Онлайн чтение книги Я — нянюшка злодея I am the Nanny of the Villain
1 - 9

Когда этот человек увидел за спиной Джейда лицо Итана Амброзия, то начал дрожать, как осиновый лист.

— Хык, хыуп! Хм-м-м!

Обливаясь холодным потом, мужчина стал отчаянно дергаться и всхлипывать.

— А ты неплохо держишься.

С великодушной улыбкой Итан забрался в экипаж.

Связанный человек пытался вырваться из лап герцога любыми способами, но безуспешно. Все потому, что из-за перерезанных сухожилий его  лодыжки пульсировали от невыносимой боли.

Глядя на это, Итан прищелкнул языком от жалости. По его лицу пробежала слабая тень сочувствия. Джейд покачал головой и залез следом за хозяином. Страшно было то, что сострадание было искренним.

— Будьте спокойны, милорд. Он должен продержаться до встречи с императором.

— Он выжил, пройдя через жесточайшие пытки. Разве его жизнь еще недостаточно жалка, чтобы погибнуть вот так? В этом и заключается милосердие.

Джейд искоса посмотрел на своего господина, который дружелюбным тоном рассуждал о милосердии, и поскорее закрыл дверцу экипажа, словно устав от этого разговора.

А затем ему в голову пришла мысль: «Думаю, он будет уже полумертв к тому времени, как прибудет в императорский дворец».

Как только дверца кареты захлопнулась, связанный человек с ужасом уставился на герцога Амброзии. Тот, безобидно улыбаясь, приводил в порядок воротник и на первый взгляд не проявлял особого интереса к пленнику.

«Если я и дальше буду вести себя подобно мертвому, то, возможно, мне все-таки удастся выжить».

Как только в голове мужчины мелькнула слабая надежда, Итан Амброзия открыл рот:

— Джим Вуд. Ты довольно болезненно отплатил мне за оказанное доверие.

— Ум-м-м!

Человек по имени Джим Вуд отчаянно замотал головой и застонал, однако кляп во рту не позволял ему говорить на человеческом языке. Он ревел, словно загнанный зверь.

— Поскольку ты предал Амброзию и стал верным псом Первого Принца, быть может, Первый Принц и проявит милосердие.

— Ху-у-у-у-у-у-...

— Но есть одно «но»: после того, как ты разобщил его со своими братьями, он собирается мучительно убить тебя в назидание двум другим принцам.

— Ып! Тьфу! Хурх!

Джим в слезах ползал перед Итаном Амброзием на коленях. От неуклюжей попытки мужчины поцеловать его ноги герцог нахмурил брови и слегка втянул туфли под сиденье. Этим он откровенно продемонстрировал, что ему неприятно дотрагиваться до подобной грязи. Однако, в отличие от действий, голос Итана Амброзия был мягким и даже дружелюбным:

— Я старался скрывать все как можно дольше, уверяя себя, что ты, проживший в моем особняке столь долгое время, ни за что не сможешь так поступить, но теперь уже поздно что-либо делать.

— Хепп!

От этого полного печали голоса у Джима невольно задрожали глаза.

Как же ему удалось сохранить это в тайне? И что он имел в виду, говоря, что ничего не мог с этим поделать?

Минуло уже десять лет с тех пор, как он проник в особняк Амброзии в качестве шпиона Первого принца. Когда Джим, докопавшийся до истины о проклятии дома Амброзии, собирался отправить письмецо своему хозяину, он внезапно потерял сознание. Когда же вновь открыл глаза, то обнаружил себя на холодном каменном полу связанным и в крови.

Герцог лично перерезал сухожилия на его руках и ногах. И этот же герцог сладко улыбался, слушая его крики во время зверских пыток, от которых голосовые связки буквально рвались в клочья. И все это лишь из-за того, что он узнал то, что ему не следовало.

— Тебе нужно было сперва поставить в известность меня, Джим. До того, как пытаться нашептывать скабрезные словечки Первому Принцу.

— Хм-м-м.

