Онлайн чтение книги Остатки грязи Remnants of Filth
Глава 21 - Пощадите

[Предупреждения: экстремальное насилие, жестокость, смерть персонажей]

Мо Си зарычал в ярости: «Твой разум не поврежден!»

«Ты… не дал… мне…. еды».

Гу Ман произносил каждое слово с паузой, громко и твердо. «Я... ГОЛОДАЮ!!!»

Огонь вспыхнул, и рука Гу Мана опустилась, чтобы произнести заклинание - зрачки Мужун Лянь резко сузились!

Прежде чем кто-то успел среагировать, в этот критический момент из земли внезапно вырвался песчаный щит. Возникшие потоки опрокинули Мужун Ляня, блокируя бесконечное пламя, которое Гу Ман бросал в него.

Мужун Лянь закашлялся, поднимаясь на ноги и теряя самообладание. Он яростно смахнул пыль с лица, повернул голову и увидел Мо Си, который стоял на небольшом расстоянии от него, поддерживая защитную границу.

«...» Мужун Лянь стряхнул с себя грязь и мрачно спросил: «Князь Сихэ специально поставил мне подножку?»

Мо Си сказал: «Лучше отойти назад, сейчас Гу Мана не победить».

Мужун Лянь изогнул тонкие губы, собираясь заговорить, но услышал зловещий звук раскола. В одно мгновение толстая защитная стена разлетелась на куски! Среди песка и земли, осыпавшихся вокруг, вонзился кинжал, окутанный темной энергией, пробив последний барьер полупрозрачного щита, и стремительно направился к Мужун Ляню!

Этот кинжал был...

Сердце Мо Си сжалось в холодный кулак.

Это было... это было то самое демоническое оружие Ляо, которое Гу Ман вызвал на военном корабле и вонзил ему в сердце!

Но демоническое оружие было таким же, как и небесное - и то, и другое требовало от Гу Мана произнесения заклинания, чтобы вызвать его! По логике вещей, после того как Гу Ман потерял память, он уже не должен был быть в состоянии вызвать этот убийственный клинок, тем более с его разрушенным духовным ядром. Но почему он смог сделать это сейчас?!

Не успел он закончить свою мысль, как кинжал уже пробил его защиту, готовый убить, словно молния.

Зная тактику Гу Мана, Мо Си повернул голову и крикнул Мужун Ляню: «Уклонение влево!!!»

Мужун Лянь замер на мгновение. Кинжал был направлен влево, он должен был уклониться вправо, так почему Мо Си сказал ему уклониться влево?

И именно эта секунда колебаний не оставила ему возможности уклониться: кинжал летел прямо направо, но в последний момент резко отклонился влево, как коварная змея! В тот момент, когда казалось, что кинжал вот-вот ранит Мужун Ляня, Мо Си появился как тень и оттолкнул князя Ваньшу.

Кинжал вонзился ему в живот под ребрами, брызнула теплая кровь!!!

Выражения людей в толпе сразу же изменились. «Сихэ Цзюнь!»

«Сихэ Цзюнь, как вы себя чувствуете?!»

Но Мо Си уже не слышал их голосов.

Он выдохнул, его рука легла на рукоятку кинжала. Потянув, он выдернул кинжал, и кровь мгновенно полилась на землю.

Он поднял свой темный и тяжелый взгляд и посмотрел вдаль. Среди бури песка и камней Гу Ман все еще излучал сильную духовную энергию. Казалось, будто ветер с поля битвы много лет назад снова проносится мимо его уха, сопровождая жестокий взгляд Гу Мана и острый клинок, с которого капала кровь.

Тогда Гу Ман сказал ему...

«Как генерал или солдат, или как человек, ты не должен быть слишком сентиментальным».

«Это последнее, чему я могу научить тебя в конце нашего братского союза».

Внезапно Мо Си не смог сдержать желание рассмеяться, но то, что пришло после смеха, было глубокой ненавистью. Хахаха, в прошлом он уже почти умер от руки Гу Мана, как может сравниться эта маленькая рана на животе?! Мо Си крепко стиснул зубы и выпрямился во весь рост. На его ладони собрался яростный, бурный багровый цвет, и он шаг за шагом направился к Гу Ману.

