Онлайн чтение книги Я — нянюшка злодея I am the Nanny of the Villain
1 - 30

— Кха, кхарк..., ургх!

Несмотря на то, что Сара закрыла руками рот, она все равно начала захлебываться количеством вырвавшейся наружу крови. Отплевываясь, женщина проверила ребенка. Жар еще не прошел, и Клод, несмотря на поднявшийся шум, спал крепко.

— Ха-а-а, ха... — глубоко вздохнув, Сара попыталась успокоить пульсирующий желудок. Одеяло и одежда быстро окрасились темно-красной кровью. Задержись они еще немного, и ее вырвало бы кровью прямо на глазах у всех. С каждым разом выдерживать последствия использования маны становилось все труднее и труднее.

— Хеок!

Тело Сары дернулось вперед. По одеялу снова растеклось липкое багровое пятно. Закупорив дыхательные пути, кровь не позволяла ей нормально дышать, из-за чего у Сары началось головокружение.

«Ну и переутомилась я сегодня».

Казалось, что легче было создать широкомасштабную магическую атаку, которая охватила бы всю столицу империи, чем то, что она сделала сейчас. Благодаря мане Сары с подобным можно было справиться одним движением пальца, равно как и с помощью магии и жизненной силы Пак Хиён, находящейся в другом измерении. Но главная слабость магов заключалась в том, что у них была низкая выносливость. В этом отношении Сара ничем не отличалась от других. По сравнению с остальными магами она была сильнее, следовательно, ей приходилось расходовать больше сил.

— Фью-ю...

Сара сделала глубокий вдох, понемногу приходя в себя от событий сегодняшнего дня. Пока Итан занимался Первым принцем, Сара изо всех сил старалась не дать Клоду почувствовать силу своего проклятия. Также требовалось тщательно следить за тем, чтобы проклятие Амброзии не вошло в резонанс. Вдобавок ко всему, она все еще отчетливо чувствовала, как меч Первого принца рассекает ее шею. Но даже если бы он и не напал на нее, кровь пролилась бы в любом случае. На этот же раз, рвота кровью привела к сильному головокружению.

— Когда же я смогу наконец умереть?

Было бы куда проще, если бы Пак Хиён поскорее умерла и вернула свою часть разделенной души, позволив ей вновь объединить их в одно целое. Сара была разочарована тем, что Пак Хиён так и не умерла спустя шесть лет исследований. Щелкнув языком от досады, она прижала руку к разнывшемуся желудку.

— ...!

Борясь с головокружением, Сара оглядела комнату и наткнулась взглядом на замершую от удивления Мэй.

«Когда она вошла?»

Она совершенно не заметила присутствия посторонних в комнате. Однако Сара решила оправдать свою беспечность тем, что после ухода Итана Амброзия и слуг ее напряжение ослабло, а сама она больше не в силах была сдерживать плохое самочувствие. По ее лицу пробежала непривычная тень.

— В-вы в порядке...? — заикаясь, спросила Мэй, глядя на следы крови, окрасившей уголки губ и одеяло Сары в темно-красный цвет. Состояние здоровья графини даже для не разбирающегося во врачевании человека казалось очень серьезным.

— Не беспокойтесь, я пробралась внутрь, когда госпожа старшая горничная и господин дворецкий провожали герцога. Никто не знает, что я здесь, — заверила Мэй, и поспешно подошла к Саре. В ее руках была сменная одежда и корзинка для белья. Увидев все это, Сара поняла, зачем это дитя пришло сюда. — В прошлый раз вас определенно рвало кровью, но вы тщательно это скрыли. Однако сейчас госпожа графиня снова находится в таком состоянии, но ни господин герцог, ни кто-то еще не обеспокоен этим... Значит, госпожа графиня, вы и на этот раз решили скрыть свою боль.

— ...

— Я могу помочь вам.

Мэй действительно была сообразительным ребенком. А поскольку она быстро все улавливала, то, должно быть, поняла, что у Сары были и другие причины не наказывать ее тогда, во время стирки. И теперь Мэй сочла сложившуюся ситуацию удачной возможностью попытаться снова ухватиться за спасительную соломинку.

— Думаешь, что если ты покажешь свою полезность подобным образом, то я тебя обязательно прощу? Я намерена избавиться от всего, что стоит на пути господина Клода.

Услышав ледяной голос Сары, Мэй на мгновение вздрогнула, но все же спокойно ответила:

— Господин Клод же еще не знает, не так ли? О том, что я сделала. К тому же, уверена, я все еще нравлюсь ему. И скоро он обязательно разыщет меня.

— И что с того, что он найдет тебя? Ты всего лишь служанка. Господин Клод, которому предстоит стать главой Амброзии, должно быть, будет немного огорчен тем, что у него всего одна служанка.

— Господин Клод обязательно спросит, почему вы меня отталкиваете, так что можете ли вы быть со мной откровенны? Ведь вы заботитесь о господине Клоде.

— ...Верно. Именно поэтому я и хочу, чтобы рядом с юным господином остались только те, кто любит его так же сильно, как и я. Однако не уверена, что ты подходишь под этот критерий.

— Я тоже заботилась о господине Клоде. Пусть и недолго, но искренне. Зная это, юный господин открыл мне свое сердце. Лишь я одна была искренна в этом доме.

— Ронда, главная горничная, и Верон, дворецкий, искренни с господином Клодом.

— Да, но он никогда не был их приоритетом. Они принадлежат герцогу Амброзии. Мой же приоритет — господин Клод, — опровергла сказанное Сарой Мэй, продолжая упорно настаивать на своей полезности.

