Онлайн чтение книги Сердца Пандоры: Бег по кругу Pandora Hearts: Caucus Race
3 - 28

~~ В заключение ~~

Думать о грехе — всё равно, что думать о жизни или о нашем мире.

Если рассуждать о злодеяниях, процесс созидания в точности равнозначен преступлениям, достойным смертной казни. Все художники — не просто убийцы, они целятся во всех без разбора, погрязая в удовольствиях, пока убивают души всех и каждого. Это правда. В каждом произведении искусства есть изначальный грех.

Искусство — акт изображения мира, который мы видим своими глазами, так, чтобы его смогли увидеть другие. Если художник выставляет своей работой простой камушек, это значит, что в камушке для него заключается мир. Будь вместо него неизмеримая гора трупов, то и мир его выглядел бы точно так же.

Человек, у которого были чёрные кожаные перчатки, убивал вновь и вновь беспричинно, и даже до появления горы трупов он чувствовал неутолимую жажду. Перед ним лежала лишь смутно воображаемая картина. Таким образом, этот человек не был художником.

Мне нравится, когда мои работы неправильно понимают. Но в то же время я придерживаюсь позиции, что в мире нет такой вещи, как заблуждение. Неправильное понимание — тоже понимание. Поэтому прошу, читатель, толкуй эту книгу неправильно. Я буду приветствовать всех как сообщников на пути к новому, преображённому миру.

Я считаю, что мир должен не просто существовать, но и постоянно меняться. Другими словами, меняться должны и реальность, и видимость. Если бы мир не смог справляться с такой задачей, он был бы слишком прост. Более того, такой мир был бы скучен.

Грех, жизнь и мир образуют круги. Искусство, как и творчество, не что иное, как попытка эти круги охватить. Несомненно, однажды я убью этот мир из простого любопытства.

Я размышляю о происхождении греха. Каким было первое преступление, свершенное в этом мире? Кто выносил за него приговор? Скорее даже, могли ли тогда этот приговор вынести?

Для дискуссий нам нужны определения. Как я уже упоминал, мир — есть произведение искусства, в таком случае первым преступлением можно счесть само сотворение этого мира. Получается, что все жители этого мира были рождены одновременно с этим грехом. Если каждый несет в себе грех, то преступления не имеют смысла. Другими словами, искусство бессмысленно. Потому-то люди его так любят.

Разумеется, созидание есть акт разрушения чего-либо. Создавая, мы разрушаем. В таком случае, разрушение есть созидание. Поэтому я творю и опьяняюсь чужими творениями. Я люблю искусство. Люблю, но вместе с этим его опасаюсь.

Головорез убивает людей, а детектив его преследует. Это тоже формирует круг. Чтобы соединить его концы, я использовал чёрные кожаные перчатки. Черный — цвет ночи. И кожаные перчатки означают, что он не сможет коснуться этого мира голыми руками. Однако даже под покровом ночи мир слишком неприятен, чтобы до него дотрагиваться… Кто сказал, что его красота крылась именно в этой отвратительной жестокости?

Возможно, именно в этих словах кроется истинное искусство.

Думать о грехе — всё равно, что думать о жизни. Или о мире. Или об искусстве. И я верю, что за пределами этой тьмы спит нераскрытый человеческий потенциал.

 — «В ночь, когда смеется ворон», Evil B.

______________________________

Как только он закончил писать послесловие, в дверь кабинета постучали. Было уже поздно: к этому часу многие в особняке Баскервилей уже спали. Кабинет озарялся мягким светом свечей.

 — Господин, вот ваш чай, — раздался по ту сторону двери голос его слуги Освальда. Вернув перо на место, он велел слуге войти.

Дверь тихо отворилась, и Освальд зашёл в комнату с подносом на одной руке. Хотя лицо его, как обычно, ничего особенного не выражало, на нем промелькнула тень неудовольствия. Он подошел к столу Леви и поставил рядом с бумагой и чернильницей дымящуюся чайную чашку.

Освальд бросил быстрый взгляд на только что законченную рукопись и тут же отвернулся с незаинтересованным видом. Взглянув на господина, он произнес:

 — Хотя уже поздно, несколько слуг до сих пор не спят. Вам стоило попросить одного из них приготовить вам этот чай.

В его словах читалось: «Почему я?». Весь дом Баскервиль был прекрасно осведомлен, что Освальд не обладал талантом заваривать чай.

 — Я собирался отметить завершение своего романа, так что мне захотелось отведать твоего невкусного черного чаю,  — с этими словами Леви поднял чашку и сделал глоток.