Гу Ман, очевидно, почувствовал его убийственную ауру; когда Мо Си приблизился, духовная энергия вокруг него снова вспыхнула. Но Мо Си одним движением ладони смахнул световой массив, разнеся его в щепки.

Культиваторы, сражавшиеся рядом с ним, были поражены. «Ай! Слишком, слишком страшно...»

«Кровная линия Мо действительно сильна...»

Но кто-то все же пробормотал: «Но если Сихэ Цзюнь может так хорошо сражаться, то как он получил удар в сердце от Гу Мана годы назад?»

Услышав последнее предложение, Мужун Лянь слегка сузил глаза, глядя на этих двух противников, глубоко задумавшись.

С этой стороны Гу Ман собирался нанести еще один удар, но не успел он завершить сигил, как услышал рев Мо Си: «Шуайран! Иди!!!»

В ответ на его слова алая змееподобная плеть с визгом пронеслась по воздуху.

Мо Си наморщил нос, выражение его лица изменилось, и он прорычал: «Гу Ман! Неужели ты думал, что я никогда не буду сражаться с тобой в этой жизни?»

Как только он закончил говорить, Шуайран бросился к Гу Ману с быстротой молнии - искры разлетались, змееподобный хлыст прорывался сквозь ветер и снег, резко щелкая! Не сумев вовремя увернуться, Гу Ман задел плечо, и из него мгновенно хлынула кровь. Глядя на свою рану, помутнение в голове Гу Мана как будто немного прояснилось. Он покачал головой и бессознательно отступил на шаг.

«Оставайся на месте!»

Гу Ман: «....»

«Куда еще ты можешь пойти?» раздался его голос, и Шуайран полностью связал Гу Мана! Мо Си разжал руку, давящую на его рану, рука полностью окровавилась, а затем резко перехватил горло Гу Мана!

Мо Си зарычал в ярости: «Ты вовсе не беспомощен!»

«Ты все еще способен вызвать это демоническое оружие! Ты помнишь заклинание, ты все еще привык к своему прежнему стилю боя, ты все четко помнишь!»

Удушаемый Гу Ман был не в состоянии говорить. Его бледное лицо медленно покраснело, пальцы рук напряженно подергивались.

Мо Си стиснул зубы. «Говори! Что ты замыслил, вернувшись в Чжунхуа?!»

 «......»

Гу Ман поднял руку, накрыв пальцы Мо Си на своем горле своими дрожащими пальцами. Голубые глаза встретились с черными. В черных глазах был бесконечный огонь, а голубые глаза были влажными - Гу Ман не мог дышать, и казалось, что он умрет вот так, задушенный до смерти.

«Я...»

Мо Си прорычал: «Говори!»

Вокруг, на лицах собравшихся был страх, они не решались заговорить. Но в этот момент издалека донесся торопливый стук лошадиных копыт, и кто-то крикнул:

«Сихэ Цзюнь! Пощадите!

«Юу...» Женщина-дворцовый чиновник, спешившая на землю, дернула поводья своего духовного коня, спрыгнула вниз и опустилась на колени на заснеженную землю, изо рта ее вырывались клубы белого тумана. «Сихэ Цзюнь, прошу, остановится и помиловать его!»

Затем она поклонилась Мо Си и Мужун Ляню соответственно:

«Ваншу-Цзюнь, Сихэ-Цзюнь, император узнал об этих новостях и специально послал этого подчиненного арестовать преступника Гу Мана!»

В этот момент у Мо Си, казалось, ослеп и оглох, а слова с трудом входили в его сознание.

В конце концов, Мужун Лянь обернулся, чтобы спросить: «Зачем? Куда вы его везете?»

«Отвечая Ваньшу-Цзюню, император приказал мне доставить его прямо во дворец Чжунхуа. Узнав об этом, он вызвал высшего медицинского чиновника в наших границах, который сейчас находится в зале и ждет, чтобы поставить Гу Ману диагноз во второй раз».

