Онлайн чтение книги Звезды бегут к нему Stars Run To Him
1 - 40

Линь Юйсин прожил 19 лет, и впервые кто-то спросил его, не больно ли ему.

Линь Юйсин сомневался, правильно ли он расслышал, и не решался ответить.

Через некоторое время вновь раздался сдавленный и хриплый плачущий голос Гу Чжунъи: "Наверное, очень больно..."

Линь Юйсин действительно почувствовал это.

Он услышал, как Гу Чжунъи извинился перед ним: "Прости меня".

Кончики пальцев Линь Юйсина задрожали.

После этого Линь Юйсина захлестнула волна извинений: "Я пришел слишком поздно, Юйсин, прости меня... прости меня".

Гу Чжунъи хотел бы вернуться в тот год, когда Линь Юйсин был ранен, и изменить ход тех мрачных воспоминаний. Как вариант, ему следовало бы вернуться в десятилетний возраст и ни при каких обстоятельствах не идти на компромисс с Гу Чжуаном.

Но в то время он был еще ребенком.

Как физически, так и морально он был слишком слаб. Он не мог противостоять контролю отца и не имел смелости бросить ему вызов. В результате он потерял единственный шанс вытащить Линь Юйсина из пропасти.

Оглядываясь назад, Гу Чжуан, вероятно, знал о шраме Линь Юйсина, поэтому он вдруг передумал и категорически отказался забирать Линь Юйсина вместе с Гу Чжунъи в семью Гу.

Гу Чжунъи был биологическим сыном Гу Чжуана, и хотя они не были близки, но хорошо знали друг друга.

Гу Чжуан был почти патологическим перфекционистом. Он мог смириться с тем, что его сын играет с омегой из низшего класса, но категорически не допускал, чтобы у этого омеги был такой существенный "недостаток".

Даже игрушки для сына должны были проходить строгий отбор.

По мнению Гу Чжуана, этот омега был не достоин войти в дом семьи Гу и даже не заслуживал того, чтобы согревать постель Гу Чжунъи, когда они вырастут.

Он считал, что он будет пачкать каждую плитку и каждый глоток воздуха в доме, и ничего больше.

Так же, как он прогнал биологическую мать Гу Чжунъи, он холодно оборвал связь между Гу Чжунъи и Линь Юйсином.

Это был мучительный год для Гу Чжунъи, за которым внимательно следил Гу Чжуан. Будь то в школе или дома, рядом с Гу Чжунъи всегда находились двое слуг.

Гу Чжунъи находился в доме, который можно было назвать клеткой, и на его теле периодически появлялись синяки. Это было следствием его борьбы с отцом за право вернуться в приют и забрать Линь Юйсина.

Как и следовало ожидать, он всегда терпел поражение.

Гу Чжунъи в то время становился все более худым, а его жизнерадостность исчезала.

Гу Чжуан, видя все это, испытывал все большее отвращение, считая, что дети, рожденные от таких женщин, как Су Ю, действительно бесполезны. Однако он не мог иметь детей от Сюй Ваньлин, которая происходила из более престижной семьи. Она не хотела и не желала рожать детей. Гу Чжуан тонко намекнул Сюй Ваньлин, чтобы она проверилась в больнице, но она не обратила на это внимания.

Не имея других вариантов, Гу Чжуан мог сосредоточиться только на воспитании Гу Чжунъи.

Чтобы вылечить "болезнь" Гу Чжунъи, Гу Чжуан нашел для Гу Чжунъи множество омег такого же возраста.

Среди них были юноши и девушки, которые были привлекательнее Линь Юйсина, и на них было приятнее смотреть.

Они были похожи на группу новых красивых кукол, которых Гу Чжуан по очереди представлял Гу Чжунъи.

Они мило улыбались и говорили Гу Чжунъи: "Молодой господин Гу, я хочу быть вашим другом".

Эту фразу они учили бесчисленное количество раз, и каждый ребенок произносил ее очень естественно.

Однако Гу Чжунъи уловил неискренность.

Гу Чжуань каждый раз вставал рядом с ним, как любящий отец, и говорил: "Выбирай, кто тебе больше нравится?" А потом добавлял: "Если хочешь двух – тоже хорошо. Они будут с тобой и в будущем, как твои друзья".

"..."

"Тебе ведь нужны друзья, не так ли?" Гу Чжуан сказал десятилетнему ребенку такие слова. "Раз тебе не нравится тот, которого я тебе устроил, Ян Цин, значит, тебя должны устроить эти, верно?"

Гу Чжунъи не знал, что Гу Чжуан имел в виду под словом "друзья". Он просто почувствовал тошноту, в животе забурчало.

Он слабо посмотрел на стоящих перед ним товарищей по играм и устало отвел взгляд.

"Я хочу Сяосина".

Он сказал это именно так, только так.

Холодные глаза Гу Чжуана смотрели на Гу Чжунъи, лишенные всякого сострадания. Он небрежно указал на красивого мальчика омегу, сказав: "Подойди сюда".

