Онлайн чтение книги Звезды бегут к нему Stars Run To Him
1 - 32

К счастью, движения Гу Чжунъи были быстрыми, и он сразу же заключил пьяного Линь Юйсина в свои объятия.

Линь Юйсин от неожиданности перестал плакать. Вскоре он с готовностью обхватил шею Гу Чжунъи и нежно прижался щекой к его щеке, потираясь о нее.

"Старший, ты такой хороший~"

Линь Юйсин бессвязно лепетал, его глаза были затуманены и сонливы.

Гу Чжунъи не мог успокоить свое сердце. Этой ночью Линь Юйсин был необыкновенно ласковым, и ему пришлось заставить себя сохранять спокойствие. В конце концов, Гу Чжунъи был физически и психически здоровым альфой. Как он мог не растеряться и не потерять самообладание, когда понравившийся ему омега активно его соблазнял?

Однако Гу Чжунъи был строг к себе, и ему удавалось сдерживать свои желания.

Чтобы развеять неуместные мысли, Гу Чжунъи усадил Линь Юйсина на диван и присел на корточки, чтобы проверить: "Тебе больно?"

"Ты мне нравишься больше всех~"

Линь Юйсин наклонился ближе, не обращая внимания на вопрос, радуясь, что во сне Гу Чжунъи так тепло к нему относится.

Гу Чжунъи затаил дыхание. "Тебе действительно не больно?"

"Нет". Линь Юйсину удалось наконец ответить. Он протер глаза и что-то бессвязно проговорил, убеждая Гу Чжунъи не беспокоиться. Он вообще не чувствовал боли.

Линь Юйсин, который в сердечных делах был невинен, как чистый лист бумаги, не умел целоваться и не имел смелости поцеловать Гу Чжунъи. Он мог сделать это только в своих снах.

Он не ожидал, что, когда он прижмется губами к щеке альфы, она окажется такой мягкой.

"Старший".

Линь Юйсин наклонил голову и вдруг поднял с дивана подушку, крикнув на нее: "Старший, я хочу открыть тебе секрет".

Гу Чжунъи, глядя на его серьезный и очаровательный вид, не удержался и протянул руку, чтобы повернуть его голову лицом к себе, говоря более смело: "Ты уже признался в своих чувствах. Какой еще может быть секрет?"

"Ну, есть один". Линь Юйсин прислонился лицом к ладони Гу Чжунъи, в уголках его губ появилась улыбка, а воздух наполнился ароматом цитрусовых. "Раньше, когда ты спрашивал, не было ли у меня каких-нибудь неподобающих мыслей... Я ответил, что нет".

Гу Чжунъи вспомнил, что тогда он был очень расстроен.

"Прости, я солгал тебе. У меня полно неподобающих мыслей!" Линь Юйсин придвинулся ближе и прошептал на ухо Гу Чжунъи: "В своих снах я даже держал тебя за руку".

Линь Юйсин махнул рукой, признавая, что он не очень хороший человек. После того, как он в прошлый раз держал его за руку, а теперь поцеловал, что за шалости он может совершить дальше? Линь Юйсин ругал себя за невоспитанность и безответственность.

Желание переполняло.

Грусть Линь Юйсина захлестнула его, и он ударил себя.

"Юйсин!" Гу Чжунъи схватил его за руку.

Линь Юйсин уныло повесил голову, привыкнув к самобичеванию и самоанализу. Это стало его способом выживания с детства.

"Прости, не вини меня. Я всегда... Я всегда боюсь, что меня поймают. Боюсь, что ты больше не захочешь со мной встречаться, что ты перестанешь быть моим другом..."

Гу Чжунъи почувствовал боль в сердце. Чтобы смягчить разочарование Линь Юйсина, он по собственной инициативе переплел свои пальцы с пальцами Линь Юйсина. "Так ты держал меня за руку?"

"Откуда ты знаешь?" Линь Юйсин в замешательстве поднял голову, глядя на их крепко сцепленные руки, и почувствовал восторг. "Ты действительно тот самый Старший из моего прошлого сна. В обоих снах ты один и тот же".

Гу Чжунъи уже вошел в роль, отведенную ему Линь Юйсином, и тепло ответил: "Я хотел тебя увидеть, вот и пришел".