Когда она заговорила, она взглянула на руку, которой Мо Си схватил Гу Мана, и тут же добавила: «Это серьезное дело, вы не должны убивать его по своей воле!»

Мо Си даже не взглянул на нее, продолжая смотреть на лицо Гу Мана

«......»

Женщина знала, что у него злобный, жестокий характер, его действия непредсказуемы в минуты безрассудства, и не могла не воззвать к нему еще раз: «Сихэ Цзюнь!»

Мо Си все еще не издавал ни звука, как будто он тратил много усилий, чтобы подавить что-то. Спустя некоторое время он резко разжал пальцы, позволив Гу Ману рухнуть на колени в снег. Он повернулся и посмотрел на утихающий ветер и снег перед собой.

Женщина-чиновник наконец-то смогла вздохнуть с облегчением и снова поклонилась. «Большое спасибо Сихэ Цзюню за понимание и сотрудничество».

Мо Си стоял спиной к толпе, скрестив руки, и молчал.

Но как только чиновница подняла Гу Мана с колен, он слегка наклонил голову и низким голосом сказал: «Подождите».

«Какие инструкции у Сихэ Цзюня?»

Мо Си сказал: «Я поеду с вами».

«...» Женщина-чиновник на мгновение опешила, а затем сказала: «Когда в прошлый раз был осмотр Гу Мана, поблизости не должно быть слишком много высокоуровневых культиваторов. Это делается для того, чтобы предотвратить вмешательство духовной энергии. Даже если вы придете, вам придется подождать за пределами зала...»

«Конечно». Мо Си все еще не повернулся, его тон был пугающе решительным, и он отчеканил: «Я буду ждать снаружи!» 

Поскольку он так сказал, женщина-чиновник не смогла больше ничего сказать. Она повезла Гу Мана во дворец Чжунхуа, а Мо Си следовал на шаг позади.

Примерно через два часа дворец внезапно выпустил сову-посыльного, срочно созвав всех ключевых чиновников на слушание.

Так получилось, что была глубокая ночь, и почти все ключевые чиновники были вытащены из своих постелей этим указом. Самым несчастным из них оказался старейшина Юй из Чэнтянь, который в данный момент искал удовольствия в борделе на севере города.

Как раз в тот момент, когда он приблизился к критическому моменту, жирная птица внезапно проделала кратер в окне, громко крича: «Вах-ва-хва!  Император передал приказ! Император передал приказ! Император приказал! Все чиновники первого ранга должны быстро собраться в Зале Высшей Гармонии, чтобы выслушать дело Гу Мана!»

Старейшина Юй мгновенно увял , ругаясь, он встал, чтобы одеться: «Разве его дело не было закрыто давным-давно?! Почему вдруг возникла проблема?»

«Айо, не сердитесь, мой господин». Раздетая женщина встала с циновки и помогла ему одеться. «Раз император срочно вызвал вас, значит, у него есть на то причины».

«Что за чушь! Он просто не хочет дать людям отдохнуть ночью!»

Женщина протянула мягкую и нежную руку, чтобы слегка прижать ее к его губам, лениво улыбаясь: «Мой господин не может говорить так непринужденно, он должен помнить о подслушивающих ушах в стенах».

«Чего мне бояться? Я говорю об этом только перед тобой». Старейшина Юй закатил глаза. «Нынешний император делает все, что хочет, и уже не раз вызывал нас посреди ночи. Он молод и мужественен, но думает ли он о нас, мешках со старыми костями, которые не могут пережить такое истощение?»

Женщина тихонько мурлыкнула: «О чем толкует господин, не понимаю. Вы так энергичны каждый раунд, доставляя мне столько удовольствия, если вы мешок со старыми костями, то кто я?»

Эти слова не могли быть более фальшивыми, и это звучало почти так же, как если бы старейшина Юй не увял раньше. Но старейшина Юй был умиротворен: он ущипнул ее за напудренную щеку, а затем поцеловал в шею и сказал: «Я ухожу, ухожу. Милая, завтра я снова приду тебя искать».  

