Онлайн чтение книги Звезды бегут к нему Stars Run To Him
1 - 36

На следующее утро Линь Юйсина рано разбудил будильник.

Он протянул руку к кровати, но не смог найти свой телефон.

В последнее время он слишком уставал, и, возможно, из-за сонливости не мог вспомнить, куда положил телефон перед сном. Линь Юйсин устало протер лицо.

В маленькой комнате не было обычных окон, только небольшое вентиляционное окно. Через него проникал свет, постепенно разгоняя сонливость Линь Юйсина.

Чувствуя усталость, Линь Юйсин надел свитер и приготовился выйти на улицу, чтобы освежиться. Взявшись правой рукой за ручку двери, он повернул ее, но она не открылась. Он снова повернул ручку, но ничего не произошло.

У только что проснувшегося человека реакция была явно замедленной.

Только после нескольких попыток он понял, что дверь заперта снаружи.

Линь Юйсин в панике дважды с силой стукнул в дверь и позвал единственного человека в этом доме, который мог ему помочь: "Шаохуа! Шаохуа, ты здесь?!"

После многократных криков Чэн Шаохуа так и не откликнулся.

Линь Юйсин беспомощно колотил в дверь, даже пытался ее пробить. Однако старая деревянная дверь, которая обычно выглядела изношенной, в этот день была тверда как камень. Руки Линь Юйсина покраснели от ударов, но дверь не сдвинулась с места.

Он повернулся, чтобы поискать свой телефон, но нигде не смог его найти.

Снаружи послышались слабые звуки плача, вроде бы из гостиной.

"Шаохуа?" Линь Юйсин прижался ухом к двери и снова позвал: "Шаохуа, это ты? Шаохуа..."

Плач Чэн Шаохуа становился все слабее и слабее, пока не исчез.

"Шаохуа! Шаохуа, открой мне дверь!" – кричал он, пока его голос не стал хриплым, словно в горло насыпали гравий.

В руках Линь Юйсина запульсировала тупая боль, сердце заныло. Он беспокойно зашагал взад-вперед по ограниченному пространству.

Он догадывался о чем-то, но не решался подтвердить свою догадку.

Он заставил себя успокоиться и запер дверь изнутри.

Тут взгляд Линь Юйсина медленно упал на стоящий на столе стакан. Он подошел к нему и крепко сжал его в руке. Почувствовав, что этого недостаточно, он поспешно стал искать и нашел в коробке заплесневелую скалку.

Крепко сжимая в руках эти два предмета, он с бесконечным страхом ждал в одиночестве.

В этом жилом доме в маленьком городке было всего несколько этажей, и их семья жила на самом сыром первом этаже.

Чэн Жун потащил Чэн Шаохуа за ухо и, медленно двигаясь, привел его к квартире соседки. Пожилая женщина, находившаяся внутри, поняла все без слов и принесла конфеты, остановив плач Чэн Шаохуа.

Пожилая женщина лет семидесяти развернула несколько конфет, уговаривая его: "Сяохуа, будь хорошим. Потом будет еще много конфет".

Рядом с ней к креслу была привязана Линь Сюфэн, рот которой был заткнут тряпкой.

Она приглушенно плакала, пот струился по ее лбу.

Чэн Шаохуа, увидев такое обращение с матерью, снова поджал губы. Казалось, что он вот-вот заплачет.

Чэн Жун, раздраженно глядя на Чэн Шаохуа, не стал его бить, а погладил по голове и выругался: "Ах ты, звереныш, для кого, по-твоему, твой отец это делает? Разве это не ради тебя?"

Он разочарованно посмотрел на Чэн Шаохуа.

Этот непутевый сын был его единственным отпрыском. Как он мог позволить себе потерять его?

Он посмотрел на Линь Сюфэн, которая все еще отчаянно сопротивлялась, и нетерпеливо сказал: "Заткнись!"

Как только он закончил говорить, вернулся альфа-мужчина со свининой. На вид ему было около сорока лет, лицо мрачное и грозное, на пальцах два больших золотых кольца.

