Онлайн чтение книги Лучше быть вдовствующей императрицей It’s Better to be the Empress Dowager
1 - 19

После слов Чжао Чэнцзюнь на душе у  Лу-тайтай стало легче. В общем, семья Лу заключила брак с резиденцией Цзин-вана, а не с Чжао Цзысюнь. Брак должен был связать две семьи. Пока Чжао Чэнцзюнь признавал положение Лу Юйфэй в резиденции, сколько бы наложниц ни попросил Чжао Цзысюнь, какой бы наложнице он ни отдал предпочтение впоследствии, положение Лу Юйфэй не представляло никакой угрозы.

Этого было вполне достаточно. Лу-тайтай была обычной женой чиновника. В ее глазах, какой бы мужчина не спал с другими женщинами, пока ее положение законной жены было стабильным, она просто закрывала глаза на всё. В любом случае, комната наложницы была лишь игрушкой, даже если бы они родили ребенка, в конце концов, им пришлось бы называть Лу Юйфэй матерью.

Поэтому не все ли равно, к какой служанке шицзы прикипел сердцем? Лу-тайтай тут же улыбнулась: 

— Спасибо, Цзин-ван. Цзин-ван весьма наблюдателен и четко различает общие и личные дела. Естественно, эта ничтожная Вам доверяет.

Лу Юйфэй была ошарашена действиями шицзы. В этот момент, вспомнив о матери, она медленно ответила и поприветствовала Цзин-вана: 

— Спасибо, Цзин-ван.

Чжао Чэнцзюнь надоел этот фарс. Он не хотел больше смотреть на него, потому равнодушно сказал: 

— Лу-тайтай сегодня надолго задержалась. Позже этот принц пришлет кого-нибудь, дабы загладить вину. Тунсю, отправь Лу-тайтай и барышню Лу из резиденции.

Тунсю ответила:

— Слушаюсь.

Лу-тайтай собиралась что-то сказать, но Чжао Чэнцзюнь уже ожидал этого: 

— Что касается третьей барышни семьи Лу, то она больна. Ей неудобно переезжать, поэтому она должна остаться в резиденции, чтобы восстановиться. Как только состояние третьей юной барышни улучшится, этот принц сразу же отправит ее обратно в особняк Лу. Лу-тайтай может быть спокойна.

Лу-тайтай с облегчением вздохнула: 

— Благодарю, Цзин-ван. Позвольте покинуть.

Лу-тайтай знала, что у Цзин-вана сейчас плохое настроение, и, не желая больше маяться бездельем, вскоре увела Лу Юйфэй. После ухода семьи Лу в комнате остались только люди из резиденции Цзин-вана, и все внутри и снаружи были явно напряжены.

Надвигающаяся буря отбрасывала на них свои тени. Все знали, что Цзин-ван очень зол, и ждали момента, когда гильотина упадет. Однако лицо Чжао Чэнцзюнь оставалось спокойным. Он поднял чашку и медленно снял крышкой пенку с поверхности чая.

Крышка чашки задевала край чашки и издавала легкий скребущий звук, который доносился до слуха каждого, что было страшнее, чем звук затачиваемого ножа. Тан Шиши чувствовала, что может взорваться. То было страшнее, чем прислуживать вдовствующей императрице Яо.

Чжао Чэнцзюнь внезапно закрыл крышку чашки со щелчком. Чжао Цзысюнь больше не мог этого выносить. Он тяжело опустился на колени: 

— Сын-подданный виновен. Отец, прошу наказать.

— О? - Чжао Чэнцзюнь отставил чашку с чаем и спокойно посмотрел на Чжао Цзысюня: - В чем твоя вина?

Чжао Цзысюнь опустил голову: 

— Сын-подданный не должен спасать других, не должен ослушаться отца и не должен уходить с другой женщиной на глазах у будущей шицзыфэй.

Все кончено. Тан Шиши тихо вздохнула. Судя по тому, как она понимала Цзин-вана за эти дни, она знала, что Чжао Цзысюнь совершил большую ошибку.

Чжао Чэнцзюнь бесстрастно взглянул на Чжао Цзысюнь и неожиданно хмыкнул: 

— Хорошо. Раз не позволяю тебе спасать людей, значит ли это, что этот принц - злодей?

Лю Цзи, этот старик, прослуживший много лет, понял, что дело плохо, и поспешно вставил: 

— Мой принц, пожалуйста, успокоитесь. Шицзы молод и невежественен…

Чжао Чэнцзюнь не говорил, а просто бросил взгляд на Лю Цзи. Тот внезапно замолчал и больше не осмеливался перебивать. Слова Чжао Цзысюнь изначально были сказаны в гневе, но теперь, когда разум взял верх над чувствами, Чжао Цзысюнь понял, что он натворил.

