Онлайн чтение книги Злодейка наслаждается своей седьмой жизнью в качестве свободолюбивой невесты (заложницы) во вражеской стране The Villain Daughter Enjoys Her Seventh Life as a Free-Spirited Bride (Hostage) in a Former Enemy Country
Глава 74 - Это огнеопасно

Мишель все еще намеревался устроить инцидент с использованием пороха.

Рише полагала, что предвидела и подготовилась к этому. Однако, когда она узнала, что Мишель действительно собирается приступить к своему плану, она почувствовала укол в груди.

- ...Ни за что, - прошептал Теодор, щелкнул языком и оглянулся на Рише.

- Ровин не рыцарь. Он не рыцарь, и все же он действует как рыцарь, потому что он лорд самой северной области Гархаина.

- ...Итак, ты решил, что гость Койора, доктор Мишель, представляет угрозу для Гархаина?

- Да. Если ваш отец уже слышал об этом деле, то ваш брат, возможно, получил какой-то приказ.

Рише крепко сжала руки.

Мишель намекнул на нападение на Гархаин, и Ровин выдвинулся, чтобы поставить наблюдение. Что, если Император Гархаина услышит об этом и прикажет Арнольду что-нибудь предпринять?

Принц Кайл…

Рише бросила взгляд на Мишеля, подавляя нетерпение.

- Учитель Мишель, в действиях, которые вы предпримете, будут участвовать даже невинные люди.

- Да, я знаю. Я знаю.

- Учитель...!!

Мишель посмотрел на Рише, когда она закричала, и взял ароматизированную сигарету в свои пальцы.

- Это лучший способ показать, верно? Показать людям силу пороха и те страдания, которые он может создать.

- ...Создать страдания?

- Да, именно. Для этого и существует порох. Как его создатель, я должен убедиться, что он выполняет свою роль.

Мишель говорил это еще с ее третьей жизни. У всего есть причина для своего существования и своя роль. И то, что выполнение этой роли было смыслом его рождения.

Так мы с учителем Мишелем расстались.

Рише просто не могла принять принципы Мишеля. Она хотела помешать ему использовать порох и даже умоляла его не делать этого. Но в конце концов ничего не вышло, и они разошлись в разные стороны и больше никогда не виделись.

- Я должен взять на себя ответственность за то, что я создал, даже если это делает кого-то еще несчастным.

Произнес он приглушенным голосом.

[Прощай, моя ученица.]

Его улыбка была такой же, как в ту лунную ночь. Ее последнюю ночь в качестве алхимика, когда она обменялась с Мишелем мыслями.

Но потом.

- Сестра!

- !

Теодор повысил голос. Рядом с ним стоял рыцарь, казалось, что-то заметивший. Рише услышала отчет Теодора и ахнула.

Пришло время…

. . . . . .

В садах императорского замка в Гархаине Мишель Эван чувствовал себя странно.

Причиной этого была девушка, стоявшая перед ним.

Наследная принцесса по имени Рише, которую он решил назвать своей "ученицей" по прихоти после приезда в эту страну, смотрела на него упрямым и искренним взглядом.

Это странно.

Мишель наклонил шею, смакуя сладкую сигарету.

Она выглядит сердитой, но в то же время будто нет… Однако я никак не могу понять человеческое сердце.

Ему вспомнилось далекое воспоминание, похожее на туман.

[...Моя жена умерла из-за твоего рождения.]

Этот человек, его отец, неоднократно говорил ему об этом.

Его изможденный отец находился в тускло освещенном особняке, заполненном книгами. Слуги исчезли, и молодой Мишель постоянно выслушивал эти слова.

[Ты должен заплатить за то, что сделал со мной. Ты был рожден, чтобы сделать нас несчастными, ты Мрачный Жнец...!]

Его отец был очень талантливым ученым. Однако после смерти матери он изменился. Он начал ненавидеть Мишеля, который был ему ближе всех, и винил его в ее смерти.

[…Мне жаль, что я родился, отец.]

Он крепко сжал халат и извинился перед ним.

Несмотря на то, что Мишель был голоден и одинок, он ни о чем не просил отца. Вместо этого он тянулся за книгами, которые были свалены по всему особняку, как будто для того, чтобы прикрыть свой голодный живот.

Только когда Мишель касался книг, взгляд отца немного смягчался. К счастью, академия также приняла Мишеля. Знания легко проникали в его разум, и он чувствовал себя с ними комфортно. Он использовал знания, полученные из книг, так же, как дышал и пил воду.

В конце концов отец Мишеля вывел его на свет. Его окружило множество взрослых. Отец сказал им.

[Этот ребенок унаследовал мою силу. Ты можешь использовать ее сколько угодно на моем месте.]

Взрослые загудели, но Мишель был в восторге. Его отец чего-то от него хотел. Впервые в жизни Мишелю дали роль, отличимую от "убил свою мать и сделал своих родителей несчастными".

[Отец. Могу я быть тебе полезен?]

Спросил он, чувствуя себя зависимым от него. Он посмотрел на него словно на что-то отталкивающее, и произнес:

[Конечно.]

