Онлайн чтение книги Принцесса-садистка из другого мира Torture Princess: Fremd Torturchen
75 - 2

Несколько дней назад Принцесса Пыток вызвала душу.

Ее усилия по подчинению демонов занимали большую часть ее времени, и она никогда не любила заниматься домашними делами. Поэтому она решила призвать «Безгрешную Душу», чтобы та занималась домашними делами вместо нее. Однако это требование было выполнено самым неожиданным образом. Он был убит гораздо более жестоко, чем того требовали его грехи в жизни, правда, но он также был родом из другого мира.

Его звали Кайто Сена.

Теперь он занимался всеми делами в ее замке. К ее огорчению, Кайто не обладал достаточными техническими навыками, а его кулинарные способности, в частности, были просто катастрофическими. Если бы не одно блюдо, в котором он преуспел, - пурин, Элизабет решительно задумалась бы о том, чтобы избавиться от него.

И в довершение всего он еще даже не начал готовить ей завтрак.

По всей вероятности, он проспал, а это преступление вполне заслуживало смертной казни.

— Этот Кайто... Он, конечно, наглец, раз просыпается после своей хозяйки.

Когда Элизабет проголодалась, она стала похожа на голодного льва.

Ее каблуки громко щелкали, когда она бодро шагала по тусклому, ничем не украшенному коридору. Помещения для слуг были тесными, и в них не было ни цветных окон, ни доспехов, ни каменных статуй, украшавших стены, как в остальной части замка.

— Он только-только переродился здесь, а уже как будто забыл, что находится в замке Принцессы Пыток. Может быть, мне лучше вбить ему немного уважения к моему величеству с помощью кошки-девятихвостки [1]... Хмм?

Внезапно она закончила свой зловещий паясничающий рассказ. Она нахмурилась и остановилась на месте.

Посреди коридора что-то было.

Точнее, перед комнатой Кайто извивалась и корчилась какая-то странная фигура.

Это нечто было «мягким», и оно прилипло к его двери, неистово пыхтя и скребя ногтями по дереву. Его тело было разделено пополам посередине, что создавало впечатление, будто причудливая фигура была жестоко разорвана на куски. Из поперечного сечения свисали лоскуты кожи, которые по какой-то причине сопровождались рядом тонких нитей. С другой стороны сердце было прижато к двери и быстро пульсировало.

Учитывая состояние этого существа, было странно, что оно вообще живое. И на самом деле, оно не было живым - оно было «мертвым».

Это был всего лишь труп, но даже несмотря на это, он корчился от боли.

В этом смысле само его существование было противоречивым. Несмотря на то, что оно было мертво, оно проливало жирные слезы и царапалось в дверь в агонии.

В общем, это было довольно жалкое зрелище. Подавляющее большинство людей, увидевших это, захотели бы сделать что-нибудь, чтобы помочь. Некоторые даже почувствовали бы вину за то, что их собственная жизнь была такой беззаботной по сравнению с этим.

Однако Элизабет не относилась к подавляющему большинству людей. Она холодно прищелкнула языком.

— Не можешь исчезнуть, да? Проваливай. Ты не найдешь здесь того, что ищешь.

Как только она отвергла его, он застыл на месте. Затем, не выказав ни малейшего недовольства или раздражения, он исчез.

Исчезла и огромная лужа крови, которую он сопровождал.

Оно не оставило после себя ничего.

Хмф, - насмешливо произнесла Элизабет. Раздраженная, она пинком открыла дверь Кайто.

Войдя внутрь, она сузила глаза.

Сквозь ставни в комнату просачивался золотистый свет, но темнота внутри еще не рассеялась.

Она не сомневалась, что причиной тому были мучительные мольбы, которые тварь издавала через дверь.

Тяжесть её обиды оскверняла сам воздух.

Несмотря на странную ситуацию, в которой он оказался, сам Кайто все еще крепко спал. Однако, присмотревшись, Элизабет заметила, что его что-то не устраивает. Хм, подумала она, подходя к его кровати. Она заглянула ему в лицо и поняла, в чем дело.

Язык Кайто был высунут, а его тело билось в конвульсиях.

Испорченный воздух вызывал у него кошмар. И нетрудно было догадаться, что это был за кошмар.

— ... Полагаю, вполне естественно, что у человека такое лицо.

Элизабет пожала плечами. В воспоминаниях Кайто Сена был момент его собственной смерти. Это была редкая ситуация, если не сказать больше. И во многих отношениях, безусловно, неудачная. Элизабет задумалась над этим фактом.

Это довольно неприятно - видеть кошмар и не иметь возможности проснуться, зная, что это сон.

Пока Кайто продолжал спать, его сон подошел к кульминации. Он начал метаться, разбрызгивая во все стороны слюну и слизь. Он царапал воздух пальцами, и слезы катились по его щекам. Помогите, - пробормотал он, обращаясь ни к кому конкретно.