— Второй и Третий принцы уверены, что в письме, которое ты отправил Первому принцу, говорится об их слабостях. И, раз уж ты здесь, я надеюсь, что нам удастся разрешить это недоразумение...

Итан Амброзия сокрушенно вздохнул, будто размышляя над чем-то, и размял затекшую спину. От этого вздоха Джим вздрогнул, словно от удара ножом.

Итан Амброзия составил письмо и отправил его Первому принцу от имени Джима.

— Но если мы разрешим это недоразумение, то будет раскрыта долгое время скрываемая правда о нашей семье. Будучи главой дома, у меня нет иного выхода, кроме как принять это неизбежное решение.

— Хм-м-м, хеук, хеук!

Из глаз Джима непрерывным потоком текли слезы, смешанные с кровью, Изо рта по кляпу стекала слюна.

Итан Амброзия с жалостью взглянул на свою обузу и прищелкнул языком. На первый взгляд, его полные скорби глаза казались даже участливыми.

Испугавшись такого выражения лица еще больше, Джим почувствовал приближение собственной смерти.

— Ты ведь понимаешь меня, верно?

— Юп! Юуп! Юуап!

Итан сладко улыбнулся и потянулся к Джиму. Его рука, прикоснувшаяся к щеке предателя, была невероятно нежной. Но как только от ладони Итана начала исходить черная энергия, напряженное тело Джима стало слабеть.

— Хм-м-м-м...

Его широко распахнутые глаза внезапно успокоились, а затем и сам он безвольно обмяк. Карие глаза Джима на мгновение вспыхнули черным светом, но вскоре вновь вернулись к первоначальному цвету.

— ...

Он больше не сопротивлялся, не рыдал и не скулил. Лишь выдохнул с безучастным лицом, подобно безжизненной кукле. И в этот момент кольцо на пальце Итана Амброзия с треском лопнуло.

— Ты долго протянул.

С приходом Сары артефакт окончательно разрушился. Итан с горечью погладил кольцо и, когда карета тронулась с места, бросил взгляд в окно на особняк, надеясь, что магия Сары, которая теперь находилась подле Клода, сможет подавить эту силу.

***

После того как герцог Амброзия вышел из комнаты, Сара плавно опустила Клода на кровать. Тот, до последнего смотревший на спину отца, вдруг осознал, что все это время обнимал ее.

— ...Ах

Клод растерянно вздохнул, задаваясь вопросом, обнимал ли его кто-нибудь в жизни так долго. Лицо его помрачнело, и он натянул на себя одеяло.

Сара протянула руку над вздрагивающим одеялом, ласково погладила его по спине и одновременно нежно заговорила:

— Вы огорчены тем, что я сократила время, которое вы можете провести с отцом, еще на час?

— Нет.

— Тогда из-за чего вы расстроены?

— ...

Клод стянул одеяло и уставился на Сару, надув щеки. Он злился на свою няню, которая упорно продолжала делать вид, что ничего не понимает. Как он и предполагал, на лице Сары была все та же улыбка, что и при их первой встрече. Сколько бы он ни всматривался в нее и ни выказывал недовольства, она ничуть не смутилась.

Наконец Клод сдался и, поплотнее закутавшись в одеяло, резко бросил:

— Из-за няни у отца были неприятности.

— Это правда. Мне очень жаль.

— Тогда, значит,...

Клод какое-то мгновение подбирал слова, но затем упрямо закусил губу. Пусть ребенок и не хотел объясняться, но в глазах Сары он был похож на птенчика. Маленького, сердитого и нахохлившегося птенчика.

Сара улыбнулась и высказала то, что Клод не смог произнести ранее:

— Вы беспокоитесь, что у герцога могут быть неприятности из-за вас?

Клод, разоблаченный в том, что он хотел произнести, повернулся к ней спиной и кротко ответил:

— ...Да.

— Ох.

Сара печально прищелкнула языком. Насколько же тяжело пришлось этому мальчику, что он вырос таким серьезным. В свои шесть лет он должен был быть окружен лишь родительской заботой и любовью.

В сравнении со сверстниками разница была еще более ощутимой. В отличие от других благородных детей, которые только-только начинали учиться самостоятельно снимать рубашки, Клод был явно более зрелым.

