили в госпиталь, где, после психической реабилитации, им прояснили произошедшее.

В департаменте Кадзуя снова встретил Анастасию. Выглядела она куда лучше прежнего.

— Спасибо…

— Спасибо тебе. Когда я открыла крышку того ящика и увидела тебя, я подумала, какой же ты светлый и добрый человек. Чисто по первым ощущениям. Я до сих пор не понимаю, что двигало мной. Спасибо большое.

Сейчас на лице Анастасии исчез страх. Перед Кадзуей сидела обычная красивая девушка. Оно и понятно. Полиция нашла родственников Анастасии в пригороде Соврема, которые были бы рады её приютить.

Старушка, встреченная Кадзуей возле Цзяньтаня, попала в программу защиты свидетелей. Она дала показания, рассказав о пропавшей дочери. Полиция пообещала начать её поиски в скором времени. Работу облегчали сохранившиеся личные вещи девушки, шляпа, свёрнутое платье и сумка, с которыми старушка не расставалась.

Гревиль срочно явился для отчёта перед высшими чинами, а Кадзуе только и осталось что сидеть в комнате ожидания. Он подошёл с вопросом к офицеру.

— Прошу прощения, могу я сделать звонок?

— Конечно, только укажите, кому звоните.

— Я… подруге.

Кадзуя позвонил в Академию святой Маргариты мисс Сесиль, через неё добравшись и до Викторики. Та, впрочем, как всегда, даже оправившись от простуды, находилась в подавленном настроении.

— У меня нет времени на разговоры!

— Почему, Викторика?

— Потому что. — Для Кадзуи стало недавним открытие, что гнев Викторики не так страшен, если говорить с ней по телефону.

— Я представляю, как ты сейчас выглядишь, но мне бы хотелось услышать…

— Как я смогла решить эту загадку? Ни в жизнь.

— С… с какой стати, Викторика?

— Я всего лишь складываю частицы хаоса воедино, избавляясь от скуки. Моя душа находит баланс и равновесие. Правда, ненадолго.

— А?

— И не думаешь ли ты всерьёз, что ради желаний обыкновенного человека, подобного тебе, я вновь произведу такие сложные манипуляции? Пока, Кудзё.

— Викторика!

«Достаточно!», — крикнула Викторика в трубку.

— Я чуть не умерла от скуки, Кудзё.

— А разве не от лихорадки?

— Умолкни. И, дабы скоротать время, я взяла в руки дневник средневекового монаха Рию, написанный им в молодости.

Каждое слово Викторики на вес золота, поэтому Кадзуя затаил дыхание.

— В один из дней одинокую деревню посетил епископ Соврема. Как раз в тот день, когда жители её готовились предстать перед церковью во всей своей красе, случилось две кражи. Первая: кража столового серебра из дома купца. Вторая: кража свиней на ферме у окраины. Все деревня пришла в ярость и занялась поисками воров, надеясь успеть до прибытия епископа. В первой краже обвинили обосновавшихся кочевников, во второй бедного фермера. Каждый из них отказывался признавать вину. И вот, епископ прибыл. Узнав об инциденте, он повелел простить всех, провёл несколько таинств и убыл. На этом история заканчивается. А монахи, на самом совершившие кражу…

— Монахи?

— Да, я не говорила? — изумилась Викторика.

— Ещё нет.

— За обеими кражами стоят монахи. Жители деревни рассматривали две кражи, как несвязанные происшествия. Для каждого преступления свой виновник. Но странно… Две кражи за одну ночь в том месте, где что-либо подобное случается редко. Не разумнее ли предположить, что обе кражи были совершены одними людьми.

— Зачем им это?

— Бедность обители. Епископ мог распорядиться о её закрытии. Монахи могли попросить у жителей помощи, но не решились идти в открытую, после смерившись с участью неповинных людей. Монах, который вёл дневник, не был причастен к кражам и разобрался в ситуации не до конца. Идиот. Благо епископ всё понял сразу. Он отпустил невиновных и простил настоящих преступников, а по возвращении занялся вопросами монастыря.

— И каков итог? — спросил Кадзуя, стремясь узнать у Викторики всю истину.

Викторика озадаченно замолчала, но не нашла других вариантов, кроме как продолжить рассказ.

— Монастырь совершил обе кражи, Цзяньтань распродавал драгоценности и похищал людей. Частицы хаоса окружали тебя повсюду. Утерянные ценности, сокровищница Романовых. Анастасия подумала, будто в гробу лежала девушка, но это не так.

— Что же тогда?

— Украденные вещи, вывезенные из колоний. Скорее всего, мумия из колониального Египта.

Викторика мыслила верно. Мумию плотно завернули из-за чего от настоящего человека её и не отличишь.

