Онлайн чтение книги Госик Gosick
4 - 1

Часть 1

В затемнённом зале зрители заворожённо смотрели на экран. Казалось, этот монстр перекинулся взглядом со смотрящими на него. Громкость музыки нарастала. На средства здешней молодёжи кинотеатр, долгое время находящийся в запустении, вновь распахнул двери. То немудрено, ведь в Академии святой Маргариты учатся дети из весьма знатных семей.

Особое волнение в такой завораживающий момент проявила девушка, чьи волосы были похожи на чистое золото. Азиатский мальчик, которого, вероятно, насильно притащили сюда… мирно спал.

Зал застыл в предчувствии скорой развязки.

— Вот как выглядит твоё лицо! Тайна, покрытая мраком!

Аврил Бредли, а именно так звали девушку, затаила дыхание.

— О, господи! Скелет! Ваааааааа!

Она вцепилась в бедного юношу обеими руками, совсем нечаянно едва не задушив того.

— Да подожди ты!

Все закуски устремились из рук Аврил на головы позади сидящих людей. Кадзуя, развернувшись ровно на 90 градусов, тактично извинился, затем посмотрев на соседку. Бредли, в чьих глазах читалось абсолютнейшее непонимание происходящего, устремила взгляд в сторону экрана, как бы лишний раз не повернуться. Кадзуя в ответ добродушно рассмеялся и закрыл глаза.

На дворе шёл 1924 год, а события эти развернулись в маленькой европейской стране Совиль. По обширной горной системе граничила она со Швейцарией, по виноградным полям со Францией, вдоль курортного городка на Средиземноморье с Италией. За свою стойкость в Великой войне Совиль получил прозвище «Маленький гигант Западной Европы». И если Лионский залив представлялся роскошными вратами королевства, то Альпы, скорее всего, были его мансардой[1][2]. Сокрытая горами здесь ещё со времён Средневековья существовала школа. Хотя, прежде всего, она выполняла функции учебного заведения для детей из высших сословий, многие полагали, что за дверьми той самой школы сокрыта зловещая тайна, которая помогла выжить королевству, находясь между тремя могущественными державами. После окончания войны Академия святой Маргариты начала приём иностранных студентов из союзных стран.

Кадзуя Кудзё, студент по обмену одной из таких стран на Дальнем Востоке, по причине отличной успеваемости прибыл сюда, покинув семью и оставив прочие беды. Предрассудки аристократии о призраках и магии, увы, нашли своё отражение и здесь. Но, помимо предрассудков, в школе той, и правда, существовало нечто уникальное. Вернее, жило. Викторика де Блуа. Ничего столь странного и меж тем прекрасного Кадзуя в своей жизни не встречал, а потому с уверенностью бросался в самые коварные её авантюры.

— Боже мой! Кудзё! Это жутко! — сказала Аврил, распахнув двери кинотеатра. — А скелет…!

— Я понял… К сожалению, я спал и не мог разделить с тобой эти ужасные чувства. Ровно до того момента, когда ты начала меня душить.

— Кудзё! — со всей серьёзность посмотрела на него Аврил. — Даже если ты завалишь экзамены, ты всё равно останешься моим другом.

«Пока я учусь на отлично, этого, вероятно, не предвидеться».

В радости Аврил выскочила на главную улицу. Всего несколько минут назад прошёл дождь, но взошло солнце, и теперь уличные магазины сияли в блеске. Зелёный плющ стал ещё ярче и ослепительнее. Воскресенье.

За три дня до начала двухмесячных длинных каникул время в академии шло иначе прежнего. Учёба почти завершилась, а студенты сменили униформу на простую одежду. Кадзуя стоял в кожаной жилетке поверх хлопчатой рубашки. По пути Аврил внезапно остановилась.

— Что такое, Аврил?

— Помню же, слышала я эту историю о человеке в маске…

— Я не сомневаюсь. Ты ведь любишь странные легенды.

Аврил задумалась на мгновение, остановившись перед почтовым отделением.

— Сейчас вернусь.

Как раз в то время мимо Кадзуи прошло двое мужчин. Один из них был одет по моде в колпак, из-под которого выглядывали рыжие волосы. Другой же был представителем восточной нации, подобно Кадзуе. Поймав на себе взгляд деревенских девушек, один из них подмигнул, чем вызывал небывалое восхищение.

— Смотри! — вернулась с посылкой Аврил. — Теперь по почте можно заказывать вещи прямо из Соврема!

— Поразительно…

— И всё-таки я не могу выбить из головы эту мысль.

— О призраке?

— Я серьёзно.

Пока они шли вместе, Аврил не замолкала ни на секунду. За домами во все стороны раскинулась виноградники. Влажная лоза блистала на солнце. Мимо Кадзуи проехала повозка. Так, они медленно дошли до стальных ворот академии с замысловатым арабесковым узором[3].

— Точно!

— Что?

— Кадзуя, я вспомнила! Бежим.