Старушка радостно поприветствовала его: "А Шань вернулся! Как раз вовремя, я приготовлю тушеную свинину. Потом все пообедают здесь". Взяв мясо, она радостно направилась на кухню.

Увидев А Шаня, Линь Сюфэн пришла в бешенство. Она отчаянно дергалась, по ее лицу текли слезы и сопли, а крики были полны отчаяния. Она умоляла мужа, но Чэн Жун оставался безучастным.

Чэн Шаохуа сидел на маленькой табуретке, оглядываясь по сторонам, но не решаясь съесть ни одной конфеты в своей руке.

А Шань презрительно посмотрел на Чэн Шаохуа и достал сигарету.

Чэн Жун поспешил польстить А Шаню, прикурил сигарету и протянул ему связку ключей, указав на один из них: "С этого момента мы – семья".

"Значит, ты мой дядя?" А Шань презрительно усмехнулся, выплюнув колечко дыма, источающее ауру разбойника.

Старушка выглянула из кухни: "А Шань, почему ты так разговариваешь?" Она улыбнулась Чэн Жуну: "Пожалуйста, не обращай на него внимания".

Чэн Жун кивнул, поклонился А Шаню и сказал: "Я запер его в той комнате. Как и договаривались, никаких ограничений..."

"Хорошо, я люблю диких. Если он будет слишком послушным, это будет неинтересно".

А Шань был доволен. Он похлопал Чэн Жуна по плечу и больше не тратил слов. Затушив сигарету, он взял ключи и, размахивая ими, направился к двери.

В этот момент Чэн Шаохуа неожиданно бросился вперед и толкнул А Шаня, бормоча: "Нет, мама сказала нет! Ты не можешь издеваться над моим братом!"

А Шань попятился назад, а затем ударил его кулаком: "Ты кто такой?! Ты, чертов идиот, смеешь толкать меня?!" Он выкрикнул несколько ругательств и снова поднял кулак.

Чэн Шаохуа громко закричал, умоляя о пощаде, и скрючился на земле.

Чэн Жун поспешно схватился за сильную руку А Шаня. "Пожалуйста, нет, сегодня хороший день. Он глупый, дурак. Не надо его наказывать!"

А Шань стряхнул руку Чэн Жуна и бросил злобный взгляд на Чэн Шаохуа. Увидев, что Чэн Шаохуа задыхается от страха, он усмехнулся и отпустил его.

Ключи в его руке зазвенели, напоминая призрачный колокольчик.

Чэн Жун сел обратно за стол, по-прежнему держа Чэн Шаохуа за ухо.

Чэн Шаохуа, испытывая боль от удара, непроизвольно вздрагивал, его глаза изредка бросали взгляд на полуоткрытую дверь в другом конце этажа. Вскоре изнутри послышались крики и звук разбиваемых предметов. Это было так же страшно, как и в прошлый раз, когда к нему домой пришли за долгами.

Линь Сюфэн заскрипела зубами и, обхватив голову руками, упала на пол.

На запястьях Линь Сюфэн виднелись кровавые пятна от веревок, и она постоянно ударялась затылком о стул.

Чэн Жун, не выдержав, вынул тряпку из ее рта.

Линь Сюфэн плюнула ему в лицо: "Ты что, с ума сошел?! Ты же обещал мне в прошлый раз, что не пойдешь на это!"

Чэн Жун взорвался: "По-моему, это ты сошла с ума!"

Из кухни вышла старушка и с неодобрительным видом отругала Линь Сюфэн, которая не знала, что ей делать: "А Фэн, почему ты не понимаешь? Ты просила 180 тысяч юаней, но я не дам ни копейки просто так".

"Никому не нужны твои деньги". Линь Сюфэн хотела обратиться за помощью к своему непутевому сыну, но Чэн Шаохуа уже давно испугался.

Она чувствовала крайнее отчаяние и не знала, что сказать: "Ты совершаешь преступление!"

