Онлайн чтение книги Остатки грязи Remnants of Filth
Глава 33 - Хочу тебя

Мужун Лянь стиснул зубы и сказал: "Ты помнишь, что тогда я запер Гу Мана на месяц в качестве наказания?"

"Да, но какое это имеет отношение к делу?"
"Если кто-то подходит к пруду с чистым источником, когда он слаб и испытывает недостаток ци, есть вероятность, что в него могут вселиться злые духи". Мужун Лянь сказал: "Гу Ман был голоден, поэтому он присел у края пруда и даже использовал руки, чтобы поймать рыбу".
"...На вилле Ломэй нет ни одного события, о котором бы я не знал". Мужун Лянь прочистил горло, а затем продолжил: "Рыбалка Гу Мана привлекла внимание духа меча Ли Цинцянь, который был подавлен в пруду, поэтому Ли Цинцянь временно зацепился за Гу Мана..."

Юэ Чэньцин вздохнул: "Значит, Ли Цинцянь вызвал демоническую энергию в Гу Мане и заставил его бушевать?"

"Нет." Мужун Лянь сказала: "В то время он еще не был способен на такое. Кроме того, он был очень слаб и не мог долго владеть Гу Маном. Для долгосрочного вторжения нужно, чтобы цель была в самом слабом состоянии и на последне вздохе, но Гу Ман был просто голоден".

Он сделал паузу, затем сузил глаза: "Поэтому Ли Цинцянь использовал этот единственный кусочек времени, предоставленный ему, чтобы сделать одну вещь".

"Что?"

Мужун Лянь: "Он нанес кому-то серьезную травму".

"Ах, этот повар!"
"Именно." тон Мужун Ляня был мрачным, "Ли Цинцянь призвал Гу Мана использовать свой массив меча, чтобы ранить повара из королевства Ляо, но пощадил его жизнь, и таким образом у него появилась цель, которой он мог владеть долгое время. Затем он дождался удобного случая, вызвал демоническую энергию в Гу Мане, способствуя его буйству и разрушению барьера. Сам он использовал тело повара и скрылся среди хаоса".

Юэ Чэньцин сказал: "Если он так хорошо понимает Гу Мана, что смог вызвать демоническую энергию Гу Мана, то он точно из королевства Ляо!"

"Хотя Ли Цинцянь сам не из Королевства Ляо, по неизвестным причинам он стал духом меча, поэтому мы можем предположить, что он действительно является оружием культиватора Ляо". Мужун Лянь сделал небольшую паузу и добавил: "И, скорее всего, это оружие культиватора высокого ранга".

Закончив говорить, он опустил голову, подтолкнул уменьшившиеся лезвия своей трубкой и спросил Юэ Чэньцина: "Посмотри, сможешь ли ты определить, какой из них является его сосудом?"

Это была несложная задача, и ее можно было считать базовым навыком, передаваемым в семье Юэ. Юэ Чэньцин закрыл глаза и сосредоточился на некоторое время, а затем внезапно открыл глаза. Протянув руку, он поднял один из маленьких мечей: "Вот этот!"

"Хорошо." Мужун Лянь взял меч размером с фасолину и положил его на ладонь, тихо пробормотав заклинание. Его ладонь засветилась, и через мгновение меч размером с фасолину превратился в светлый полупрозрачный меч, покрытый тайными знаками, блестящий, как чистая вода. На мече была выгравирована надпись из двух стандартных иероглифов "Хун-Шао".
"Хм? Это явно меч нефритово-синего цвета, почему ему дали имя Хуншао?" Юэ Чэньцин задумался: "Кроме того, очевидно, что эти два символа были выгравированы самим духом меча после того, как кто-то принес его в жертву мечу. Ли Цинцянь был принесен в жертву мечу, но почему он называется не Меч Цинцянь, не Меч Разделяющий Воды, а Меч Хуншао?"

Мужун Лянь: "Не беспокойся о причинах, сначала тщательно уничтожь этот меч".

"Уничтожить меч?" Юэ Чэньцин испуганно замотал головой: "Не может быть, это слишком сложно, дезинтеграция реликвии, пропитанной духом, - это сложное заклинание семьи Юэ, я не смогу его использовать!"

Мужун Лянь выругался и спросил, "Тогда сколько времени тебе понадобится, чтобы вернуться в поместье Юэ и найти того, кто сможет?"

"Нет такого человека!" воскликнул Юэ Чэньцин, - "Это заклинание слишком опасно, мой отец не учит ему никого, да и сам он не в столице..."
"А как же тогда твой дядя?"
"Он не умеет!"
"...Твой четвертый дядя?!"