Линь Юйсин с волнением поцеловал тыльную сторону руки Гу Чжунъи. "Спасибо тебе, ты действительно невероятен". Он выразил свою искреннюю благодарность.

Гу Чжунъи успешно получил "карточку хорошего человека".

"Спасибо".

"Не за что".

"Хорошо, давай проживем вместе долгую жизнь".

"Конечно!"

Линь Юйсин много говорил, икал от алкоголя и удобно устроился на диване.

Вероятно, действие алкоголя рассеялось, и Линь Юйсин, который так долго не мог успокоиться, окончательно выдохся. Он крепко сжал руку Гу Чжунъи и повторил просьбу: "Можешь ли ты и дальше держать меня за руку вот так?"

"Конечно".

Линь Юйсин, услышав это, почувствовал себя счастливым. Затем он мягко спросил: "Раз уж ты такой хороший, не мог бы ты... принять все мои недостатки?"

"Да", – твердо ответил Гу Чжунъи.

Линь Юйсин улыбнулся. "Тогда позволь мне открыть тебе еще один секрет".

Он хотел быть полностью честным с Гу Чжунъи.

"Когда я был маленьким, то долгое время жил в приюте. Там со мной не хотели играть... потому что я... был не очень хорошим..."

На глаза Линь Юйсина снова навернулись слезы. Он отпустил руку Гу Чжунъи и с трудом сел.

Голова кружилась, казалось, что в следующую секунду он упадет. Гу Чжунъи хотел поддержать его, но Линь Юйсин оттолкнул его руку.

Линь Юйсин с усилием стянул с себя высокий воротник, повернулся и предстал перед Гу Чжунъи, обнажив свою неприглядную железу.

Он хотел сказать: Дело не только в железе, у меня вся спина такая, уродливая и отвратительная. Но если... это ты, то, конечно, ты сможешь меня принять, верно?

В глубине души он жаждал, чтобы кто-то искренне принял его.

К сожалению, во сне Линь Юйсин исчерпал все свои силы и не смог закончить то, что хотел сказать. Он откинулся на спинку дивана и погрузился в глубокий сон.

Возможно, в настоящем сне этот мир сохранится.

Тем временем Гу Чжунъи почувствовал, как невидимая сила схватила его за горло, лишив дара речи.

Он никогда не знал, что железа Линь Юйсина выглядит именно так. Вдруг он вспомнил, что даже в детстве Линь Юйсин всегда носил одежду с высоким воротником, а в приюте его называли уродом и чудовищем.

Стояло жаркое лето.

Девятилетний Гу Чжунъи вышел из частной машины, прихрамывая и неся рюкзак. С ним был отец Ян Цина, Ян Цю.

В дверях стояла директриса приюта, которая тепло обратилась к ним: "Вы, должно быть, господин Ян. Спасибо, что пожертвовали средства нашему приюту".

Ян Цю не стал напрямую говорить о том, что пожертвование сделал Гу Чжуан. Он подвел Гу Чжунъи к директрисе и сказал: "Я приеду за ним после летних каникул. Что касается остального, прошу вас, не спрашивайте слишком многого".

Ян Цю всегда волновался и боялся, что что-то может пойти не так. "Ребенок застенчив. Пожалуйста, позаботьтесь о нем".

"Не волнуйтесь, хотя наши условия немного плохие, люди здесь очень добрые". Директриса никогда раньше не сталкивалась с желающими отдать своих детей в приют ради эксперимента.

Она ничего не поняла и не решилась расспрашивать дальше.

Она провела Гу Чжунъи внутрь и дала ему пачку конфет. Гу Чжунъи без особого интереса положил дешевые конфеты в свой рюкзак.

Во время тихого часа из соседних окон высунулось множество маленьких голов, которые издалека наблюдали за новичком.

В тени за дверью общежития Линь Юйсин держал в руках палку и сосредоточенно тыкал ею в грязь на земле.

"Маленькая Звездочка, почему ты опять не спишь?" Директриса увидела, что Линь Юйсин сильно вспотел, и достала платок, чтобы вытереть его лицо.

