Онлайн чтение книги Сборник побочных историй. Власть книжного червя Short Story Collection
12 - 10

События происходят во время седьмого тома четвёртой части (19 том по сквозной нумерации, во время главы «Посвящение Родериха»)

Этот рассказ написан в качестве бонуса для третьей Drama CD

В комнате для смешивания в общежитии Родерих помешивал содержимое котла своим преобразованным в специальную палочку штапом. У него уходило слишком много времени на приготовление простого восстанавливающего зелья, и я чувствовал, как с каждой секундой всё больше раздражаюсь.

— Как ни крути, не слишком ли много времени это занимает?

— ...Пожалуйста, не сравнивайте меня с высшими дворянами, вроде вас, господин Хартмут.

Родерих кротко возразил мне в ответ с опаской на лице. Он второкурсник, только начавший посещать занятия по смешиванию и едва выучивший рецепт приготовления восстанавливающего зелья. Как средний дворянин, более того, средний дворянин, чей объём магической силы близок к низшим дворянам, он не привык к смешиванию, так что, возможно, этого и следовало ожидать. Я понимаю, что не должен ожидать от него того же, что и от своей госпожи или себя. Госпожа Розмайн не просто сдала все экзамены в первый же день, она умеет делать восстанавливающие зелья, создание которых не преподают в дворянской академии.

...Но если рассматривать Родериха как человека, который собирается стать последователем члена герцогской семьи, он совершенно некомпетентен. Служащие герцогской семьи должны уметь добывать материалы, готовить восстанавливающие зелья и магические камни, необходимые их хозяину, помогать в бумажной работе и собирать любую требуемую информацию. Но не говоря уже о низшей дворянке Филине, даже Родерих не может помочь госпоже Розмайн со смешиванием. Он менее сведущ в магических инструментах и магических кругах, чем его собственная госпожа, а количество его знакомых слишком мало для эффективного сбора информации. Учитывая, что единственное, что Родерих умеет делать, — это писать рассказы, даже если он посвятит своё имя госпоже Розмайн, он слишком некомпетентен, чтобы выполнять работу в качестве одного из её последователей.

...Его запас магической силы слишком мал для того, чтобы он мог заниматься обычной работой служащего. Я беспокоюсь о том, успеет ли он закончить свой камень для посвящения имени до того, как госпожа Розмайн вернётся в дворянскую академию. Прежде всего, если бы он  занимался исследованиями, то смог бы сам найти процедуру изготовления этого камня в библиотеке дворянской академии. Несмотря на это, Родерих утверждал, что ничего не смог найти. Для человека, который является служащим-учеником, он слишком необразован и не начитан. Возможно, это связано с тем, что он постоянно читает и пишет свои рассказы, но он знает о магических инструментах и кругах ещё меньше, чем Филина.

При таком прогрессе я беспокоюсь о том, кто будет общаться с Раймундом в следующем году после моего выпуска. Родерих — средний дворянин, и я возлагал на него больше надежд, чем на Филину, но...

Я погрузился в свои мысли, наблюдая за тем, как Родерих мучительно медленно готовил восстановливающие зелья. Нельзя оставлять переговоры с средним дворянином из другого герцогства на Филину. Хотя госпожа Розмайн не делает различий между людьми в зависимости от их ранга, проблем с низшей дворянкой в свите гораздо больше, чем она думает. Служащий-ученик средний дворянин или выше абсолютно необходим, чтобы быть уверенным, что он сможет решительно отказать, если средний дворянин из другого герцогства выдвинет какое-то абсурдное требование. Это барьер, который одними усилиями не преодолеть.

...Прежде всего, разве служащий не должен лишиться права быть последователем госпожи Розмайн в тот момент, когда он не может помочь ей создать магические инструменты и круги, которые она желает?

Я застонал, вспомнив задания, которые мы с Раймундом получили от господина Фердинанда. Их предметом было создание различных магических инструментов, которые помогли бы воплотить в реальность идеальную библиотеку госпожи Розмайн.