Схватив Кадзую за руку, Аврил пронеслась по французскому саду. Поскольку каникулы были не за горами, его наводнили люди. Кто-то прогуливался по дорожкам, кто-то отдыхал на скамейках, а кто-то наслаждался жизнью в восточной беседке. В свете сияли хрустальные фонтаны.

— Чёрная башня! Это чёрная башня! Я уже видела её. Прямо в центре Академии святой Маргариты.

Кадзуя поднял голову и посмотрел в указанном Аврил направлении. Там вдалеке…

Возвышалась старинная башня с часами.

Вершина её, зубчатая и заострённая, казалась причудливой. Часы продолжали ход. Её схожесть с башней из фильма была бесспорна.

— Откуда она здесь?

— Она проклята.

— Проклята. Аврил, давай ты как-нибудь одна… Аврил? Ты куда?

Аврил побежала к часам и Кадзуе ничего не оставалось, как последовать за ней, пробираясь через мёртвые ветви бука. На ветру они начали скрежетать по камням, создавая подобие шёпота. Старую прогнившую дверь покрывала паутина. Над входом находились два мерцающих окна.

— Аврил?

Аврил потянула за ручку, но дверь не поддалась.

— Похоже, она закрыта. — выдохнул Кадзуя. — Мне пора в библиотеку.

— Подожди! — крикнула Аврил, услышав слово «библиотека».

Дверь неожиданно скрипнула.

— Пойдём, Кудзё?

Несмотря на все старания Кудзё, Аврил удилось затащить его в башню. Внутри неё находился иной мир, тусклый, спокойный и одинокий. В конце длинного коридора начиналась узкая лестница.

— Безумие какое-то…

Когда Кадзуя проходил под самыми часами, он почувствовал странный дискомфорт, словно кто-то тряс ему голову.

— Аврил, я спешу в библиотеку…

— Нет!

— А?

— Я думаю, что та комната из фильма должна быть в этой башне.

Половину фильма Кадзуя элементарно проспал и лишь сейчас начал вспоминать очертания комнаты. Человек в маске держал здесь экспериментальную лабораторию.

Одним ударом ногой Аврил открыла путь к верхней комнате. А внутри…

— Ого…

Жуткая комната один в один совпала с помещением из фильма. Огромный часовой маятник качался над их головами, в воздухе летала пыль.

Тим-бом, тим-бом.

Неописуемый, загадочный звук отдавался эхом. Как будто внутри кошмарного механизма. Становится душно и страшно.

Успокоившись, Кадзуя попытался осмотреться. Заваленный стол из эбенового древа, за которым давно никто не сидел. В стену вделано большое витражное окно с изображением цветочного сада. Но только с одним красным распустившимся цветком. Две комнаты из фильма и реальная были почти точной копией друг друга.

«Интересно, почему?».

— Может быть… — подумала Аврил. — Я же говорила, что знаю это место. По школе ходит одна легенда.

— Легенда?

— Начнём с исторических фактов. Примерно двадцать-тридцать лет назад в королевстве Совиль жил один очень известный маг… или алхимик… Ну, не важно. В любом случае, интересная персона. Ходил он в маске, мантии и с толстой сумкой. Королевская семья так уважала его, что в конце концов он был допущен к управлению государством.

После этой фразы в Кадзуе появился интерес.

— Алхимик построил лабораторию в башне, укрылся там и продолжил заниматься практикой. Со временем никто уже не мог противостоять ему, но политических врагов становилось всё больше и больше.

— Значит, это и есть лаборатория?

— Может и она. Я перейду к истории о призраке. Однажды король, опасаясь за свою власть, послал в академию всадников, чтобы убить алхимика. Но, сколько бы отравленных стрел они по нему не выпустили, алхимик не упал. Он куда-то ускользнул. Рыцари отчаянно пытались найти его. Пусто. Ходят слухи, что он был бессмертным и скрывал своё нетленное тело под маской и мантией. С тех пор в этой башне затаился призрак, который появлялся каждую ночь!

— Прошу, не так громко.

Аврил реакция Кадзуи показалась слишком слабой.

— Чего?

— Если это истина, так значит сходство между башней из фильма и этой башней имеет под собой обоснование.

— Э?

— Например, в этой башне жил тот самый алхимик. Из-за этого родилась легенда о чудовище в башне, а режиссёр фильма знал эту легенду. Поэтому интерьер очень похож. Нет, слишком просто... — поджала губы Аврил.

— По мне так такое объяснение идеально…

— Дурачок, ты, Кудзё!

— Почему?!

— Сама не знаю.

— Ты отпустишь меня уже в библиотеку?

Кадзуя уже подумывал покинуть лабораторию, как вдруг услышал шум позади себя. Аврил собиралась открыть посылку, полученную сегодня на почте.

— Что ты делаешь?

— Собираюсь разгадать тайну.

— Прямо здесь?

Внутри раскрытой посылки обнаружилась доска с алфавитом на поверхности и чёрными камнями в форме сердца в комплекте.

— Это «уижда». Доска для общения с духами усопших. Положи камень на доску, коснись пальцем и задай вопрос.

— Эм, Аврил, я, правда, должен идти…

— Но для сеанса нужны двое!