Мальчик задрожал, нерешительно подошел и по указанию Гу Чжуна послушно взял Гу Чжунъи за руку.

Гу Чжунъи упрямо оттолкнул его, настаивая: "Мне нужен только Сяосин!"

Внезапно ладонь Гу Чжуана ударила его, легко сбив Гу Чжунъи с ног. "Повтори еще раз, если посмеешь".

Во рту Гу Чжунъи появился металлический привкус крови.

Окружающие дети омеги побледнели от страха, в том числе и выбранный мальчик.

Гу Чжуан, глядя сверху вниз, потирал запястье, не позволяя Гу Чжунъи бросить вызов. "Разве я не был добр к тебе?"

Голос Гу Чжунъи слегка дрогнул, и он несколько раз кашлянул.

"В ближайшие годы я буду часто бывать в Стране Х по работе. Поскольку ты такой непослушный, я не могу оставить тебя одного в этой стране. Ты будешь сопровождать меня, и это даст тебе возможность успокоиться. Но если ты и дальше будешь проявлять непослушание, то нет необходимости возвращаться со мной".

Гу Чжунъи в тревоге поднял голову.

Гу Чжуан присел на корточки и погладил сына по щеке, отчего Гу Чжунъи в страхе сжал плечи.

Гу Чжуан был типичным родителем, придерживающимся принципа «кнута и пряника». "Чжунъи, ты – мой сын, превосходящий своего двоюродного брата-омегу. Ты – единственная надежда семьи Гу, не разочаруй меня".

Для Гу Чжунъи это был крайне тяжелый период. После того как Гу Чжуан привез его в Страну X, он в постоянном страхе днем и ночью учился угождать Гу Чжуану и притворяться тем, кем он не был.

На самом же деле его внутренняя боль достигла невыносимого уровня, до такой степени, что он не мог дышать.

Об этом узнала секретарша Гу Чжуана, которая в то время находилась с ним за границей.

У нее самой был ребенок такого же возраста, и она очень сочувствовала молодому Гу Чжунъи.

Познакомившись с Гу Чжунъи, она поняла ситуацию и тайно потратила деньги, чтобы прислать из Китая несколько фотографий.

На фотографиях был изображен Линь Юйсин, который один шел в школу и обратно.

"Его уже усыновили. Если ты будешь хорошо себя вести, правильно питаться и заниматься спортом, я буду регулярно просить кого-нибудь делать фотографии и присылать их тебе".

Секретарша боялась, что Гу Чжунъи попытается сам найти Линь Юйсина, поэтому не стала ничего рассказывать, кроме этих фотографий.

Она сказала: "Ты еще молод, не думай о его поисках. Если президент Гу узнает об этом, у ребенка могут быть проблемы".

Подтекст слов секретарши был понятен: если хочешь найти Линь Юйсина, то нужно подождать, пока не станешь взрослым и самостоятельным. Иначе это принесет ему только несчастье.

Гу Чжунъи смотрел на фотографию Линь Юйсина, разгребающего палкой грязь, и видел, что даже в палящее лето он все еще носит водолазку.

Казалось бы, ничего не изменилось, но что-то уже было не так.

Он задохнулся: "Я боюсь, что он меня забудет".

"Ничего страшного. Ты такой замечательный ребенок". Она на мгновение замешкалась, а затем, как мать, нежно поцеловала Гу Чжунъи в лоб и утешила его: "Придет время, и он снова выберет тебя своим другом".

Гу Чжунъи молча кивнул, по его лицу текли слезы.

За пять лет, проведенных в Стране Х, он вместе с Линь Юйсином пересек реку времени по фотографиям.

Именно оптимистичная и лучезарная улыбка Линь Юйсина на фотографиях стала единственной поддержкой для Гу Чжунъи в его одинокие годы.

К сожалению, о поведении секретарши узнал Гу Чжуан.

Гу Чжуан пришел в ярость, с гневом уволил секретаршу и даже поставил под угрозу ее карьеру, запретив ей впредь произносить хоть слово о Линь Юйсине в адрес Гу Чжунъи.

Перед возвращением в страну Гу Чжуан подстроил так, чтобы с Чэн Жуном произошел несчастный случай на стройке, в результате чего он повредил ногу и накопил долги. В результате семья Линь Юйсина была вынуждена скрываться, полностью покинув привычное место жительства.

Гу Чжуан снова лишил Гу Чжунъи возможности найти Линь Юйсина.

На фоне всех этих препятствий Гу Чжунъи рос, как птица в клетке, молча в одиночестве. Он полностью потерял Линь Юйсина и стал марионеткой Гу Чжуана.

Только встретившись с Цюй Сином и узнав от Сюй Сянчи о кончине Линь Юйсина, он окончательно понял, насколько жалкой и смехотворной была его короткая жизнь.

Но судьба была к нему благосклонна.

Гу Чжунъи не знал, сколько людей имеют шанс начать жизнь заново, но ему была предоставлена такая возможность.

На этот раз он ни за что не отпустит Линь Юйсина и не позволит Гу Чжуану снова манипулировать им.

