Онлайн чтение книги Злодей, который забеременел ребенком от альфы The Villain Who Became Pregnant With The Alpha’s Child
Глава 74

- Ха Ныль-а! – крикнул Ын Юль сразу же, как зашёл в закусочную. Рисовавший Ха Ныль обернулся и счастливо крикнул:

- Папа!

Ребёнок нетерпеливо зашевелил ногами в воздухе, слез со стула и побежал к папе.

Ын Юль поднял тело мальчика и покружил его. Наблюдавший позади Кан Ха Джун вытянул руку, беспокоясь, что развевающиеся ноги Ха Ныля могли о что-то удариться.

К счастью, Ын Юль вскоре перестал кружиться и крепко обнял Ха Ныля.

- Я скучал по тебе.

- Я тоже скучал по папе.

Ха Ныль так же крепко обнял шею Ын Юля обеими руками и потёрся лицом о щёку своего папы.

- Папа очень сильно хотел увидеться с Ха Нылем и скучал по нему вот настолько.

Ын Юль перенёс вес тела Ха Ныля на одну руку, а другой – нарисовал огромный круг. Тогда мальчик опустил руки и вытянул их в обе стороны.

- А я скучал вот настолько.

Пока они махали руками и соревновались в том, кто больше скучал и хотел увидеться, кто-то вышел из кухни и прищёлкнул языком.

- Сумасшедшие.

Так обычно говорила Лим Бон Сун, поэтому Ын Юль собирался пропустить эти слова мимо ушей. Однако, осознав, что что-то было не так, повернул голову. Этот низкий голос явно не был похож на Лим Бон Сун.

- Нам Гун Хёк?

А он почему здесь?

Кан Ха Джун, наблюдавший с улыбкой, стёр со своего лица выражение сразу же, как увидел Нам Гун Хёка, и пронзительно посмотрел на него.

- Нечего на меня так глядеть. Нет, зачем так злобно пялиться, стоит относиться ко мне добрее.

Нам Гун Хёк опустил корзину, которую держал сбоку, и раскрыл руки в сторону Кан Ха Джуна.

- Можешь обнять меня и покрутить, как Ха Ныля?

- Свали.

Когда Кан Ха Джун безжалостно глянул на него, словно хотел пронзить насквозь, Нам Гун Хёк без возражений повернулся.

- Тогда, может, Сон Ын Юль обнимет меня?

Он обернулся, не опуская рук, словно говоря Ын Юлю подойти и обнять его.

- Ты, должно быть, с ума сошёл.

Прежде чем Ын Юль смог хоть что-то сказать, Кан Ха Джун раздражённо шлепком откинул руки Нам Гун Хёка.

- Я ведь говорю, относись ко мне добрее.

- Свали куда-нибудь и маши своим хвостом там.

- Обращаешься со мной, как с животным? Я разве животное?

Когда Нам Гун Хёк перестал вести себя расслабленно и эти двое начали язвить друг другу, Ын Юль подошёл к ним с Ха Нылем на руках.

- Ха Ныль-а.

Когда он позвал мальчика, смотря на двух мужчин, Кан Ха Джун и Нам Гун Хёк вздрогнули.

Голос Ын Юля был таким спокойным, что они сразу поняли, что попали.

- Смотри внимательнее. Это ссора взрослых.

Когда Ын Юль назвал причину, по которой звал Ха Ныля, Кан Ха Джун и Нам Гун Хёк оба повернули головы.

- Продолжайте, почему вы остановились? Вы так хорошо ссорились прям на глазах Ха Ныля.

- Нельзя ссориться.

Мальчик помахал рукой и мило защебетал в противовес словам Ын Юля. Словно этого не было достаточно, мальчик слез со своего папы, взял руки Кан Ха Джуна и Нам Гун Хёка и скрепил их.

- Прости, что заставил тебя грустить. Люблю тебя. Я извиняюсь, - выражения лиц двух мужчин помрачнели, когда Ха Ныль продолжил говорить. – В детском саду, если мы ссоримся, мы извиняемся вот так. После этого наши отношения налаживаются.