...Очевидно, что это слишком сложная задача, чтобы ожидать её выполнения от среднего дворянина, который учится только на втором курсе, но будет неловко, если студенты Эренфеста не поймут материалы исследования, переданные студентом из другого герцогства, несмотря на то, что именно Эренфест заказал эту работу. По крайней мере, необходимо базовое понимание задач, которые даёт господин Фердинанд, чтобы они могли объяснить их содержание Раймунду и точно передать любые его вопросы.

Знание магических инструментов — не единственное, чему Родериху предстоит научиться. Ему также необходимо научиться общаться с учителем Гундольфом и любыми дворянами из Аренсбаха, которые попытаются установить контакт через Раймунда. Для служащего крайне важно собрать информацию о таких людях, а затем решить, позволить ли им встретиться с госпожой Розмайн или нет. В некоторых случаях решение должно быть оставлено на усмотрение герцога.

...Даже такому дворянину, как мне, это принесло немало трудностей.

В Эренфесте есть и другие служащие-ученики, являющиеся высшими дворянами, но все они служат другим кандидатам в аубы. Чтобы упрочить положение госпожи Розмайн в герцогстве, нельзя допустить, чтобы информация о Раймунде или создании новых магических инструментов просочилась к ним.

...Я планирую попросить Клариссу помочь собрать информацию о других герцогствах, но...

Кларисса из Дункельфельгера — служащая-ученица, которая сделала мне предложение в прошлом году. Она сделала это только для того, чтобы достичь своей истинной цели — служить госпоже Розмайн. Ради своей будущей хозяйки, я уверен, она будет готова сообщить некоторую информацию. Другими словами, нынешняя ситуация такова, что даже Кларисса, человек из другого герцогства, более полезна, чем Родерих.

...Ну, даже если он ни на что не годится, госпожа Розмайн хочет, чтобы он был рядом, так что у меня нет другого выбора, кроме как помочь ему. Рассеянно наблюдая за смешиванием Родериха, я вспомнил, как получил сообщение о том, что госпожа Розмайн решила принять его имя. Когда было принято решение о его приеме, присутствовали только Рихарда, Филина и Юдит.

Как только прочие последователи закончили свои лекции, Рихарда позвала нас в общий зал, где сообщила о решении госпожи Розмайн. Я до сих пор отчетливо помню, с каким отвращением госпожа Розмайн отнеслась к идее принять чужое имя, поэтому для меня стало огромным потрясением, что она в конце концов согласилась принять Родериха.

— Вы серьезно говорите мне, что этого желает не только Родерих, но и сама госпожа Розмайн также хочет, чтобы Родерих был её последователем?

— Да. Сразу после поступления в дворянскую академию госпожа Розмайн указала Родериха как одного из учеников, которых она хотела бы взять себе в свиту.

Я ожидал, что госпожа Розмайн отвергнет его и скажет ему сдаться, выслушав его обстоятельства. Поэтому я слушал объяснения Рихарды с горьким чувством в сердце. Не могу поверить, что допустил столь значительный просчет. Вероятно, как и в случае Филины, собиравшей для неё истории, госпожа Розмайн захотела, чтобы Родерих был в её свите, потому что тот писал для неё рассказы.

...Это было тогда, когда она только-только очнулась от юрэве. Не могу поверить, что она помнила Родериха все это время.

— Как вы, конечно, понимаете, даже если бы юная леди пожелала этого, было бы невозможно принять в свиту представителя фракции Вероники, тем более того, кто подстроил ловушку для господина Вильфрида во время инцидента в Белой башне. Тогда я объяснила юной леди обстоятельства и отказал ей в просьбе, но, к счастью, господин Сильвестр разрешил принять Родериха, если тот назовет ей свое имя. Теперь госпожа Розмайн наконец-то может принять Родериха в качестве своего последователя, а Родерих может служить выбранной им госпоже. Всё хорошо, что хорошо кончается.

— Значит, их чувства были взаимными...

— Да. Наибольшее впечатление на госпожу Розмайн произвели дети, которые оценили её книжки с картинками. Такая низшая дворянка, как Филина, была слишком неквалифицированной, чтобы стать последовательницей члена герцогской семьи. Я пыталась убедить госпожу Розмайн изменить свое решение, но я была бы недостойна места в свите госпожи, если бы не могла исполнить даже одно из желаний юной леди. Поэтому в качестве условия для принятия Филины в свиту, я рекомендовала ей также взять в служащие высшего дворянина вроде вас, Хартмут. Какая ностальгия! С тех пор прошло уже больше года.