Юэ Чэньцин почувствовал себя обиженным: "Не то чтобы ты его не знаешь, он никогда не уделял мне внимания. Даже если он в столице, я не знаю, где он может быть..."

Мужун Лянь бушевал: "Мать твою, прекрати придумывать мне все эти отговорки. После всего, что ты сказал, у нас остался только ты, кусок мусора! Так что тебе просто придется это сделать!"

Он глубоко сожалел, что мало учился, когда знания были ему нужнее всего. В этой ситуации они уже поняли, что Ли Цинцянь - дух меча. Сейчас вопрос заключался в том, отпустит он их или нет. Даже если он действительно позволит им сбежать, если они не смогут немедленно уничтожить меч Хуншао, все будет напрасно.

Юэ Чэньцину ничего не оставалось, как с горечью произнести: "...Хорошо, тогда я попробую. Но если вдруг у меня не получится, вы можете..."

Мужун Лянь усмехнулся: "Будь спокоен, если у тебя ничего не получится, я обязательно похороню твою кишки".

Юэ Чэньцин: "..."

Все было именно так, как говорил Юэ Чэньцин: уничтожить обычное оружие было не так уж и сложно. Достаточно было найти грубого воина, способного разбивать камни своей грудью, и приложить немного силы, чтобы расколоть его на две части, но уничтожить оружие, пропитанное духом, было непросто.

Юэ Чэньцин разорвал кожу на большом пальце, прокусив его до крови, положил меч Хуншао на землю и начал рисовать сигил вокруг сосуда меча. Сигил был действительно слишком сложным, и он не мог вспомнить его четко, несколько раз исправляя его. Мужун Лянь был крайне недоволен.

"Ты уже закончил?"
"Не торопите меня, чем больше вы меня торопите, тем больше я напортачу".
"Поторопись, я хочу вернуться и покурить!"
"..."

Мужун Лянь испытывал дискомфорт. Его цвет лица ухудшался, ободок глаз слегка горел, и даже на бледном лице появился болезненный румянец. Он опустил голову, чтобы взглянуть на свою трубку, и, заметив, что с нее все еще не стерли немного грязной трупной крови, с отвращением закрыл глаза и отвернулся.

"Я закончил, я закончил! Я закончил рисовать! На этот раз ошибок точно не будет!» - крикнул Юэ Чэньцин. Он поспешно сел перед сигилом крови, скрестив ноги, закрыл глаза и сделал жест рукой.

Мужун Лянь сдержал раздражение, бурлившее в груди, и, сузив глаза, посмотрел на юношу, который начал читать заклинания с видом человека, знающего, что он делает. Пока он произносил слова, сигил на земле светился нежным белым светом, словно окутывая меч Хуншао тонкими нитями божественной энергии.

"В урну капает кровь твоя, из костей твоих выкован клинок".

Лучи света стали постепенно светиться ярче, а меч Хуншао издал резкий визг, слегка подрагивая.

"Блеск на ножнах: некогда возлюбленная в тоскливых снах".

Очевидно, Ли Цинцянь тоже почувствовал что-то неладное в пещере. Он повернул голову, его прямые брови напряглись от гнева, и он выплюнул сквозь стиснутые зубы: "Этот маленький негодяй из семьи Юэ! Разрушает мои грандиозные планы!"

Он хотел напасть на него с разбегу, но меч Мо Си заслонил его. Ярость Ли Цинцяня усилилась: "Уйди с дороги!"

В его руках техника меча Водяного Разрыва была настолько быстрой, что были видны только ее послеобразы, но он все равно не мог освободиться. Слышался лишь звон металла о металл, искры от трения разлетались по всей мрачной пещере.

В момент отчаяния Ли Цинцянь вдруг поднял голову и завыл, из его груди вырвалось огромное облако черного дыма. Черная дымка превратилась в шипящий талисман на его ладони, а затем он быстро бросил его в сторону Гу Мана.

Этот талисман был самым продвинутым Талисманом Вызова Демонов в Королевстве Ляо, и во всем Королевстве было меньше десяти человек, которые знали, как его использовать. Однако сейчас они увидели, как талисман распался на несколько сотен летящих стрел, вокруг которых в воздухе закрутилась демоническая энергия, и они все выстрелили в Гу Мана! Видя, что они вот-вот прорвут барьер, Мо Си подлетел к Гу Ману. Он держал меч Шуайран наперевес. С поворотом его лезвия свет озарил его лицо.

Мо Си скомандовал: "Развернись, Змеиный массив Лотоса!"