Вскоре его шея должна была сломаться.

Элизабет вздохнула. Затем она высоко подняла свою восхитительно стройную ногу.

— А ну получааааааай!

— Хурх!

Удар ее каблука пришелся Кайто прямо в живот.

От удара он проснулся, и его конечности затекли, а сам он скорчился от боли.

Он несколько раз моргнул. Казалось, он недоумевает, где он и что он здесь делает. Но наконец, похоже, он вспомнил о серьезной реальности своего положения. Он осторожно взглянул на Элизабет. Он начал что-то говорить, но в последний момент зажал рот. Это было редкое для него благоразумие.

Если бы он высказал хотя бы одну жалобу, Элизабет подвесила бы его к потолку.

Вместо этого он перевел взгляд на окно. Его глаза расширились, когда он увидел свет, проникающий через ставни.

А, так ты наконец-то вспомнил свою роль и место? Олух.

— Я вижу, вы рано встали, Мисс Элизабет... Нет, это я просто поздно встал.

— А, так ты знаешь, что проспал, Кайто? У тебя хватает наглости предаваться праздности, превосходящей даже твою хозяйку.

Улыбка Элизабет была столь же злобной, сколь и прекрасной. Лицо Кайто побледнело.

И с этим Элизабет Ле Фаню приветствовала утро...

…одно из следующих в длинной череде неприятных, надоедливых дней.

[1] Кошка-девятихвостка - плеть с девятью и более хвостами, обычно с твёрдыми наконечниками, специальными узлами либо крючьями на концах, наносящая рваные раны. Кошка была изобретена в Англии. Также применялась как орудие пытки.

***

Работа по подчинению демонов отнимала у нее большую часть времени - таков был предлог, под которым Элизабет вызвала Кайто Сена.

Однако на самом деле все обстояло совсем иначе.

В те дни, когда не было сражений с демонами, ей было до невозможности скучно.

Хотя она регулярно предоставляла Церкви отчеты и посылала подопечных на поиски информации, на этом ее обязанности исчерпывались. На самом деле, причина, по которой она призвала слугу, заключалась лишь в том, что она презирала работу по дому.

Призвав Кайто, она избавила себя от необходимости делать любую из них. Теоретически, это должен был быть счастливый конец. Однако на практике это только усугубило ее скуку. Ее каменный замок был хорош во многих отношениях, но помогать его обитателям убивать время не входило в этот список. Но даже несмотря на это, она не была ни достаточно бесстыдной, ни достаточно глупой, чтобы решиться выйти за его пределы. В конце концов, Принцесса Пыток была грешницей, не знающей себе равных.

Как и для узницы, еда была единственным удовольствием, которое она получала.

А благодаря Кайто даже это было испорчено... Ну, ничего не поделаешь. Можно и вздремнуть.

Элизабет зевнула и стала пробираться обратно в свою спальню.

После того как она убьет четырнадцать демонов, ей самой суждено будет сгореть на костре. А до тех пор она намеревалась провести как можно больше времени в праздности. Но не дойдя до своей комнаты, она остановилась.

Она посмотрела в коридор, затем скрестила руки в досаде.

— Хм. Значит, он вернулся.

По каменному полу перед ней тянулся кровавый след. Она была ярко-пунцового цвета, как будто ее только что пролили. Однако, ступив на нее, она не оставила никаких следов. Кровь была не более чем иллюзией. Хотя она и была видна, но скорее была похожа на затянувшуюся мысль, чем на реальный предмет.

Элизабет вздохнула. Что делать, что делать?

— Уф, разбираться с этим было бы полторы головных боли. Будь я одна, я бы просто оставила все как есть.

Но, к сожалению, в ее замке сейчас находился Кайто Сена. Ему угрожала реальная опасность быть схваченным владельцем этой крови. На самом деле, учитывая события сегодняшнего утра, он вполне мог быть причиной того, что она вообще появилась.

— Ну вот, опять ты создаешь проблемы своей многострадальной хозяйке. Видишь, именно это и делает тебя таким глупым.

Элизабет прокляла имя своего слуги, когда отправлялась в путь. Она прекрасно знала, что такое долг хозяина. Кайто выполнял свою часть сделки и работал как ее слуга, а значит, она была обязана его защищать.

Невзирая на то, что его работа была небрежной и халтурной.

Что ж, не похоже, что мне есть чем заняться.

Возможно, это будет хорошим способом убить время.

Элизабет начала небрежно идти по кровавому следу.

***

Чем дальше она шла, тем больше было крови.

Элизабет даже начала находить куски плоти и обрывки ниток, плавающие в крупных каплях.

Кайто ходил по всему замку, поэтому он должен был пройти хотя бы часть этого участка раньше нее. Однако, несмотря на то, что зрелище было ужасным, он так и не пришел сообщить ей об этом. По всей вероятности, это означало, что он не мог этого видеть.

