Онлайн чтение книги Сборник побочных историй. Власть книжного червя Short Story Collection
9 - 13

События происходят во время пятого тома третьей части (12 том по сквозной нумерации)

История с точки зрения Корнелиуса, который сожалеет, что не смог не только защитить Розмайн, но и поймать настоящего преступника. Его ждёт разговор с матерью, Эльвирой.

Заметка автора: объём дополнительных историй в пятом томе третьей части довольно большой, поэтому пара глав публикуются здесь. Можно сказать, что это первая часть истории с точки зрения Корнелиуса.

***

— Корнелиус, если чувствуешь себя виноватым, то поймай того, кто причинил вред Розмайн.

Кивнув на слова господина Фердинанда, я отправился вместе с дедушкой, намереваясь поймать преступника, причинившего вред Розмайн. Когда мы бросились на сигнал Ангелики, то обнаружили там виконта Джойсотарка. После того, как мы доложили аубу и отцу, что преступник схвачен, я смог вздохнуть с облегчением, радуясь, что удалось поймать нападавшего. Указание господина Фердинанда было выполнено, а потому я почувствовал, что мне удалось немного искупить вину перед Розмайн.

Как же я ошибался. В результате допроса, проведённого аубом Эренфестом, выяснилось, что виконт Джойсотарк был тем, кто напал на нас по пути в северное здание и похитил госпожу Шарлотту, но он не тот преступник, что причинил вред Розмайн. Другими словами, я так и не смог поймать преступника.

Чем больше я об этом думал, тем тяжелее мне становилось. Хотя уже стояла глубокая ночь, я всё ещё продолжал ворочаться в кровати, не в силах уснуть. Кажется, слуга, дежуривший ночью, заметил мои терзания.

Лёжа в темноте, я никак не мог заснуть, пусть и понимал, что необходимо выспаться. Из моей головы никак не выходил образ Розмайн, обмякшей на руках господина Фердинанда. Она почти полностью была замотана в ткань, за исключением лица, на котором оставались грязь и следы от уже затянувшихся царапин. Она никак не отреагировала, когда ей в рот протолкнули платок, смоченный лекарством. Лицо выглядело таким же бледным и безжизненным, как и во время происшествия, случившегося в день её церемонии крещения, когда она лежала в луже крови. Ни тогда, ни сегодня я, её рыцарь сопровождения, так и не защитил её.

«В порядке ли Розмайн?» — думал я. Пускай перед допросом виконта Джойсотарка господин Фердинанд и сказал: «Её жизнь вне опасности», но по его взгляду я понял, что состояние Розмайн вызывает беспокойство. Услышать что-то ещё о её состоянии я так и не смог, поскольку и ауб, и все присутствующие рыцари сосредоточились на обсуждении возможной причастности виконта Герлаха, которого упомянул виконт Джойсотарк.

«Если бы тогда я был с Розмайн, а не с госпожой Шарлоттой…»

Я не видел того момента, когда захватили ездового зверя Розмайн, так как сосредоточился на спасении госпожи Шарлотты и Ангелики. Поймав их и расслабившись, я начал делать большой круг над лесом и тут же услышал крик Розмайн. Я торопливо огляделся, но сеть света уже утащила её ездового зверя в лес. Всё, что я смог увидеть — лишь трясущиеся вдалеке деревья.

«Как рыцарь сопровождения я должен был не спускать глаз со своей госпожи…»

Вот только в тот момент я думал лишь о той опасности, что грозит госпоже Шарлотте и Ангелике, позабыв об охране Розмайн. Стоило всего на несколько мгновений отвести от Розмайн взгляд, как она оказалась в беде. Я не мог понять, что происходит, поэтому меня сковал страх, кровь заледенела, в горле мгновенно пересохло, а голова стала совершенно пустой.

Мне нужно было немедленно лететь к Розмайн, но я не мог просто сбросить двух спасённых людей. Я велел Ангелике прекратить укреплять тело и снабжать Штернлюка магической силой, и как можно скорее доставить госпожу Шарлотту обратно на ездовом звере. После этого я бросился искать Розмайн, но было уже слишком поздно. Сколько бы я ни звал, Розмайн не отвечала.

«Если бы я тогда смог увидеть преступника, то поймал бы его…»

Я не мог простить человека, который сотворил такое с Розмайн. Размышляя о том, является ли преступником виконт Герлах, упомянутый виконтом Джойсотарком, я хотел схватить его собственными руками как можно скорее.