За долю секунды меч Шуайран в его руках раскололся на несколько тысяч осколков, и сквозь них засиял красный свет, преобразившись, как внезапно распустившийся тысячелепестковый цветок лотоса.

Все остатки света, оставшиеся от Шуайран, упали на землю и превратились в образ змей, их чешуя сияла светом; они яростно прыгнули в воздух и мгновенно разорвали зубами талисманы, выпущенные Ли Цинцяня, в клочья.

Но никто не мог подумать, что в это время сам Ли Цинцянь стремительно пронесся позади Гу Мана, сконцентрировал дух меча по всему телу и внезапно пробил брешь в защитном барьере! Мо Си тут же развернулся, поднял ногу и ударил в бок. От удара Ли Цинцянь выплюнул полный рот грязной крови, но в последнюю секунду он использовал всю свою энергию, чтобы безжалостно вонзить кусок Талисмана Вызова Демонов, который он держал в руке, в грудь Гу Мана.

Вызванный человек внезапно открыл свои ясные голубые глаза!

Демоническая энергия в его теле резко возросла.

Мо Си был поражен: "Гу Ман..."

"В урну капает кровь твоя, из костей твоих выкован клинок. Блеск на ножнах: некогда возлюбленная в мечтах тоски..." С другой стороны заклинание Юэ Чэньцина кружилось вокруг Ли Цинцяня, словно демоническое заклинание.

Ли Цинцянь задыхался, цвет его лица становился все более призрачно-белым. Тем не менее, он все еще хватался за грудь, дрожал, когда стоял, и со смехом запрокидывал голову назад.

"Хахаха, даже если ты используешь самые мощные средства, чтобы подавить его, - задыхался Ли Цинцянь, - ничто не сравнится с тем контролем, который имеет над ним Талисман Вызова Демонов Королевства Ляо!" Сглотнув кровь, выступившую у него изо рта, он крикнул с налитыми кровью глазами: "Гу Ман, выходи!».

С шумом вены на руках Гу Мана вздулись, и он полностью освободился от Бессмертных Связующих ремней бамбукового воина! Сразу же после этого из центра его лба вырвалось облако черного дыма, сжигая подавляющие чары, которые наложил на него Юэ Чэньцин...

Гу Ман поднял свои бледно-голубые глаза, похожие на волчьи, поднял руку и яростно разорвал последнюю, самую толстую веревку, завязанную вокруг его талии! Он большими шагами подошел к Ли Цинцяню и опустился перед ним на колени.

"По твоей команде!"

Ли Цинцянь стиснул зубы и указал на Мо Си: "Убей его за меня!"

"Да."

Талисман вызова демона был очень тяжел для его создателя, поэтому до этого Ли Цинцянь всегда использовал обычное заклинание пробуждения демонической энергии, чтобы контролировать Гу Мана. Однако в данный момент он находился в тяжелом положении, и неважно, какой ценой, Ли Цинцянь мог только поставить последние силы на Гу Мана.

Как и ожидалось, Гу Мана с ног до головы окутала демоническая энергия, синева его глаз была настолько яркой, что они практически светились белым, а позади него из пламени резко поднялся тотем в виде волчьей головы высотой с десяток человек, сложенных голова к голове.

Бамбуковый Воин: "Скрип-скрип!"

Гу Ману достаточно было поднять руку, чтобы бамбуковый воин, пытавшийся атаковать его, не успел даже пошевелить кончиками пальцев, как оказался вне зоны поражения и с силой врезался в каменную стену.

В голубых зрачках глаз Гу Мана отразилась темная тень Мо Си. После паузы он монотонно повторил свой приказ: "Убить его".

Резко он набросился на Мо Си!

Пока Мо Си сражался с Гу Маном, Ли Цинцянь воспользовался возможностью и стремительно бросился к задней части каменного леса. От ярости и волнения его лицо исказилось до неузнаваемости. Казалось, он намеревался свернуть Юэ Чэньцину шею и превратить его в кровавое месиво.

Мужун Лянь, естественно, почувствовал его движения; хотя он и не мог сравниться с Ли Цинцянем, Ли Цинцянь уже потратил много энергии и был стрелой в конце своего полета, так что Мужун Лянь не исключал возможности побороться.

Мужун Лянь сказал Юэ Чэньцину: "Поторопись, я его задержу!»

Сказав это, он быстро скрылся в глубине каменного леса и достал ряд талисманов водных призраков. Превратившись в отдельных водяных призраков, они просочились из-под земли и рванули к Ли Цинцяню.

"Душа твоя замурована в бездушном металле; я жажду быть проводником духа".

