Онлайн чтение книги Лучше быть вдовствующей императрицей It’s Better to be the Empress Dowager
1 - 35

Вопреки счастливому дню, небо было затянуто серыми тучами, завывал западный ветер, казалось, что вот-вот пойдет снег. Чжао Чэнцзюнь не нравилось шумное застолье, он встал и вышел на улицу подышать свежим воздухом.

Небольшой сад соединял внутренний и внешний дворы, а посередине через обе стороны проходил длинный коридор. Чжао Чэнцзюнь стоял в этом коридору и смотрел на небо.

Повсюду валялись мертвые ветки и остатки снега, зимний пейзаж всегда был таким мрачным и унылым. Стоя позади Чжао Чэнцзюнь, Лю Цзи осторожно сказал: 

— Мой принц, дует сильный ветер. Прошу, заботьтесь о своем теле.

Чжао Чэнцзюнь был ранен в угодьях на девятом месяце. По словам Чжао Чэнцзюнь, это была лишь поверхностная рана. То хорошо, но Лю Цзи не смел проявлять беспечность. Через сто дней после ранения Чжао Чэнцзюнь стоял под дождем. Он не мог быть беспечным.

Чжао Чэнцзюнь не обратил внимания на его совет. Он опирался одной рукой на деревянное ограждение, а сухой западный ветер обдувал рукава Чжао Чэнцзюнь, издавая хлопающие звуки. Повернувшись лицом к западному ветру, Чжао Чэнцзюнь сказал Лю Цзи: 

— Весенний ветерок не прекращается на перевале Юймэнь. Зима на северо-западе вправду намного суровее, чем в Цзиньлине. Ветер есть ветер, снег есть снег, тащат за собой грязь и воду.

— Мой принц, Цзиньлин находится в местности, богатой водоёмами. Уский акцент - что ласковые речи*. Естественно, отличается от провинции Сипин.

*[吴侬软语 wúnóng ruǎnyǔ - подчёркивает милозвучие диалектов жителей территорий исторического царства У]

Чжао Чэнцзюнь долго наблюдал за ним и вдруг спросил: 

— Лю Цзи, ты предпочитаешь зиму здесь или в Цзиньлине?

Это... Лю Цзи замолчал. Чжао Чэнцзюнь сравнивал не только четыре времени года, и не случайно. Чжао Чэнцзюнь не ждал ответа Лю Цзи, лишь спросил.

Чжао Чэнцзюнь молча смотрел на засохшие деревья во дворе. Западный ветер шевелил мертвые ветви и издавал ноющие звуки, похожие на плач ребенка. В середине тишины сзади раздался женский голос.

— Ваше Высочество Цзин-ван?

Чжао Чэнцзюнь обернулся. Увидев его, девушка обрадовалась и, придерживая юбку, подбежала ближе: 

— Ваше Высочество, это Вы. На что Вы смотрите?

Чжао Чэнцзюнь смотрел на Си Юньчу без всякого выражения на лице. Он подумал, что в прошлый раз выразился предельно ясно.

Но она - младшая сестра Си Юньвана, в конце концов, Чжао Чэнцзюнь терпел Си Юньчу ради нее. Чжао Чэнцзюнь проигнорировал ее вопрос: 

— Зачем ты здесь?

Си Юньчу не обращала внимания на безразличие Чжао Чэнцзюнь. Она взволнованно сказала: 

— Там находится комната новобрачных. Я никогда не любила шум. Не хотела слушать их, потому вышла прогуляться одна. Я заметила, что из этого сада открывается необыкновенный вид, зашла полюбоваться пейзажем и, к своему удивлению, случайно встретила Ваше Высочество Цзин-вана.

Полюбоваться пейзажем? Чжао Чэнцзюнь неторопливо спросил: 

— Здесь уныло, одни засохшие ветки да листья. Что же такого необыкновенного в этом пейзаже?

— Ваше Высочество, нельзя так говорить, - Си Юньчу сказала: - В стихотворении Ишаня «печалиться об уходе весны или грустить о наступлении осени*» мне нравится только одно предложение: «оставив засохший лотос, слушай шум дождя». Хотя здесь нет засохшего лотоса, но в том, чтобы увидеть оставшиеся ветви и листья, есть особая прелесть. Люди во всем мире поют о весне и пионе. На мой взгляд, полурастаявший зимний снег есть несравненная краса.