Он помнил, как дрожал от холода.

[Поскольку я растил тебя, Мрачный Жнец, ты, по крайней мере, должен быть этим полезен. Потому что это твое "правильное" использование.]

- …

Он уже давно забыл, что почувствовал, услышав ответ отца. Вероятно, он каким-то образом не мог твердо стоять на ногах, и его сердце, возможно, болезненно забилось. Возможно, он почувствовал удушье и, возможно, присел на корточки в своем шатком видении и пробормотал "прости".

Однако чем больше отец Мишеля отталкивал его, тем больше он становился все ближе и ближе к своим занятиям.

После того как его поместили в лабораторию, его мир стал еще более обширным. Чем больше он хотел знать, тем больше экспериментировал и исследовал, и тем больше ответов получал. Алхимия была гораздо яснее, чем мысли его отца или его настроение того дня.

Кроме того, взрослые, окружавшие его в лаборатории, были гораздо добрее к нему, чем когда-либо был его отец.

[Мишель удивителен, он действительно сын того человека.]

Втайне ощущая, будто они его старшие братья или отцы, Мишель узнал много нового об алхимии. Он думал, что его перемены в те дни вызывались даже малейшим действием. Заглядывая в записи, которые писали взрослые, Мишель многое к ним добавлял.

Он сразу понимал, чего не хватало в компонентах, что лишнее, что могло быть спорным.

[–Если это сделаю я, уверен, что все получится.]

Пока он строчил ручкой по страницам, внутри у него все сжималось от волнения.

Это была проблема, с которой взрослые боролись, обсуждая ее лицом к лицу, пытаясь создать лекарство с определенным эффектом.

[Затем я смешаю эти химические вещества. Мы не будем знать наверняка, пока не проведем эксперимент. Вы ведь понимаете, что я имею в виду, верно?]

Сказав это, Мишель поднял голову. Впервые в жизни он, казалось, кому-то помог.

Мишель подумал, что быть полезным в академической сфере может быть его единственной правильной ролью как человека, рожденного, чтобы сделать своих родителей несчастными.

А потом ему приснился глупый сон.

[Мишель.]

Голос звучал ужасно холодно.

[–Ты действительно дитя Мрачного Жнеца, разве нет?]

Мишель не мог пошевелить ни единым мускулом, когда они пронзали его взглядами. Взрослые глядели на Мишеля и шептались друг с другом.

[Что, черт возьми, происходит? Как ты можешь так хорошо делать химикаты, убивающие людей?]

[Полагаю, этот талант врожденный, так как тебя никто не учил. Твой отец был прав.]

[Если мы будем массово производить этот препарат, наша страна сможет выиграть войну без боя. Но можем ли мы действительно воплотить такое дьявольское изобретение в жизнь?]

Короче говоря, Мишель был существом, рожденным, чтобы убивать и делать кого-то несчастным, как и говорил его отец.

В конце концов, этот препарат так и не был использован. Все потому, что соперничающая нация напала на королевский замок, и все сгорело. Все экспериментальные записи превратились в пепел. Его отец и другие алхимики погибли, и хотя Мишель был единственным, кто избежал огня, он бродил с места на место в одиночку.

Благодаря имени своего отца Мишеля встречали с распростертыми объятиями, когда он путешествовал по академически процветающим странам. Он нашел много исследований, опубликованных на имя его отца, которые Мишель изобрел в этом грязном особняке, но на самом деле ему было все равно. Все, что ему оставалось - это учиться.

Алхимия оказалась на удивление забавной, как только он дошел до этого момента. До исследования для его собственных интересов, а не для чьих-то еще, было очень спокойным и нежным чувством.

Он был уверен, что именно так чувствуют себя люди, общаясь со своими друзьями и семьей. Вот почему Мишель был так доволен, когда его исследования пришли к созданию пороха.

Он был искусен в том, чтобы заставлять людей быть недовольными тем, что он создал этот материал. И этот порох, как и сам Мишель, способен сделать чью-то жизнь несчастной. И поскольку все в этом мире было рождено для определенной цели, оно должно исполнить свое созданное значение.

- Смысл химического вещества, рожденного как яд, состоит в том, чтобы сделать людей несчастными, как это и было задумано.

Кстати, на днях Рише сказала, что прекрасно существовать в этом мире даже без всякого смысла. Однако в этом мире все имело свой смысл. А другие вещи должны были быть устранены как ненужные и не должны были оставаться.

Рише встала перед Мишелем на расстоянии и заговорила, глядя на него.

- ...Когда я однажды услышала эти слова от кого-то, я просто спросила: "Неужели яды действительно не могут сделать кого-то счастливым?" Однако я совершила ошибку. Мне следовало  подтвердить это самой, а не спрашивать.

Краткая ученица Мишея явно не соглашалась с его мыслями.

- ... Даже яды могут сделать кого-то счастливым.

- Пфф~

Она действительно была странной девушкой.

- Вам не следует принимать всерьез слова такого человека, как я.

