Онлайн чтение книги Принцесса-садистка из другого мира Torture Princess: Fremd Torturchen
7 - 9

Злой старый ящер сказал Червонной Королеве,

Которую он встретил в замке,

«Давай мы оба обратимся в суд:

Я тебя засужу.

—И не смей отпираться;

Мы должны расквитаться:

Потому что все утро

Я без дела сижу».

Ответила Червонная Королева злому старому ящеру,

«Без суда и следствия,

Сударь, дел не ведут».

«Я и суд, я и следствие».

Злой старый ящер ей ответствует:

«Я рассмотрел твою вину,

и присуждаю тебе смерть».

О боже, Отец, это не похоже на тебя - выглядеть таким угрюмым. Что случилось? «Что это за странная песня», - ты спрашиваешь? Она не странная. Это грубо, Отец! ...Хм-хм, ну, если ты так говоришь. О, ты хочешь знать, придумала ли я ее? Ну, вроде как, но и не совсем. Дело в том, что я взяла за основу стихотворение Мыши из «Алисы в Стране Чудес». Так что, как видишь, я придумала ее, но в то же время нет.

Это ироничная песня, спрашиваешь ты? О, конечно, возможно.

Это счастливая песня, спрашиваешь ты? Я так не думаю, нет.

Ну, я просто меняла слова местами, чтобы скоротать время, пока мы ждали, так что я не могу сказать наверняка, но...

...может, это не грустная песня, а тоскливая?

Суд, судья, следствие... Там было много сложных слов, которые я не понимала, но когда я впервые прочитала эту книгу, я обязательно изучила их всеееее. Впечатляет, правда?! Хи-хи... и я узнала, что один человек не может сделать все эти вещи в одиночку.

Это значит, что ящер - лжец.

А лгать - это такое одинокое занятие.

***

Смерть - это забвение.

Но это не конец.

Даже если кто-то умер, пока существует мир, его часть продолжает жить.

Кайто Сена мертв. Но даже так...

Он оставил в мире следы своей жизни.

И, похоже, то, как мучительно он прожил свою жизнь, повлияло на некоторых самых неожиданных людей.

Первым из них был Маклай Филлиан. Удивительным образом настоящий король стал восхищаться ложным. Изучение особенностей героической жизни Кайто Сена помогло ему найти в себе решимость изменить свой пассивный, немотивированный образ жизни.

Вторым был получеловеческий чиновник Эгвин Элефабред.

Слова, которые оставил ему Безумный Король, побудили его прийти и спасти Элизабет и Ла Кристофа. Как человек, унаследовавший кровь Песчаной Королевы, он был обязан, как чистокровный, ценить собственную безопасность выше безопасности представителей других рас. Для него рисковать своей жизнью из-за получеловека было просто немыслимо. Его действия были исключением среди исключений, настолько, что граничили со святотатством.

Но, несмотря на это, он, казалось, был уверен в них.

Мантия Эгвина развевалась, когда он взял на себя инициативу и зашагал по коридору. Хотя он оставил Люта прикрывать тыл, тот не выглядел особенно обеспокоенным тем, что спереди ему придется столкнуться с новыми врагами.

Он крикнул остальным.

— Поторопитесь все! Сэр Лют, это относится и к вам - вы, конечно, возглавляете арьергард, но разве такой военный, которому доверено защищать свой народ, как вы, не должен быть в состоянии ускорить темп? Может быть, ваш длинный хвост вам мешает?

— Сэр Эгвин, повторяю! Вы зашли так далеко, чтобы опорочить мой прекрасный хвост? Мы, волколюди, очень гордимся своим... Хм? А, раз уж вы об этом заговорили, они начинают его обгладывать, не так ли? Эй, отпустите меня немедленно! Прочь! Прочь, я говорю!

— ...Вот почему я упомянул об этом, да.

— Элизабет, я беспокоюсь, что вы забыли, поэтому позвольте мне еще раз напомнить вам, что я вполне способен идти самостоятельно. Я был бы очень признателен, если бы вы перестали меня тащить. Я начинаю волноваться, что мне оторвут скальп.

— Ты можешь идти, но не можешь бежать, чтобы спасти свою жизнь! К тому же, тебе давно пора было подстричься!

Группа Элизабет быстро стала довольно оживленной.

Эгвин возглавил авангард и повел их назад, в ту сторону, откуда они пришли. Когда они проносились мимо вырезанных на стенах ящериц, сзади доносились мокрые, неряшливые звуки.

Младенцы выбрались из банкетного зала.

Они ползли по полу на своих пепельных конечностях, те, у кого пуповины все еще были прикреплены к своим «матерям», рвали и разрывали пуповины на ходу. Движения младенцев были удивительно неуклюжими, но в то же время пугающе быстрыми.

Они словно бросали вызов всем законам, которые пыталась применить реальность.

Один из них протянул руку и снова попытался схватить Люта за хвост. Вся шерсть на его теле вздыбилась, и он быстро ускорился. Малышей это, очевидно, позабавило, и они гоготали позади него.

Элизабет прищелкнула языком.

— Ну и дела, что мы не смогли их быстро прикончить! У меня уже голова кругом идет от желания раздавить их всех, как жуков!