Он может быть из другого мира, но это моя кровь поддерживает его существование. Как получилось, что он видел основную часть тела, но был слеп к таким заметным следам? Насколько пуста его голова?

Похоже, что у Кайто Сена нет ни чувства настороженности, ни понимания опасности.

Все больше раздражаясь, Элизабет ускорила шаг.

В конце концов, она достигла небольшого сада в задней части замка. Она открыла старую дверь, ведущую наружу, и спустилась по покрытым мхом ступеням. Легкий ветер овевал ее тело. Под ясным голубым небом ситуация в саду разворачивалась именно так, как она и предполагала.

На мгновение в ее голове промелькнула неожиданно серьезная мысль - может быть, лучше развернуться и поспешно уйти?

Внизу, в саду, перед Кайто Сена лежала половина опустошенного трупа.

Из его глаз текли слезы, словно он безмолвно молил о помощи. Однако Элизабет знала, что помощь - это не то, что ему нужно. Оно уже давно преодолело этот низменный рационализм. Теперь оно существовало исключительно для того, чтобы возмущаться людьми. Оно жаждало лишь поделиться своей болью с живыми.

Его разрывали, сшивали, а потом, пока оно еще жило... убивали.

Такой агонии было достаточно, чтобы лишить человека человечности.

Теперь труп был превращен в чудовище.

Однако Кайто, казалось, не замечал исходящей от него бездонной злобы. Он смотрел на него, не выказывая ни малейшего страха.

Затем он сказал нечто поистине идиотское.

— Не волнуйся, я иду.

...Возможно, будет лучше, если я просто оставлю его на произвол судьбы.

Элизабет серьезно задумалась над этой мыслью. В конце концов, решение было принято, но в итоге она все же передумала.

Все дело в том, что выражение лица Кайто было слишком добрым. Его сочувствие и терпимость к страдающим от боли были написаны на его лице. Не колеблясь, он подошел к монстру. Это было чрезвычайно глупое зрелище.

Но в то же время оно вызывало жалость.

Это относилось и к Кайто, и к трупу.

— Идиоты, все они.

И тут Элизабет щелкнула пальцем.

Из земли перед Кайто вырвалась масса железных кольев. Без шума они пронзили тело насквозь.

Несмотря на то, что Элизабет уже во второй раз встала на его пути, безжалостно изрезанное чудовище не издало ни единого звука, исчезнув. От него ничего не осталось. Однако просто отбиваться от него снова и снова было бесполезно.

Оно, несомненно, будет появляться и дальше. Что делать, что делать? ...О?

Внезапно в памяти всплыл определенный предмет. В ее мыслях промелькнул образ прозрачного стеклянного шара. Она скрестила руки и стала размышлять, будет ли он полезен. Вскоре она вынесла свой вердикт.

Оказалось, что это может быть полезным.

— Ах, какая изобретательность! У меня были слабые догадки, но, похоже, я действительно гения. Эй, Кайто! Хмм?

Элизабет сузила глаза. Возможно, из-за шока от ее атаки, Кайто лежал, перевернувшись на спину. Его глаза были даже закрыты. По какой-то причине он пытался заснуть. Было совершенно непонятно, почему.

При таком раскладе он, скорее всего, воспримет атаку кола не более чем сон. Элизабет не возражала. Это избавило бы ее от необходимости объяснять, что происходит. Вместо этого она согнула локоть и переместила его в нужное положение.

— А ну получаааааай!

— Хурх!

С абсурдно беззаботным криком она врезала локтем прямо в брюхо Кайто.

От удара он тут же открыл глаза. Он осторожно перевел взгляд на свой живот. Элизабет ухмылялась, не отрывая руки от его живота. После десяти секунд молчания Кайто наконец заговорил.

— Знаешь, я подумал, что ты снова атакуешь ногой, но на этот раз это была рука, да?

— Хмфм, знай, что я мастер всех боевых техник, которые ты—  Сейчас это не важно, Кайто! Сначала ты проспал, а потом решил устроить себе сиесту?!

— Хах, да, наверное, так и есть.

После того, как на этот факт указали, Кайто поспешно поднялся на ноги. Элизабет сердито вскинула брови, и они обменялись резкими репликами. Но как раз в тот момент, когда он размышлял о своих собственных промахах, выражение его лица внезапно застыло.

— ...Подожди, а? Я ведь спал, верно?

Видимо, вся ситуация была настолько необычной, что даже такой простой идиот, как он, смог обратить на это внимание. Он огляделся вокруг, вероятно, в поисках пятен крови. На мгновение его взгляд задержался на вывернутом участке земли, где торчали железные колья.

Зная, что все его назойливые вопросы только прибавят ей работы, Элизабет тут же окликнула его.

— Как бы то ни было, если у тебя есть время так нагло дремать, то тебе наверняка до смерти скучно. Тогда тебе повезло, что у меня есть идеальная работа для твоих праздных рук. Пойдем сейчас же. И будь бодр.