Очевидно, мне удалось стать последователем только потому, что Рихарда рекомендовала меня взять вместе с Филиной. Госпожа Розмайн не выбрала меня сама.

...Не могу поверить! Подумать только, госпожа Розмайн совсем не заметила меня...

Честно говоря, для меня это был огромный шок. Я знал, что госпожа Розмайн — человек, который судит о людях не по тому, из какой они фракции, а скорее по своему личному впечатлению о них, так что неудивительно, что она даже не знала моего имени, поскольку никогда раньше не общалась со мной лично. Но это не меняло того, насколько сильную боль я почувствовал на эмоциональном уровне. Я высший дворянин, сын последователя госпожи Флоренции и последовательницы госпожи Розмайн. Я также друг её родного брата Корнелиуса. Меня приглашали как в свиту господина Вильфрида, так и в свиту госпожи Шарлотты, но я отклонил обе просьбы. Я всегда думал, что госпожа Розмайн возьмёт меня в свиту в первую очередь, но, похоже, это было моим заблуждением. Мать всегда говорила мне остудить голову, когда я заводил разговор о госпоже Розмайн, и, похоже, она меня не рекомендовала. Обо всем этом я узнал впервые.

...Я действительно хочу вернуться в прошлое и ударить себя за то, что был так самоуверен в том, что меня выберут в качестве одного из последователей госпожи Розмайн!

— Посвятив свое имя и предложив госпоже Розмайн контроль над своей жизнью, Родерих доказал, что он более предан, чем любой другой последователь. Он, несомненно, станет её самым близким и доверенным помощником. Инцидент с Белой башней, когда Родерих заманил в ловушку господина Вильфрида, не послужит оправданием для холодного отношения к нему.

Рихарда строго посмотрела на меня, предостерегая от любого плохого обращения с Родерихом. Я не намерен относиться к нему холодно по столь ничтожной причине. В конце концов, я и сам уже придумывал подобные планы, чтобы сместить господина Вильфрида с поста наследника и выдвинуть госпожу Розмайн в качестве следующего ауба. Хотя моя мать узнала и остановила меня прежде, чем я успел привести эти планы в исполнение...

Я никогда не питал негативных чувств к Родериху, напротив, с распростертыми объятиями принял инцидент с Белой башней, поскольку репутация Вильфрида тогда полностью рухнула, а мне даже и пальцем для этого пошевелить не пришлось.

...Мне действительно было жаль Родериха, когда его предали родные и друзья и заставили нести единоличную ответственность за случившееся. Но это была лишь та обычная жалость, которую любой человек мог бы испытывать к нему в подобных обстоятельствах.

Однако всякая доброжелательность, которую я испытывал к нему, теперь умерла. В конце концов, он выразил желание служить госпожа Розмайн и был принят, даже назвал свое имя, чтобы продемонстрировать глубину своей преданности. Невозможно, чтобы я не ревновал.

— Если я буду относиться к нему холодно, очевидно, тем самым я вызову недовольство госпожи Розмайн. Я ни за что не сделаю ничего, что может вызвать её гнев. Но мы, дворяне Лейзеганга, намерены показать ему всю глубину наших уз с госпожой Розмайн, чтобы развеять любые глупые представления о том, что он может стать её самым близким помощником, просто посвятив имя.

Если кто-то проявит неуважение к простолюдинам, известным как Гуттенберги, это вызовет гнев госпожи Розмайн. Поэтому, хоть я и недоволен этим, пока сама госпожа Розмайн хочет видеть Родериха в своей свите, я воздержусь от каких-либо действий против него.

...Честно говоря, меня крайне раздражает само существование Родериха, но я буду уважать желания госпожи Розмайн. По крайней мере, на такую сдержанность я способен.

— Я-я сделал это!

— Ты приготовил только восстанавливающее зелье. Перестань тратить время и выпей его уже.

Я посмотрел на Родериха, который с ликованием смотрел на котел, который на мгновение ярко засветился, показывая, что зелье готово. Кто вообще возбуждается от успешного приготовления восстанавливающего зелья?