Слезы текли по лицу Гу Чжунъи, как капли дождя за окном. Он крепко обнял Линь Юйсина и нежно поцеловал его в плечо, затем в шрам.

Линь Юйсин оттолкнул его.

"Ты мне нравишься!"

Сколько бы раз Гу Чжунъи ни повторял это, он продолжал, пока Линь Юйсин не поверил ему.

Гу Чжунъи, словно желая разделить боль Линь Юйсина, с глубокой нежностью подошел к нему и взял за руки, которые Линь Юйсин не знал, куда деть. В его сердце шрам Линь Юйсина был болезненным прошлым, но в его глазах это был распустившийся цветок.

И он мог стать цветком не из-за чего-то другого, а потому, что находился на теле Линь Юйсина.

Гу Чжунъи сказал: "Ты мне нравишься, ты мне нравишься".

Повторяя эти слова с задержкой в много лет, он чувствовал, что этого все равно недостаточно.

Небо в Городе D всегда было мрачным, особенно вечером, когда оно темнело, как чернила.

Комната была ярко освещена, Линь Юйсин, обнажив грудь, с волнением принимал признания Гу Чжунъи, не в силах ни на секунду прийти в себя. Он делал шаг назад, а Гу Чжунъи делал шаг вперед.

Линь Юйсин прижался спиной к холодной стене, его брови слегка нахмурились.

Гу Чжунъи обнял его, положив теплую ладонь ему на спину, словно желая растопить ту часть, которую он всегда презирал.

Он не мог поверить, что на свете есть человек, который полностью принимает его шрамы.

Даже Линь Сюфэн, которая всегда говорила, что хорошо к нему относится, при виде шрама не могла не отвести взгляд.

Линь Юйсин понимал, насколько он ужасен.

Но Гу Чжунъи... смирился с этим?

Воспользовавшись тем, что Линь Юйсин на мгновение отвлекся, Гу Чжунъи коснулся губами его уха.

Сердце Линь Юйсина затрепетало, и он воскликнул: "С-старший!"

"Ммм, я здесь".

Простые слова "я здесь" разрушили бесчисленные защитные механизмы Линь Юйсина.

Любовь была семенем, которое бесшумно прорастало, преодолевая любые преграды. Невозмутимые мысли Линь Юйсина прорастали, расцветали и приносили плоды.

Сердце билось все громче, цитрусовый феромон становился все сильнее. Освежающий аромат превратился в нечто более сладкое, чем текущий мед.

Линь Юйсин, боясь, что Гу Чжунъи услышит его сердцебиение, нервно схватился за подол одежды Гу Чжунъи, делая какие-то бесполезные и тревожные движения.

Через некоторое время Линь Юйсин спросил: "Ты действительно не против?"

"Да".

"А почему тебя это не беспокоит?"

"Потому что ты мне нравишься. Мне все в тебе нравится".

Гу Чжунъи не только не беспокоился, но даже был готов снова поцеловать шрам Линь Юйсина. Ему нравилось все в Линь Юйсине.

"Юйсин, пожалуйста, ответь мне".

Губы Линь Юйсина шевелились, но из них не вырывалось ни слова.

Гу Чжунъи раньше жалел, что он альфа. Он думал, что если бы он был омегой или бетой, то Гу Чжуан не стал бы взваливать на него этот непосильный груз и несбыточные ожидания.

Но в этот момент он был благодарен за то, что он альфа.

Как альфа, Гу Чжунъи не мог устоять перед Линь Юйсином. Их носы соприкоснулись, и при мягком освещении они обменялись двусмысленными взглядами.

Он знал, что Линь Юйсин больше не оттолкнет его.

Гу Чжунъи слегка наклонил голову и нежно поцеловал Линь Юйсина в губы, открыв для него новое понимание.

Поцелуй – это не то, что заканчивается легким прикосновением.

Он мог быть сладким, мягким, липким, тягучим и продолжительным.

Линь Юйсин был поражен, он инстинктивно откинул голову назад, его сознание помутилось. Он слегка раздвинул губы, позволяя языку Гу Чжунъи проникнуть в его рот.

Дразнящий аромат горького апельсина прижался к губам Линь Юйсина, поцелуй был то легким, то глубоким. Гу Чжунъи жадно захватывал его в плен.

Поцелуй Гу Чжунъи был горячим и обжигающим, губы Линь Юйсина онемели. Казалось, что его язык не принадлежит ему. Линь Юйсин запаниковал, не в силах найти ритм дыхания. Ноги ослабли, а сильные руки Гу Чжунъи обхватили его за талию, не давая возможности оттолкнуть.

Задыхаясь, Линь Юйсин затуманил зрение слезами, когда их губы нехотя разошлись.

"Не надо... не надо меня целовать! Я... я не могу перевести дыхание..."

"Юйсин". Гу Чжунъи легонько погладил его губы кончиками пальцев, чувствуя, что этого недостаточно, и снова с силой поцеловал его. "Это дело практики".