— Хорошо, я признаю, что я дремал, но это не значит, что я—  АУ!

— О, заткнись! Просто иди!

Она схватила его за мочку уха и с силой потащила прочь. При этом она бросила взгляд назад.

На земле бурлила багровая лужа.

Как только она увидела это, Элизабет холодно отвела взгляд и поспешила вперед.

Она как будто пыталась отрицать, что здесь вообще что-то было.

***

Давным-давно Элизабет установила магическое устройство в одной из комнат в тускло освещенных подземных коридорах замка.

Устройство было предназначено для избавления людей от кошмаров. Однако его реальная эффективность была в лучшем случае сомнительной.

Кроме того, для его проверки требовалось как минимум два человека, поэтому Элизабет так и не попробовала его и вообще забыла о его существовании. Тем не менее, это могло быть именно то, что им нужно, чтобы разрешить их нынешнюю ситуацию.

Единственная проблема заключалась в том, насколько это опасно.

Кайто, конечно, очень не хотелось, чтобы его использовали в качестве подопытного кролика.

— Ладно, это будет прааавда жёсткий отказ с моей стороны!

— Нет, нет, это сработает! У меня нет ни малейших доказательств в пользу этого, но у меня странное чувство, что у тебя все получится!

— Это слишком важно, чтобы оставлять это на волю случая, тебе не кажется?! Стоп, стоп, стоп, стоп, стоп! Если ты собираешься кого-то куда-то запихивать, то сначала хотя бы убедись, что это работает!

— Ты же мужчина! Прояви выдержку! Не волнуйся - если что-то случится, я обязательно заберу твой прах!

 — О, так мы просто действуем, предполагая, что я умру... Эй, подожди, аххххххх!

Однако он был во всем виноват с самого начала, поэтому его человеческие права были утрачены.

Элизабет проигнорировала его протесты и прижала его к устройству. С шорохом его засосало внутрь - или так он, вероятно, думал. Транспортировка всего его тела была бы гораздо сложнее, чем стоило бы. Вместо этого устройство было спроектировано так, чтобы отделить кончик его души и занять его на некоторое время. Когда это произошло, его сознание отправилось в путь.

В реальности он просто потерял сознание. Элизабет оставила его тело на полу и стала наблюдать за тем, что происходит в устройстве.

— Итак. У меня есть подозрения относительно истинной формы его кошмара. Давайте посмотрим, права ли я.

Внутри стекла цветы светились пунцовым светом, и их кровавые формы бесконечно менялись.

Они становились бабочками, затем снова превращались в цветы, затем снова становились бабочками. Они мягко порхали и хлопали крыльями. И этот прекрасный цикл продолжался. Но вдруг что-то изменилось. Появился управленец мира снов - черно-белый тапир.

Кайто беспечно направился к нему. Но когда он попытался дотронуться до него, тот небрежно заглотил его руку.

— Конечно, это был правильный ответ, но все же, какой дурак позволит так легко себя съесть?!

Элизабет с трудом могла поверить в то, что она только что наблюдала. Конечно, Кайто был глупцом, идиотом и простаком.

Затем тапир лопнул.

Его шкура разорвалась сверху вниз, а затем плавно упала на землю. Животное превратилось в ужасный сгусток мышечных волокон. От него начали отделяться куски мяса, с которых капала слизь, передавая данные о кошмаре, который съел тапир, в сам мир.

Затем внутренняя часть стеклянного шара заострилась.

Поле цветов прекратило свое вечное расширение и потеряло свой пунцовый оттенок. Осталось лишь огромное количество серебристых игл.

Крылья бабочек последовали его примеру, утончаясь и превращаясь в ножи. Все пространство было заполнено предметами, предназначенными для причинения боли людям.

Элизабет тяжело вздохнула.

— Как я и думала... Это настоящая клетка боли.

Ее шелковистые черные волосы колыхнулись, когда она обернулась.

Со слабой улыбкой на лице она воскликнула:

— А, еще одно ожидание оправдалось. Конечно, ты прислушался к призыву. Этот прибор пришелся тебе по вкусу, не так ли?

Она смотрела через открытую дверь комнаты...

…на багровое пятно.

…которое расширялось и растекалось, как море крови.

***

Бесчисленные вязкие шарики пены пузырились на почерневшей багровой поверхности бассейна.

Это придавало ему вид гнилостного, бурлящего болота. Особенно большой пузырь образовался на его поверхности, затем лопнул, обнажив исхудалые пальцы. Вскоре после этого поднялась оставшаяся часть одинокой руки, а также одна нога. Вместе они протащили разорванное тело по каменному полу. Отвратительный труп посмотрел на Элизабет. Он ничего не ответил ей.

Тем не менее, он выразительно потряс кожей, плотью и органами. Элизабет кивнула. Конечно.

Существо жаждало поделиться своей болью с живыми, и оно также откликалось на чужую боль. Его единственным желанием было слить свою боль с чужой, а затем заставить их принять всю эту объединенную боль на себя.