В течении минуты Кадзуя противился, но в конечном счёте сдался. Аврил закрыла глаза и положила руку на грудь.

— О, дух, мы взываем к тебе. Здесь когда-то жил алхимик?

Камень двинулся по доске от буквы O к букве U.

— Ты ими управляешь?

— Тихо!

— Прости.

— О, высший! Есть ли здесь дух алхимика?

— Его тут нет, пошли в библиотеку.

— Э!

— Почему я вечно должен извинятся перед Викторикой, тобой, мисс Сесиль, да и вообще всеми женщинами? За время пребывания в академии я уже достаточно извинялся. Не хочу больше.

— Помолчи!

— Прости…

На лице Аврил выступил холодный пот.

— Кудзё, это не я двигаю… — отдёрнула она дрожащую руку от камня.

От U камень переместился на букву I. В итоге на доске сложилось слово «Oui»[4]. Камень двигался легко, никто к нему не прикасался.

— «Oui». Да, это утверждение. Дух алхимика до сих пор находится в этой башне.

К тому моменту, понимая всю ситуацию, оба действительно испугались.

— Нельзя останавливаться на середине. Так в инструкции написано! Если остановиться на полпути, зло из другого мира ворвётся в наш.

Доска начала хаотичные движения по полу, прошла пару метров и полностью остановилась. Словно кто-то невидимый стоит перед ними. Аврил в истерике схватилась за Кадзую.

Звук шагов доносился отчетливее и отчетливее. Коридор, лестница, дверь.

— ААА!

В комнату…

Вошла брюнетка в простом платье, будучи в не меньшем удивлении. Мисс Сесиль.

— Кудзё? Аврил? Что вы здесь делаете?

Троица озадачено смотрела по сторонам. Лицо мисс Сесиль омрачилось как никогда прежде.

— Как вы сюда попали? Это место закрыто для учеников. Кто из вас выбил дверь?

Кадзуя и Аврил не смогли выговорить и слова.

— Преступникам будет запрещён выход на улицу в течение месяца.

По лицу Аврил покатились слёзы.

— Будь осторожна, Аврил, и открывай дверь рукой, а не ногой.

Как только мисс Сесиль выпроводила их из башни, оба испустили дух. Гнетущая атмосфера могла плохо повлиять на любого человека.

— Ни один из вас не должен появляться в этом месте вновь. Даже если до летних каникул осталось всего три дня, вы должны держать себя в руках. Сегодня мы поменяем ключи.

— Почему?

На вопрос мисс Сесиль не ответила.

— Вам нельзя здесь появляться. — повторила она.

Небо вокруг было туманным и напоминало плотную серую ткань. Жужжали насекомые. Стоило мисс Сесиль отойти подальше, Аврил снова начала говорить о своём.

— Странно. Почему мисс Сесиль так строго запретила входить в эту башню? Видимо, там находится что-то тайное.

Но, оглянувшись, она поняла, что ответа не последует. Кадзуя уже направился в библиотеку.

Аврил надула щёки.

— Не успела! Хотела же сегодня не дать ему уйти…

С листа дерева капнула вода и попала Аврил на темя, прокатившись по шее.

— Я думала, у нас свидание. Пригласила в кино, выбрала одежду, а он взял и заснул.

Летнее небо. Высокое и чистое. Аврил присела на скамейку, окружённая блеском от росы, потирая ушибленную ногу.

— Придурок, Кудзё…

Тёмно-голубые глаза были наполнены тоской. Аврил медленно оглянулась в сторону башни. Она будто бы смотрела в глаза призраку.

— Мы нарушили правила и выпустили зло в наш мир. Но, надеюсь, духи не накинутся на нас.

Подул ветер.

На солнце отбрасываемые башней тени делали её куда более мрачной.

Часть 2

Большая библиотека Академии святой Маргариты оставалась тиха вот уже триста лет. Она являлась одним из величайших зданий Европы, но из-за закрытого характера академии мало кто мог сюда попасть. Если присмотреться, то в низине каменной башни можно отыскать дверь. Годами она сдерживала порывы стихии, многократно изменяя цвет, но открывалась редко.

Внутренний зал представлял собой головокружительно высокий сводчатый атриум с четырьмя стенами из книг. Фонд библиотеки составлял десять тысяч книг в кожаных переплётах. Знания и тишина. Больше и сказать нечего.

Наверх вела лестница, где можно было увидеть потолок с росписью на религиозную тему. Нужно сказать, что в этой библиотеке живёт таинственное создание. Время от времени привлекая к себе внимание, она манит пришедших.

Среди академии ходило поверье, что на самом верху библиотеки находилась роскошная спальня, которую король построил для тайных встреч с любовницей. А охранял её златовласый демон.

Сидя полулёжа, посреди ботанического сада, где густо произрастали тропические деревья и пышно распустились красные цветы, на одной из переносных лестниц этот демон не проявлял интереса к постороннему шуму в преддверии каникул. Там лежала маленькая девочка.

Викторика де Блуа.