Согласно заранее проведенному Сарой расследованию, он уже начал читать и писать на имперском языке и даже пытался самостоятельно изучать дворянский этикет. Однако она прекрасно понимала, что все это делалось лишь для того, чтобы произвести впечатление на своего отца, герцога Итана Амброзия.

Впрочем, герцог по-прежнему был равнодушен к нему, но, несмотря на это, было видно, что мальчик всеми силами старался заслужить любовь отца. И не могло быть и речи о том, чтобы герцог не испытывал никаких чувств к такому искреннему и милому ребенку.

Вспомнив о том, с каким лицом герцог ворвался в комнату, решив, что с Клодом что-то случилось, Сара лишь утвердилась в этой мысли. Независимо от того, как сильно Итан старался избегать ребенка, Сара была уверена в его неравнодушии к мальчику.

— Думаю, юному лорду можно вести себя более избалованно с герцогом.

— Я не могу этого сделать.

Голос Клода слабо дрогнул. Слова его срывались, будто он пытался сдержать слезы.

— Почему вы так решили?

— Отец ненавидит меня.

Рука Сары, поглаживающая спину ребенка, на мгновение замерла. Стараясь побороть печаль, она мягким голосом попыталась успокоить Клода:

— Это не так.

Но скрыть легкую дрожь в голосе не удалось.

Клоду показалось, будто в его горле заклокотало горячее сердце.

~Тап, тап~

Сара продолжала тихонько поглаживать его по одеялу. Прикосновения были такими теплыми и нежными, каких он не чувствовал за всю свою короткую шестилетнюю жизнь. Несмотря на то, что все ненавидели его либо из страха, либо из отвращения, Сара, как ни странно, этого не делала.

Клод стиснул зубы, до крови закусив губу, чувствуя, что вот-вот заплачет:

— Не пойми меня неправильно! Я все еще ненавижу няню!

— Неужели вы совсем не рады, что я попросила герцога выкроить время на то, чтобы побыть с вами?

— Нет! Отец постоянно занят. С чего бы мне радоваться, что няня доставила беспокойство моему отцу?

— Боже, тогда я совершила огромную ошибку. Сейчас же пойду к герцогу и попрошу прощения за свою грубость, а потом сделаю вид, будто всей этой истории не было.

 Как только Сара сказала это, Клод испуганно встал и поспешно отдернул с себя одеяло. Глаза ребенка, расширившиеся настолько, насколько это было возможно, были полны слез.

— Пуха-ха-ха.

Видя, как Сара прыснула от смеха от того, что он выглядел чрезвычайно прелестно, Клод понял, что его надули. Он не мог поверить, что его смогли одурачить подобной шуткой!

Покраснев от обиды, Клод опять накрылся одеялом с головой и отвернулся:

— Я так ненавижу свою няню!

— А мне действительно очень нравится молодой господин Клод. Ведь он такой чудесный.

От непринужденного ответа Сары глаза Клода задрожали. При звуке собственного имени, мальчик невольно подумал, что то, как она произнесла его, было очень приятно. Но Сара, не заметив реакции Клода, продолжала сидеть с искренней улыбкой на лице.

— Сегодня моей задачей было лишь короткое приветствие, поэтому теперь я вернусь к себе. Сейчас мне нужно готовиться к вступлению в семью герцога. У нас с вами еще будет много времени для серьезных бесед, так что будьте готовы.

— Ургх.

— Ха-ха-ха. Что ж, в этом нет смысла, если молодому господину Клоду это не нравится.

Сара тихо усмехнулась в ответ на ворчание Клода. Улыбаясь, она надела перчатки и взяла трость, которую ранее положила на кровать. Сара несколько раз ласково похлопала Клода, все еще не вылезающего из-под одеяла, по спине и затем развернулась и вышла.

Когда звук ее каблуков постепенно затих, Клод выглянул из-под одеяла. На его щеках горел яркий румянец.

— Какая няня чудачка.

Но несмотря на сказанное, его сердце билось гулко и приятно.