Это и было причиной того, что труп зациклился на Кайто Сена. В данный момент он так пристально смотрел на магическое устройство, что, казалось, мог проделать в нем дыру.

— Гррр... Уррр...

— Да, это мир, созданный из боли. Интересно, не правда ли, посмотреть, какой дурак это состряпал? О жалкий бедняга, которого Рыцарь разорвал на части еще при жизни и использовал как часть своего зверя.

И с этими словами Элизабет небрежно раскрыла истинную природу трупа.

Изначально это был обычный старый человек. Однако после того, как он был захвачен живым Рыцарем, самым слабым из четырнадцати ранговых демонов, его разорвали на части и связали вместе с бесчисленными другими подобными жертвами, чтобы сформировать огромного лоскутного зверя. И единственная причина, по которой его постигла эта ужасная участь, заключалась в том, что он имел простое несчастье жить в деревне неподалеку от замка Принцессы Пыток.

В определенном смысле, это была вина Элизабет в том, что этот житель деревни попал в беду. Однако она даже не знала его имени.

Для нее он был просто еще одной невинной, безымянной жертвой среди бесчисленного множества подобных ему.

Тем не менее, труп не выказывал никаких признаков того, что он держит какую-то особую злобу на Принцессу Пыток. И этого следовало ожидать. У него не было возможности обижаться на кого-то одного. Зверство, которому подвергся невинный житель деревни, выходило за рамки того, что человек мог даже постичь.

Когда чье-то тело разрывают на части и сшивают в ужасное чудовище, обычно не хватает ума приписать вину конкретному человеку.

Находясь в состоянии растерянности, крестьянин испытывал невыразимые муки. Однако смерть Рыцаря освободила его.

Вернее, должна была освободить, но по какой-то причине он все еще оставался в ловушке боли.

Несомненно, потому, что он не мог принять... Нет, скорее, он не мог понять, что произошло.

Обычно крестьянин должен был умереть в тот момент, когда его тело было разорвано на части. Однако магия Рыцаря насильно сохранила ему жизнь. Даже когда он внезапно вернулся в свое обычное состояние «смерти», он не мог понять, что именно это произошло.

Вместо того чтобы исчезнуть, как обычно, его душа застыла. И из-за этого он изменился.

Он знал только боль.

Просто интенсивность его агонии перечеркнула всю его человечность.

Именно это превратило деревенского жителя в монстра, которым он был сейчас.

Однако вывести его из этого состояния было бы легче сказать, чем сделать. Его сознание было слишком сильно изношено, чтобы он мог реагировать на разум, и, кроме того, Элизабет была Принцессой Пыток. Делать людям больно и причинять им боль - вот что составляло ее сущность.

Она не обладала ни добродетелью святого, ни состраданием героя. Однако...

— Учитывая все вышесказанное, продолжать преследовать меня - довольно неприятное предложение. Возможно, мне лучше все-таки что-то с тобой сделать. Итак, мальчик, создавший этот мир, находится внутри стеклянного шара. Что скажешь?

Устройство засветилось серебристым светом, когда Элизабет прижала к нему ладонь. Внутри Кайто совершал поступок, который можно было назвать либо галантным, либо безрассудным, либо просто глупым, и отправлялся в путь по жестокому ландшафту, не дрогнув перед болью, которую ему предстояло испытать.

По миру ножей и игл потекла струйка крови.

Увидев это, монстр немедленно отреагировал. Оно протянуло свою единственную руку и ногу. Как это было просто, как жалко и как глупо. Элизабет издала бездушный смешок. Однако эти же черты характера спасли ее.

Однако спасется ли чудовище по-настоящему, Элизабет не знала.

— Хорошо, тогда я разрешаю. Пойдем.

Чудовище приняло приглашение Принцессы Пыток и прыгнуло. Его тело, состоявшее только из души, исчезло в волшебном устройстве.

Элизабет пустила ману через ладонь и перенесла свое сознание и часть души вслед за ним.

И с иллюзорным шорохом...

…Элизабет втянуло в шар.

***

— Ты боишься боли, да, но ты слишком привык к ней. Смею предположить, что в этом противоречии и кроется причина твоего извращенного характера.

Когда Элизабет упала, она издала тихое бормотание.

Кайто, должно быть, услышал ее, так как судорожно огляделся по сторонам. Но когда он это сделал, он слишком сильно повернул свое тело и потерял равновесие. Как дурак, он забыл, что его нога все еще была насажена на иглы.

Элизабет нахмурилась. Ну, это нехорошо. Она взмахнула платьем, как птица крыльями, и свистнула. Тьма и лепестки цветов закружились в воздухе, в конце концов слились в черный шар и с хлопком материализовались.

Хозяин снов снова появился и теперь был гораздо больше. Элизабет грациозно приземлилась на огромного тапира.

