Онлайн чтение книги Госик Gosick
5 - 2

«Черепа Вельзивула» оказался конечной точкой на пути «Старого Маскарада» из Соврема. Близко к тёмному морю здесь располагалась лишь одна платформа, между ней и морем стояли огромные шлюзовые ворота, которые закрывались на время прилива над величественной каменной стеной.

В светло-лиловом Балтийском море в воде плавало бесчисленное количество маленьких пузырьков, медленно набегающих и уходящих вместе с волнами. Туда и обратно ходили они. Тихие звуки поезда, вызванные трением о шершавую платформу, один за другим отдавались в ушах пассажиров, выходивших по очереди. Вдалеке раздавались голоса кондукторов поезда, которые сообщали, что все вернутся обратно по окончании торжества.

Рано вышедшая полная луна, пугающе огромная и белая, плыла по убывающему небу. Кадзуя сошёл на платформу с огромным чемоданом в руках и вгляделся в очертания «Черепа Вельзевула», которые нависали далеко за пределами песчаного пляжа. Песок чернел и уходил вглубь. Там возвышалось огромное скалистое и мрачное сооружение. Казалось, что прилив отступил, а за ним скрывался остров без природы, без деревьев, совершенно непригодный для жизни.

Пожилой мужчина, шедший рядом с Кадзуей, надоумил его:

— Говорят, лунный свет способен свести человека с ума.

— Э…

— Сегодня довольно неприятное полнолуние, согласен, узкоглазый? — пробормотал он сам себе под нос, после чего, проследив за взглядом Кадзуи, изучил нагромождение каменных глыб.

— А, монастырь. «Череп Вельзевула».

— Это и есть монастырь? Он выглядит как изолированный остров, сложенный из скал.

— Если ты подойдёшь ближе, то увидишь. Тогда вплотную начинает доходить, что он рукотворный, а более того поймёшь, почему он назван в честь Повелителя Мух, Вельзевула, узкоглазый.

Кадзуя проследовал за сопровождающим дедушкой, волоча чемодан. Саймон Хант в своём костюме и монах Яго также шли к монастырю с багажом. Они пробрались вдоль берега, срезали по левой стороне и вышли на монастырь. По мере приближения скалистая масса прорезалась на фоне вечернего неба, а местность накатилась тяжёлой атмосферой.

— Ааа! — вскрикнул Кадзуя.

— Видел, узкоглазый? — обратился к нему старик.

При изменении угла обзора справа и слева от скалы проявлялась гигантская выпуклость, похожая на сложный глаз насекомого, говоря прямо, вылетая муха. В светло-фиолетовых тонах вечернего неба зловещий Повелитель Мух смотрел на Кадзую и остальных с усмешкой.

— Как это здесь оказалось? — прикусил губу Кадзуя, его рука в тот момент стала чем-то единым с ручкой чемодана.

— Тяжело думать, что именно здесь моя дочь проводит изо дня в день. — прогневался старик, не останавливаясь.

Кадзуя не нашёл в себе приемлемого ответа, идя с опущенной головой. Поблизости слышался шум волн.

«Викторика здесь совсем одна».

Старик не мог не обратить внимание, как вид этой статуи заспорил Кадзую, поэтому лишний раз спросил, всё ли хорошо. Кадзуя ответил привычным: «Ничего». Впереди показался вход в монастырь. Помимо прибывших с поезда людей, здесь уже были гости с предыдущего рейса, которые толпились за воротами монастыря. Между проходом и изолированным зданием-островом находилась площадка со стульями для гостей. Сад был полон нарядных мужчин, женщин, а также их весёлых детей.

У ворот передавали приглашения, их принимали монахини, одетые в строгие чёрные одежды. Кадзуя слышал, как старик принялся донимать их с вопросами о дочери. Юноша тоже не упустил шанса.

— Я пришёл к своей подруге. Предполагается, что здесь «живёт» девушка по имени Викторика де Блуа, дочь герцога де Блуа.

— … — монахиня не ответила.

— Не так ведь…

— …

— Вы услышали, не так ведь? Прощу прощения, но…

— …

Ожидая ответа, Кадзуя осторожно заглянул в лицо монахине. Под балахоном оказалось удивительно юное и невинное лицо, не намного старше Кадзуи. Монахиня в чёрном, впрочем, отношения своего не поменяла. Она словно старалась не слышать Кадзую.

— Мадемуазель?

— …

Монахиня слабо покачала головой и после всего вернула Кадзуе пригласительный билет с отметками. Следующий гость оттолкнул его, волей-неволей пришлось зайти в монастырский сад с чемоданом.

Внезапно откуда-то раздался бой барабанов. Затем возникли привлекательные возгласы. Вокруг носились дети. Произнося речи на представлении, милые девушки в облегающих костюмах с оголёнными вставками вошли по дорожкам, и цветы разных оттенков, что украшали их волосы, колыхались на прохладном позднем ветерке. За ними в два ряда двинулась группа монахинь, плавно поднимающихся во тьме задней части местности. Барабаны дали знать о себе вновь, шут весело заиграл на органе, и откуда-то полился жуткий смех Демонического Короля. Это оказалось несказанно странное место.

Кадзуя огляделся по сторонам.

«Викторика…».