Когда Ха Ныль скрепил их руки, говоря помириться, Ын Юль молчаливо затрясся.

Было весело наблюдать за двумя взрослыми мужчин, которые не знали что делать из-за слов мальчика. Особенно действительно интересно было посмотреть на Нам Гун Хёка, который продолжал вести холодно и молчать, словно Ха Ныль совершил какое-то преступление.

- Что смешного?

Когда появившаяся Лим Бон Сун резко задала вопрос, Ын Юль указал на Ха Ныля:

- Ха Ныль такой милашка.

- А когда он не был милашкой?

Лим Бон Сун сказала, что ей было интересно, что там происходило, и подошла к стоявшему к ней спиной Ха Нылю. Ын Юль просто смотрел, не намереваясь спасать Кан Ха Джуна и Нам Гун Хёка, но, казалось, Лим Бон Сун собиралась сделать это вместо него.

Ын Юль уставился на лицо Кан Ха Джуна.

Мужчина не только позаботился о его течке, но и всё утро заботился о нём. Учитывая, что Кан Ха Джун был не из заботливых людей, это было весьма трогательно.

Если бы мужчина время от времени не говорил всякие непристойности, Ын Юль, в конце концов, был бы невероятно тронут.

Всё же эта течка пришла внезапно. Взгляд Ын Юля, смотревшего на Кан Ха Джуна смягчился, и он до сих пор чувствовал остатки ощущений.

Было такое чувство, словно сердце, которое медленно промокало от лёгкого дождя, сейчас было настолько промокшим от душа, что с него капало.

- Чем вы занимаетесь?

Когда Лим Бон Сун вмешалась, Кан Ха Джун и Нам Гун Хёк посмотрели на неё, прося о помощи. Просьба была молчаливой, потому что из-за присутствия Ха Ныля они не могли спрашивать об этом открыто.

- Дядя и аджосси поругались.

- Ты можешь продолжать звать меня папой…

- Почему ты называешь меня аджосси? Пожалуйста, называй и меня дядей.

Пока Кан Ха Джун и Нам Гун Хёк говорили об обращениях, Лим Бон Сун прищёлкнула языком и отвернулась.

- Вы двое ещё не пришли в чувства.

- Оо? Куда вы идёте? Это… Нам нужно сделать это и разойтись.

Нам Гун Хёк протянул свободную руку и попытался схватить Лим Бон Сун, но она уже ушла слишком далеко.

- Давайте, извинитесь быстрее. Повторяйте за мной. Друг. Я люблю тебя.

Лица Кан Ха Джуна и Нам Гун Хёка застыли после того, как Ха Ныль их поторопил.

* * *

Когда Ха Ныль отпустил их руки, сказав, что будет за ними приглядывать, Кан Ха Джун и Нам Гун Хёк сели подальше друг от друга. Они больше не соприкасались руками, в страхе от того, что Ха Ныль мог снова соединить их руки.

- Сколько бы раз ни мыл, всё равно чувствую дискомфорт.

Нам Гун Хёк усердно двигал рукой, тряся её в воздухе и принюхиваясь к ней, пока Кан Ха Джун безмолвно протирал свои руки влажной салфеткой до тех пор, пока с них не начала слазить кожа.

- И чего вы развели столько шума из-за того, что ненадолго прикоснулись друг к другу?

Нам Гун Хёк и Кан Ха Джун были вынуждены остановиться из-за резких слов Ын Юля.

- В любом случае, теперь, когда вы знаете о последствиях, в следующий раз вы не станете ссориться перед Ха Нылем, не так ли?

- Не станем, - уверенно заговорил Нам Гун Хёк, словно больше не позволит такому случиться. – Я чуть не сказал, что люблю его. Я больше не буду ссориться.

Когда Нам Гун Хёк в отвращении покачал головой, Ын Юль прищурился.

- Так почему вы здесь?

- Я? А что я…

Нам Гун Хёк осторожно подтащил к себе корзину, которую нёс ранее. Он, наконец, осознал, что откинул отданные ему на обрезку ростки фасоли.