Заставив его нырнуть, она проследила за состоянием Кайто. Он был на грани того, чтобы полностью перевернуться.

— Ты неисправим, ты знаешь это? Что, у тебя есть какая-то секретная квота промахов, которую ты считаешь необходимым выполнить, или что-то в этом роде?

В отчаянии, она протянула руку и схватила руку Кайто, когда та затрепыхалась в воздухе.

Затем она одним рывком подняла его вверх.

Усадив его на спину тапира, она села сама, прежде чем он успел опомниться. Затем она положила руки на колени и вернулась к наблюдению за миром.

Конечно, они слились.

Труп вошел внутрь вместе с ней, но сейчас его нигде не было видно. Однако то, что его не было видно, не означало, что его не было. Это была не только душа, но и не более чем масса негодования и одержимости болью.

Учитывая, что мир, в котором они находились, состоял только из боли, он и монстр были практически идентичны. В результате монстр был поглощен миром, как только вошел в него, подобно мясному дождю тапира.

В каком-то смысле труп и все, что было видно, стали одним целым. Он распространился по всему миру.

Элизабет кивнула. Все шло так, как она и предполагала. Когда она это сделала, сзади раздался сердитый крик.

— ЭЛИЗАБЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!

— О, привет, Кайто.

— Не надо со мной здороваться, черт возьми! Ты хоть представляешь, через что я только что прошла из-за тебя?!

Когда Кайто продолжил громко кричать, Элизабет опустила руку, которой слегка помахала ему.

Затем она пожала плечами и бесстрастно ответила ему.

— Ну, ты так говоришь, но даже у меня не было ни малейшего представления о том, что причина твоих кошмаров примет такую форму. И, кроме того, кто именно отказался меня ждать, пробираясь по этим иглам в одиночку, как полный дурак?

 — Ну, это действительно звучит плохо, когда ты так говоришь... Подожди, подожди минутку. Это и есть причина моих кошмаров?

— Да, это так. Это действительно противоречивое зрелище.

Элизабет смотрела вниз на преображенное поле цветов. Все еще сидя, Кайто пересел, чтобы оказаться рядом с ней. Какой же он был легко отвлекаемый парень. Элизабет смотрела на мир ножей и игл, продолжая говорить.

— Чтобы определить точный источник кошмаров другого человека, нужно погрузиться в его воспоминания. Однако это всего лишь экспериментальное устройство, и такая сложная задача ему не по силам. Вместо этого он демонстрирует символическое проявление страха, который движет кошмарами его субъекта. То, что ты видишь перед собой, и есть результат. Ты боишься боли, но при этом привык к ней и порой даже охотно принимаешь ее. Как я уже сказала, противоречиво. Это извращение, и это многое значит для меня.

 — ...Хм.

— Море ножей и игл, да...? Это настоящая клетка боли, из которой невозможно выбраться.

Элизабет сузила взгляд. Эта сцена имела тревожное сходство с тем зверством, через которое когда-то прошла Принцесса Пыток в своей вотчине. Отчаянные мольбы ее подданных об освобождении от смерти были музыкой для ее ушей, и она наслаждалась ими, потягивая лучшие вина.

Элизабет замолчала, вспоминая ту ночь безумия. Кайто тоже ничего не сказал.

Некоторое время на спине тапира царила тишина. Внезапно пораженная абсурдностью всего этого, Элизабет выгнула спину и вытянула руки вверх. Опустив их обратно, она выдохнула.

— Честно говоря, для меня это не имеет ни малейшего значения.

— Тебе не кажется, что это слишком честно?

— Ха. Ты думаешь, что твоя травма особенная? Чего ты боишься, что тебе неприятно, какой груз ты несешь... Я не намерена расспрашивать подробности, да они бы и не заинтересовали меня, если бы я это сделала.

— Это... справедливо, я думаю.

— Тем не менее, сейчас я намерена уничтожить это место.

— ...Что?

Ответ Кайто был совершенно ошарашен, что Элизабет сочла оскорбительным.

Какая наглость. В более праведном мире его бы не просто пытали за такое, его бы прямо казнили.

Если не принимать во внимание, что именно так работало магическое устройство, ситуация в целом делала их единственный выход совершенно очевидным.

Они должны были сломать клетку.

Они должны были убить монстра.

Ибо это было провидением, а также милосердным поступком.

— Когда вы помещаете кого-то в устройство, оно воспроизводит символическую причину его кошмаров. Однако это лишь первый шаг. Кошмары заканчиваются тем, что третья сторона уничтожает воспроизведение, тем самым освобождая разум субъекта. Насильственная конфигурация, если быть уверенным.

— Мне кажется, что в этом нет никакого смысла. Это действительно заставит кошмары прекратиться?

— О, тут уж точно нет никаких гарантий! Большинство создателей таких масштабных магических устройств, как это, в конечном итоге сходят с ума!

— Я начинаю чувствовать тенденцию в этих необоснованных заявлениях, которые ты продолжаешь делать.