Женщина захихикала, провожая его, естественно, делая вид, что не может смириться с его уходом. Но как только дверь закрылась, ее лицо сразу же опустилось, и она насмешливо сказала:

«Старый пердун, с дряблым наконечником копья, похожий на дохлую жабу, пропитанную сточными водами. Если бы ты не был богат, эта госпожа даже не стала бы с тобой возиться».

Закончив издеваться над ним, она спряталась за ширму, чтобы помыться, надела сменную чистую одежду, а затем села за комод, чтобы обновить макияж. 

Она проработала в этом борделе много лет и давно утратила свою уную красоту. Но ее навыки были хороши, и она готова была терпеть многое, готовая обслужить даже самых извращенных клиентов; она никогда не показывала покровителям ни малейшего намека на свой дискомфорт, и поэтому многие пожилые завсегдатаи до сих пор любят обращаться к ней.

«Сердца этих юных девушек слишком непостоянны. Они не говорят этого, но по их глазам видно, Ю-Нян, что ты по-прежнему лучшая, всегда такая искренняя».

Каждый раз, когда она слышала, как развратники вроде старейшины Юй говорили ей подобные вещи, она внутренне насмехалась.

Она не была искренней, просто после того, как она зарабатывала на жизнь в таком месте более десяти лет, ее лицо уже давно покрылось толстым слоем грима, который она никогда не могла снять, и она отработала свои техники до совершенства. Каждый кокетливый взгляд, каждая улыбка, даже если ее тошнило от этого и она глубоко ненавидела это, она никогда не позволит им заметить даже малейший намек на ее истинные эмоции.

Иначе как бы она могла соперничать с этими юными и нежными телами?

Повернувшись лицом к бронзовому зеркалу, она аккуратно подкрасила губы, с которых старейшина Юй содрал краску, взяла немного еще немного пудры и обновила свой вид. Затем она села и стала ждать, когда войдет второй клиент за вечер.

Ждать пришлось недолго: дверь с резьбой из желтого сандалового дерева со скрипом отворилась.

Юй Нян поспешно улыбнулась, подняв голову, чтобы кокетливо поприветствовать гостя: «Гунцзы, ты...». Ее слова резко оборвались, когда она увидела лицо гостя; через мгновение ее ярко-красные губы разошлись, и она издала леденящий кровь крик: «А-а!!!»

Перед ее дверью стоял залитый кровью человек!

Он был весь перебинтован, его глаза налились кровью, а руки окрасились в пунцовый цвет. Один из ногтей на его левой руке был погружен в липкое глазное яблоко. Он взглянул на нее и хрипло сказал,

«Не кричи».

После этих слов мужчина медленно подошел, поднял руку и засунул глазное яблоко в рот целиком, дважды прожевав, прежде чем проглотить.

Когда он съел это глазное яблоко, он словно получил эликсир жизни, на его лице появилось выражение огромного облегчения. Он облизал губы, его глаза медленно повернулись в ту сторону, чтобы посмотреть на смертельно бледную Юй Нян, и сказал:

«Принеси чайник».

 «......»

Видя, что Юй Нян не двигается, его тон стал нетерпеливым. «Принеси мне чайник!»

Принеси чай, мать твою!

В ужасе Юй Нян упала с табурета, дрожа от страха. Она хотела отступить, но ее конечности замерли и не слушались ее команды, только дрожали.

Она дрожала некоторое время, а затем закричала как сумасшедшая, спотыкаясь, пытаясь встать, чтобы выбежать из комнаты: «Помогите! Помогите мне... там призрак... там призрак!!!»

Она подумала о старейшине Юй, который только что ушел; на этот раз она действительно верила от всего сердца, что старейшина Юй выше всех, могущественный и способный, истерично крича: «Старейшина!!! Старейшина Юй!!!»

Дверь с грохотом распахнулась, и она, пошатываясь, вышла наружу.

Странно, но человек, съевший глазное яблоко, стоял неподвижно, словно ему было все равно, что она выскочила на улицу. Его окровавленные губы разошлись, обнажив жестокий рот с белыми зубами, и он холодно усмехнулся.

