Онлайн чтение книги Этот брак в любом случае обречён на провал This Marriage Is Bound To Sink Anyway
Глава 18

Сон. Это сон. Это просто очень долгий сон... Инес попросила Луциано дать ей пощечину, но получила очень любезный:

 — Ты что, сошла с ума, из-за волнений перед своей свадьбой?

Вместо того, чтобы попросить брата еще раз, она попыталась ударить себя по длинным ружьем, но Луциано, пытавшийся остановить, случайно толкнул ее и она ударилась плечом об дерево. Луциано смотрел на нее как на сумасшедшею, но ей было все равно.

Боль была ясной. Слишком ясной... Это длилось слишком долго, чтобы быть последним воспоминанием перед смертью. И момент, когда она нажала на курок, казался таким далеким. По крайней мере, это значит, что это не сон.

Тогда что насчет с двадцати шестилетней Инес? Последний год ее терпения. Ежедневная борьба с желанием убить Оскара. Все преследования и презрение императорской семьи... Все это было слишком болезненным и долгим, чтобы назвать это сном.

Одиннадцать лет прожитые с Оскаром.

Как это длинное, ужасное время могло быть просто сном?

Инес покинула охотничьи угодья на руках Луциано. Он гладила его лицо. Ее брат, который был всего на три года старше ее, еще до ее смерти был мужчиной двадцати девяти лет, но это было ничто по сравнению с юношеской свежестью девятнадцати лет.

Девятнадцать. Боже. Луциано был девятнадцатилетним парнем...

— И все же... Ты правда случайно выпила мамино лекарство этим утром?

Даже после возвращения в замок Переса ее эксцентричность продолжалась. Касаясь юных лиц придворных фрейлин, у нее были странные глаза. Она внезапно задумавшись, то била себя по ногам, то тыкала ладонь кончиком ручки.

Однажды поздно ночью Луциано пришел навестить ее. Она была завернута в одеяло, словно в кандалы, и лежала уставившись в потолок, как труп в гробу.

— Луциано, подойди-ка сюда.

— … Зачем?

— Ну подойди.

Он подозрительно посмотрел на сестру, затем наклонился над кроватью. Инес пошевелила руками, завернутыми одеялом, и сумела вытащить одну руку.

— Инес Бальестена, ты опять...

— … Ты...Такой, такой молодой, Луциано.

Когда она так долго бормотала, терла лицо своего старшего брата, говоря, что он молодой, или что ей грустно, потому что он такой юный, все думали что она ненормальная. Луциано взбесился и вырвал лицо из рук Инес.

Хуана, фрейлина, служившая ей с детства, высунула голову рядом с ним и пробормотала:

— Сеньор, сеньорита такая из-за своей свадьбы?

— Не вижу другой причины. 

— Хуана, ты тоже подойди. 

— Если опять мое лицо, вы уже в достаточно потискали меня.

— Ты такая красивая... Я говорила тебе раньше это? 

— По крайней мере, с сегодняшнего дня.

— Красивая и молодая... Посмотри на эту упругую кожу...  Тебе семнадцать в этом году?

— Ты похожа на старика, одержимого молодой девушкой. Перестань, Инес.

Луциано выхватил руку Инес и сунул ее обратно в одеяло. Однако Инес не могла оторвать глаз от лица Хуаны.

Охотничьи угодья, герцогство Перес, все было так, как она помнила на шестнадцать лет... Во сне она больше никогда не приезжала в замок Перес, пока не умерла.

Придворные дамы здесь, красивый задний двор и башня цитадели, где они с Луциано играли отдалились, как только Оскар накинул ей на голову вуаль, и она их больше не видела.

Она не знала, как прошли годы в этом месте и какими женщинами стали Хуана и служанки. Перес 11 лет назад. Люди из Балестены того времени...

Все было прежним. И последняя весна, которую она провела здесь.

— … Весна, это была весна.

— Что?

— Еще весна. Весна еще не прошла...

— Ну да, сейчас весна...

Луциано снова посмотрел на нее как на психопата, и провел дрожащей рукой по лицу.

— Ты выйдешь замуж за наследного принца через четыре месяца. Тебе надо уехать в Мендосу через 15 дней, и если ты будешь там говорить такие же сумасшедшие вещи, как и здесь…

— Не буду.

— Мама тоже говорила, помнишь? Она сказала постараться смахнуть каждую пылинку с тебя. Оскар для тебя уже слишком. Это слишком... Поэтому... Я понимаю, что ты отягощена давлением, но... 