Линь Юйсин улыбнулся, увидев женщину, и ласково позвал: "Мама Директор!"

Директриса вытерла ему лицо и спросила: "Что случилось?"

Линь Юйсину понравилось ощущение прикосновения. Без особого беспокойства он ответил: "Кто-то вылил воду на мою кровать и сказал, что не хочет спать рядом со мной, поэтому я вышел поиграть".

Услышав это, директриса разочарованно посмотрела в сторону детского общежития, и маленькие головы у окон быстро исчезли.

Поручив Гу Чжунъи Линь Юйсину, она поспешила войти в общежитие, чтобы отчитать провинившихся малышей.

Гу Чжунъи почувствовал себя подавленным после того, как его внезапно оставили, и крепко обнял свой рюкзак.

Он поднял голову, но не смог открыть глаза из-за яркого солнечного света.

Рядом с ним сидел мальчик-омега и робко смотрел на него.

Гу Чжунъи отвернулся.

Линь Юйсин, думая, что он тоже не нравится Гу Чжунъи, поджал губы, опустил голову и продолжил ковырять землю, играя в свою скучную игру.

В результате Гу Чжунъи вскоре покрылся потом, но не знал, как найти тень. Он неловко повернулся, раздражаясь, и гадал, когда же вернется директриса.

Через несколько минут Линь Юйсин тихонько спросил его: "Не хочешь ли ты зайти ко мне ненадолго?"

"..."

Линь Юйсин указал на дерево, под которым сидел: "Здесь не солнечно".

Гу Чжунъи не двинулся с места. Его настроение и так было плохим.

Линь Юйсин протянула ему палку. "Хочешь поиграть со мной?"

Гу Чжунъи ничего не ответил и внимательно наблюдал за Линь Юйсином.

В отличие от него самого, этот мальчик выглядел недоедающим, очень худым и невысоким. Он был одет в рубашку с высоким воротником, причем воротник, казалось, был кем-то пришит, он был несовпадающего цвета и странной формы.

Только тогда Гу Чжунъи понял, что Линь Юйсин был сиротой.

Хотя его положение было не лучше, ему, по крайней мере, с детства не приходилось беспокоиться о еде и одежде. Удивившись, Гу Чжунъи пожалел детей в приюте и достал из сумки конфеты, подаренные директрисой.

Потоптавшись на месте, он проявил немного доброты. "Ты хочешь есть?"

Линь Юйсин удивился доброжелательности Гу Чжунъи и робко посмотрел на него, не решаясь сразу взять конфеты.

Гу Чжунъи ответил: "Это конфеты".

Линь Юйсин смотрел на него, не в силах отвести взгляд. Ведь в приюте не было ни одного такого чистого и красивого ребенка, как Гу Чжунъи.

Линь Юйсин считал, что Гу Чжунъи очень хорош собой.

Однако Гу Чжунъи начал проявлять некоторое нетерпение и приготовился убрать руку.

Линь Юйсин быстро схватил конфеты и зажал их в руке. Посмотрев на шикарную упаковку, он энергично кивнул головой и радостно улыбнулся. "Давай поедим!" Он протянул Гу Чжунъи горсть грязи и сказал: "Там внутри муравьи, хочешь поиграть вместе?"

Гу Чжунъи с отвращением отмахнулся от руки Линь Юйсина.

Но этот инцидент не повлиял на благоприятное впечатление Линь Юйсина от Гу Чжунъи.

С того дня Линь Юйсин стал держаться рядом с Гу Чжунъи. Из-за пакета конфет он стал считать Гу Чжунъи своим лучшим другом.

Он поклялся быть самой надежной опорой для хромого Гу Чжунъи и не позволять никому издеваться над ним!

Волшебно было то, что, несмотря на свой маленький рост, Линь Юйсин обладал неиссякаемым запасом энергии.

Во время обеда, когда Гу Чжунъи не мог быстро идти, Линь Юйсин нес его на спине и первым мчался в столовую. Во время полдника, даже если он сам не ел, Линь Юйсин следил за тем, чтобы Гу Чжунъи получил свою порцию. Вечером, когда наступало время сна, Линь Юйсин приносил горячую воду и помогал Гу Чжунъи мыть ноги, подражая взрослым.