Дочь знатного на весь Совиль герцога Блуа и танцовщицы Корделии с весьма запутанной родословной, которая каким-то образом оказалась заточена в этой башне. Розовое платье, туфли на шнуровке. Казалось, с такой обовью только по небу и ходить. Викторика давно пристрастилась к трубке, свободно проворачивая её в руке.

На первый взгляд она была не похожа на человека, словно кукла, созданная мастером. Вишнёвые губы, маленький носик. Пелена на изумрудно-зелёных глазках Викторики предавала той уникальный облик, что не схож ни со взрослым, ни с детским, но холоден и суров.

Волосы её доходили до ног, свисая с лестницы. Викторика поднесла к губам трубку, закурив. Белые струйки дыма поднялись в воздух[5]. Разложенные в ряд книги по эзотерике, магии и лингвистике Викторика читала одновременно. Она переворачивала страницу у одной книги, не отрываясь от другой, изредка отрываясь.

— Скучно…

Отбросив книги в сторону, Викторика положила трубку в поставку и свернулась калачиком.

— Я умираю от скуки… Если она подберётся к моему горлу и перекроет дыхание… Это возможно с медицинской точки зрения?

Викторика обратила взгляд на вход в башню. Она жила в одиночестве, и никто из ныне живущих не стремился сюда попасть. За исключением…

— Опаздывает сегодня… — тихо произнесла Викторика.

Она опёрлась об перила лестницы.

— Может, мне сброситься? Нет, я не иначе умру, но зато получится пронзительно…

Нечто похоже на слёзы показалось в уголках её глаз. Викторика оттолкнулась, заведя руки за спину. Она уже заканчивать с чтением и, увидев, что одна из книг держалась неровно, попыталась поставить её в стеллаж. И зря. Книга с грохотом обрушилась ей на темя.

— Ай!

Викторика едва не упала…

— Больно…

Но решила взять её в руки.

Внутри упавшей книги Викторике представилось иллюстрация, на которой изображался лежащий на полу мальчик под часовым механизмом и четырьмя шестернями. Рядом стоял человек в маске и мантии. Живот мальчика был распорот, из него лилось золото. Хотя лицо мужчины в мании скрыто маской, Викторика чувствовала, как тот смеялся под ней. Он явно находился на пике радости, но в то же время опечален предыдущими годами жизни. Его перст указывал вниз.

Изображение выскакивало из книги и представало в виде моделей из картона. Типичная детская «книжка-раскладушка», только вот сделана не для детей. Под иллюстрацией находился рукописный текст. Это был французский, но плохо различимый, точно писал ребёнок.

Викторика нахмурилась.

«Тому, кто когда-либо прочтёт это, хочу сказать, что моё имя Левиафан, а сама книга создавалась 1899 году».

— Тот самый? Левиафан? Это твои мемуары? И ты действительно считал, что я вчитаюсь в это? — с треском Викторика закрыла книгу, положив её на место. — Ах… Скучно… — и вновь положила на колени. — Нет выбора. Вернее, есть. Прочитать или умереть со скуки.

Левиафан бы рассердился.

— Сколько же у тебя было свободного времени на всё это дело?

«Да, верно. Я алхимик Левиафан. У меня имелись тайные знания для создания различных вещей из ничего. Живя в будущем для меня, ты наверняка удивишься. Эта сила будет вечно поддерживать мою жизнь и покарает тех, кто стремится разгадать мои секреты».

— Неприятный человек. — Викторика собиралась захлопнуть книгу, когда следующие предложение внезапно привлекло её.

«Мужчина ли ты, женщина ли, ребёнок ли. Мои тайны останутся покрыты мраком в течение сотен лет. Досадно, правда?»

Викторика покраснела от раздражения.

— Да кто ты такой? Нет тайны, которую я не смогла бы разгадать!

В гневе Викторика перевернула страницу.

Однако на ней подчерк и дата изменились. Он стал дрожащим, а посыл агрессивным.

«Я глупец. Стань глашатаем глупца и разгадай мою тайну!».

— Сам выставляешь себя насквозь непробиваемым, но просишь разгадать тайну?

Викторика отложила книгу и обратилась к коробке с конфетами.

— Мне никогда не победить скуку. Она мой самый страшный враг…

Читая книгу в золотистом обрамлении, Викторика рассматривала сцены с изображением дворца, короля с королевой. А через некоторое время раздался знакомый голос попеременно с грохотом шагов.

— Викторика!

Викторика, не отрываясь от чтения, соизволила произнести.

— Этот болван, наконец, посетил меня…

Крик Кадзуи эхом раздавался по ботаническому саду.

— Викторика!

Так продолжалось десять минут, пока, весь в поту, запыхаясь, Кадзуя не поднялся наверх.

— Ты снова заскучала?

Услышав вопрос, Викторика подняла голову в негодовании. Секрет её обворожительности Кадзуе был доселе неизвестен, но тот уже уяснил для себя, что в такие моменты ему лучше молчать.

— Что опять?

Кадзуя пожал плечами.

— Пришёл избавить тебя от скуки.

Викторика отнеслась к этому безразлично, закурив трубку.