— ……

— Черт, может все таки надо вызвать врача? Хуана, посмотри ты. Думаю, она меня даже не слышит.

— … Ах. Сеньор, осторожнее, пожалуйста... 

— Кто для кого слишком!

Инес закричала, скинула одеяло и потянулась к брату. Луциано, который рухнул на кровать, ничего не мог сказать и издал короткий вздох, когда сестра била его с широко открытыми глазами.

— Кто!? Для кого!?

— И, нес!

— Слишком!? Попробуй сказать это еще раз! Посмотри мне в глаза и скажи это еще раз! 

Она отчаянно закричала, сжимая воротник Луциано. Луциано, у которого не было возможности ответить, потому что его горло было сжато, избили еще сильнее за то, что он не ответил.

Ощущение, что она кого-то била... Это тоже реальность. Это чувство точно не может быть ложным. Внезапно она встала с Луциано с подозрительной улыбкой.

Это было так неожиданно, что Луциано, собиравшийся сурово выругать Инес, на мгновение уставился на нее, забыв, что хотел сказать.

— …Ты действительно сошла с ума? Скажи мне, Инес. Точно выпила лекарство матери... 

Ощущение победы над Луциано было похоже на ощущение победы над Оскаром.

Как будто вес длинного ружья, которое она держала перед смертью, не изменился, когда она очнулась в охотничьих угодьях.

Все было реально. Ни безнадежная жизнь двадцати шести, ни глупая жизнь шестнадцати, каждый день мечтавшей стать женой Оскара, не были сном. Инес убедилась в этом, проведя десятки экспериментов.

Это было весной шестнадцати лет, за четыре месяца до ее свадьбы с Оскаром.

Она вернулась. Прямо перед тем, как обрушатся все несчастья жизни.

Это была возможность и благословение. Шанс снова наладить свою жизнь, прежде чем отправиться на небеса. Шанс от Бога... В то время она думала так.

Когда она знала только одну смерть.

***

До свадьбы с Оскаром оставалось четыре месяца, а до поездки в Мендосу оставалось всего две недели.

Слова “Я хочу разорвать брак с кронпринцем” были отвергнуты как каприз, свойственная молодым девушкам, собирающимся выходить замуж. И даже если она отправит письмо своему отцу, инспектировавшему рудники на границе, было ясно, что ответ от него она получит только когда уже будет в Мендосе.

Ее мама, герцогиня Баллестена, в это время так нервничала, что было неприятно даже смотреть на лица ее детей, и даже услышав хоть одно слово, которое ей не нравилось, она бросалась вещами.

В итоге после того, как около десятка раз ее избили всякими вещами в спальне герцогини, Инес начала планировать все тайно.

Официальной помолвке было уже десять лет, и теперь, когда до свадьбы оставалось всего четыре месяца после долгого ожидания, было вполне естественно, что люди не прислушаются к ней. Тем более, когда выходишь замуж в императорскую семью... Даже она была бы против на месте Луциано.

К сожалению, двадцатилетний Оскар еще не был “грязным”. Если и был кто-то неприкасаемый в этой ужасной императорской семье, так это - Оскар.

Она помнила всю злобу, убийственные намерения, ненависть, отвращение и презрение к Оскару так хорошо, как будто это было вчера. А ведь и на самом деле это произошло вчера... В любом случае, даже если бы она излила все самые темные эмоции в таком мире, навредить этому Оскару было бы практически невозможно.

Ей придется ждать еще два года, прежде чем он начнет свои вечеринки с проститутками, оргии и мужеложество. Прямо сейчас он скромненький принц с прямотой святого, хладнокровным умом и убежденностью в том, что он должен провести первый раз со своей невестой.

Конечно, она могла сделать так, чтобы через два года все узнали о похождениях и неприглядных наклонностях Оскара. 

Но ей не нравился этот исход. За оскорбление императорской семьи его посадят в башню, а положение семьи Баллестена “Грандес де Ортега” отнимут.

Нет смысла перерезать себе горло только для того, чтобы отрезать чужому палец. Она была той, кто уже раз выстрелила себе голову в порыве гнева.

— Я не умру дважды как собака только из-за Оскара.

Поэтому она больше не выйдет за него замуж.

Она, вероятно, попытается задушить Оскара как только увидит его, или ей будет противно видеть его обнаженное тело в первую ночь, и она не сможет остановить рвоту.

Или однажды кастрирует его, когда он заснет, и отправится на гильотину... Инес представила наихудший сценарий.

И она стала более решительной.