Он выпил его так, словно им наслаждался:

 — Да, он ужасен. Вот. Именно то, что я и хотел.

 — …

Освальд хранил гробовое молчание.

Не обращая внимания на слугу, Леви с довольным видом продолжал потягивать чай, время от времени повторяя слово «ужасен». Допив половину, он поставил чашку на стол и устало потянулся.

Вернувшись в исходное положение, он пробормотал: «Ох, точно!». Не вставая с кресла, Леви посмотрел на стоявшего возле него слугу. Освальд молча поглядел на него в ответ.

 — Я писал послесловие к своему роману, и на меня буквально снизошло вдохновение. Ты не мог бы взглянуть?

Леви взял со стола листы, на которых ещё не досохли чернила, и протянул ему. Принимая рукопись, Освальд немного нахмурился. Тем не менее, взгляд его тут же опустился на текст, и он беззвучно начал читать. Объем был невелик, так что времени это заняло немного. Когда слуга поднял глаза, Леви нетерпеливо поинтересовался:

 — Ну, и как?

Освальд ответил, не помедлив ни секунды:

 — Не знаю, — тон его был тверже алмаза.

 — Вот как… — пробормотал Леви, приоткрыв рот.

 — Да. Я не знаю.

 — Вот как….

Где-то в ночной тьме закаркал ворон.

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

~~~ Послесловие ~~~

Это уже третий том, а я впервые официально приветствую вас в послесловии. Это Шинобу Вакамия. Рада с вами познакомиться.

Я всегда любила детские сказки, любила я и «Приключения Алисы в Стране Чудес». Когда я услышала, что мир «Сердец Пандоры» связан со сказками и с «Алисой», то ознакомилась с этой работой и стала — и остаюсь — читательницей, оказавшейся во власти истории, не менее запутанной, чем «Алиса» Льюиса Кэрролла…. А теперь по воле судьбы мне доверили написать эти книги.

Когда я ещё была обычной читательницей, я с радостью наслаждалась непредсказуемостью этой истории и следила за словами и поступками её персонажей. Однако когда мне самой предстояло рассказывать об этих героях и их приключениях, мне пришлось постараться.

Моя голова не приспособлена для размышлений о сложных вещах, но мне пришлось включить её на полную мощность, и я перечитывала эту историю — с её двойным и тройным дном — снова, снова и снова.

Когда я представляла, что понимаю героев, увлекалась и пыталась предсказать, к чему придёт сюжет, я обнаруживала, что шла по ложному следу, и в итоге опять изумлялась. Вот что значит близко познакомиться с «Сердцами Пандоры»! Я сбилась со счёта, сколько раз ощущала себя измотанной от постоянных изумлений!

В «Сердцах Пандоры» много интересных персонажей, но моими первыми любимцами стали Алиса и Гилберт, как более прямые и понятные герои. Такие персонажи как Оз и Брейк имеют множество внутренних сложностей, но по мере развития сюжета оригинальной манги и продвижения работы над книгами, я постепенно расшифровывала их чувства… а потом они вдруг становились мне более близки.

Затем я обнаружила, что Алиса и Гилберт, герои, которые казались мне прямыми и простыми, на деле таили в себе гораздо больше, и я затрепетала от страха.

Другими словами, даже сейчас, когда я работаю над книгами, мои отношения с «Сердцами Пандоры» не изменились в сравнении с теми временами, когда я была лишь их читательницей. В таком случае я планирую позволить этой жестокой и прекрасной истории играть со мной и буду наслаждаться этим до самого конца.

Если с помощью этих трёх коллекций коротких историй о буднях героев мне удастся добавить хоть немного красок к удовольствию от прочтения оригинальной манги, я буду счастлива.

В заключение — несколько слов благодарности.

В первую очередь, создательнице оригинала, Мочидзуки-сан. Каждый месяц в разгар суматошной подготовки к выходу очередной главы, Мочидзуки-сан помогала мне, тщательно исследуя мои рукописи и предоставляя материал. Без её помощи эти три сборника не были бы закончены. Её иллюстрации и бонусная манга просто шедевральны. Так и есть!

А ещё эти три книги существуют благодаря помощи главного редактора оригинальной манги Мукасы-сана, а также множества других людей, связанных с «Сердцами Пандоры». Я очень благодарна вам всем.

…И, прежде всего, я очень благодарна вам, читателям этой книги.

Я надеюсь, что мы сможем вновь встретиться в четвёртом сборнике коротких историй.

Шинобу Вакамия.