Ощущая беспомощность, сожаление и гнев на преступника, я плотно закрыл глаза, пытаясь поскорее заснуть.

***

Я встал, когда меня разбудил слуга, чувствуя, что совершенно не выспался. Я плохо спал и часто просыпался посреди ночи. Ощущая сонливость, я оделся и отправился на завтрак в столовую. Сегодня должен был состояться допрос виконта Герлаха. Я собирался присутствовать на нём, надеясь, что это поможет успокоить разум.

Когда я вошёл в столовую, мама уже закончила завтракать.

— О, Корнелиус, сегодня ты рано.

— Я плохо спал.

Когда слуга заварил мне чаю, и я поднёс чашку к губам, то заметил, как из-за моих дрожащих рук поверхность идёт рябью. Я сделал глоток, чувствуя, как чай согревает тело. На завтрак мне принесли хлеб и крем из та́ние, который мне очень нравится. Мама пила чай, словно ничего не замечая, хотя ещё недавно мне не позволялось есть крем из та́ние без её разрешения, поскольку осенью я съел его слишком много. И вот сейчас мне подали любимую еду. Интересно, было ли это проявлением её беспокойства обо мне?

Я намазал крем на хлеб и откусил. Мне сразу стало немного лучше, но потом я подумал о Розмайн, которая научила меня этому рецепту, и мысли, что не давали мне покоя с прошлой ночи, вырвались наружу.

— Мама, хотя я — рыцарь-ученик из эскорта Розмайн, но я не смог защитить свою госпожу... Мне следовало оставаться с Розмайн, а не кидаться на помощь госпоже Шарлотте...

— Корнелиус, я понимаю, что ты подавлен, но разве причина произошедшего не в том, что Розмайн всеми силами стремилась спасти госпожу Шарлотту?

Мама всё верно сказала. Если бы Розмайн не бросилась на выручку сама, то на помощь госпоже Шарлотте отправились другие рыцари сопровождения и рыцари ордена, в то время как я сосредоточился бы на защите Розмайн. Работа рыцаря сопровождения — защищать лишь своего господина. И как бы это жестоко не выглядело, рыцаря сопровождения не должны волновать беды других.

Я кивнул, а мамины угольно-чёрные глаза слегка блеснули.

— Тогда, пожалуйста, воздержись от слов и поступков, которые заставляют тебя сожалеть о помощи госпоже Шарлотте. Тебе не нужно винить во всём себя, ведь это рыцари сопровождения госпожи Шарлотты не смогли уберечь её от опасности, не сумев справиться с нападавшими в чёрном.

Ответ мамы был достоин первой жены командующего рыцарским орденом. Вот только она сказала так потому, что не видела случившегося сама. Если вспомнить произошедшее, то учитывая ситуацию и количество врагов, рыцарям сопровождения госпожи Шарлотты было бы трудно отбиться от нападающих лишь своими силами.

Передвигая в голове фигуры гевиннена, я вспомнил умелые движения чёрных. Если бы те трое мужчин в чёрном, что напали на госпожу Шарлотту, напали на нас, то даже схлестнись с ними мы с Ангеликой, последний достиг бы Розмайн.

«Вот только Розмайн ехала на ездовом звере, — подумал я. — Её бы не смогли схватить и похитить, как госпожу Шарлотту».

— Мама, твои слова не ошибочны, но я был свидетелем произошедшего, а потому не могу в полной мере с ними согласиться. Рыцари сопровождения госпожи Шарлотты не были небрежны в своей работе.

— Корнелиус, если ты можешь так спокойно оценивать случившееся, то не сожалей о том, что уже произошло, а думай о будущем. Жизни Розмайн ничего не угрожает, пусть она и будет спать какое-то время. Всё будет хорошо, поскольку о ней заботится господин Фердинанд.

Я не мог принять слова мамы, способной так спокойно говорить о судьбе Розмайн за чашкой чая. Я зло проткнул вилкой бекон, что подали на завтрак.

— Господин Фердинанд не сказал о состоянии Розмайн практически ничего. Мама, это не похоже на тебя, так слепо верить другим.

Я считал, что старший брат Экхарт и мама слишком доверяют господину Фердинанду. Когда я пожаловался ей на это, мама прикрыла рот ладонью и засмеялась.

— Господин Фердинанд — человек, который предпочитает не говорить о вещах явно. Но раз он сказал, что жизнь Розмайн вне опасности, то не будет никаких проблем, если мы доверим ему заботу о ней.