*[伤春悲秋 - проливать слезы о смене времен года, быть очень сентиментальным]

— О? - Чжао Чэнцзюнь не ответил, но спросил: - Значит, ты предпочитаешь зиму?

— Выдержав одиночество, можно увидеть то, что не видят другие, - Си Юньчу сказала: - Если весь мир теснится в весне, то я предпочту остаться в долгой зиме.

Чжао Чэнцзюнь промолчал, продолжая стоять перед ограждением, заложив руки за спину, и смотреть на засохшие деревья. Си Юньчу впервые стояла так близко к Чжао Чэнцзюнь. Взволнованная и встревоженная она не могла не спросить низким голосом: 

— Мой принц, как Ваша рана?

Лю Цзи до этого стоял, заложив руки за спину, как мебель без ушей и рта. После заданного вопроса его глаза наконец-то зашевелились, он бросил на Си Юньчу многозначительный взгляд.

То, что Чжао Чэнцзюнь получил травму в угодьях, не было секретом, но после возвращения Чжао Чэнцзюнь не стал предавать это огласке, а те, кто последовал за ним на осеннюю охоту, не стали много говорить. Поэтому в резиденции и внутри Сипина было не так много людей, знавших о ранении Чжао Чэнцзюнь.

Си Юньчу о его ранении говорила вскользь. Даже люди в резиденции не знали об этом, но юная барышня из семьи Си была хорошо осведомлена. Казалось, пришло время навести порядок в резиденции.

Лю Цзи тайком подглядывал за Чжао Чэнцзюнь, и, конечно, Чжао Чэнцзюнь уже был недоволен. Думая лице семьи Си, Чжао Чэнцзюнь нехотя стерпел и сказал Си Юньчу: 

— Это внутренние дела резиденции.  Второй барышне Си не следует беспокоиться. Уже поздно, тебе пора возвращаться.

— Ваше Высочество, я лишь забочусь о Вас, - Си Юньчу по-прежнему не двигалась с места. Она подняла голову и упрямо сказала: - У Вас рядом нет никого заботливого. Однако Вы не можете быть столь равнодушны к своему здоровью. Если бы моя сестра была жива, она, конечно, не захотела...

Лю Цзи испугался и проворно остановил ее: 

— Вторая барышня Си, говорите осторожно.

Си Юньчу замолчала. Увидев выражение лица Чжао Чэнцзюнь, она поняла, что перегнула палку. Она закусила губу и безвольно опустила голову: 

— Прошу простить, Ваше Высочество. Я переборщила.

Чжао Чэнцзюнь сцепил руки за спиной и спокойно сказал: 

— Это не то, о чем следует спрашивать. Не говоря уже о том, что твоя сестра скончалась, даже если она еще была жива, у тебя нет причин указывать этому принцу, что делать.

На глаза Си Юньчу внезапно навернулись слезы. Слова Чжао Чэнцзюнь были очень грубыми, он намекнул, чтобы она не вмешивалась в его дела. Си Юньчу сдержала слезы: 

— Ваше Высочество, прошу простить мои прегрешения. Я была самоуверенна. В будущем не стану беспокоить Ваше Высочество.

Закончив говорить, Си Юньчу прикрыла рот рукой и быстро выбежала из коридора. Чжао Чэнцзюнь продолжал стоять на том же месте, где ветер обдувал его лицо. Его совершенно не ничего трогало.

Лю Цзи встревожился, внимательно глядя на Чжао Чэнцзюнь, попытался уговорить его успокоиться: 

— Мой принц, девочка неразумная, не сердитесь.

Не успел он договорить, как вдруг издалека донесся удивленный голос: 

— Вторая барышня Си? Почему ты здесь?

Лю Цзи обернулся и увидел, как Тан Шиши столкнулась с Си Юньчу у входа в коридор. Издалека он не мог расслышать, что сказала Си Юньчу, но, судя по выражению лица той, ничего хорошего.