— Когда-то на территории академии жил алхимик…

— Довольно странно…

— Что довольно странно?

— Я разговаривала с ним пару минут назад.

— Разговаривала? — подумал не ослышался ли Кадзуя.

Ветер дул из створки на крыше. На улице стоял зной, но библиотека миновала земные времена года. Здесь всегда стояла прохлада.

Кадзуя молча ждал ответа, до того момента как понял, что дальше их диалог не продвинется.

— С кем ты разговаривала?

Струйки дыма мимолётно пронеслись перед глазами у Кадзуи.

— Кудзё, ты пошёл в кино, потому что тебя пригласили?

— Откуда ты знаешь про кино?

Викторика не проявила никакого интереса к вопросу.

— У тебя из кармана торчит билет. Я не могу почитать название, но, похоже, это что-то не в твоём вкусе. Тебя пригласил кто-то другой.

— От тебя ничего не скроешь. В кинотеатре показывали историю об алхимике, который жил в башне неподалёку.

Пока Кадзуя убирал за Викторикой обёртки конфет, она молча читала книгу. Но в один миг подняла голову.

— Кудзё, ты знаешь, что такое мейсенский фарфор[6].

— Это немецкая посуда? Такая белая, гладкая и невероятно красивая?

— А с точки зрения алхимии?

— Чувствую, это будет долгая история?

— О, да... — кивнула Викторика. — Она длиннее непробудного сна, длиннее жизни дракона. А теперь иди сюда.

Кадзуя смутился, но вариантов у него оставалось не так уж много. Присев рядом с Викторикой, он приготовился слушать.

— Я никогда не интересовалась твоими знаниями в алхимии, но, полагаю, они невелики.

— Увы.

— Позволь мне объяснить. Алхимики — это люди, изучающие изменение состава вещества. Их стремления заниматься такими практиками различны, но исторически выделяют три основные цели алхимиков: золото, бессмертие и создание гомункулов. Все три вещи, по их мнению, можно было создать используя так называемый «философский камень», имеющий насыщенный красный цвет, подобно гранату… Кудзё, даже не вздумай усыпать.

— Я не сплю. Я просто закрыл глаза.

— И ты ошибаешься, думая, будто алхимия — злое демоническое знание, передаваемое с древних времён. Алхимия относительно молода, более чем молода. Ты слышал об этом? Начнём с Германии начала семнадцатого века. На этот период приходился жизнь Иоганна Валентина Андреэ. Сына пастора, алхимика и дурака. Целыми днями он слонялся без дела, а ночью посещал религиозный кружок. Однажды, Иоганн встретил безработного человека по имени Кристоф Безольд, который понимал девять языков, включая древнееврейский, и был хорошо осведомлён в иных науках.

— На тебя похож…

— Так или иначе, пара этих дураков сдружилась и вместе занялась алхимией, зарывшись у себя в домах, пока ближние носились подле них с нотациями о женитьбе и поиске работы. Вместе они создали легенду о человеке, якобы жившем в четырнадцатом веке, который основал собственный тайный орден. Легенду о Христиане Розенкрейце. Общими усилиями они выпустили три книги, которые обрели в Европе огромную популярность. Постепенно выдумка стала явью. Совместимость этих двоих была идеальна. У Кристофа имелись обширные знания, но он не мог один с ними совладать. Тут и появляется Иоганн, который под запись изучал знания Кристофа, выделяя всё самое нужное. — Викторика положила книгу на колени. — Теперь о фарфоре.

— Так быстро с темы на тему?

— Это разумное следствие из вышеперечисленного. Перенесёмся в Германию уже восемнадцатого века. На каждый век найдётся свой дурак. Иоганн Фридрих Бёттгер. Он был молодым подмастерьем в аптечной лавке, но ходил и всем, кого встретит, рассказывал, что он алхимик с имеющимся на руках «философским камнем». Договорился до того, что был схвачен войсками короля Польши. Король очень хотел узнать секрет создания…

— Золота?

— Нет. Фарфора. На твоей родине такие изделия называют «имари», верно[7]?

— Да, знаю.

— Королю Польши очень нравились такие фарфоровые тарелки. В то время они продавались по цене золота в Европе. Конечно, Бёттгер испугался, когда попал в дворцовую камеру. Король хотел получить фарфор при помощи алхимии и верил в его способности, и если бы Фридрих открыл правду, то был бы казнён. Он десять лет месил глину, изучая её свойства, и в один день… создал фарфор. Поговаривают, будто в состоянии алкогольного опьянения. Королю так понравилось изобретение, что он приказал начать массовое производство.

— Мне никогда не рассказывали об этом… А чем закончилась история Фридриха?

— Он умер от переживаний и пьянства. В музее мейсенского фарфора есть чаша с его выгравированным профилем. — Викторика выглядела как никогда прежде заинтересованной в том, что рассказывала. — Но половина истории ложна. Жили люди, которые относились к алхимии, словно как к фантастике. Писали трактаты в совмещении фантазии и истины. Иными словами… — Викторика вздохнула с досадой. — Алхимик Левиафан не обладал магическими способностями, создавая материю из пустоты. Хороший фокусник. Будто дитя, которое не спустится с дерева, забравшись, даже если мать будет сердита.

