Онлайн чтение книги Цикл Неизбежности Circle of Inevitability
307 Подстрекательство

Услышав вопрос Люмиана, Энтони Рид, круглое лицо которого было слегка пухлым, а кожа слегка блестела, на мгновение задержал на нем взгляд своих темно-карих глаз, прежде чем ответить: "Я не совсем понимаю, к чему вы клоните".

Эмоции информационного брокера были спокойны, и выражение его лица казалось незатронутым. Казалось, гибель Хьюга Артуа ничуть не затронула его.

Люмиан усмехнулся, но не стал продолжать. Указав в сторону нижнего этажа, он предложил: - Позвольте угостить вас выпивкой. Вы помогали мне в прошлом, и мы сражались бок о бок. Считайте это прощальным жестом".

Энтони Рид почесал свободной рукой свою удаляющуюся светло-желтую шевелюру, другой рукой он держал чемодан и недолго размышлял, прежде чем согласиться: "Хорошо".

Спустившись по узкой, освещенной газом лестнице, дуэт вошел в подвальный бар и устроился за стойкой.

"Что вы предпочитаете?" спросил Люмиан будничным тоном, словно только что переступил порог собственной обители.

"Фенхелевый абсент", - лаконично ответил Энтони Рид.

"Абсент, да?" Люмиан усмехнулся и достал серебряную монету верля и четыре медные монеты коппета. Он бросил их бармену, Паварду Нисону, у которого был конский хвост. Два бокала "Сомерсальта".

На барном языке "Сомерсальт" означало двойную порцию фенхелевого абсента и порцию "маленькой мумии".

Для последнего требовалось семь глотков, а для первого - двенадцать.

Павард Нисон ловко перевернул стандартные стаканы и наполнил их мечтательной зеленой жидкостью для Люмиана и Энтони Рида.

Сделав глоток, Люмиан ощутил знакомую горечь и прилив сил. Он заметил, как Павард Нисон, чья темно-коричневая борода обрамляла губы, пробормотал низким, вкрадчивым тоном,

"Сиель, у тебя есть что-нибудь из этих необычных веществ?"

Владелец бара и художник-любитель полагал, что Сиель, небезызвестный главарь мафии, наверняка владеет парой путей для получения запрещенных веществ.

Люмиан погладил стакан большим пальцем и, улыбнувшись, поинтересовался: "Какой наркотик тебе нужен?"

Понимая, что Энтони Рид - информационный брокер, часто впутывающийся в незаконные дела, Павард Нисон не стал отнекиваться и пояснил на повышенных тонах,

"Запрещенные психотропные препараты. Когда это странное дерево затронуло меня, я написал картину, которой гордился больше всего. На самом деле, это была не просто самая приятная для меня работа; в ней воплотилась эстетика, к которой я всегда стремился, но так и не достиг. Она идеально передавала мои мысли и убеждения. С тех пор это ощущение полностью ускользает от меня. Каждый мой штрих превращается в дерьмо! Я подумываю поэкспериментировать с психотропными препаратами в надежде вернуть то ощущение".

Люмиан сделал еще один глоток запотевшего абсента, его губы скривились в насмешливой улыбке,

"На твоем месте я бы вообще воздержался от живописи. У тебя нет врожденных способностей".

Не дожидаясь ответа Паварда Нисона, он усмехнулся и заявил: "То, что ты прибегаешь к наркотикам, чтобы добиться сносных творений, говорит об отсутствии у тебя таланта!"

"Но многие знаменитые художники прибегали к этому..." начал Павард Нисон, но Люмиан его прервал. Он щелкнул языком и вмешался: "Это говорит о том, что их творческие способности ослабевают, фонтан вдохновения иссякает".

"Разве это не жульничество? Сравнивать работы других художников с работами, сделанными под действием наркотиков, и едва добиваться победы. Завоевать место на выставке и гордо заявить каждому посетителю: "Вот, я презренный. У меня комплекс неполноценности. Наркотики - моя доблесть, а демоны - мои родители".