Заклинание, которое произносил Юэ Чэньцин, подошло к концу, и из тела меча Хуншао начало вытекать большое количество черной жидкости, сочащейся и растекающейся вокруг сигила крови.

С другой стороны, Ли Цинцянь смахнул стаю призраков, которые яростно вырвались вперед, и прыгнул прямо к Мужун Ляню. Первоначально сила его меча была потрясающе быстрой и яростной, но в этот момент он неожиданно вздрогнул, вместо этого Шуайран нанес ему резкий удар по запястью, и его меч с лязгом упал на землю.

Независимо от того, насколько силен был дух меча, если его главный сосуд был разрушен, он сразу же погибал. Естественно, Ли Цинцянь знал, о чем идет речь: он и раньше полагался на сердца культиваторов, чтобы укрепить себя, и несколько раз возвращался в Чжунхуа с единственной целью - найти возможность украсть обратно свой главный сосуд, который хранился на теле Мужун Ляня.

Однако охрана, окружавшая Мужун Лянь, была слишком сильной, и он никак не мог приблизиться к своей цели. К тому же меч Хуншао был запечатан, и сколько бы людей он не съел и душ не поглотил, он не мог стать единым целым с мечом и высвободить его истинную силу.

Именно поэтому он использовал заклинание, чтобы выманить Гу Мана из тюрьмы, чтобы с его помощью украсть меч Хуншао.

Но как он мог знать...

Несмотря на многочисленные расчеты и планы, он неожиданно не предусмотрел, что Мо Си может установить слежку за Гу Маном, и смог так быстро догнать их...

Глаза Ли Цинцяня вспыхнули красным цветом, его грудь неистово вздымалась, и он прорычал: "Я не могу умереть, и никто не сможет меня остановить! Даже не думайте об этом!!!"

После того, как он прокричал это несколько раз, его духовное тело больше не могло поддерживать его. Он слабо опустился на колени, поддерживая себя руками.

Черт, почему один из трех пришедших оказался потомком семьи реликвистов? ...Это серьезно... серьезно...

Подумав об этом, Ли Цинцянь вдруг разразился безудержным смехом, в котором сквозили неописуемые искажения и ненависть.

Подумать только, будь то добро или зло, придерживался ли он пути праведности или попал в логово демона, небеса никогда не были добры к нему - что он за "я хозяин своей судьбы"? Что вообще произошло от того, что он так боролся? Как нелепо! Как нелепо! 　

Мысли его неслись вскачь; он смотрел на меч Хуншао, болезненно дрожащий под ладонью Юэ Чэньцина вдалеке, на эти годы, утонувшие в борьбе, залитые кровью, и не мог не вспоминать их один за другим.

Он резко поднялся на ноги, и с острым недовольством своей участью, завыл: "Гу Ман!!! Иди сюда и принеси мне меч!!!"

Гу Ман, который снаружи вел ожесточенную борьбу с Мо Си, услышал этот призыв, раздавшийся практически по всей пещере; его голубые глаза переместились, и он сделал шаг в сторону Ли Цинцяня. Но Мо Си схватил его за плечо и удержал.

"Мне нужен меч". Гу Ман резко повернул голову и холодно сказал: "Ты мне не нужен".

Он имел в виду, что его миссия изменилась и теперь он не хочет убивать Мо Си, а хочет завладеть мечом.

Видя, что Мо Си все еще отказывается отпустить его, его выражение лица становилось все более яростным, а тон все более жестким: "Ты мне не нужен".

Гу Ман с парой голубых глаз с тусклым блеском нетерпеливо прикусил губу, но его слова прозвучали двусмысленно и капризно.

Несмотря на то, что он знал, что за словами Гу Мана не было другого смысла, он не мог побороть ярость, которая поднялась в его сердце. Мо Си практически не хотел видеть это лицо, и, протянув ладонь, чтобы закрыть его, он проворчал: "Ты сам решаешь, нужен я тебе или нет?!"

"Отпусти".
"Я тебе не нужен, но тебе нужен меч, так?"

Гу Ман: "Да".

Прозвучавшие слова Гу Мана подлили масла в огонь Мо Си, и он рассвирепел: "Разве тебе не приказано убить меня? Ты должен убить меня, прежде чем взять меч!"

"...?" Его голубые глаза остекленели.

Похоже, так и было?　

Хотя человек, находящийся под контролем Талисмана Вызывания Демонов, мог подчиняться приказам, они редко обладали способностью различать информацию. Поэтому те немногие из Королевства Ляо, кто часто использовал подобные заклинания, очень четко формулировали свои приказы и обычно имели четкое начало и конец приказа. Но Ли Цинцянь, очевидно, выучил это заклинание втайне, и не знал наиболее подходящего способа управления.