— Я вам искренне сочувствую, но прошу вас сдерживаться. Я бы предпочел, чтобы нас не похоронили заживо вместе с ними. К тому же, подумайте, как дорого будет стоить восстановление виллы.

— Последняя деталь сейчас волнует нас меньше всего, не так ли?

— Мне сказали, что вы, люди, находитесь в тяжелом финансовом положении, и наши пояса так же туго затянуты.

Эгвин поправил очки, давая свой отстраненный ответ.

Элизабет снова прищелкнула языком. Ее первоначальный план состоял в том, чтобы убить всех младенцев в зале. Но, как заметил Эгвин, единственным выходом для них в данный момент было бегство.

Совершенные внуки демонов - сосуды с силой, граничащей с силой ранговых демонов - это было бы одно, но у Принцессы Пыток и представителя святых почти не было шансов проиграть неполноценным, частично человеческим сосудам, предназначенным для размножения, а не для сражений.

Однако даже Элизабет была вынуждена признать, что продолжать борьбу было невозможно.

Причина была проста.

При таком темпе здание могло рухнуть.

***

Они вынесли этот вердикт вскоре после появления Эгвина.

Малыши только начали перегруппировываться. То, как они протягивали свои мясистые серые руки, выглядело почти невинно.

Ла Кристоф сузил глаза. Жаворонки, следуя его примеру, начали хлопать крыльями в унисон. Он снова начал читать молитву. Но не успел он далеко уйти, как Эгвин поспешил остановить его.

— Не так быстро! Пожалуйста, посмотрите туда!

— Не влезай просто так. Что, черт возьми, ты...? Ах, понятно. Ну, это нехорошо.

Посмотрев на то, на что он указывал, Элизабет молча кивнула. Часть стены была полностью разрушена, а по опорным столбам вокруг нее шли большие трещины. Пока они смотрели на это тревожное зрелище, Эгвин продолжал.

— Восточная вилла не так укреплена, как храм, а банкетный зал, в частности, не был рассчитан на жестокий бой. Продолжительная бомбардировка, скорее всего, выведет его из строя. А с учетом того, что на вершине зала расположена башня для наблюдения за звездами... в зависимости от того, как она упадет, она вполне может разрушить всю виллу.

— Позволить разрушениям распространиться так далеко было бы действительно проблемой... Кроме того, использовать силу святого в помещении было почти самоубийством. Это было упущение с моей стороны. Сейчас я бы предложила использовать мои пыточные устройства, но тогда их индивидуальная устойчивость станет препятствием.

Элизабет бросила мимолетный взгляд на землю. Эгвин слегка кивнул в знак согласия.

Весь каменный пол был покрыт трещинами и разломами. Он был похож на яйцо, которое вот-вот расколется.

Вина за это лежала полностью на Элизабет, которая уронила свои Разбрызгиватели Святой Воды и заставила их отскочить и покатиться.

Любая крупномасштабная атака рисковала разрушить виллу, но все, что было меньше, могло оказаться неэффективным. В таком случае, как лучше всего уничтожить их всех без ущерба для окружающей среды?

Каким бы ни был их план, первым шагом почти наверняка будет сбор всех младенцев в одном месте.

— Хмм... У меня есть несколько идей, но здесь слишком много врагов, и ни одна из них не сработает. Что делать, что делать?

— Граааааааа!

Элизабет начала думать о том, как на них напасть.

Тем временем Лют продолжал свою отчаянную борьбу. Похоже, малыши снова объединились. Лют изо всех сил старался сдержать их своим мечом, но у него ничего не получалось. Казалось, малыши рассматривали его как новую игрушку. Эгвин, не обращая внимания на продолжающееся бедствие Люта, поднял руку.

— Вообще-то у меня есть умная идея. Что скажете?

— Ты? Правительственный писака, который почти ничего не знает о сражениях?

— Никто иной. Это наши земли, Госпожа Элизабет, и как таковые, мы имеем преимущество.

Эгвин с гордостью поправил очки. Элизабет хмыкнула, затем замолчала.

Однако она быстро дала ответ, схватив Ла Кристофа за воротник. Лют, почувствовав ее намерения, отбросил ближайших малышей назад ударом, подобным торнадо. А что касается Эгвина, то он уже отправился в путь, не дожидаясь их ответа.

Элизабет обернулась, а затем позвала Люта, следуя за Эгвином.

— Поторопись, Лют!

— Как скажете!

— Ах, значит, опять все сначала.

Ла Кристоф покорно позволил Элизабет утащить его.

Выражение его лица выражало смирение.

***

Так начался их драматический побег.

Теперь, однако, ситуация изменилась.

Элизабет и остальные вбежали в холл. Она подняла голову и огляделась.

Первое, что она заметила, была большая лестница, ведущая в покои, где останавливался король во время своих визитов. За ней тихонько притаился проход в жилые покои наложниц и детей. А если пойти налево, то можно было попасть в столовую.

Им нужно было только открыть главный вход, и они оказались бы снаружи. Если поискать, то можно найти и проход для слуг. Но что бы они ни выбрали, младенцы неизбежно последовали бы за ними. Элизабет сузила взгляд.