— Однако он добрался до власти…

— Это предсказуемо. Если бы я жила в то время, я бы разоблачила Левиафана, собрав кусочки хаоса, и, использовав «источник мудрости», прервала бы его дыхание. Я раскрою тайну Левиафана и стану «глашатаем глупца»!

Ветер дул по саду, колыхая волосы Викторики.

— Викторика, ты сегодня выглядишь особенно радостной.

— Радостной?

— Необычайно. И всё благодаря алхимику.

— Ох…

Из керамической трубки поднялся белый дымок. Викторика отвернулась. Ослепительный свет, проникающий через окна, говорил о том, что и до сюда доходят лучи лета.

Часть 3

Следующим утром наступил понедельник. До летних каникул оставалось всего два дня.

Кадзуя, давно приноровившись вставать без будильника, проснулся в семь часов, принял душ, одел форму, поправил галстук и вышел из комнаты с сумкой учебных принадлежностей.

Кафетерий пустовал. Дети аристократии, перенимая привычки родителей, спали до последней минуты, которая на сон отвадилась. Кадзую встретила надзирательница общежития.

— Кудзё! Был вчера в кино? Мне подруга передавала, что видела там вчера азиата, а единственный азиат у нас это ты.

— Должно быть так…

— Только вот кто был этот рыжий рядом с тобой?

— Вы о чём?

«Весь вчерашний день я провёл с Аврил».

Немного поразмыслив, Кадзуя пришёл к выводу, что надзирательница обозналась. Кадзуя видел ещё одного азиата на выходе из деревни.

— Это не я. Я проводил время с одноклассниками. Вам следует внимательнее относится ко слухам.

— Надо же… А я всё надеялась…

Закончив завтракать, Кадзуя отправился из общежития по прямой дороге. Только недавно он начал замечать тёмную башню, которая, как выяснилось, всегда находилась на территории академии. Потонув в сером цвете, она, казалось, не выходила из ночной пелены даже при дневном свете. Чувствуя ответственность за вчерашнее происшествие, Кадзуя не прошёл мимо.

Сесиль сдержала обещание. На двери весел новый замок. Но, не смотря на относительную новизну… замок уже был взломан.

Кадзуя шаг за шагом вошёл сюда вновь. Пустота.

— Есть кто-нибудь?

«Надо рассказать мисс Сесиль о взломе замка».

Он собирался выйти, как вдруг услышал скрип на втором этаже.

— Кто здесь?

Без ответа.

Немного запутавшись вначале, Кадзуя принял решение подняться наверх.

Он опять ощутил себя плохо. Чувство то трудно объяснить. Будто бы на голову оказывается давление. Дверь на втором этаже открыта. Из комнаты слышен звук шестерни. Кадзуя заглянул за дверь и увидел…

Лежащего на полу мужчину. Того самого азиата, который вчера появлялся в деревне.

Когда Кадзуя подбежал к нему, мужчина слабо открыл воспалённые красные глаза. Вены на руках его проступили. И тогда Кадзуя увидел, что один из пальцев мужчины приобрёл неестественно пурпурный цвет. Нагнувшись вперёд к Кадзуе, азиат тихо произнёс:

— Проклятье алхимика… Левиафан…

Мужчина запрокинул голову назад и перестал дышать. Кадзуя в мгновение ока выбежал со второго этажа. Ему почудился тёмный образ, промелькнувший в глазах, скользя по окну. Но Кадзуя до этой минуты был твёрдо убеждён, что башня пустела с первого по второй этаж включительно.

Неужели, не закончив спиритический сеанс, Кадзуя и Аврил выпустили в мир зло?

Полиция прибыла на место приблизительно через тридцать минут после сообщения о смерти человека. На месте гибели азиата собрались Кадзуя, мисс Сесиль и несколько учителей с самым большим стажем в академии. Среди них прошёл человек, чьи белокурые волосы свисали с плеч ещё несколько влажные. Одет он в простую рубашку и брюки для верховой езды. По привычке инспектор Блуа направился к Кадзуе.

— Доброго утра, Кудзё.

— Доброго… А, вы кто?

Инспектор поднял волосы, собрав их в пучок.

— Теперь догадался?

— Инспектор?

Надо признать, инспектору Блуа шли длинные волосы.

— Вы решили изменить стиль?

— Ничего я не менял. Всего-то не успел уложить волосы. Оставьте эту тему в покое. Давайте перейдём к делу.

— Второй этаж. Боже, какой приятный аромат… — обратилась к Гревилю заворожённая мисс Сесиль.

— Это шампунь!

С этого момента Кадзуя назначался личным ассистентом инспектора, войдя с ним в башню. На удивление маятники с шестернями привлекли и Гревиля, но, увидев труп, он предстал перед следователями в привычном виде.

— Это человек азиатской внешности. Не из твоей родины, Кадзуя?

— Нет, лицо несколько отлично.