— Тем не менее, какими бы нелепыми ни были идеи, лежащие в основе этого устройства, его стоило испытать. В последнее время у нас не было сражений, и я чувствовала, как мое тело становится все более вялым с каждым днем... К тому же, я только что пережила довольно неприятный опыт.

Элизабет издала язвительный ропот и хрустнула костяшками пальцев.

Теперь, когда она подумала об этом, день был не из легких. Начиная с того, что Кайто не проснулся вовремя, одно неприятное событие происходило за другим. Честно говоря, Элизабет это немного надоело.

Пора было положить этому конец.

— Бакууууу, - закричал тапир. Он явно чувствовал ее агрессивные намерения. Однако Элизабет проигнорировала его. Напротив, она восприняла его крик как сигнал к началу разрушения.

Она протянула руку в пустое пространство, и вокруг ее бледной руки образовался вихрь из тьмы и пунцовых лепестков цветов.

Затем она вытащила из нее длинный меч.

— Меч Палача Франкенталя!

На изящном лезвии меча вспыхнула тревожная эпитафия. Любому, кто увидел бы ее, смысл этой фразы был бы вбит прямо в мозг. Элизабет взмахнула мечом, словно подавая сигнал к казни.

— Танец Ведьм!

Его лезвие рассекло пустой воздух.

В этот момент серебристый пейзаж начал меняться. Воздух засиял жаром, а земля, принявшая на себя волну ее магии, превратилась в огромный лист раскаленного металла. Если бы кто-нибудь стоял на ней, жар заставил бы его скакать как сумасшедшего. Однако не только видимые существа могли ощущать его воздействие. Даже сейчас на раскаленной плоскости корчилось одинокое чудовище.

Элизабет сузила свои багровые глаза.

Больно, не так ли? Хорошо! Насладись вкусом моей пытки и вместе с ней вспомни.

Боль от ожога отличалась от боли от разрыва на части. Как только чудовище испытает этот новый вид боли, в его сознании непременно зародится сомнение. Он уже был мертв. Почему же тогда он должен испытывать еще один вид боли? И когда это произойдет, сильное замешательство должно было на время возродить в монстре человечность.

Температура металлической плоскости безжалостно повышалась, с каждым мгновением становясь все выше и выше. Серебристые цветы поникли и обвисли, плавясь. Сильный жар пронизывал каждый дюйм этого ограниченного мира. И Кайто с Элизабет не были исключением.

Тапир едва успел вовремя подняться. Он махал своими корявыми руками и ногами, протестуя против жары.

Кайто пришлось крепко вцепиться в его круглую спину, чтобы не быть сброшенным. Он испустил панический крик.

— Э-эй, Элизабет! Такими темпами ты и нас сожжешь!

— Хмм. Это проблема, не так ли? Честно говоря, я никогда не думала о такой возможности.

 — Почему это не первое, о чем ты подумала?!

Крик Кайто звучал с беспокойством и возмущением, но Элизабет не обратила на него ни малейшего внимания.

Она прислушивалась к другому вою, который исходил от самого мира.

— Нет, нет, нет, нет, нетнетнетнетнет! Жарко, больно, помогите, кто-нибудь, спасите меня!

Рассудок трупа был заперт в ступоре простой агонией, но новая боль оживила его и вернула на передний план. И теперь, когда к трупу вернулись чувства, Элизабет нужно было кое-что сделать.

Она раздвинула свои алые губы и, не колеблясь ни мгновения, сделала смелое заявление.

— Настало время заключить сделку.

Пришло время покончить со всеми кошмарами.

Разрушение и убийство были единственными талантами, которыми обладала Принцесса Пыток. Поэтому роль Элизабет заключалась в том, чтобы принести вторую насильственную смерть только что пришедшей в сознание душе. Она обрушила свой меч вниз без малейшей пощады.

Тьма и багровые лепестки цветов вырвались наружу, испуская ударную волну, которая поглотилась прорехами между пепельными облаками.

Небо скрипнуло. Затем воздух наполнился звуком бьющегося стекла.

Этот звук стал предсмертным звоном как для мира, так и для чудовищ. Мир был разрушен, и смерть была единственной судьбой, которая ждала всех, кто был разбросан по нему.

Невинный житель деревни уже встретил свою вторую смерть. Элизабет была уверена в этом.

Осколки неба падали вниз, как падающие звезды.

Тысячи обрывков света посыпались сверху.

И сразу же после этого Элизабет и Кайто с силой выбросило наружу.

***

— А ну получааааааай!

— Хурх!

Это была уже третья атака на грудь Кайто за этот день.

Это доходило до того, что Элизабет почувствовала, что ей следует начать взимать плату за оказанные услуги. Кайто, с другой стороны, казалось, был недоволен пробуждением. Какая наглость. Однако на этот раз Элизабет решила не обращать внимания на его недовольство.