— Д-да!

Подстегиваемый моим нетерпеливым тоном, Родерих поспешно выпил зелье восстановления. И создание зелья, и окрашивание магического камня заняли у него гораздо больше времени, чем я ожидал. Как его наставник, я, честно говоря, беспокоюсь, что он не успеет сделать камень для посвящения имени вовремя. И все же, как только он собрал все свои материалы, Родерих начал праздновать, будто его имя уже было принято. Даже сейчас, выпив зелье восстановления, он ничего не делал и просто ждал, пока восстановится его магическая сила.

...Я только что сказал ему, чтобы он перестал тратить время. Он что, идиот?

— Сколько раз тебе нужно повторять, что у нас мало времени? Если тебе нечем заняться, пока ждёшь восстановления магической силы, займись написанием рассказов! Ты сильно ошибаешься думая, что я приму тебя в наши ряды, если ты не приложишь хотя бы немного усилий!

— Х-хорошо!

Родерих поспешно схватил чернила и несколько листов чистой растительной бумаги. Рядом с ним уже лежала стопка использованной бумаги и деревянных дощечек. Он планировал использовать эту возможность, чтобы посвятить новую историю госпоже Розмайн вместе со своим именем.

...Это неприемлемо! Если ты хочешь посвятить что-то госпоже Розмайн, это должно быть как можно более высокого качества. Я поднял несколько деревянных дощечек и вычеркнул некоторые строки, внося различные правки. В рассказе, который написал Родерих, было множество орфографических ошибок и часто использовалась незрелая лексика. Кроме того, смешение растительной бумаги и деревянных дощечек делала его очень неудобным для чтения. Но, несмотря на это, я знаю, что госпожа Розмайн будет в восторге просто от того, что получит возможность прочитать новую историю. В прошлом году, когда Кларисса сделала мне предложение, я поручил ей сделать что-то, что порадует госпожу Розмайн. В результате в этом году она принесла с собой в дворянскую академию две рукописи. Тогда госпожа Розмайн ждала у входа в общежитие с недовольным выражением лица, но стоило мне показать ей рукописи Клариссы, как она тут же изменила свое мнение. Её гнев сменился улыбкой, а золотые глаза засияли, когда она взглянула на пачки бумаги. Вид её тела, раскачивающегося из стороны в сторону вслед за движениями моей руки, был настолько очарователен, что я тут же решил жениться на Клариссе за то, что она смогла показать мне такую замечательную сторону госпожи Розмайн.

Я уверен, что она снова покажет мне ту же блаженную улыбку, когда прочтет историю Родериха. Только потому, что я знаю, как госпожа Розмайн будет дорожить каждой историей, я не могу простить Родериха за попытку показать ей столь некачественное сочинение.

— Перепиши все части, которые я подчеркнул. В тех частях, которые я обвел, есть орфографические ошибки. Я не позволю тебе посвящать госпоже Розмайн что-либо с недостатками. Разве ты не согласен, что было бы слишком неуважительно посвящать своей госпоже что-либо, кроме того, что сделано наилучшим образом?

Именно он умоляет госпожу Розмайн принять его имя, так что это минимальное количество усилий, которое от него следует ожидать. Когда я заговорил с ним угрожающим тоном, свидетельствующим о моем отказе от любых компромиссов, Родерих со слезами на глазах проглотил слюну и горячо кивнул, прежде чем снова взять в руки перо. Я внимательно просмотрел его текст и указал на все ошибки. Когда его магическая сила восстановилась, я приказал ему вернуться к окрашиванию камня, а когда та была вновь израсходована, я снова заставил его выпить зелье восстановления. Мы повторили этот цикл столько раз, что я сбился со счета. Параллельно я читал ему лекции со всеми необходимыми сведениями о магических инструментах и кругах, чтобы он мог обсудить их с Раймундом. И вот наконец...

— Госпожа Розмайн! Я наконец-то закончил!

Родерих передал госпоже Розмайн пачку растительной бумаги. Её щеки мгновенно расслабились, и она тепло улыбнулась ему. Я знал об этом заранее, но это ещё одно подтверждение тому, что получение новой истории доставит ей больше радости, чем что-либо другое.