Если бы Сара действительно не нуждалась в ней, то она бы сразу остановила ее и выгнала из этого дома. Однако графиня, несмотря на то, что говорила ледяным голосом, продолжала ее слушать. Так что Мэй не могла не воспользоваться представившейся возможностью.

— Дайте мне шанс. Я буду не только слугой господина Клода, но и руками и ногами графини Миллен. К тому же я очень смышленая, так что вы сможете использовать меня в своих целях. А еще я буду до последнего помогать скрывать истинное состояние госпожи графини.

— Если соглашусь, то чего ты ожидаешь от меня? Я спрашиваю, потому что ты не будешь работать исключительно в интересах господина Клода.

Это была проверка. Сглотнув слюну, Мэй посмотрела на Сару. Та выглядела так, будто готова в любой момент потерять сознание, однако в ее холодных лазурных глазах светилась невероятная сила. Если Мэй не пройдет это испытание, то ей не останется места в доме герцога Амброзии. Тогда она исчезнет без следа.

— ...Вы сказали, что отругаете моего отца. Госпожа графиня. Я жду именно этого.

— Я сказала, что его надо отругать, а не что я его отругаю.

— Вот это я и имела в виду. Я провинилась перед господином Клодом, а вы сказали, что мне не следует оправдывать свои поступки тем, какой у меня был отец. Однако за то, что случилось в доме барона Ченблуна, нужно ругать именно моего отца, а не меня.

Услышав это, Сара некоторое время хранила молчание. Затем она вытерла кровь с губ тыльной стороной ладони и сказала:

— И как же ты собираешься искупить вину перед господином Клодом?

— ...Я посвящу ему свою жизнь. Сделаю все возможное для него.

— А если я скажу тебе предать господина Клода, ты предашь его?

— ...

Лицо Сары утратило всякое выражение, не осталось и следа от нежной улыбки, игравшей прежде на ее губах. Словно добрый и светлый образ, который она показывала до сих пор, был ложью. Промучившись некоторое время, Мэй покачала головой и ответила:

— Нет, я не буду этого делать.

— Почему нет? Ведь это именно я способна наказать твоего отца.

— Воля госпожи графини заключается в том, чтобы не подчиняться приказам, если они касаются предательства господина Клода.

Как только Мэй ответила, в глазах Сары вспыхнули искорки. Было видно, как уголки плотно сомкнутых губ графини чуть заметно подрагивают.

— Думаю, ты окажешься более полезной, чем я думала. Могу ли я с этого момента называть тебя просто Мэй?

— ...!

Теперь в голосе Сары звучала доброжелательность и теплота. Значит, сработало — она прошла проверку. Мэй покорно кивнула, чувствуя, как по шее стекает холодный пот.

— Спасибо, спасибо, графиня Миллен.

— Зови меня просто по имени, так будет удобнее. Пока господин Клод не вырастет, я буду принадлежать к дому Амброзии, а не к дому графа Миллена.

— Да, госпожа Сара.

Усмехнувшись, Сара опустила взгляд на испачканное кровью одеяло.

— Тогда можешь ли ты позаботиться об этом? Я могла бы использовать магию, но сейчас слишком плохо себя чувствую, я устала из-за того, что слишком часто прибегала к колдовству.

— Да! Предоставьте это мне!

Мэй проворно метнулась к кровати и протянула Саре сменную одежду, затем спрятала окровавленное одеяло в корзину и достала новое. После этого она сноровисто помогла Саре переодеться и бросила взгляд на спящего Клода. Уснувший от жара ребенок выглядел так, словно потерял сознание. Видя, что несмотря на всю суету вокруг, он так и не проснулся, Мэй поняла, насколько выматывающим оказался для Клода сегодняшний день.

— ...

После того, как Сара переоделась, Мэй, борясь со смешанными чувствами, подстелила новое одеяло под шею Клода. Оставшись одна, она много думала о нем. Действительно ли она ненавидела его? И за что так сильно невзлюбила его? В конце концов, Мэй пришла к выводу, что, не желая признавать своей уродливой проблемы, она вылила всю свою обиду на этого маленького и нежного ребенка.

— А это... — взяв в руки несколько маленьких цветов, Мэй протянула их Саре.

— Что это?

— Это любимый цветок господина Клода. Они напоминают госпожу герцогиню, которую я видела на портрете...

Сара приняла тонкие стебельки, которые подала ей Мэй. Это были полевые цветы, отдаленно напоминающие темно-зеленые глаза Дилайн. Такие растения обычно распускались по обочинам дорог и в полях — это были единственные цветы, которые в особняке Амброзии имели бесконечную ценность. Чтобы срезать их, Мэй приходилось выходить за пределы поместья.

— Я была не права по отношению к господину Клоду...

В горьком надтреснутом голосе Мэй больше не было притворства. И все же Сара должна была спросить еще раз, чтобы окончательно убедиться в ее искренности:

— Ты точно знаешь, что ты сделала не так?

— Вы сказали, что я не виновата в гибели своей матери и в том, что родилась на свет. Значит, и господин Клод не был виноват. Однако... это заставило меня задуматься о собственных грехах.

— Хорошо.

Согласно кивнув, будто услышав верный ответ, Сара погладила спящего Клода по голове. Из ее ладони полился слабый лазурный свет. После этого температура тела разгоряченного лихорадкой ребенка немного снизилась. Наморщенный лоб Клода разгладился.

— ...Агх.

Но в ее нынешнем состоянии использование даже такого небольшого количества маны было слишком тяжелым испытанием, и Сара снова подалась вперед, пытаясь выблевать кровь. Ее бы вновь вырвало на одеяло, если бы Мэй вовремя не поднесла к губам Сары платок.

— Рвота кровью, как это...

Физическое состояние графини оказалось гораздо серьезнее, чем Мэй могла себе представить.