Мне было неизвестно, сколько времени займёт лечение Розмайн, а потому я не знал, как ответить. Мама же тихо вздохнула и добавила:

— Господин Бонифаций был крайне недоволен тем, что лечение проводится в храме, но я согласна с суждением господина Фердинанда.

— Почему? Если состояние Розмайн стало стабильным, то почему бы не перевезти её туда, где можно предоставить ей больше защиты? В храме много служителей, но они не смогут защитить её.

Из рыцарей сопровождения Розмайн только Дамуэль и Бригитта посещали храм. Ещё я слышал, что Экхарт как рыцарь сопровождения господина Фердинанда мог туда прийти. Но это всё. Их слишком мало. Что они будут делать, если на них снова нападут?

— Храм — место, в которое не могут войти дворяне. Если запретить посещение храма дворянам, кроме последователей Розмайн и господина Фердинанда, то разве это не позволит легко воспрепятствовать тем, кто хочет навредить Розмайн под видом беспокойства о ней?

Согласно тому, что мама слышала от Экхарта, у господина Фердинанда в храме есть потайная комната, а потому безопаснее оставить Розмайн там, чем куда-то перевозить. И всё же я, промучившийся всю ночь в попытках заснуть, не понимал, почему мама столь расслаблена.

— Мама, несмотря на то, что на Розмайн напали, ты выглядишь довольно спокойной…

— Я не спокойна. Всё-таки жизнь Розмайн, которую называют светом надежды для Лейзегангов, оказалась в опасности. Теперь мне предстоит их успокаивать, отчего у меня начинает болеть голова.

Розмайн — приёмная дочь герцога, происходящая из дворян Лейзеганга, которых ранее подавляла госпожа Вероника. Дом возлагал на Розмайн большие надежды. Из-за слабого здоровья, а также того, что Розмайн росла в храме, она не привыкла к благородному обществу, так что её контакты с дворянами сводили к минимуму. Однако сейчас она уже немного привыкла к общению, а потому планировалось, что этой зимой она встретится со своими родственниками гибами и обсудит расширение на их земли полиграфии и производства бумаги. Дворяне Лейзеганга ждали, что смогут приобщиться к новой отрасли, сплотиться вокруг Розмайн и подавить бывшую фракцию Вероники… Вот только многие их надежды оказались разрушены. Думая об этом, я понял, что наши родственники наверняка сильно расстроены.

— Да уж.. Будет довольно сложно со всем этим разобраться.

— Корнелиус, ты говоришь так, будто тебя это не касается? Тебе предстоит иметь дело с их детьми в детской комнате и дворянской академии. Только не забудь заранее уточнить, какую информацию твой отец с аубом собираются хранить в секрете, а какую распространять.

После её слов я сразу же представил, как дети дворян Лейзегангов устремляются ко мне, чтобы завалить вопросами. Мне было хорошо известно, сколько внимания в прошлом году привлекла к себе Розмайн в детской комнате.

— Я не думаю, что командующий рыцарским орденом сможет покинуть замок в текущей ситуации, — продолжила мама. — Следовательно, твой отец какое-то время будет оставаться в рыцарских казармах. Поэтому, когда пойдёшь уточнять информацию, не мог бы ты спросить его о кандидатах в гибы Джойсотарка? Земли Джойсотарка находятся рядом с Герлахом, а потому это очень важная тема.

— Мама, в текущей ситуации, даже если я отправлюсь в рыцарский орден, не думаю, что у меня будет возможность переговорить с отцом лично.

Конечно, я всё ещё рыцарь-ученик, но я провёл больше года в роли эскорта. Поэтому я могу представить, как занят сейчас командующий рыцарским орденом. Одновременно с началом зимних кругов общения члены семьи герцога подверглись нападению со стороны дворянина нашего герцогства. Не думаю, что в такой ситуации у отца найдётся время на то, чтобы встретиться и поговорить со мной.

— Если не получится, ничего страшного. Я просто стараюсь получить информацию из как можно большего количества источников… А пока давай скажем Экхарту и Лампрехту, чтобы пришли на ужин домой.

«И всё же, не слишком ли мама спокойна?»

Видя, как мама раздумывает о том, с кем можно поговорить, чтобы получить как можно больше информации, касающейся семьи герцога, я не мог не почувствовать себя незрелым и как дворянин, и как рыцарь сопровождения.