Телепортационный круг позволил бы нам немедленно бежать... но даже здесь мы все еще слишком близко к этим существам. Если Алиса заметит и вмешается в круг, это будет катастрофа. Кроме того, мы решили исследовать младенцев по собственной воле. Наш долг - прореживать ряды врага, пока мы можем, но...

...Если полулюди потребуют компенсации за ущерб, причиненный Элизабет и остальными, это будет проблемой. В конце концов, они были известным упрямым народом. Пока Элизабет размышляла, Ла Кристоф поднял руку. Все еще наклонившись вверх, он предложил Эгвину.

— Если я обстреляю их после того, как мы выберемся наружу, вилла останется невредимой. Большая часть палисадника будет снесена, но... учитывая обстоятельства, такая жертва кажется пустяковой. Это моя рекомендация. Как вам это?

— Я, естественно, возражаю, и это само собой разумеется! Пожалуйста, не просите моего согласия, если знаете, что я его не дам.

Эгвин тут же испустил рев протеста. Ла Кристоф наклонил подбородок к шее и замолчал. Трудно было сказать, учитывая то, как наклонилось его тело, но, возможно, он пытался повесить голову.

В этот момент в холл ворвались младенцы. Элизабет прищелкнула языком.

— Тц, всегда так суетишься из-за каждой мелочи. Почему бы тогда не предложить свой собственный план?

— С удовольствием! Не стесняйтесь использовать это по своему усмотрению.

Эгвин в ответ на жалобу Элизабет указал пальцем вверх. Его длинные когти сверкнули.

Элизабет посмотрела вверх, затем кивнула. Эгвин был прав - это было идеально.

— Ах, ясно - тогда я использую это.

Она подняла правую руку прямо вверх и развела пальцы в стороны, рассекая пустой воздух. Порыв ветра, подражая ее движению, прорезал воздух над головой.

Багровые лепестки цветов разорвались, словно кровь, хлынувшая из раны.

Наложницам полулюдей было запрещено выходить на улицу по своему желанию. Вместо этого виллу украшали всевозможными украшениями, чтобы они могли любоваться ими. И холл не был исключением. В отличие от весьма практичной системы освещения в храме, высокий потолок холла освещала сложная люстра. Однако дизайн люстры был несколько необычным.

Ее форма была широкой и замысловатой, вызывая в памяти образ огромного куска коряги, закрепленного в воздухе.

Или же это внутренняя часть змеиного гнезда.

Дизайнер использовал мягкий металл, чтобы изобразить массу различных видов змей, свернувшихся друг вокруг друга. С человеческой точки зрения, этого было достаточно, чтобы вызвать чувство физиологического отвращения, но полулюди, вероятно, воспринимали это иначе.

Каждая из мириад змей держала во рту магическую светоизлучающую драгоценность, и это скопление, протянувшееся через весь широкий потолок, было подвешено на тонких прочных цепях.

Одним ударом Элизабет перерезала эти цепи.

После первого громкого щелчка люстра опустилась вниз удивительно тихо.

Элизабет и остальные быстро отпрыгнули в сторону. Элизабет также с силой оттолкнула Ла Кристофа. Его выражение лица было спокойным, как всегда, когда он плавной дугой скользил по полу.

Затем воздух наполнился грохочущим звуком.

Люстра рухнула на младенцев. Однако они не выглядели особенно пострадавшими.

Самое большее, что произошло, это то, что их пружинистая плоть стала немного подавленной. Но на мгновение они остановились, как будто гигантская рука надавила на них сверху. Те, кто находился у внешнего периметра, попали в путаницу змей.

Этого отверстия было достаточно.

— …Готово.

Элизабет постучала туфлей о землю.

Как только она это сделала, потолок и пол столкнулись, раздавив и младенцев, и люстру.

Точнее, их раздавила пара больших плоских каменных плит. Две круглые плиты были украшены одним золотым стержнем, похожим на рукоятку шарманки.

Элизабет громко повысила голос.

— Прошло некоторое время с тех пор, как я установила это! Колесо Смерти! Да начнется перемалывание!

С этими словами стержень начал вращаться по собственному желанию. Раздался ужасный шум, когда две плиты начали вращаться в противоположных направлениях. Сначала от люстры раздался крик - она заскрипела и разлетелась на куски. Затем и младенцы начали разрушаться. Однако когда их кожа раскололась, она стала похожа скорее на обтесанный камень, чем на измельченное мясо.

Никто из них не закричал. Они лишь испускали жалобные хныканья.

Бесчисленные крошечные ручки протискивались между двумя плитами. Судя по тому, как извивались серые ручки малышей, они были похожи на гусениц, которых вот-вот раздавят. Одна из их голов оторвалась. Она покатилась между плитами и остановилась, столкнувшись с другой головой. На землю полилась вязкая смесь плоти и крови.

Медленно, но верно головы младенцев расплющивались. Их глазные яблоки издавали звуки, вылетая из глазниц.

Если бы это не было так ужасно, это было бы почти смешно. Но внезапно сцена подошла к концу.

Когда давление превысило способность младенцев выдержать его, они взорвались в темноту и лазурные лепестки цветов. Две каменные плиты загрохотали, закончив скрещиваться. Осталась только тишина.