— Анастасия приняла мумию за девушку, исчезнувшую той ночью.

— Да. И сокровищница Романовых, которую, незадолго перед революцией, вывезли в Европу. Двуглавый орёл, правильно? Она его видела. Греб династии Романовых.

Кадзуя замер.

— Ты глупец раз всего этого не понял.

Викторика положила трубку ровно тогда, когда на пороге появился инспектор Блуа.

— Викторика, ты… — пробормотал он, закончив разговор.

За инспектором в комнате появился и Сеньоре.

— Гревиль, король особо благодарен нам за возвращение «голубое розы», — пожал плечами Сеньоре. В голосе его слышалась нотка растерянности, — однако иронично, что нашёл её сын герцога и герцогини Блуа. Историю алхимика Левиафана король забыть не в силах.

— Это прошлое. — сглотнув, ответил Гревиль.

— Да, и… В соседней комнате тебя ждёт одна давняя знакомая.

Кадзуя с инспектором поднялись в приёмную на четвёртый этаж. За весь путь инспектор трижды поправил воротник. Стальная клетка лифта открылась с громким стуком. В какой-то момент Гревиль от волнения споткнулся, схватился за Кадзую, и они оба покатились по коридору.

— А!

— Простите…

Не обратив на Кадзую внимания, Гревиль поправил волосы и прошёл вперёд. Когда дверь распахнулась, оба увидели весёлого голубоглазого мальчика, который сидел напротив девушки немного за двадцать лет с уложенными сухими каштановыми волосами.

У девушки той была невероятно развитая мимика, чем она и поразила мальчика, изображая пред ним разные эмоции. Блуа отреагировал так, словно наступил на отвратительнейшего жука. Какой бы смешной она себя не выставляла, здесь сидела настоящая аристократка, красавица из красавиц.

Кадзуя призадумался.

«Кто они такие и откуда тут взялись?».

Он уставился на мальчика. Голубые глаза, белая кожа. Кадзуя не припомнил знакомства с ним.

— Все вы китайцы такие забывчивые?

— ……?

Как тесен мир…

— ……!

— Надо же, ты вспомнил!

— Луиджи?!

Луиджи. Мальчик с гениальнейшей памятью.

— Мисс Сеньоре помогла мне с поступлением в школу-интернат для одарённых детей.

Девушка повернула голову к Кадзуе.

— Мой муж рассказал мне о случившимся. Обещаю приложить все свои усилия и позабочусь об благополучии этого мальчика.

Это великодушно с её стороны. Кадзуя чувствовал в мисс Сеньоре свет, который был не присущ большинству его окружения.

— Что смешного, Гревиль?

— Я вспомнил твоё лицо минуту назад, хах.

— Ты же знаешь, я с детства такая.

Инспектор тона не поменял, несмотря на всю открытость женщины. Достав носовой платок, она промокнула глаза.

— Сколько лет не виделись, Гревиль, а причёска у тебя не поменялась.

— Чего поделать, ты и я уникальные люди, Жаклин.

Кадзуя вздрогнул.

«Жаклин?».

Этим именем он случайно назвал незнакомку на перроне, после чего, осознав ошибку, предстал перед Кадзуей в некотором унынии.

— Вас зовут Жаклин?

— Да. Вы удивлены?

— Инспектор?

— Гревиль не рассказывал вам о том, как мы росли вместе? Раньше, он ходил с причёской получше, отчего и был нарасхват у девушек. Мой муж, продвинувшись по карьерной лестнице, стал главой этого департамента, поэтому и мне работы перепадает. Среди прочего защита детей, которых использовали в злодеяниях отпетые преступники.

Гревиль, спустя столько времени, соизволил ответить.

— Ты пришла лишь рассказать нам о будущем этого ребёнка?

— Это дело всем нам доставило невзгод. Зашла и тебя проведать, Гревиль.

— Пора заканчивать. — повернулся Гревиль спиной к двери.

— Ах, да! Гревиль! Не говори мне, что мы больше не друзья. Пусть я вышла замуж, но…

Гревиль застыл в проходе.

— Я тоже рад видеть тебя сегодня, Жаклин.

— Увидимся скоро!

Дверь захлопнулась. Выражение лица инспектора Блуа вызывало недоумение. Оно было подобно лицу ребёнка, у которого отобрали игрушку.

— Не смотри на меня пристально. Шагай равномерно. Вправо, влево, вправо, влево. Давай!

— Прошу прощения.

Ничего другого Кадзуе и не оставалось.

Примечания переводчика:

1. Флюорит — минерал, фторид кальция с химической формулой CaF2.

2. «Александритовый эффект» он же «реверс» — уникальная способность александрита менять цвет под различным световым спектром, ввиду особенности строения кристаллической решётки.