Вместо этого она серьезно осмотрела разбитый шар. Повреждения были довольно серьезными. Он служил по назначению, как она и надеялась, но у нее было много претензий к его ветхой конструкции.

— Какой хлипкий кусок хлама получился. Для такого опасного устройства, как это, я ожидала, что оно выдержит хотя бы одно использование.

— Еще бы, если бы ты не использовала его как сумасшедшая.

Кайто ответил ей с раздражением. Он был не просто наглым, теперь он был откровенно грубым. Однако Элизабет решила не обращать внимания на его неучтивость, и они обменялись пустяковыми фразами. Все это время Элизабет продолжала водить пальцами по прибору.

Мир боли был разрушен. Монстр был мертв. Однако было неясно, будет ли устройство когда-нибудь снова пригодно для использования.

Что ж, я уверена, что так или иначе починю его, - в конце концов решила Элизабет. Она убрала руку и повернулась к Кайто.

— И еще одно замечание, я так понимаю, твоя странная сонливость прошла?

 — А? О, вообще-то, раз уж ты об этом заговорила, да... Думаю, сегодня было просто одно странное событием за другим.

Его ответ был гораздо более расплывчатым, чем хотелось бы Элизабет. Она нахмурилась.

После освобождения от зверя Рыцаря душа крестьянина осталась без надлежащей формы. Единственная причина, по которой она смогла материализоваться таким образом, заключалась в том, что она нашла в Кайто такую подходящую добычу. Ощущение, которое он почувствовал, когда оно начало охотиться на него, не было сонливостью; это было сильное давление желания монстра утащить его на смерть.

Элизабет еще раз оглядела Кайто. Темная тень исчезла.

Похоже, что монстр действительно был мертв. Точнее, теперь он осознал, что мертв.

Поэтому он исчез туда, куда обычно отправляются мертвецы.

Если, конечно, такое место вообще существует.

Существование высших сущностей - Бога и Дьявола - было окончательно установлено, но никто не смог доказать, куда деваются души людей после смерти. Поэтому Элизабет не знала, принесет ли ее выбор спасение монстру.

Единственное, что она сделала, - это принесла мертвецу еще больше боли и победила его, когда он закричал.

Было бы самонадеянно называть такой поступок «отправкой его на покой».

Злая Принцесса Пыток положила конец его существованию. Это было все.

Мертвец исчез. Ни больше, ни меньше.

Элизабет не жалела о своем решении и не стыдилась его. Она гордо и надменно кивнула.

— Если так, то смею надеяться, что ты должен благодарить меня. Если ты хочешь упасть на колени и выразить свою благоговейную благодарность, я тебя не остановлю.

 — Почему? Просто почему?

Кайто бросил на нее обиженный взгляд. Он действительно был глуп, этот ее глупый слуга. Однако именно из-за этой глупости и приходилось объяснять ему, что к чему, когда он предъявлял ей необоснованные претензии. Элизабет решила просто посмеяться.

Затем она вдруг вспомнила, как сильно проголодалась.

Еда была одним из самых ярких моментов в ее жизни. Фактически, это были единственные яркие моменты.

Она скрестила руки. Но вместо того, чтобы жаловаться, она продолжила.

— Итак, Кайто, время обеда почти подошло. Если моя трапеза задержится, я полагаю, ты не будешь возражать против того, чтобы оказаться на Игольном Стуле.

— Вообще-то, думаю, у меня есть пара возражений.

Даже после того, как она так пригрозила ему, он все равно, вероятно, собирался преподнести ей что-то совершенно несъедобное.

Хотя она знала это, Элизабет все равно с нетерпением ждала своего ужина.

***

Все, что было дальше, - не более чем отступление.

Вы можете проигнорировать все это, и ничуть не будет от этого хуже.

Эта история началась довольно давно.

Когда Элизабет впервые установила магическое устройство, предназначенное для избавления людей от кошмаров.

Зачем ей это понадобилось?

Каждый день она проводила бесчисленные часы в праздной дреме. Она была из тех, кто предпочитает спать естественным сном. Ни разу она не ворочалась из-за кошмаров, ни разу не получала недостаточного количества сна, и ни разу отдых не мешал ее дневным делам.

Однако Принцессе Пыток снились сны.

И это было довольно неприятно - видеть кошмар и не иметь возможности проснуться, несмотря на то, что она знала, что это сон.

В мире, из которого она не могла пробудиться по собственной воле, ее донимали постоянные крики.

Отвратительная Элизабет, отталкивающая Элизабет, жестокая, омерзительная Элизабет!

Проклятие тебе, проклятие тебе, проклятие, проклятие, вечное проклятие тебе, Элизабет!

Бесчисленные голоса выкрикивали презрение и проклятия.

Принцессу Пыток сжигали в адском пламени на глазах у всех.

Ночь за ночью ее мучения продолжались без остановки.

Однако Элизабет Ле Фаню никогда не металась и не ворочалась.

И она никогда не боялась заснуть.