— Хм, так же резко, как и скучно. Похоже, их умственные способности действительно были низкими.

Элизабет кивнула, затем щелкнула пальцами.

Когда она это сделала, Колесо Смерти снова превратилось в лепестки цветов. Багровый, лазурный и черный цвета рассыпались по комнате. Затем яркий букет цветов взметнулся вверх и исчез, оставив на полу сплющенный кусок металла - единственное доказательство того, что эта мрачная сцена вообще имела место.

При ближайшем рассмотрении это оказались остатки люстры. Это было странное, но вполне нормальное зрелище.

И с этим младенцы перестали существовать.

***

— Боже правый... Я рад видеть, что вы их всех уничтожили. Я был на грани того, чтобы потерять свой хвост.

Лют вздохнул с облегчением и поднял свои поникшие уши. Однако они тут же опустились обратно, как только он увидел, насколько изуродован его хвост.

— Уф. Я не знаю точно, что это были за твари, но они были похожи на подчиненных демонов, и я могу сказать, что они не были обычной кучкой. Теперь мы можем наконец-то сосредоточиться на побеге.

— Именно. Нам нужно спешить, как будто мы преследуем белого кролика... О? Ла Кристоф, я должен сказать. Святой ты или нет, но твои волосы в довольно плачевном состоянии. Это вряд ли подобает мужчине твоего положения. Какой пример, по-твоему, ты подаешь своим людям в таком состоянии? С твоего позволения, позволь мне поправить их для тебя.

К тому времени Ла Кристоф уже встал на ноги. Однако, благодаря грубому обращению Принцессы Пыток с ним, его волосы были тщательно взъерошены. Эгвин в отчаянии улыбнулся и обошёл его сзади.

Используя свои длинные когти вместо расчески, он начал распутывать колтуны. Очевидно, в нем неожиданно проснулась заботливость. Лют с теплотой посмотрел на них, убирая в ножны свой длинный меч.

Выражение лица Элизабет рефлекторно смягчилось.

Но в тот же миг ее охватило огромное чувство дискомфорта.

Почему я собиралась улыбнуться?

Недоумевала Элизабет. Было странно, что Принцесса Пыток вообще улыбается. Но была и более серьезная, насущная проблема. В ее голове зазвучали тревожные звоночки, что это не та ситуация, в которой стоит улыбаться. Элизабет закрыла глаза, пытаясь привести мысли в порядок.

Вдруг она представила, как кто-то заключает ее в объятия. Пальцы мужчины в белых перчатках скользили по ее коже, словно лаская ее. Затем ее прекрасный приемный отец приблизил свои губы к ее уху.

«Когда ты успела стать такой мягкой?»

«—!»

Голос был пронизан презрением. Влада там, конечно, не было. Он все еще находился в подвале королевской усыпальницы. Короче говоря, голос принадлежал самой Элизабет, высмеивающей себя за идиотизм.

Она быстро пролистала свои воспоминания, пытаясь отыскать источник своего беспокойства. В конце концов в темноте возник образ Алисы. Белые ленты на ее шляпе колыхались из стороны в сторону, когда она говорила на своем непонятном тарабарском языке.

«А потом вниз, вниз, вниз. Алиса провалилась в очень глубокую яму. Хотя я не гналась за Белым Кроликом. Но в конце ее я нашла Страну Чудес. Видишь, все просто, да?»

«Алиса, я говорил тебе снова и снова. Люди из этого мира не знакомы с твоими историями «Алиса в Стране Чудес» и «Сквозь Зазеркалье»».

После этого Льюис отругал ее. И воспоминание об этом напомнило Элизабет кое о чем.

Истории переродившейся девочки, «Алиса в Стране Чудес» и «Сквозь Зазеркалье», были совершенно чужды людям из их мира. И все же некто только что сказал нечто, что звучало ужасно похоже на цитату из одной из них.

— ... «Нам нужно спешить, как будто мы преследуем белого кролика».

Пробормотав про себя эти слова, Элизабет представила себе огромную пустыню.

В землях полулюдей были золотой песок, суровые ветры, жгучая жидкость, мириады минералов, массово производимых на Драконьем Кладбище, и возвышающиеся каменные стены.

Но в них точно не водились белые кролики.

Так почему же именно эта аналогия первой пришла Эгвину в голову?

И теперь, когда она подумала об этом, это была не единственная странная вещь, которая произошла.

Учитывая стандартный распорядок дня этого человека, было вполне правдоподобно, что он избежал трагедии, находясь за границей.

Но тогда... как насчет его заявление, когда он сказал: «Как я слышал, люди в храме уже спасены»?

Может быть, Жанна и Изабелла и вернулись к Мировому Древу, но, учитывая временные рамки, Эгвин никак не смог бы добраться до виллы, если бы он отправился к месту их прибытия, подтвердив, что все полулюди - включая всех из второго сектора - в порядке, и только потом завербовал Люта для его миссии. Кроме того, Жанна знала, что не успеет закончить работу, чтобы помочь Элизабет - вот почему она сказала ей, что она сама по себе.

Откуда Эгвин знал, что спасательная операция в храме завершена? Откуда ему было известно, что Элизабет будет находиться на вилле, а не в главном дворце? От кого он услышал фразу «белый кролик»?