Увидев, что лицо Паварда Нисона стало совсем бледным, Люмиан слегка развел руки в стороны и осведомился: "Это наполняет тебя гордостью?

"Если у тебя есть талант, ты больше не будешь художником-любителем. Даже если критики не признают тебя, а Всемирная выставка художников отвергнет, частные галереи будут стремиться к тебе. Ты лучше меня понимаешь суровую реальность".

На этом моменте улыбка Люмиана расширилась.

"Наркотики тебя не спасут. Они доступны всем, как обычный товар. Когда все прибегнут к нему, разве они не будут противопоставлены своим врожденным навыкам и стандартам?"

Губы Паварда Нисона дрогнули, но он остался безмолвным.

С мрачным выражением лица он сделал пару шагов назад и опустился на свое место, словно дух покинул его тело.

Энтони Рид, спокойно потягивавший фенхелевый абсент, перевел взгляд на Люмиана. "Вы не любитель этих запрещенных психотропных препаратов?"

" А что, нет?" Люмиан насмешливо хмыкнул.

Энтони Рид переключил свое внимание на Паварда Нисона, который явно боролся со своим внутренним смятением, и задумчиво произнес. "Похоже, вы его переубедили".

"Я лишь разжег угольки его вины", - спокойно ответил Люмиан.

Энтони Рид осторожно кивнул. "Но что, если ваши уговоры не подействуют?"

Люмиан рассмеялся. "Я не его крестный отец".

Если он не смог его переубедить, значит, так тому и быть.

Энтони Рид выдержал небольшую паузу, после чего вновь обратил свой взгляд на Люмиана.

"Ваш метод убеждения отличается от вашего обычного подхода. Это действие?"

Впечатляюще наблюдательный и проницательный, как и ожидалось от Потустороннего среднего уровня пути Наблюдателя... Если я смогу разжечь внутренний пыл в сердце Наблюдателя, это сильно поможет моему усвоению... - внутренне размышлял Люмиан.

Держа в руках бокал с зелёной жидкостью, он посмотрел вперёд и ответил: - Я наткнулся на несколько листовок. В них упоминалось, что Хьюг Артуа дезертировал из своих войск во время войны с королевством Лоэн несколько лет назад, что привело к бесчисленным жертвам".

Энтони Рид молчал, спокойно потягивая свой фенхелевый абсент.

Люмиан бросил взгляд на пустую стойку бара и продолжил: "Помнится, несколько лет назад вы боролись с последствиями посттравматического стрессового расстройства, вызванного той войной".

Энтони Рид сделал глоток зеленого ликера.

Люмиан решил не поднимать тему плаката о парламентских выборах, найденного в комнате информационного брокера. Он посмотрел на пустую оболочку, которой был Павард Нисон, и пробормотал про себя: "Если единственным мотивом является вражда к Хьюгу Артуа, то новость о его убийстве будет встречена ликованием, и он будет пить до упаду в баре.

"Но если мы хотим разгадать причину поступков Хьюга Артуа, понять, как он пробился в политику и в парламент, несмотря на свое прошлое, и раскрыть ниточки, за которые дергают в его пользу, мы должны искать другие крошки, чтобы дать усопшему хоть какое-то подобие покоя.

"Этим делом должны заниматься официальные Потусторонние, но у них слишком много ограничений. Им не хватает необузданной смелости диких Потусторонних".

Неподвижно сидя, Энтони Рид сделал еще один глоток фенхелевого абсента.

Люмиан усмехнулся.

"Это действительно сложная проблема. Препятствия бесчисленны, а опасности реальны. Сдаться становится заманчивым вариантом для всех. Однако в конце концов Хьюг Артуа умер. Зачинщик этой трагедии покоится в могиле. Души усопших должны найти утешение".

Энтони Рид прекратил пить, его лицо средних лет не выдавало никаких эмоций.