Тан Шиши отступила в сторону и удивленно смотрела, как Си Юньчу убегает. Она задумчиво посмотрела на спину Си Юньчу, а затем на Чжао Чэнцзюнь в коридоре.

Если Тан Шиши не ошибалась, в уголках глаз Си Юньчу стояли слезы, а Чжао Чэнцзюнь стоял неподалеку. Тут... она не решилась задуматься о причинах.

Тан Шиши замерла у входа в коридор, не входя и не уходя. Чжао Чэнцзюнь неторопливо сказал: 

— Раз уж ты здесь, может осмелишься войти?

Тан Шиши уже множество раз накликала на себя смерть и не горела желанием лишний раз обижать Цзин-вана. Подняв юбку, она поднялась по ступенькам. Ее красная накидка взметнулась над коридором. Весь темный коридор словно ожил.

— Мое почтение принцу. Поздравляю принца с новой невесткой.

Сегодня был день свадьбы Чжао Цзысюнь и Лу Юйфэя, поздравлять его не стоило. Чжао Чэнцзюнь фыркнул: 

— Зачем ты здесь?

— Я пришла поздравить принца… 

— Говори нормально.

— О, - ответила Тан Шиши и честно сказала: - В комнате новобрачных людей слишком много. Я больше не могла этого выносить, поэтому вышла первой, чтобы подышать свежим воздухом.

Ложь, но, во всяком случае, в ней было много правды. Чжао Чэнцзюнь медленно произнес: 

— Я думал, что тебе понравится такой оживленный случай.

Тан Шиши не ответила ему. Убить и осудить сердце*. Наверное, он сказал это специально, не так ли?

*[杀人诛心 shā rén zhū xīn - лучше уничтожить чье-то физическое тело, чем разоблачить и осудить мотивы, мысли и намерения этого человека]

Улыбнувшись, Тан Шиши сказала: 

— Эта заурядная девушка, естественно, не так хороша, как вторая барышня Си. Она благородна и изысканна.

Глаза Лю Цзи все это время были заняты. Ему приходилось наблюдать за цветом лица Чжао Чэнцзюнь и предугадывать реакцию Тан Шиши. Он не мог упустить ни минуты. По мнению Лю Цзи, эти слова Тан Шиши были несколько самонадеянными, он хотел несколько раз остановить ее, но обнаружил, что Цзин-ван выглядит так, будто и не сердился.

Что же произошло? Лю Цзи был в глубоком недоумении. После долгого раздумья он вдруг с облегчением вздохнул и решил, что ему лучше помолчать.

Чжао Чэнцзюнь высмеял Тан Шиши за участие в свадьбе Чжао Цзысюнь, и Тан Шиши нанесла ему удар вместе с Си Юньчу. Тан Шиши не умела ничего, но язвительность - ее конек. Чжао Чэнцзюнь не стал с ней спорить. Он посмотрел на сцену за окном и неожиданно спросил: 

— Как ты думаешь, этот сад хорошо выглядит?

Тан Шиши посмотрела наружу и поплотнее закуталась в накидку: 

— Пасмурно, повсюду увядшие листья. Что в нем хорошего?

У Лю Цзи расширились глаза, и он уже собирался остановить ее, как краем глаза уловил настроение Чжао Чэнцзюнь и сдержался. Чжао Чэнцзюнь спросил: 

— А как здесь по сравнению с Цзиньлином?

Тан Шиши без всякого снисхождения фыркнула: 

— Конечно, Цзиньлин лучше.

Судя по ее тону, она недоумевала, зачем задавать очевидные вопросы.

Взгляд Лю Цзи замерцал, готовый в любой момент вмешаться. Однако он с удивлением обнаружил, что Чжао Чэнцзюнь улыбается. Улыбка Чжао Чэнцзюнь промелькнула, но в его глазах была настоящая улыбка, настолько яркая, что люди не решались смотреть прямо на него.

Чжао Чэнцзюнь повернулся и кивнул Тан Шиши: 

— Ты смеешь говорить... обижаешь слабых и бояшься сильных, питаешь неприязнь к бедности, обожаешь богатство.