Но из-за того, что он так драматично вошел, никому не пришло в голову задавать эти вопросы.

— Эгвин... Эгвин Элефабред!

Элизабет выкрикнула его имя, опустив подробности своего беспокойства. Получеловеческий чиновник медленно поднял голову.

В этот момент Элизабет поняла несколько вещей.

Вернее, она не могла их не осознать.

Тонкие зрачки глаз Эгвина утратили свой обычный саркастический блеск. Вместо этого его золотистый взгляд стал спокойным, как берег озера. Взгляд его был серьезным и с оттенком грусти. Но, несмотря на это, он был пронзительным.

Это был взгляд человека, жалеющего мир с высоты.

И это был взгляд человека, который знал, что согрешил.

Что-то черное мягко коснулось щеки Эгвина. Длинные волосы зашуршали, когда человек перед ним рухнул. Глаза Элизабет расширились. Однако она не была ни особенно удивлена, ни особенно рассержена.

При всей жестокости этой сцены, в ней был определенный смысл.

Ведь он просто был таким.

И, следовательно, это был естественный результат.

Когда Ла Кристоф рухнул на пол...

…появился сверкающий кинжал с чешуйчатой рукояткой, зарытый в его спине.

***

— А?

Сначала Лют просто издал ошеломленный возглас. Элизабет и Эгвин молча смотрели друг на друга.

Ла Кристоф лежал на земле лицом вниз, не шевелясь. Его частично приоткрытые губы были слабо видны сквозь гриву черных волос. Он беззвучно кашлял кровью снова и снова, густые красные капли слабо падали на землю.

Элизабет снова взглянула на кинжал в его спине. Лезвие по всей длине было покрыто фиолетовой жидкостью. Она пролистала свои воспоминания о Рагнарёке, а затем определила его.

Когда три расы сражались с подчиненными, окружавшими столп Дьявола, они начали битву залпом ядовитых стрел.

И это были не просто старые ядовитые стрелы. Яд исходил от самих подчиненных. Целители трех рас проанализировали трупы подчиненных, воспроизвели их яд и передали его Кайто Сене, чтобы тот усилил его, напитав маной. Даже у святого не было шансов нейтрализовать его.

После битвы зверолюди забрали остатки яда на хранение. Не было никаких ограничений на посещение полулюдьми секции Мирового Древа, в которой он хранился, но заполучить его в свои руки было непросто. Вместо того чтобы спросить о каких-либо деталях, Элизабет просто пробормотала:

— Как тщательно.

— На этой стадии игры неудача должна была ужалить сильнее всего, понимаете, - бесстрастно ответил Эгвин.

Лют застыл, глядя то на Эгвина, то на Ла Кристофа. В конце концов, его взгляд остановился на кинжале.

Похоже, он наконец понял, что происходит. Лют оскалил клыки.

— Почему?

— Почему что? Какую часть, позвольте спросить?

— Почему... ты пал?

Обмен мнениями был раздражающе неопределенным. Вопрос Люта, в частности, был гораздо более двусмысленным, чем подобает человеку действия, как он. Но в то же время он попал в самую суть дела с точностью иглы.

Каждый вопрос, имеющий отношение к делу, был сведен к этим четырем словам. Однако Эгвин не ответил.

В мгновение ока Лют выхватил из ножен свой длинный меч. Его рыжий мех вздыбился, как бушующий огонь, а глаза полыхнули ненавистью, гневом и раскаянием.

Элизабет задумалась. Когда все остальные праздновали конец света, успешно предотвращенный, Лют продолжал мучиться в одиночестве. Его собственная слабость и провалы в памяти наполнили его глубоким стыдом. В тот момент он, наверное, поклялся себе больше никогда никого не терять. И вот теперь, хотя опасность должна была миновать, тот, кого он был обязан защищать, снова погиб.

Он буквально наблюдал, как это происходит на его глазах.

Ла Кристоф не дышал. Один из важнейших краеугольных камней человечества был разрушен.

Рев Люта расколол воздух, как гром.

— Ты опустился так низко? ТЫ ОПУСТИЛСЯ ТАК НИЗКОООООООООООООООООО?!

— У тебя есть дети?

— Что?

Лют был на грани того, чтобы наброситься на Эгвина, но он не мог не остановиться. Однако Эгвин не попытался воспользоваться открытием, которое дал ему его вопрос. Он просто продолжил, как будто просто вел светскую беседу.

— Ну, все знают, какой ты преданный муж, поэтому я предположил, что у тебя, конечно, должен быть живой маленький кусака или два, бегающих вокруг.

— Н-нет, мы пытались, но...

— А, теперь я вспомнил. Твоя жена - козачеловек, не так ли? Насколько я понимаю, рождаемость между разными подрасами низкая... Прости мою бестактность. Я буду молиться за то, чтобы вы оба были благословлены здоровым ребенком.

— Что за больную шутку ты—?

— Мы, полулюди, такие же, знаешь ли. Мы тоже страдаем от низкой рождаемости.

Эгвин повысил голос, чтобы прервать гневный крик Люта.

Лют сжал зубы. Он снова упустил возможность атаковать. Эгвин говорил совершенно серьезно.