Люмиан взглянул в его сторону, понизил тон и понимающе улыбнулся.

"Люди, страдающие тяжелыми душевными недугами, не могут далеко подняться по пути Наблюдателя. И даже если им удается достичь плато, внешние раздражители могут спровоцировать катастрофические сбои, превратив их в чудовищ. В этом все более опасном мире стабильность - лишь отдаленное желание для несовершенных Потусторонних".

В этот момент Люмиан сдержал свое выражение лица и перевел взгляд на профиль Энтони Рида. Он спросил, и в его голосе зазвучали серьезные нотки: "Ты хочешь уйти, мучимый угрызениями совести и неохотой, томиться в муках превращения в чудовище, сторонясь своих бывших товарищей, или ты отважишься отправиться на поиски истины, навстречу опасности и создать свою собственную героическую сагу?"

Не дождавшись ответа Энтони Рида, Люмиан грациозно встал с барного стула, поднял свой фенхелевый абсент и одним глотком выпил остатки.

Затем он прошептал на ухо Энтони Риду: "Я участвовал в гибели Хьюга Артуа. Мы все еще распутываем его делишки".

Заметив легкую дрожь Энтони Рида, Люмиан выпрямился и вышел из подземного бара, не оглянувшись назад.

Он вернулся в комнату 207, не потрудившись закрыть за собой дверь, и зажег карбидную лампу.

Небрежным движением он развернул кресло и уселся в него, не отрывая взгляда от тусклого коридора за окном.

Люмиан ждал в непривычной тишине, будучи уверенным, что ожидаемая им фигура вот-вот появится.

Шли мгновения, голоса супругов переросли в ссору, и на улицу стали просачиваться шумные пьяницы.

Мягкий топот нерешительных шагов приближался к комнате 207, и каждый звук отдавался эхом неуверенности.

На губах Люмиана заиграла лукавая ухмылка, и он откинулся в кресле, не отрывая взгляда от двери.

Вскоре на пороге появился Энтони Рид, одетый в военно-зеленую рубашку и такие же брюки, дополненные высокими кожаными ботинками. Его волосы были подстрижены и уложены в тонкую прическу.

Стоя в круге света, отбрасываемого карбидной лампой, он смотрел на Люмиана, сидящего за деревянным столом, и ухмылка украшала его губы. Черты его лица плясали в искаженном свете.

Он произнес богатым тембром: "Я знаю, что вы пытаетесь меня спровоцировать. Я знаю, что вы действуете, но... вы правы..."

Энтони Рид, среднего возраста и обветренный, поднял правую руку и прижал ее к груди, выражение его лица выражало яростную решимость.

"За последние несколько лет мое сердце пронзили страдания и праведный гнев".

Люмиан со знанием дела улыбнулся и на мгновение прикрыл глаза, чувствуя, как зелье Пироманьяка понемногу переваривается.

Он поднялся со своего места и обратился к Энтони Риду: "Истина обладает самой могучей силой убеждения".

После этой речи Энтони Рид почувствовал, как с него свалилась тяжесть, а внутренний конфликт и смятение улеглись.

Он вошел в комнату 207, и дверь за ним со щелчком закрылась. Его глаза быстро окинули окружающую обстановку.

"Вы действительно расправились с Хьюгом Артуа?

Насколько глубоко проникло ваше расследование?"

"Селия Белло, та, что убила Хьюга Артуа, - моя подруга. Именно я первым обнаружил еретические культы, поддерживающие Хьюга Артуа", - ответил Люмиан в спокойном тоне, а затем принес искренние извинения. "Мои прежние слова были обманом, и за это я прошу прощения".

Энтони Рид был ошеломлен.

"Какое именно заявление?"

Озорная ухмылка искривила губы Люмиана.

"На самом деле мы еще даже не вступили на тропу поиска людей и сил, стоящих за Хьюгом Артуа".