Он заботился обо всем и даже ожесточенно дрался с другими детьми ради Гу Чжунъи.

"Это они первыми забрали вещи А И!" У Линь Юйсина, который находился на поздней стадии потери молочных зубов, был выбит и без того шаткий передний зуб. "Мама Директор, они сказали, что А И – калека! Они были невежливы и неразумны, они были неправы!"

У других детей, которых он бил, были опухшие лица, и они плакали, говоря: "Но он же калека!"

Линь Юйсин агрессивно поднял кулак, не обращая внимания на свой растрепанный вид.

В конце концов, избитых детей одного за другим отвели на лечение и отправили на улицу, чтобы они получили наказание.

Во время отсутствия директрисы, дети, избитые Линь Юйсином, словесно нападали на него. "Урод! Уродливое чудовище!"

Линь Юйсин слышал, как его оскорбляли, и не мог ничего ответить. Он опускал голову, пинал мелкие камешки у своих ног и молчал.

Дети продолжали говорить: "Не удивительно, что ты никому не нужен! Не подходи к нам, не заражай нас!"

Похоже, они попали по больному месту Линь Юйсина.

Продолжая пинать камни, Линь Юйсин негромко ответил: "Как будто у вас, идиотов, есть кто-то, кому вы нужны".

После обеда наступило время перекуса.

Провинившимся детям не разрешили есть, и некоторые из них жалко сглатывали слюну, слушая веселый смех в столовой.

Один ребенок, задыхаясь от рыданий, сказал: "Это все из-за Сяосина!"

Линь Юйсин продолжал пинать камни.

Через некоторое время Гу Чжунъи принес небольшой табурет и сел рядом с ним. В руках у него было три пачки закусок. В приюте у него были особые привилегии.

Гу Чжунъи отличался от других детей. Ему не хватало ни еды, ни одежды, ни игрушек, ему не хватало любви.

Линь Юйсин, не отрываясь, смотрел на закуски в его руках. Камни больше не двигались, а его голодный желудок издавал урчащие звуки.

Линь Юйсин подошел ближе к Гу Чжунъи и спросил: "А И, ты биологический ребенок директрисы?"

Почему твои закуски всегда отличаются от других?

Гу Чжунъи не дал прямого ответа.

Линь Юйсин сглотнул слюну и прикрыл живот. "Они вкусные?"

"Не знаю", – безразлично ответил Гу Чжунъи.

Линь Юйсин посмотрел на мелкие камешки на земле и с завистью ответил: "Наверное, они вкусные".

"Не знаю, я никогда не ел таких закусок". Гу Чжунъи открыл пакет и достал чипсы, протягивая их Линь Юйсину: "Попробуй за меня".

Глаза Линь Юйсина загорелись.

Линь Юйсин быстро открыл рот и закинул в него горсть чипсов. Линь Юйсин с восторгом жевал, обдувая ветром отсутствующий передний зуб, и нарочито громко говорил: "Как вкусно!"

Остальные дети стояли в стороне, наблюдая за происходящим и пуская слюну.

Гу Чжунъи не мог не улыбнуться, и его отношение изменилось. "Хочешь попробовать сливовые конфеты?"

"Хочу!"

"Но у тебя нет переднего зуба. Можешь ли ты есть конфеты?"

"Могу! Дай мне, я тебе покажу".

На глазах у других детей они ели всевозможные закуски, и Линь Юйсин больше не чувствовал себя несчастным. Он, как маленькое яркое солнышко, смотрел на Гу Чжунъи и говорил: "А И, ты так добр ко мне".

В то время Гу Чжунъи был еще молод и не понимал, почему у Линь Юйсина так много обидных прозвищ, почему над таким хорошим человеком, как Линь Юйсин, могут издеваться другие дети.

Он пожалел, что в то время не думал об этом больше.

Два месяца летних каникул пролетели быстро. Он думал, что они с Линь Юйсином могли бы дать друг другу обещания. Но в конце концов, как много он на самом деле знал о Линь Юйсине?

В молодости он считал "урод" и "уродливое чудовище" детскими прозвищами, но не знал, что это были настоящие оковы для Линь Юйсина.