— В отличие от ваших Трех Лесных Королей, наша Песчаная Королева - всего лишь одна. Поэтому у нас, полулюдей, нет подрас, как у вас, зверолюдей... Боже мой, когда же это стало так? Знаешь, когда приближался конец дней, я сказал Безумному Королю то же самое.

Эгвин устремил взгляд вдаль. Судя по его выражению лица, казалось, что он ностальгирует по событиям столетней давности.

Элизабет нашла этот факт довольно странным. Конец дней был уже давно позади. Глупый мальчик пожертвовал собой, чтобы остановить его. По всем правилам, все должны были праздновать вновь обретенный мир.

Так почему же все, кого она встречала, так тосковали по ушедшим дням?

Почему их лица выглядели так...

…когда они вспоминали тот адский кошмар?

И снова Элизабет задумалась над тем же вопросом.

Как выглядело бы правильное спасение?

— В отличие от Трех Лесных Королей, наша Королева уже давно погрузилась в вечный сон. Понять муки нашего постоянного упадка не под силу другим расам - вот о чем я говорю.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду то, что я сказал.

— То есть, это все?

— Что еще может быть?

Спросил Лют. Эгвин ответил. Их взгляды встретились. Затем Эгвин медленно развел руки в стороны и начал рассказывать. Он был настолько спокоен, что трудно было представить, что он только что совершил акт убийства.

— Ваша покойная первая имперская принцесса, Госпожа Валисиса Ула Форстласт, тоже видела это. «Даже сейчас зверолюди и полулюди вместе взятые не могут сравниться с человечеством. Если предположить, что подчиненные нападут на все три расы, то после того, как угроза Дьявола минует, и мы примем во внимание соответствующий ущерб, разрыв в силе между человечеством и остальными, скорее всего, только увеличится». И она была права - шанс преодолеть этот разрыв прошел мимо нас. И что еще хуже, мы, полулюди, получили дополнительный удар, который она не учла в своем предсказании.

— ...Бойня в третьем секторе и нападения на первый и второй, я так понимаю?

— Именно. Благодаря Безумному Королю мы избежали смертельных исходов, но женщины и дети, погибшие в тот день, были тяжелой потерей. Если бы мы пережили еще одно бедствие такого масштаба, мы бы не смогли поддерживать чистые кровные линии еще максимум несколько поколений.

— Что, и ты думаешь, что это и есть то бедствие? Ты сам сказал, что твои люди в храме были спасены. Разве это не означает конец бедствия, как ты считаешь?

Однако, задавая этот вопрос, Элизабет почувствовала смутное предчувствие.

Было что-то, что она упустила из виду; она была уверена в этом. Что-то, что никто, кроме самих полулюдей, не мог знать.

— Нам много раз указывали на то, что защита сектора чистокровных была недостаточной. Как часто напоминала нам Госпожа Валисиса, «оборона сектора чистокровных предназначена для защиты от сухопутных захватчиков и восстаний смешанных кровей». Они даже не подумали о том, что нападения могут прийти сверху. Однако разрушение границ сектора для исправления этого недосмотра было признано невозможным. Вот почему задолго, задолго до конца дней мы создали запасной вариант.

— ...Запасной вариант?

Элизабет подняла бровь, и Лют выглядел таким же озадаченным.

Элизабет задумалась на мгновение. Церковь человечества извратилась подобным образом. Когда люди слепо зацикливались на идеале, это могло привести их к таким выводам, которые другие даже не осмеливались себе представить.

Эта слепая фиксация привела к тому, что Церковь затрубила в рог о конце дней. Что же она заставила сделать полулюдей?

— Мы собрали группу людей, преданных делу сохранения чистоты нашей крови, и основали поселение на Драконьем Кладбище. Таким образом, мы не стали бы складывать все наши пресловутые яйца в одну корзину, если бы что-то случилось с сектором чистокровных - но поселение попало в лапы повстанцев.

— По... почему, я никогда даже не слышал о таком поселении!

— Думаю, нет. Мы дружим с вами, зверолюдьми, уже много лет, но мы постарались, чтобы никогда не проронить слова вам об этом.

Эгвин ответил на потрясение Люта совершенно серьезно. Учитывая, что так оно и было, само собой разумеется, что и людям они ничего не сказали.

В конце концов, их представление о человечестве сводилось к тому, что они были исключительной элитой, даже не осознающими, насколько человекоцентричным было их мировоззрение.

— Как же смешанные расы узнали об этом? Ведь это почти абсурд, потерять таким образом ваш запасной вариант?

— Поселение хорошо спрятано между костями драконов, так что, учитывая это и тот факт, что подчиненные сосредоточились на нападении на более густонаселенные районы, в конце дней все обошлось без беды. Однако эти ублюдки смешанной расы смогли обнаружить его, потратив десятилетия на отслеживание наших линий снабжения. Вот как глубока их фиксация и ненависть.

Элизабет кивнула. Полулюди были одержимы чистотой крови, поэтому вполне логично, что представители смешанной расы будут питать к ним глубокую ненависть. Кроме того, представители смешанной расы были наблюдательны и преданны. Как только они замечали нарушения в распределительной сети полулюдей, например, караван, идущий не по назначенному маршруту, они тут же принимались за дело.