Неужели он сошел с ума, посмев насмехаться над отцом?

Чжао Цзысюнь быстро исправился: 

— Отец, прошу, умерьте свой гнев. Сын просто сболтнул лишнее. Отец проявил глубокую доброту к сыну-подданному, очень благодарен ему и не посмел обвинить отца. Сын-подданный несправедлив и совершил большую ошибку. Отец, прошу Вас о наказаний.

— Спасение людей - дело благородное. Как это может быть ощибкой? - Чжао Чэнцзюнь легкомысленно ответил: - Ты не ошибся, но ошиблась эта так называемая женщина. Кто-нибудь, придите, схватите ее и выпорите до смерти.

На этот раз Тан Шиши до смерти перепугалась. Чжао Чэнцзюнь действительно хотел убить Чжоу Шуньхуа? Их послала вдовствующая императрица, неужели он сошел с ума?

Девять красавиц, включая Тан Шиши, быстро опустились на колени. Перепуганная Жэнь Юйцзюнь поспешила замолвить:

— Мой принц, пожалуйста, успокойтесь. Нас послала вдовствующая императрица, дабы мы служили принцу. За провинность нас следует бить и ругать. Однако ради первого проступка сестрицы Чжоу, пожалуйста, простите ее. В конце концов, сестрица Чжоу - законная дочь герцога Цай, ее с детства баловала семья. Если весть об этом дойдет до Цзиньлина, как же будет огорчен герцог Цай.

Жэнь Юйцзюнь сначала использовала вдовствующую императрицу Яо, а затем - особняк герцога Цай, но Чжао Чэнцзюня это ничуть не тронуло. Он постучал пальцами по подлокотникам и рассмеялся: 

— В самом деле верховные сановники и и дворцовая знать находятся в одной лодке. А что, ты хочешь сопровождать ее?

До смерти напуганная Жэнь Юйцзюнь ни слова не могла вымолвить. Тан Шиши внутренне хмыкнула и молча стала размышлять о том, сможет ли она занять место главной героини в случае ее смерти.

Чжао Цзысюнь прошел два шага на коленях и поклонился Чжао Чэнцзюню: 

— Отец, пожалуйста, умерьте свой гнев, все ошибки совершил этот сын. Все это из-за нерешительности сына-подданого, и девушка здесь ни при чем. Наказание Чжоу Шуньхуа должен понести сын-подданный.

Чжао Цзысюнь прекрасно понимал, что Чжао Чэнцзюнь на самом деле не хотел убивать Чжоу Шуньхуа, он хотел наказать именно Чжао Цзысюнь. Если бы Чжао Цзысюнь промолчал, то Чжоу Шуньхуа действительно была бы мертва.

Чжао Цзысюнь горько улыбнулся. Цзин-ван был поистине самовластен. Он не позволял никому ослушаться его. Чжао Цзысюнь казалось, что у него есть своя свобода, но на самом деле все должно было идти по траектории, намеченной Цзин-ваном. Чжао Цзысюнь пытался противостоять шицзифэю, выбранной Цзин-ваном. Как только он проявил признаки бунтарства, Цзин-ван поставил перед ним цену.

Либо он будет послушным, либо Чжоу Шуньхуа умрет.

Чжао Цзысюнь струсил, покорно признал свою ошибку и согласился на брак, устроенный Цзин-ваном. После того как Чжао Цзысюнь произнес эти слова, Чжао Чэнцзюнь не стал продолжать смущать Чжоу Шуньхуа: 

— Она - твоя женщина, если ты готов принять это от ее имени, то этот принц выполнит твою просьбу. За ее грубую ошибку ее следовало бы выпороть до смерти, но поскольку ты сын этого принца, этот принц не может выпороть тебя до смерти. Тогда порка будет сокращена до шестидесяти и будет приведена в исполнение немедленно. Лю Цзи, забери прочь.

Лю Цзи знал, что решение Чжао Чэнцзюня не изменится, и не решился его переубеждать. Он без промедления отдал честь и наказал шицзы следовать за ним. Только Лю Цзи и Чжао Цзысюнь подошли к двери, как сзади раздался голос Чжао Чэнцзюнь: 

— Терпению этого принца есть предел. Лучше вам не прибегать к уловкам. Если какая-то порка окажется недостаточно сильной, этот принц сделает это сам.