Тан Шиши прикрыла лоб и удивленно посмотрела на Чжао Чэнцзюнь. Чжао Чэнцзюнь, казалось, внезапно пришел в хорошее настроение, и даже снег за окном коридора радовал глаз. Чжао Чэнцзюнь наконец вспомнил, что это свадебный банкет его сына, и спросил, словно давая милость: 

— Как выглядят шицзы и шицзыфэй? Они ладят?

— А... принц, Вы спрашиваете меня? - Тан Шиши в сердцах закатила глаза и любезно ответила: - Шицзы - одаренный, а шицзыфэй - красавица. Это пара, созданная на небесах. Шицзыфэй чуть не упала, а шицзы помог ей подняться. Благодаря проницательности принца получился прекрасный брак.

Тан Шиши намеренно говорила с обиняками, но не ожидала, что после окончания разговора она сама огорчится. Тан Шиши вдруг почувствовал досаду. Оказалось, мужчины могли делить женщин: кого любить, на ком жениться.

Как Чжао Чэнцзюнь мог не понять, что Тан Шиши ругает его косвенно? Посмотрев на Тан Шиши, Чжао Чэнцзюнь заметил ее разочарование и вдруг спросил: 

— Ты оправилась от болезни?

Тан Шиши была подавлена. Услышав вопрос Чжао Чэнцзюнь, она опешила и вдруг насторожилась: 

— Принц, почему ты спрашиваешь?

Чжао Чэнцзюнь неторопливо дал ответ: 

— Раз уж ты поправилась, тебе следует вернуться к переписыванию книг. В этой резиденции никогда не кормят бездельников. Можно заболеть, но не отлынивать от работы. Ты все эти дни откладывала свою долю. Можешь начать пораньше, чтобы наверстать упущенное.

Тан Шиши надолго застыла в оцепенении: 

— Ась?

Чжао Чэнцзюнь посмотрел на небо: 

— Начинай завтра. Не опаздывай. Я ненавижу людей, которые попусту тратят время.

Закончив свой вердикт, Чжао Чэнцзюнь повернулся и ушел. Лю Цзи быстро взглянул на Тан Шиши и с улыбкой сообщил: 

— Барышня в порядке. Этот старый слуга уйдет первым. До завтра.

Тан Шиши не знала, печалиться ей или злиться. Она думала, что находится в отпуске, а на самом деле отсутствовала на работе? Понимая, что этот вопрос уже решен и не подлежит изменению, Тан Шиши только скрипнула зубами: 

— Спасибо, мой принц. Кстати, принц, как твоя травма?

Чжао Чэнцзюнь остановился, что сделал и Лю Цзи. Лю Цзи молча опустил голову и затаил дыхание. Не так давно Си Юньчу спрашивала о том же самом, слово в слово.

На этот раз Чжао Чэнцзюнь не сердился и легкомысленно сказал: 

— В порядке. Не будь любопытной.

— Кто любопытный? - Тан Шиши не была убеждена. Она стояла в коридоре в огненно-красной накидке: - О принце сейчас никто не заботится, а принц несерьезно относится к своему здоровью. Все должны следовать судьбе, чтобы просчитать дальнейшие действия. Вы так не считаете?

Чжао Чэнцзюнь взглянул на Тан Шиши и холодно сказал: 

— Достаточно просто позаботиться о себе.

После этого он зашагал прочь. Тан Шиши смотря на спину Чжао Чэнцзюнь, с недоверием пробормотала: 

— Он что, сердится?

Лю Цзи задумался над словами Тан Шиши и быстро догнал Чжао Чэнцзюнь. Принц сердится? Нет.

Лю Цзи не мог удержаться от сетований. Мужчины... что бы они ни говорили, как бы разумны они ни были, когда встречают ту, которая им нравится, все оказывается бесполезным.

Тан Шиши сказала то же самое, что и Си Юньчу, и Тан Шиши даже немного перешла границы. Чжао Чэнцзюнь холодно отнесся к Си Юньчу, когда она только собиралась начать. Однако Чжао Чэнцзюнь терпел Тан Шиши, когда она ехидно ругала его.

Иметь в сердце - это совсем другое.

Переводчику есть что сказать:

Это не у меня перевод корявый, это идея самого автора. Тан Шиши обращается Чжао Чэнцзюнь то на «ты», то на «Вы». Видимо автор так размывает границы между главными героями.