И вот поселение попало в неожиданные руки - руки самого страшного врага, которого только можно себе представить.

— Если они уничтожат поселение, сохранить нашу родословную будет крайне сложно. Нет... с таким опасным миром, каким он стал после конца дней, это может оказаться невозможным. Поэтому, когда они предложили оставить поселение в обмен на мое предательство, я немедленно согласился. Если это было все, что требовалось, я считал это ничтожной ценой.

Эгвина не волновало, кого ему придется убить или что ему придется уничтожить.

Когда Лют держал свой меч, его рука дернулась.

— Ты, ничтожество... Мало того, что ты ополчился на нас из корыстных побуждений, ты еще смеешь хвастаться этим поступком? Ты гордишься тем, что сделал?!

— Конечно. Никакое количество скорби, хвастовства, смеха или плача не изменит того, кто я есть и что мне нужно делать. Почему бы тогда не быть наглым в этом? И еще, Сэр Лют, вернемся к моей первоначальной теме...

— Ты что, думаешь, нам с тобой еще есть о чем поговорить?!

Слова Эгвина были похожи на те, что когда-то произнесла сама Принцесса Пыток. Для мертвых жертв это было все равно. Однако, столкнувшись с этим жестоким фактом, большинство людей пришли бы в ярость. Но когда Лют приготовил свой меч, Эгвин просто продолжил.

— Мой сын и его семья живут в этом поселении.

Услышав это, Лют заметно вздрогнул. Семейная любовь была эмоцией, которой он мог легко сочувствовать.

В связи с этим в его голове, несомненно, возник вопрос. Что, если бы его любимая жена была взята в заложники? Если бы это было так, и если бы такой выбор одновременно отвечал интересам его народа, как он мог бы отказаться?

С точки зрения полулюдей, решение Эгвина, несомненно, было правильным и верным.

И все же, несмотря на это, Элизабет заговорила.

— У меня к тебе два вопроса. Почему вы, полулюди, так одержимы чистотой крови? И еще... действительно ли вы намерены продолжать поддерживать смешанную расу, когда они пытаются захватить контроль над миром?

Полулюди снова и снова говорили, что другие расы никогда не смогут понять бедственного положения, в котором они оказались. Но убеждения Эгвина, если не сказать больше, были основаны на чем-то более твердом, чем это. Его действия, казалось, имели под собой конкретные причины. И второй вопрос вполне естественно было задать тому, кто находился в процессе предательства мира. Люди смешанной расы намеревались полностью изменить мир.

Неужели полулюди просто надеялись заслужить достаточно доброй воли, чтобы их пощадили?

Эгвин испустил небольшой вздох. Он поднял два сверкающих когтя.

— К сожалению, на оба твоих вопроса есть только один простой ответ.

— Тогда выкладывай.

— Резня Смешанных Рас.

Он был прав - все было просто. Они уже давно пришли к выводу. Все, с самого начала и до самого конца, было связано с тем глупым поступком. Человечество позволило разыграться этой трагедии, и с такими темпами неравенство сил между ними и остальным миром будет только расти. Тогда встал вопрос, что лучше - быть под властью людей смешанной расы или быть под властью людей?

В конце концов, это были два единственных варианта.

К тому времени человечество доказало, что ему нельзя доверять. Обе другие расы видели этот факт как день.

Очевидно, люди были единственными, кто не осознавал последствий жизни в мире, пережившем конец дней.

***

— Между нами и людьми смешанных рас нет особой любви. Но, несмотря на это, мы относимся к ним с большей симпатией, чем вы, а также с большим пессимизмом. Если не считать всего остального, население человечества огромно. По мере того, как кровь нашего народа будет все больше и больше разбавляться, ваш народ в конце концов ассимилирует нас. И у меня мало надежды на будущее, которое ждет наших детей, когда мы потеряем даже свою нацию. Наша культура будет уничтожена, наши богатства разграблены, а новый смешанный народ будет доведен до нищеты. Ибо именно так неизбежно происходят подобные события. Защита чистоты нашей крови важна для сохранения достоинства нашего народа - фактически, это абсолютно необходимо. Как я вижу, у нас нет другого выбора.

Эгвин спокойно изложил причину своей одержимости чистотой крови. Лют оказался в затруднительном положении, ошеломленный плавными доводами Эгвина. В конце концов, простой зверочеловек заговорил.

— Но когда расы настолько смешаются, конечно, законы изменятся, чтобы отразить этот факт. В тот момент просто не будет различий между людьми, зверолюдьми и полулюдьми. Они будут жить только вместе в—

— И сколько времени, по-вашему, потребуется, чтобы достичь этого идиллического состояния мира и равенства? Сэр Лют, сейчас не время обсуждать несбыточные мечты и фантазии. Полагаю, я дал совершенно ясный ответ.

И так оно и было. Было очевидно, что он не собирается менять свое мнение в ближайшее время. Человечество возвестило о конце дней и совершило Резню Смешанных Рас, и происходящее восстание было прямым результатом их преступлений. Эгвин продолжил.