На этот раз Лю Цзи не решился рисковать, повернулся и почтительно сказал: 

— Слушаюсь.

Красавицы полагались на свою внешность. Поэтому, когда они смотрели на Чжао Чэнцзюнь, им всегда казалось, что он в первую очередь мужчина, а потом уже Цзин-ван с северо-запада.

После ухода Лю Цзи и шицзы в комнате остались одни женщины, которые дрожали от страха. Прежде всего, это были красавицы, они знали, что слава Цзин-вана была очень велика благодаря его великолепным военным достижениям. Они также знали, что Цзин-ван - безжалостный человек, и даже вдовствующая императрица очень боялась Цзин-вана. Но, зная об этом, каждая чувствовала, что она особенная, не испытывая этого на себе.

Но сегодняшнее шоу окончательно разрушило чувство превосходства красавиц. Они ясно осознали, что Цзин-вану нет до них никакого дела, и красота перед ним бесполезна. Сейчас они были живы только потому, что Цзин-вану было лень обращать на них внимание. Как только они, подобно Чжоу Шуньхуа, переступят черту, их ждет немедленная смерть.

Даже самая самоуверенная из красавиц Цзи Синьсянь молчала. Чжао Чэнцзюнь сидел на главном сиденье и молча наблюдал за ними. Красавицы были напуганы, и многие из них уже начали дрожать. Чжао Чэнцзюнь наконец зашевелился и медленно сказал: 

— Этот принц не любит шума, особенно неприятностей. Если кто-то попытается умничать, то не только ваша семья, даже если вдовствующая императрица Яо предстанет перед этим принцем, никто не сможет вас спасти, понимаете?

Лу Юйцзи была расчетлива, а Чжоу Шуньхуа - нет? Чжао Чэнцзюнь и раньше мог терпеть их мелкие неприятности, но если они осмеливались оспаривать его власть, то его нельзя было упрекнуть в безжалостности.

Все красавицы испуганно вздрогнули и ответили: 

— Да.

Чжао Чэнцзюнь не удосужился обратить внимание на этих женщин, не глядя на них, небрежно сказал: 

— Выши вон.

Красавицы повиновались поспешно удалялись. Тан Шиши вначале уходила вместе с толпой. Выйдя из комнаты, она некоторое время размышляла, затем проскользнула обратно и тихонько привалилась к двери.

Тан Шиши постаралась свести к минимуму ощущение своего существования. Когда она тихонько пошевелилась, Чжао Чэнцзюнь поднял глаза, его взгляд был спокоен до бездушья:

— Что, ты думаешь, раз выглядишь лучше всех, этот принц не захочет тебя убивать?

— Нет, - Тан Шиши сжалась у двери, готовая расплакаться без слез: - принц мой, разве Вы не говорили, чтобы я служила рядом с Вами и не бегала вокруг.

Чжао Чэнцзюнь долго смотрел на нее и спросил: 

— Когда это принц так говорил?

Тан Шиши вся растерялась от его вопроса: 

— Тогда, когда Вы сказали, чтобы я прислуживала Вам в кабинете, и я не могу уйти раньше Вас.

Чжао Чэнцзюнь посмотрел на Тан Шиши, он знал, что у Тан Шиши не хватит духу солгать, она действительно все понимала именно так. Чжао Чэнцзюнь не двигался с места, Тан Шиши могла лишь робко наблюдать за ним. Через некоторое время она не удержалась и прошептала?

— Мой принц?

Чжао Чэнцзюнь встал и вышел. Проходя мимо двери, он быстро проговорил: 

— Вернись и перепиши книгу.

Как можно быть такой глупой?

Поздно вечером Лю Цзи взяв яркую лампу, неслышно поставил на стол Чжао Чэнцзюнь: 

— Мой принц, уже глубокая ночь. Вам пора отдохнуть.

— Она ушла?

— Да. Похоже, что барышня Тан была сегодня очень напугана. Она упорно сдерживала свою сонливость и закончила копировать целый том книг, прежде чем решилась уйти.

Чжао Чэнцзюнь негромко рассмеялся. Он отложил кисть и равнодушно посмотрел на Лю Цзи: 

— Ты сказал ей те слова?

По спине Лю Цзи внезапно потек холодный пот. Он осторожно улыбнулся: 

— Этот старый слуга своевластно распорядился. Надеюсь,  Ваше Высочество простит вину. Этот старый слуга просто заметил, что с Вашим Высочеством много лет не было женщины. Найти такую женщину трудно, и решил подвергнуть ее испытанию. Если Ваше Высочество будет недоволен, этот старый слуга прогонит ее.