Пошатываясь, он пролез сквозь толпу и смог сдвинуться.

«Викторика!».

Бежать.

«Я должен встретиться с Викторикой!».

Внезапно Кадзую просекла ясная мысль. Стоило ей возникнуть, заполняя его грудь, как сердце начинало сильно болеть. Почему-то желание увидеть её напоминало грусть. Кадзую это раздавливало морально. Вспоминая здоровые, пухлые, розовые щёки Викторики, он возвращался и к рассказу инспектора де Блуа перед его уходом о том, что Викторика полностью изменилась.

«Она даже не ела. Книг не читает. Становится все слабее и слабее. В таком темпе свет её жизни способен поглотить крошечный ветерок».

На чёрные как смоль глаза Кадзуи навернулись слёзы скорби.

«Викторика. Моя Викторика».

Бежать. Бежать быстро.

Толпа толкала Кадзую, отчего он пошатывался и не успел опомниться, как некая рука особенно крепко успела схватить его за плечо. Кадзуя уже собирался поблагодарить того человека, надеясь на поддержку в равновесии, как вдруг незнакомка прошептала на ухо:

— Главная комната.

— А?

— Внутренняя комната лабиринта во дворце, где давным-давно от язвенной болезни скончался король.

— Это…

Когда Кадзуя обернулся в лицо ему в сей миг влетело перистое украшение на чепчике великовозрастной пожилой дамы. Последняя возможность обнаружить женщину, схватившую Кадзую за плечо, ушла вместе с шепотом. Но за перьями смутно были различимы огненно-рыжие волосы.

— Брайан?

Кадзуя попытался выскочить за ним, не расставаясь с чемоданом, однако путь ему перегородила группа артистов. В конечном счёте он потеря из виду и эту подозрительно знакомую рыжеволосую фигуру. Оставалось только сдаться и развернуться назад.

«Вот дела. Он ли это? Такое чувство, словно мне доводилось с ним встретиться ещё в том поезде. То помещение в дальнем конце…»

Вывернувшись из толпы, Кадзуя стремглав определил свою главную цель на сегодняшнюю ночь. Его ждало жуткое здание монастыря в форме головы мухи. Внутри «Череп» представлял собой бесконечную череду винтообразных коридоров, что освещались тусклыми лампами по правой и левым сторонам вкупе с запредельным смрадом животного жира. Из входов в квадратные комнаты постоянно выходили мрачные облачённые в чёрное монахини и исчезали за другими дверями. Все как одна были схожего возраста с Кадзуей, или, может, немного старше. Одна из монахинь, тех самых до ужаса угрюмых, прошедшая от него в непосредственной близости, не обратила на юношу и внимания, а просто прошли мимо без слов, подобно фабричной кукле. Тускло освещённый коридор, где стояла тишь да гладь, всё поднимался вверх по наклонной плоскости.

«Викторика…»

Путь мог продолжаться так бесконечно. Тёмные лабиринт, в котором ты постоянно ходишь по кругу. Каждый подъём более узкий и узкий, света меньше и меньше. Хотя Кадзуя восходил как бы наверх, в душе у него из-за тоски и страха складывалось ощущение, будто бы он поднимается не выше, а спускается ниже уровня моря. Воздух становился более разряженным, лампы на стенах подступали к плечам вплотную по мере уменьшающийся ширины прохода, оказываясь у лица настолько близко, что, казалось, вот оно, само пламя, готовое обжечь. Языки его мерцали в отсутствие ветра, а затем вспыхивали и секундой… гасли.

Откуда-то пошёл странный гул сквозняка.

Вуу-ууу

«Интересно… Напоминает атмосферу большой библиотеки Академии святой Маргариты. Я поднимаюсь по такому же лабиринту, но не могу добраться до неё. Но я продолжаю. Я знаю, ты всегда сидишь в самой верхней части, Викторика. Я знаю, ты ждешь меня. Ты не говоришь об этом, никогда не говоришь, но ты по мне скучаешь».

Он шёл, шёл, волоча чемодан.

«Викторика».

Даже во тьме повсюду.

«Викторика».

Образы оборок, кружев и разбросанных сладостей мелькали в его голове. А, кроме того, зелёные глаза, сверкающие холодным умом, и блестящие золотистые волосы, нисходящие до пола. Закрытая аура, которое делает Викторику такой, какая она есть. Само чудо, что продолжало очаровывать Кадзую. Маленькая Серая Волчица. Источник мудрости. Мозг Викторики — это страшный механизм, который собирает частицы хаоса, восстанавливает их и преобразует в истину. Под кружевом и оборками, словно оберегающими её.

Викторика…

Ощущение её присутствия постепенно усиливалось. Кадзуя знал это точно, когда вступил в глубины лабиринта. Только он мог видеть её. А платье в чемодане так и жаждет, чтобы его всенепременно доставили к хозяйке, маленькой и такой зловредной.

Её присутствие ощущалось близко. Викторика. Найти. Найти.

Самая тайная комната лабиринта. Деревянная дверь, настолько маленькая, что даже Кадзуе с небольшим ростом пришлось нагнуться. Вход был приоткрыт. А там слабо шевелилось маленькое, круглое, чёрное существо.

Кадзуя медленно остановился и улыбнулся слабо. Затем он осторожно опустил чемодан на пол.