— Молодец, Родерих.

— Госпожа Розмайн, я тоже заслуживаю похвалы.

Я угрюмо надулся на неё, но кто может меня винить? Это не Родерих с его плохой памятью и низким запасом магической силы, а я должен получить похвалу за то, что научил его делать большую часть работы. Даже если не принимать во внимание фракцию его семьи, Родерих не обладает квалификацией, необходимой для служения герцогской семье. Единственное, что он умеет делать, это писать рассказы, чтобы угодить госпоже Розмайн. Он не способен выполнить ни одну из традиционных обязанностей служащего.

— Благодаря твоим усилиям, Хартмут, Родерих смог сделать свой камень для посвящения имени и стал достаточно способным, чтобы начать работу служащего, когда он станет моим последователем. Ты молодец, спасибо.

Я отчаянно сдерживал слезы радости, слушая похвалу госпожи Розмайн. Все вокруг всегда хвалили меня за то, что я превосходный служащий, но я не могу сосчитать, сколько раз я расстраивался из-за отсутствия таланта к написанию историй. Но с другой стороны, такие служащие, как Родерих, которые могли писать только рассказы, были не очень полезны. Если бы все служащие были такими, это создало бы проблемы для госпожи Розмайн. Я понял, что мне просто нужно быть полезным в своих сильных областях.

— Как бы мне ни хотелось сказать, что мы должны приступить к делу, я не очень хорошо разбираюсь в посвящении имени. Как это делается?

— Вам понадобится, по крайней мере, один или два наблюдателя, которые будут присутствовать на церемонии.

После того, как госпожа Розмайн задала свой вопрос и удивленно наклонила голову, Рихарда объяснила, что необходимо для церемонии посвящения имени.

Хотя метод изготовления камня для посвящения имени был хорошо известен, сами церемонии проводились в частном порядке, поэтому в письменных документах было не так много подробностей о них. Задавшись вопросом, зачем Рихарде знать такие вещи, я вспомнил, что её сын Юстокс сам прошел через одну из таких церемоний.

— Тем не менее, это проблематично. Кого мне выбрать в качестве наблюдателя? Может, ты, Рихарда, будешь самым безопасным выбором?

— Пожалуйста, выберите меня, госпожа Розмайн.

Я поднял руку и с энтузиазмом вызвался. Я никогда не прощу попыток обмануть её, предложив ей фальшивое имя. И что важнее всего, я хочу выжечь в своих глазах облик госпожи Розмайн в её первый раз.

— Рихарда, могу я попросить тебя быть наблюдателем?

Я пытался показать свою искренность своими действиями, но меня почему-то быстро игнорировали. Как досадно. Похоже, я всё ещё не сделал достаточно, чтобы заслужить её доверие. Интересно, что мне нужно сделать, чтобы получить разрешение на посещение?

— Полагаю, я не могу не получить отказ. Если участие в качестве наблюдателя больше не вариант, считаю, мне придется назвать и свое имя, чтобы увидеть подобную церемонию.

Я использую это как предлог и буду настаивать на том, чтобы она получила моё имя. Это было то, что я придумал на месте, но на самом деле это может оказаться неплохой идеей. Как раз в тот момент, когда я начал придумывать, как убедить её принять моё имя, госпожа Розмайн поспешно дала мне разрешение присутствовать.

— Итак, начнем.

Со словами Рихарды, послужившими сигналом к началу, я встал в таком месте, которое позволило бы мне остановить Родериха, если бы он попытался причинить вред госпоже Розмайн. Мне не терпится увидеть, какое выражение лица будет у госпожи Розмайн, когда она впервые примет имя. Действительно ли она не давит на себя из чувства долга, несмотря на нежелание нести ответственность за чужую жизнь? Я сфокусировал на ней взгляд, чтобы иметь возможность заметить малейшие изменения в выражении её лица.

— Я, Родерих, настоящим клянусь создавать истории как верный последователь госпожи Розмайн до конца своих дней. В доказательство этого я предлагаю свое имя рядом с историей, написанной моей собственной рукой. Пусть моё имя будет с вами всегда. Пусть моя жизнь будет вашей навсегда.