Несмотря на то, что Гу Ман был силен, он был в замешательстве.

Он устремил свой взгляд снежных волчьих глаз на Мо Си, несколько раз прошелся по нему туда-сюда, словно оценивая, правильно ли то, что сказал Мо Си, взвешивая, хватит ли ему того, что он сказал.

Затем он пришел к выводу: "Хорошо. Сначала я хочу тебя. Потом меч."

--

"Гэгэ хочет тебя, почему бы и тебе не хотеть меня?"

Когда-то он улыбался Мо Си в темноте ночи черными глазами с росой, его выражение лица было ленивым и беззаботным. Его сильная рука тянулась к его шиди и брату по оружию, любовнику и гунцзы.

В лесу на краю поля боя Гу Ман спонтанно наклонился и притянул Мо Си к себе для нежного поцелуя, который постепенно накалялся страстью.

Тогдашнее "хочу тебя" породило украденный момент наслаждения.

Но сейчас за "хочу тебя" последовали не ласки, а обнажение демонического клинка, злобно и стремительно вонзившегося в Мо Си. Пара длинных ног, которые раньше цеплялись за талию Мо Си и дрожали от удовольствия, теперь были подняты высоко вверх и с безжалостной точностью внезапно ударили по Мо Си.

Неважно, сколько демонической энергии восстановил Гу Ман, в конце концов, его духовное ядро уже было разрушено.

Поэтому, несмотря на свою силу, он не мог сравниться с Мо Си, чистокровным потомком Богов, не говоря уже о том, что Мо Си был настолько хорошо знаком с каждым движением и маневром его боевой техники...

В результате, когда Гу Ман повернулся боком и поднял ногу для удара, он промахнулся, но Мо Си слегка повернул свое тело, поднял руку и схватил его за лодыжку. Его черные глаза сверкнули, и он без малейшего колебания поймал летящий клинок, брошенный в него Гу Маном. Духовная энергия в его руке загорелась ярким пламенем, мгновенно превратив тонкий нож в обломки.

"Какое совпадение!" Мо Си сделал небольшую паузу, а затем холодно сказал: "Я тоже хочу тебя".

Прежде чем Гу Ман успел отреагировать, он почувствовал, как мир перед его глазами закружился, а Мо Си повалил его на землю. Внушительная фигура мужчины нависла над ним, его поза была почти захватнической и тиранической, и он яростно прижал его к земле коленом, придавив бедро. Одной рукой он держал Гу Мана за руки, а другой схватил его за подбородок.

Мо Си был тем, кто лучше всех в Чжунхуа разбирался в царстве Ляо, и, кроме целителя Цзяна, он был, пожалуй, единственным человеком, который мог развеять Талисман Вызывания Демонов. Он прижал к себе Гу Мана, который упрямо извивался и сопротивлялся изо всех сил, наклонился и посмотрел в его голубые глаза, которые беспокойно метались вокруг.

"...Хочу тебя".

Несмотря на то, что лицо Гу Мана покраснело от его хватки, он все еще выдавливал из себя настойчивость сквозь стиснутые зубы.

Конечно, это был "приказ".

Но эта фраза была слишком...

Сердце Мо Си горело, он смотрел на Гу Мана, который боролся под ним, злобно, но беспомощно глядя на него.

Мо Си чувствовал в себе лишь импульс разорвать его на куски, заставить его страдать, причинить боль, заставить его страдать, заставить его молить о пощаде самым интимным образом.

За долю секунды Мо Си вдруг усомнился в простоте и бессердечии слов "Я тоже хочу тебя", которые он использовал для общения: выбрал ли он такие слова, потому что так Гу Ману было легче понять, или потому, что тоска, копившаяся в его сердце все эти годы, грозила просочиться из запертой груди?

От этих сомнений в сердце Мо Си зародился страх, но снаружи Гу Ман испытывал сильный дискомфорт от того, что его прижимали к себе, его голубые глаза рефлекторно запотевали. Его губы дрожали, как будто он пытался что-то сказать.

Чтобы не дать себе больше выдумать ничего страшного, Мо Си закрыл рот Гу Мана рукой и сквозь стиснутые зубы выплюнул: "Веди себя хорошо, я сниму с тебя проклятие".

Под ним Гу Ман яростно зарычал и даже попытался укусить Мо Си за палец.

"Будет больно".

С жарким дыханием, давящим на него, Мо Си в упор посмотрел ему в глаза. Он выплюнул два слова.

"Терпи".