Лю Цзи тайком наблюдал за выражением лица Чжао Чэнцзюнь во время разговора. Лю Цзи обладал сильной способностью понимать мысли других людей. Раз Чжао Чэнцзюнь не отказался, значит, она может остаться. Лю Цзи облегченно вздохнул и понял, что сделал правильный шаг.

Хотя риск был опасен, он сделал это ради блага Цзин-вана.

Лю Цзи, воспользовавшись моментом, смело продолжил: 

— Мой принц, сегодня в саду было так много небрежных упущений, и не только из-за неисполнения слугами своих обязанностей, но и потому, что в этой резиденции нет хозяйки. Хотя Си-фужэнь и перегнула палку, она была права, когда говорила, что во дворце должна быть ванфэй. Какой бы способной ни была шицзыфэй, она все равно младше на одно поколение. Не следует все время оставаться неженатым.

Чжао Чэнцзюнь даже не задумался об этом: 

— Жизнь этого принца и так прекрасна. Почему этот принц должен приставлять к себе кого-то без причины, а только для того, чтобы доставить неприятности? У этого принца много дел, и нет времени на них.

Это… Лю Цзи знал, что Его Высочество с детства был очень твердолобым человеком, и Лю Цзи не решился его переубеждать, а только надеялся, что он сам догадается. Лю Цзи сменил тему и негромко сказал: 

— Принц, раз Вы ратуете за благо шицзы, то почему сегодня говорили так грубо? После наказания шицзы не смог встать, и его отнесли обратно. По словам старого слуги И, хотя шицзы ничего не сказал, в душе он все равно обижен на Вас.

Говоря о Чжао Цзысюнь, Чжао Чэнцзюнь редко показывал головную боль. Чжао Чэнцзюнь нахмурил брови: 

— С тех пор как он появился в этой резиденции, этот принц никогда не пренебрегал его воспитанием, но ему еще предстоит пройти долгий путь. Если этот принц не будет строг с ним сейчас, то в будущем как он сможет удержать резиденцию Цзин-вана и сражаться с этими старыми лисами при дворе?

Когда речь зашла о шицзы, Лю Цзи было трудно сказать что-либо еще. Лю Цзи был посторонним. Видно, что он очень хотел сказать, что его приемный сын отличается от родного сына.

Как бы строго или безжалостно ни обращались с родным сыном, это не будет проблемой, но для приемного сына да все наоборот. Кровные узы не могут быть сглажены благодатью воспитания.

Но Лю Цзи не мог произнести эти слова, ведь он был всего лишь слугой, и его будет ждать смерть, как только такие слова прозвучат. Лю Цзи молчал и надеялся, что Чжао Чэнцзюнь скоро женится на ванфэй, даже на наложнице. В любом случае он должен как можно скорее родить настоящего наследника.

Чжао Чэнцзюнь поймет разницу, когда у него появится собственный сын.

Лю Цзи, естественно, подумал о Тан Шиши. В настоящее время она была самой близкой женщиной Цзин-вана, и Лю Цзи все же должен был найти способ создать возможности для Тан Шиши. Что касается ее тщательной работы в качестве шпиона, то это не имело значения. Пока Цзин-ван мог видеть все насквозь, когда задание Тан Шиши будет выполнено, убить ее будет не поздно.

Кабинет был ярко освещен, а остальная часть резиденции была абсолютно темной. Этот маленький свет падал на огромную резиденцию Цзин-вана, он становился все более тихим и подавленным.

С тех пор как Цзин-ван привел в порядок резиденцию, в ней на некоторое время воцарилась смиренность. Чжао Цзысюнь спокойно восстанавливал силы, Чжоу Шуньхуа не выходила из дома, даже Тан Шиши вела себя исключительно хорошо и старательно переписывала книги.

Лето постепенно подходило к концу, и после нескольких ливней подряд погода вдруг стала прохладной. В это время в резиденции Цзин-вана быстро распространилась новость о том, что Аньцзи Тимур пригласил Цзин-вана на охоту. Цзин-ван уже согласился и в ближайшие дни отправится на осеннюю охоту.

Тан Шиши открыла книгу и посмотрела на длинный сюжет осенней охоты, понимая, что наступил ее последний шанс переломить ситуацию.

Переводчику есть что сказать:

Жалко даже шицзы, все же он такой бесхребетный. Но смог хотя бы защитить любимую. И в этот раз Чжао Чэнцзюнь выступил в роли злодея.