Госпожа Розмайн взяла камень из шкатулки, которую Родерих с благоговением протянул ей, и проверила его, прежде чем положить на место. Это был камень, который мог легко лишить Родериха жизни, но в её движениях не было колебаний. Она осторожно обхватила рукой шкатулку, в которой лежал камень с именем Родериха, и влила свою ману в белый магический камень на крышке. В то же мгновение лицо Родериха исказилось, и он скорчился от боли. Ни я, ни госпожа Розмайн не понимали, что происходит, поэтому мы оба замерли от удивления, но Рихарда спокойно дала нам объяснение.

— Его имя связывается чужой магической силой. Он будет испытывать сильную боль, но только до тех пор, пока запечатывание не будет завершено. Продолжайте подавать магическую силу и закончите это быстро, ради его же блага.

— Понятно.

На лице госпожи Розмайн, крепко сжимавшей в руках белую коробку, появилось решительное выражение. Как только я почувствовал приток огромного количества маны, Родерих оказался связан белым светом, как будто он попал в сеть. Хотя магический камень был единственным предметом, который держала в руках госпожа Розмайн, он оказал на Родериха явное и определенное воздействие.

...Это магическая сила госпожи Розмайн? Явление, свидетелем которого я был, я никогда раньше не мог себе представить. Я думал, что посвящение имени — это просто действие, используемое, чтобы присягнуть на верность, но поскольку человек при этом должен поглотить магическую силу своего господина, это также означает, что он может получить ману, используя этот метод.

...Другими словами, я могу использовать этот метод, чтобы окутать себя магической силой госпожи Розмайн!?

Пока я всё ещё находился в шоке от осознания происходящего, церемония посвящения имени успешно завершилась. Родерих вытер пот со лба и заявил: 

— Теперь я в порядке.

Болезненное выражение лица, которое он имел ранее, полностью исчезло, и он поднял пачку бумаг, которую уронил на пол, и протянул её госпоже Розмайн.

— Пожалуйста, примите это.

Госпожа Розмайн получила сверток и начала перелистывать страницы. Как я и ожидал, её золотые глаза, благословленные Богиней Света, засверкали от радости, а на щеках появился румянец, словно её посетила Богиня Ростков. Она крепко обняла рукопись с выражением чистого блаженства. Когда она издала глубоко удовлетворенный вздох, я со сложным чувством посмотрел на Родериха, который с легкостью принес ей такое счастье.

— Родерих, я приняла твое имя и твою историю. Я клянусь, что буду стараться быть для тебя хорошей госпожой.

Пока Родерих стоял на коленях на земле, госпожа Розмайн достала свой штап и легонько постучала им по его плечу. Было ясно, что теперь между ними установились гораздо более глубокие отношения хозяина и слуги, чем те, что были у меня с ней. Я вспомнил слова Рихиарды о том, что, назвав свое имя, Родерих «несомненно, станет её самым близким и доверенным помощником».

...Почему это не я дал свое имя госпоже Розмайн!? Я тоже хочу быть связанным её магической силой!

Слова «ревность» было бы недостаточно, чтобы описать те бурные чувства, которые я испытывал по отношению к Родериху, который теперь мог постоянно чувствовать магическую силу госпожи Розмайн. При одной только мысли о том, что я назову своё имя госпоже Розмайн и позволю ей связать меня её магической силой, в моей груди поднималось волнение и предвкушение.

...Раз уж она приняла имя Родериха, не будет ли ей приятно принять и мое имя? Пока госпожа Розмайн не возражала, я хотел дать ей свое имя. Мое нежелание называть свое имя значительно уменьшилось. Кроме того, учитывая характер госпожи Розмайн, если бы я спросил ее: «Вы уже приняли имя одного человека, так почему вы отказываетесь принять имя второго?», ей было бы трудно отказать мне.

...Мне нужно показать ей, насколько полезным я могу быть, и стать тем существом, от которого ей будет трудно отказаться. Я уверен, что столкнусь со многими трудностями, но я верю, что у меня есть шанс. В этот день я поклялся себе, что сделаю все, что в моих силах, чтобы однажды она приняла мое имя.