- Я пришёл поесть и увидел, что дверь закрыта, поэтому мне стало интересно, что происходило. Я предположил… что это из-за того инцидента, но мне ответили отрицанием.

На лице Нам Гун Хёка, чесавшего себя по голове, пока говорил, показались сожаление, неловкость и беспокойство.

И как можно было выражать столько эмоций на лице?

- Если так подумал, то не стоило приходить вообще, не так ли? Ты ведь знаешь, как всё было.

- Поэтому я и пришёл взять ответственность.

Когда Ын Юль задал вопрос, Нам Гун Хёк говорил скромно, но после слов Кан Ха Джун он повысил голос, безжалостно огрызаясь.

Затем, увидев неподалёку Ха Ныля, Нам Гун Хёк прочистил горло и понизил голос:

- В любом случае, я пришёл поесть и так получилось.

- Как получилось? И ростки фасоли обрезают не так.

Ын Юль увидел, как лопнула головка в руке Нам Гун Хёка, и указал позади неё. Тот, видимо, понял этот жест и убрал хвостик.

- Я пришёл, а меня поймали и заставили работать. Разве я из тех людей, что стали бы работать в подобном месте? Несмотря ни на что, я вырос как драгоценный… Ай!

Нам Гун Хёк откинулся назад от боли, когда его внезапно ударили по спине.

- Кто сказал тебе отрывать головки ростков фасоли? М?

- А, но ведь только что…

- Надо отрывать только чёрные или синие. Зачем отрывать и у здоровых!?

- А.

Поняв, за что его ругали, Нам Гун Хёк глянул на ростки фасоли, а затем внезапно обиженным взглядом посмотрел на Ын Юля.

- Почему ты мне не сказал? – он обиженно спросил, почему Ын Юль ничего не сказал, хотя знал, что Нам Гун Хёк всё делал неправильно. Ын Юль в ответ пожал плечами и повернул голову.

- Я тоже не знал.

За пять лет работы в закусочной он настолько наловчился, что обрезал ростки фасоли не глядя, но сделал вид, что ничего не знал.

Нам Гун Хёк ещё сильнее обиделся из-за этого бесстыдного поведения. Кан Ха Джун подумал о чём-то, схватил Ын Юля за руку и заставил парня посмотреть на него.

- Так ты в тот раз специально дал мне те банчаны и столько риса?

- В тот раз? А каком разе вы говорите…

Он понял.

Когда Кан Ха Джун пришёл во второй раз. Он пришёл один и был единственным посетителем в закусочной. В тот день Ын Юль подал больше банчанов, чем обычно, и рис с горкой.

- Не помню.

Ын Юль попытался притвориться ничего не знавшим, но, видимо, был пойман, потому что глаза Кан Ха Джуна прищурились.

- Что? Что вдруг происходит?

Когда разговор пришёл к неизвестной ему теме, Нам Гун Хёк вмешался, словно ему это не нравилось, но никто не ответил. Ын Юлю было стыдно упоминать произошедшее тогда, поэтому он молчал, а Кан Ха Джун просто игнорировал Нам Гун Хёка.

- Вот же мелкий.

Чувствуя себя обделённым, Нам Гун Хёк начал вымещать гнев на ростках фасоли, но Лим Бон Сун словила его на этом и ударила.

Люди, которым обычно было бы некомфортно в одной компании, сейчас мирно сосуществовали в одном пространстве. Ын Юль, который не находил в этом ничего странного, был занят восхвалением рисунка Ха Ныля, пока Кан Ха Джун и Нам Гун Хёк злобно глядели друг на друга.

- Пришло время расставить всё по местам, - пробормотала Лим Бон Сун, стоявшая у входа на кухню и смотревшая на них. Её услышал один лишь Ха Ныль, который только что взял новый карандаш.

Ха Ныль наклонил голову и попытался понять, о чём говорила бабушка, но быстро забыл об этом и вернул внимание к своему рисунку.