«Старейшина! Ахахах!!!»

Юй Нян побежала к лестнице, увидела ситуацию внизу, и ее ноги подкосились. Она упала с грохотом, не в силах подняться.

От первого этажа... до деревянных ступеней... до сих пор неизвестные ей, были усеяны трупами...

В центре главного зала борделя оставалось всего три-четыре проститутки, окруженные и зажатые в ловушку, все они были напуганы до смерти, прижавшись друг к другу, их прекрасные лица были залиты слезами.

Старейшина Юй, ключевой чиновник первого ранга Чэнтяньской пагоды, действительно лежал под столом внизу в виде трупа. От его глаз остались лишь две кровавые дыры.

Юй Нян яростно покачала головой. «...Нет....нет......».

Почему императорская стража не заметила ничего неладного, когда произошел такой большой переполох?

Почему она не слышала криков и воплей снаружи, когда находилась в своей комнате всего в одной стене?

Словно уловив ее мысли, голос позади нее томно произнес: «В этом мире Чжунхуа - не единственная страна со своими секретными техниками. Если я не хочу, чтобы другие что-то слышали, у меня есть много способов добиться этого».

Звук его шагов был угрожающим.

Из тени вышел забинтованный человек, держа в руках заварочный чайник с узором из птиц и пионов. Он поднял голову, вылил большую часть напитка в рот журчащей струей, затем чмокнул губами и небрежно бросил чайник.

Он с треском разбился в пыль!

«Тебе не нужно бояться. Я не убью тебя до поры до времени». Мужчина неторопливо подошел, схватил ее за волосы и потянул за собой, медленно спускаясь по ступенькам, бросив ее к четырем счастливчикам, оставшимся в живых. Затем он пододвинул стул и неторопливо сел перед ними, оглядывая их налитыми кровью глазами.

Он помолчал с полминуты, а затем вдруг сказал: «Девочки. Внимательно рассмотрите лица друг друга, я дам вам на это время, необходимое для того, чтобы догорела палочка благовоний».

Закончив говорить, он поднял руку и издалека захлопнул входную дверь борделя.

Затем он взмахнул рукой, и из моря трупов поднялись три трупа. Среди них был старейшина Юй. Шатаясь и ковыляя, они направились к центру главного зала.

Среди этих женщин Юй Нян была единственной, кто еще мог говорить; остальные выглядели так, словно их души бежали от ужаса.

«Что... что... что... что... ты...»

«Ты пытаешься спросить, что я собираюсь сделать?»

Мужчина помог ей закончить предложение, затем холодно усмехнулся: «Разве я не сказал? Я даю вам время, необходимое для того, чтобы догорела палочка благовоний, чтобы внимательно изучить лицо друг друга».

«И... после этого?»

«После?» Мужчина рассеяно погладил подбородок, раздумывая, и на некоторое время замолчал.

Как будто этот вопрос, который не мог быть проще, поставил его в тупик.

В этот момент три трупа, которые он поднял, уже приближались к нему. Безглазый старейшина Юй протянул руку, чтобы потянуть Юй Нянь за руку. Юй Нян закричала, словно была на грани срыва: «Нет! Не трогайте меня!!! Не трогайте меня!!!»

«Ты напугал даму?» лениво спросил мужчина, повернувшись, чтобы посмотреть на старейшину Юй. «Старый пердун, как же ты, мертвый, до сих пор руки распускаешь».

Старейшина Юй поднял голову и издал квакающий звук, как будто он скорбно пытался что-то объяснить мужчине.

Но тот лишь дважды фыркнул и поднял руку. Вырвавшийся порыв темной энергии ударил старейшину Юя в лоб, и через мгновение старейшина Юй рухнул на пол, корчась от спазмов, и распластался в луже крови.

«Такой тупой. Это начинает раздражать».

Два других трупа, похоже, почувствовали это: их шаги стали еще более твердыми, а движения - более осторожными. Они медленно зашаркали, наконец, пододвинули шесть стульев, осторожно поставили их возле нескольких девушек из борделя, затем поклонились.