— Насколько известно, вчера в деревне появились двое неизвестных мужчин. Один перед нами.

— Откуда вы узнали?

— Сарафанное радио, главным образом рассказы молодых девушек. Мы знаем, что ты со знакомой вчера посетил кинотеатр, и вы оба наделали там немало шума. Мы и её вызвали.

Обернувшись, Кадзуя, и правда, увидел её, потирающую сонные глаза.

— Аврил!

— Кудзё! Эти люди привели меня сюда, рассказав, что здесь случилось что-то плохое. Кто они такие?

— Успокойся. Это инспектор Блуа. Он из полиции.

Аврил с недоверием посмотрела на инспектора, после чего прошептала Кадзуе:

— Кудзё… Он, конечно, выглядит шикарно, но ведёт себя чудаковато.

— Эй! Я всё слышу! — прохрипел Гревиль.

Во дворе появлялось всё больше следователей. Прибыли и те двое, что по велению Викторики должны были держаться за руки[8]. По гальке в сторону башни двигался человек с ярко-рыжими в шляпе с широкими полями. Шёл он вальяжно и неторопливо, криво улыбаясь.

— Вонг… Я и предположить не мог о целях моего компаньона.

— Можете рассказать нам, где вы находились сегодняшним утром?

— Всё время я проживал в гостинице. Трактирщик тому свидетель. И прежде чем вы вынесите мне обвинение, позвольте напомнить, что я физически не мог убить Вонга, только если тот не находился в двух местах одновременно.

— А с какой целью вы приехали в деревню?

От мужчины, чьи глаза сузились, а лицо исказилось, исходила неведомая аура.

— Я ищу чудовище.

Кадзуя с инспектором переглянулись. Позади стояла обеспокоенная Аврил.

— Возможно, виной всему наши с Кудзё…

— Что именно?

— Уижда!

— Аврил, это суеверия. Мы ведём речь не о проклятиях или зле, а о убийстве и о том, каким образом оно было совершено.

Ни с того ни с сего Кадзуя обратился к Гревилю с просьбой.

— Простите, но я вынужден ненадолго покинуть вас.

Фонтан во дворе изливал хрустально чистые воды при утреннем свете. Стоя под ним, Аврил внезапно осознала для себя… Кадзуя отправился в библиотеку.

Часть 4

Застывшая во времени, наполненная знаниями, пылью и плесенью библиотека возвышалась над Академией святой Маргариты. Из друзей у погрузившейся в раздумья Викторики оставались лишь книги да керамическая трубка. Тело её облегало нежное кружевное платье из органди с жемчужными пуговицами[9].

— Плохо дело… — читала она книгу в золотом обрамлении у ног. — Очень плохо.

Обитую кожей входную дверь библиотеки внезапно распахнули.

— Викторика!

Её друг. Ухватившись за край лестницы, Викторика поспешила встать.

— Ты здесь?

Глаза Викторики сузились при одном только виде Кадзуи.

— Кудзё, поднимайся сюда, живо!

— А? Какая-то ты сегодня странная. Обычно ведь тебе всё равно, приду я или нет, Викторика.

— Это другой случай. Давай, быстрее!

Викторика оставалась некоторое время абсолютно недвижимо. Но мнимое спокойствие её исчезало по мере приближения Кадзуи, плечи тряслись, а руки потели. Её тяга к нему стремительно возрастала.

И на десятой минуте Кадзуя добрался.

— Викторика! Ты…

Маленький объект перед ним ерзал во все стороны. Не сразу Кадзуя признал в нём Викторику.

Себе она не изменяла. Не в тоне, не в поведении.

— Опаздываешь…

— У меня есть пределы возможностей, Викторика. Я тоже человек, но если бы ты позволила воспользоваться твоим лифтом…

— Лифтом?

Кадзуя пришёл к Викторике в некотором опустошении. Бесшумно присев на пол, он произнёс.

— Пора бы тебе уже научиться уважать других.

— Ты раб своих ценностей, Кудзё.

— …

Кадзую эти слова сбили с толку.

— Такого ты мнения обо мне?

— Считай, да.

— Ты чем-то недовольна?

— Чем-то? Я недовольна всем и вся с первого дня нашей встречи.

Кадзуя меж тем осознавал, что Викторику ему в красноречии не пересилить. Хотя… И у Викторики должно быть слабое место.

Поедание сладкого представляло для Викторики целый ритуал. Миндальное печенье она не поедала горстями, а подолгу всматривалась в каждое, лишь затем облизывая его кончиком языка. Её проникновенный взгляд, несмотря на увлечённость, не оставлял Кадзую в покое. Но как только тот попытался дотронуться до её щеки, Викторика оставила свои увлечения.

— Не смей ко мне прикасаться.

— Прости…

— Так с чем ты пришёл?

— Внизу убийство. Дело, скорее всего, связанно с тем алхимиком. А я, можно сказать, прибыл на место происшествия раньше инспектора Блуа. Ты заинтригована?

Вместо ответа Викторика ткнула пальцем Кадзуе в щёку.

— Слушаю.