— Как подчиненный Госпожи Элизабет, ты не был проинформирован, но даже Госпожа Вьяд, Мудрая Волчица и вторая имперская принцесса, не доверяла людям. Учитывая продолжающиеся восстановительные работы, малейшая искра могла сжечь все дотла, поэтому мы все держали язык за зубами. Но она провела столько же времени, сколько и мы, пытаясь найти подходящий способ потребовать от людей возмещения убытков, понесенных нами в конце дней.

— ...Что?!

Глаза Люта расширились от шока. Он зашатался. Однако Элизабет не находила этот факт особенно удивительным. И в то же время она знала.

Последние три года все было так спокойно только потому, что существовала еще одна причина, по которой полулюди и зверолюди не могли слишком сильно наседать на людей.

Лют, практически крича, произнес эту причину вслух.

— Но мир не был бы даже спасен, если бы не Сэр Кайто Сена!

— Да, потому что остальные сидели сложа руки и ничего не делали.

Голос Элизабет был низким. Все тело Люта задрожало, и Эгвин сузил на нее взгляд. Его глаза дернулись, и он наклонил голову от презрительных слов, обращенных к расам, которые потеряли так много.

— Прошу прощения? Не могли бы вы повторить это еще раз?

— Пока не наступил конец дней, пока Безумный Король не сделал свой ход - что вы можете утверждать, что сделали?

Семена разрушения были посеяны по всему их миру, но все не замечали их и считали, что это не их ответственность. Они взяли ужасную грешницу и переложили на нее все свои проблемы. И вот к чему это привело.

Безумный Король не смог предотвратить все трагедии, нет. Но он предотвратил конец света.

И не смотря на то, что он был из другого мира...

…он был не более чем крошечным, незначительным человеком.

— Меня мало интересует распределение вины. Решайте это сами, как вам угодно. И я хорошо знаю, как далеко упала вера в человечество. Но позвольте мне сказать следующее: Что насчет ваших трагедиями? Что насчет вашей дискриминации? Что насчет вашей резни?! Что касается меня, то все это не имеет ни малейшего значения!

— И-извините? Госпожа Элизабет?

Глаза Люта расширились так, как никогда раньше. В конце концов, его непосредственная начальница только что взяла тонкую, запутанную цепочку причин и следствий и выбросила их все в окно. Конечно же, они имели значение, не так ли? Однако Элизабет не собиралась отказываться от своего заявления.

Если спасение мира и его уничтожение - это всего лишь вопрос личного эгоизма...

...Тогда решение доверять, сомневаться, ненавидеть или любить кого-то - это тоже вопрос личных чувств.

Судя по тому, как накапливаются эти эмоции, они вполне могут привести к концу дней.

Проблема заключалась в том, кто возьмет на себя бремя того, что последует за этим?

И что скажут те, кто ничего не несет?

— Да, трагедий и отчаяния было предостаточно. Я не прошу, чтобы вы взялись за руки, как братья. Я не прошу, чтобы вы старались смотреть друг на друга. Я даже не прошу вас простить их. Не может быть искупления за такие поступки. Но вы боитесь клинка, который еще даже не обнажен, до такой степени, чтобы создавать трагедии заново? Вы бросите человечество, предадите мир и ляжете в постель с мятежниками только для того, чтобы выжить? И более того, вы попросите меня простить вас за такие поступки? Вряд ли, говорю я, потому что в конечном итоге вы и человечество ничем не отличаетесь друг от друга. Вы слишком жадно цепляетесь за жизнь.

Элизабет оскалила зубы. Когда-то небольшая часть человечества совершала ужасные поступки под страхом смерти. И это было точно так же. Полулюди использовали Резню Смешанных Рас, чтобы оправдать свои собственные действия и заявить о своей моральной позиции.

Все было точно так же. Справедливость исчезла давно, очень давно.

— После того, как тебя защитил тот, кто верил в каждого, спас тот, кто верил в каждого, и позволил свободно жить в мире, в котором он теперь вынужден дремать... ты изрекаешь столь беспечную чушь? Я нахожу это озадачивающим! Совершенно непонятно!

Элизабет рассмеялась. И люди, и полулюди были озадачены. Мальчик знал, насколько ужасны люди. Он знал, что этот факт остается верным даже в разных мирах. Но даже несмотря на это, он считал мир прекрасным. Ведь именно там жили те, кто были ему дороги. «Поэтому я буду его защищать», - похвастался он.

Он улыбался до самого конца. А теперь они пытались лишить эту улыбку ее смысла.

Даже если они были теми, кого он защищал.

— Все одинаковы. Даже я. Мы все - свиньи, отвратительные до невозможности. Люди, полулюди, зверолюди, люди смешанных рас - когда вы рассматриваете нас не как отдельных людей, а как группы, то никто из нас не заслуживает ни малейшей веры. Но даже так—

Даже так?

Элизабет резко прервалась. Даже так, что? Что она могла сказать?

Она даже не знала, как выглядит правильное спасение. Но вдруг кто-то подхватил ее слова.

— Но даже так - я верю. И по сей день я верю. Я верю, что Бог на небесах, и что с миром всё порядке.

— А?

— Что?

— Хм?

Элизабет, Лют и Эгвин издали ошеломленные возгласы.

В унисон все трое повернулись.

И когда они повернулись, то увидели, как труп, в спину которого все еще был воткнут нож, медленно поднимается.