- Я ваша ученица. Но что бы вы ни говорили, я не могу принимать все, чему вы меня учите, за достоверность.

Мишель слушал слова Рише с улыбкой на лице.

Было почти восемнадцать часов. Возможно, имела место быть небольшая погрешность, но примерно в это время взорвутся три бочки с порохом в имперском городе Гархаин.

В отличие от Койора, который был покрыт снегом, погода в Гархаине весной была мягкой, что было идеальным условием для работы взрывчатки. Они уже завершили эксперимент в необитаемом поле, но сегодня будет его первая проверка в городе.

В отдаленных экспериментах с порохом Мишель некоторое время работал над планом. Климат, влажность, погода и плотность зданий. День за днем он бродил по столице Империи Гархаин и нашел подходящее место.

В этот день, когда светило солнце и воздух был сухим, он отбросил свой хвост и установил все три. Он использовал структуру часов и изобрел механизм, чтобы он заискрился, когда придет время. Он был уверен, что будет нанесен огромный ущерб. Смерть также будет неизбежна. Более того, императорская семья Гархаина, которая придавала большое значение войне, ни за что не позволит ускользнуть чему-то, что могло причинить такой большой ущерб.

Скоро этот час настанет.

- Простите, Рише, но я такой, какой есть… Я чудовище, и то, что я взял вас в ученики, было просто игрой в человека.

- Роль человека определяется не кем-то, не другими, а самим человеком! Для вас я, возможно, мимолетная ученица, но я хочу взять на себя другую роль.

И в следующий момент.

Ему показалось, что он услышал, как Рише пробормотала что-то невнятное. Затем она снова посмотрела на высокого мужчину с серыми волосами.

- Лорд Ровин, прошу прощения за то, что до сих пор скрывала свою позицию. Но сначала позвольте мне сказать вам кое-что, чтобы уладить эту ситуацию. Учитель Мишель Эван до сих пор не сказал вам, что именно намерен сделать, не так ли?

- ...Вы правы, леди.

Как утверждал пограничный граф, Мишель еще не говорил о существовании пороха или о том, какую катастрофу он планирует применить в столице Империи.

Эксперименты были склонны к провалу, если не принимались во внимание неопределенности.

Дистанционные эксперименты неизбежно влекли за собой множество подводных камней. Даже взрывчатка, которую он заложил в столице Империи, могла по той или иной причине не взорваться. Он не стал раскрывать свои трюки на всякий случай.

Мишелю стало интересно, думает ли Рише в том же духе. Если так, то это было бы довольно забавно. Это было бы так, как если бы она была его ученицей в течение многих лет.

Не думаю, что у меня есть способность быть рядом с кем-либо.

Во-первых, было даже неясно, действительно ли она понимала, что такое порох. Возможно, она думала, что, если бы ей удалось удержать его, катастрофы в восемнадцать часов не случилось бы. Рише уставилась прямо на Мишеля, когда ему пришла в голову эта мысль.

- Учитель, который учил меня алхимии, однажды сказал: "В любом эксперименте всегда есть элемент неопределенности. Если ты не примешь это во внимание, твой эксперимент, скорее всего, провалится."

- !

Услышав это, он ахнул. Именно об этом и думал Мишель.

Ясные зеленые глаза Рише не отрывались от него.

- Не имеет значения, насколько ты гениальный алхимик. Если у тебя недостаточно информации о пешках в твоем эксперименте, вы никогда не достигнете ожидаемых результатов.

Не успел он опомниться, как Рише уже держала в правой руке золотые карманные часы.

- Ваш эксперимент провалился.

Гордо сообщила она ему.

- Вы никак не могли предвидеть эту неопределенность. Я… Все, кто замешан в этом деле, быстро выполнили свою "работу".

- Что за…

Где-то вдалеке зазвенел колокол. Это был сигнал времени из церкви, которая также служила часовой башней.

Было восемнадцать часов, когда Мишель заложил бомбу. Солнце как раз собиралось садиться, и небо Имперской столицы было окрашено в темно-синий цвет. Мишель посмотрел на запад, на столицу Империи, которую он мог видеть из сада. Было ли это направление одной из секций, где он устанавливал механизмы? Именно тогда это и произошло.

- ...Гром?

Линия света быстро и коротко пробежала по вертикали. Но если бы это была молния, это было бы странно. Небо было ясным, и молния должна была упасть с неба на землю. Но теперь свет поднимался снизу вверх.

Будто он шествовал в небо.

- Нет, это не…

- То, что вы создаете - это не только яд. Даже если вам кажется, что он только вредит людям, если вы используете его по-другому, он может продемонстрировать различные достоинства.

И в следующий момент.

- !!

С громким хлопком в небе имперского города вспыхнула крупица света.

Это был порох.

Она поняла это с первого взгляда, но это был не тот результат, который представлял себе Мишель.

Напротив, это стало даже захватывающим зрелищем.

Картина напоминала огромный цветок. Химическое вещество, которое должно было сокрушать и убивать людей, расцветало в ночном небе яркими цветами, похожими на северное сияние.