— Это как из того фильма, который я видел вчера. Всё одинаково. Словно снимали прямо здесь. По дороге из кинотеатра я встретил двух незнакомцев. Один из них умер сегодня в башне. Я обнаружил его при смерти, когда решил вновь прийти к тому месту. Странно. Почему-то один палец у него посинел. Я к тому, что может ты и свой от меня уберёшь?

Викторика, усмехнувшись, выполнила просьбу и спросила.

— Ты появился там раньше инспектора?

— Да. Раньше он приходил к тебе, когда преступление уже случилось, теперь же всё обстоит иначе.

Викторика встала, оглянувшись подле себя.

— Вот же идиот.

— Инспектор?

— Нет.

— Тогда я?

Викторика отрицательно покачала головой.

— Я не могу думать ни о чём ином. Левиафан.

— Это он виноват в смерти того человека?

— Пора идти вниз… — произнесла Викторика, направляясь к лифту, поправив подол платья.

— Вниз? То есть спуститься?

— Да.

Прежде Кадзуя дважды путешествовал с Викторикой во внешний мир, но никогда не видел, как именно она спускается с вершины библиотеки. Хотя, но только лишь в мыслях своих, он видел Викторику в столовой, представляя, что было бы, учись бы она со всеми остальными.

Выражение, с которым Викторика смотрела на Кадзую, источало злобу, но одновременно с тем настроение её казалось приподнятым. К тому моменту Кадзуя рассуждал о том, как мало ещё он знает о своей маленькой подруге.

— Оставь меня в покое.

— Ты не сердишься на меня сейчас?

Платье Викторики кружилось в потоке ветерка.

— Викторика…?

— Кудзё, я приняла его вызов.

— Кого?

— У твоих ног лежит книга. Мемуары алхимика Левиафана. Он считал, что загадка его слишком сложна. Я же соберу частицы хаоса при помощи источника мудрости и выставлю его жалкий вид на всеобщее обозрение.

— То есть раскроешь дело?

— Да, это моя среда. И, поверь, я превращу таинственную мрачную легенду об алхимике в серый, крайне посредственный исторический акт.

Кадзуя правда обнаружил книгу у себя под ногами. Он и понятия не имел, что это могло быть, но, очевидно, содержание и автора её Викторика особо невзлюбила.

Наблюдая за Викторикой, которая закрывала за собой решётку лифта, Кадзуя спросил:

— А мне тоже можно это прочесть?

— Я не возражаю, только вот…

Стальная клетка лифта с лязгом закрылась.

— Только вот спустись, пожалуйста, по лестнице.

— Неужели ты хоть изредка не можешь позволить себе провести меня на лифте.

— Нет.

— П-почему?

— Потому что мне нравится видеть твои страдания, когда ты поднимаешься и спускаешься отсюда.

— Э?

— Не спорь со мной, лишь согласились. До скорого, мой прилежный друг.

Издав скрежет, кабина лифта очутилась внизу. Кадзуя был внезапно удивлён, изучив содержание книги.

— Ничего себе книжечка…

Он словно попал во времена произошедших событий. Смех Левиафана окружил его. Кадзуя попытался всмотреться в глаза Левиафана, но встретил там для себя полную тьму.

Перстом алхимик указывал на строки ниже. Они были написаны в явно провокационном стиле. Викторика бы сочла нужным покарать такого человека, даже если он уже мёртв. И, в силах противостоять любому, она невероятно умна, но алхимик не собирался сдавать позиции.

— Забавно. Никогда не видел, чтобы в мемуарах читающему бросался вызов. Но, раз Викторика его приняла, значит вступила с ним в перепалку. Хотя это и похоже на обыкновенное ребячество.

Книга выбила Кадзую из колеи. Королевские залы, люди в монарших одеждах. Голубая роза, прижатая королевой к груди.

«Зима 1899 года. Я пишу это в последний год проклятого девятнадцатого столетия, когда развивающаяся наука вырождала магию. Имя моё Левиафан».

Примечания переводчика:

1. Лионский залив — залив Средиземного моря на юге современной Франции

2. Мансарда — чердачное помещение на последнем этаже дома

3. Арабеска — средневековый узор восточного происхождения, сочетающий в себе геометрические и растительные элементы.

4. «Oui» — c фр. «да».

5. В ранобэ Викторики действительно курит трубку. В аниме она просто прикладывает её к губам без содержимого, что выставлено как эстетическая привычка

6. Мейсенский фарфор — немецкая марка фарфора, первая в Европе фарфоровая мануфактура

7. Имари/Арита — японский фарфор, производимый в посёлке(с точки зрения современного административного деления Японии) Арита префектуры Сага. Фарфор производится из двух видов камней в разных техниках. Признано традиционным ремеслом Японии. Самый качественный фарфор используется для подношения императору

8. В разговоре с Кадзуей в третьем томе Гревиль упоминает, что Викторика, оказав помощь в раскрытии преступления, заставила двоих подчинённых инспектора появляться на работе, держась за руки.

9. Органди — разновидность лёгкой полупрозрачной ткани