Мужчина сказал: «Пожалуйста, садитесь».

Если бы не кровь, заливавшая его с ног до головы, и не грехи, которые он только что совершил, его тон можно было бы назвать вежливым.

«Что, вам нужно, чтобы кто-то помог вам там?»

Хотя все девушки потеряли рассудок от испуга, они действительно впитывали каждое сказанное слово - просто они все замерли и отреагировали только через некоторое время. Сразу же вскочив на ноги, каждая из них села на стулья, не желая позволить забинтованному человеку или двум трупам прикоснуться к себе, несмотря ни на что.

Юй Нян всхлипывала: «Кто, кто... вы... на самом деле?»

«Не спеши», - сказал мужчина. «Когда ты сделаешь то, что я приказал, и ответишь на несколько моих вопросов, я, естественно, дам тебе знать».

Он сделал паузу, затем сказал: «О. Да. Кстати, позвольте напомнить вам, девочки: не надейтесь, что кто-то придет вас спасать. Я наложил на дверь пограничное заклинание, и некоторое время никто не сможет заметить ничего неладного».

Сказав это, он медленно повернул голову и посмотрел на плотно закрытый главный вход в бордель. Затем он облизал губы, пунцовые глаза потемнели, и он разразился радостным смехом. «Ну что, начнем?»

И действительно, как сказал этот человек в бинтах, или, возможно, потому, что вилла Ломэй уже приковала к себе внимание императорской гвардии на сегодняшний вечер, или даже, возможно, потому, что его секретная техника была действительно грозной, что такое серьезное дело, происходящее на севере города, могло оставаться незамеченным в течение длительного времени.

Сейчас во дворце Чжунхуа было спокойно.

Культиваторы первого ранга, занимающие различные ключевые должности, стекались к подножию императорских ступеней. Мо Си уже давно ждал снаружи; когда пришел Мужун Лянь, он решил не стоять больше нигде, а специально выбрал место, чтобы оказаться плечом к плечу с Мо Си, и встал так перед Залом Высшей Гармонии.

На фоне ветра и снега профиль Мо Си казался еще более холодным и суровым. Мужун Лянь дважды взглянул на него, перевел взгляд прямо перед собой и слегка насмешливо произнес,

«Сихэ Цзюнь, ты действительно заставил себя ждать здесь в такой сильный снегопад?»

Мо Си не издал ни звука, молча позволяя снегу тонко покрывать его плечи. Мужун Лянь сделал паузу и, не получив ответа от Мо Си, сказал,

«Раз уж мы заговорили об этом, позволь мне спросить кое о чем. Причина, по которой вы были так рассержены на вилле Ломэй, заключалась в том, что вы чувствовали, что Гу Ман на самом деле не является умственно неполноценным?»

Мо Си закрыл глаза, на его лице появилось мрачное выражение

«......»

Мужун Лянь был просто бестактным и продолжал высокомерничать. «Но исходя из моего представления о вас, я подозреваю следующее: если бы никто не остановил вас, вы бы действительно задушили его до смерти?»

 «......»

«Что же вы чувствуете к нему...»

Мо Си мотнул головой и прорычал: «Мужун Лянь, может, хватит быть таким назойливым?!»

Снежная ночь была безмятежной, и перед Залом, они должны были быть в надлежащей торжественности. Внезапная вспышка Сихэ Цзюня испугала всех культиваторов на месте. Как один, они высунули шеи, чтобы посмотреть туда, где стояли двое мужчин.

Щеки Мужун Ляня, потерявшего лицо, побагровели. Как раз когда он собирался что-то сказать, в этот момент красная лаковая резная дверь открылась, и оттуда вышел гонец, поклонившись этим важным чиновникам.

«Многоуважаемые, император передал приглашение».

Мужун Лянь скрежетнул зубами и пробормотал: «Тот, кого зовут Мо, только подожди!»

Разозлившись, Мо Си шагнул вперед, кинжал, висевший у него на поясе, сверкнул и оставил Мужун Ляня позади.