"Преступление? Не забывай, что ты уже взяла деньги. Кроме того, разве не мы, старики, принимаем решения о браке своих детей? Какое тут преступление?"

Линь Сюфэн плюнула в сторону старушки.

Старушка, уже заплатившая деньги, повернулась к Чэн Жуну и строго сказала: "Заткни ей рот! Она все время шумит. Если она будет кричать, и соседи все услышат, как Юйсин сможет дальше жить в этом доме? Если бы не упрямый характер Юйсина, А Шаню не пришлось бы этого делать, верно?"

Ее сын, несколько раз побывавший в тюрьме, пользовался дурной славой в городе, и никто не решался выйти за него замуж. Теперь же он мог жениться на омеге, обучающимся в Университете С. Это было так славно.

"Кстати, не думай, что А Шань забрался высоко, женившись на Юйсине. Я не невежда. С этой уродливой отметиной на спине ни один альфа не захочет его брать. Тяжело моему сыну..."

Старушка притворилась растерянной, но внутренне была довольна Линь Юйсином.

Сердце Линь Сюфэн разбилось вдребезги. Линь Сюфэн была привязана в позе, обращенной прямо к двери. Она пристально смотрела на дверь напротив, словно пытаясь заглянуть сквозь нее.

Ее слезы вот-вот должны были высохнуть.

Чэн Жун больше не мог этого выносить. Апельсин, который он только что положил в рот, стал кислым. Он боялся, что Линь Сюфэн своим поведением заставит старушку передумать. Ведь деньги еще не попали к нему в руки в полной сумме.

"Не веди себя так грубо", – сказал Чэн Жун, – "Речь идет о 180 тыс. юаней, эти деньги могут спасти нам жизнь!"

Линь Сюфэн закрыла глаза.

"А Фэн, я знаю, что виноват в том, что играл и потерял деньги. Разве ты не можешь простить меня? Разве я не нашел способ решить эту проблему? Ты все еще недовольна мной?"

Чэн Жун подсчитал и подвел итог для Линь Сюфэн: "Я все обдумал. После того, как мы выплатим оставшиеся 100 тысяч юаней, мы найдем хорошую няню для Шаохуа".

"..."

"В конце концов, Юйсин не совсем член этой семьи. Он повидал мир в городе и смотрит на нас свысока! Ты рассчитываешь на то, что он позаботится о Шаохуа за тебя? Надеешься, что он будет поддерживать нас в старости? Это всего лишь мечта!"

В тот вечер Чэн Жун ясно слышал разговор о разводе между Линь Юйсином и Линь Сюфэн.

Он усмехнулся: "К тому же, я не продал Юйсина. А Шань может помочь ему в будущем получить степень магистра или доктора. Разве ты так не думаешь?"

Неожиданно, как только Чэн Жун закончил свои триумфальные слова, позади него раздался полный гнева голос.

"Где Линь Юйсин?"

Лицо Гу Чжунъи было холодным, как будто он находился в бездонной пропасти. Гнев бурлил в его груди, подавляя остатки здравого смысла. Казалось, что в следующую секунду он вырвется наружу и разнесет в клочья тело стоящего перед ним альфы.

Не дожидаясь ответа, Гу Чжунъи шагнул вперед и схватил Чэн Жуна за воротник. Гнев Гу Чжунъи достиг апогея, вены на его кулаках вздулись.

Феромоны Гу Чжунъи были не такими сладкими и мягкими, как рядом с Линь Юйсином. Превосходящие гены альфы позволяли ему запугивать всех альф в комнате.

Чэн Шаохуа испугался до такой степени, что намочил штаны и свернулся калачиком на полу.

Даже женщины-омеги в комнате были напуганы, не говоря уже об альфах.

Гу Чжунъи стиснул зубы, издавая скрежещущий звук. Он снова закричал: "Где Линь Юйсин?"

У Чэн Жуна ослабли ноги. Он, всегда издевающийся над своей семьей, начал заикаться.

Наконец, Чэн Шаохуа, самый робкий из них, подпер голову рукой и, указывая на дверь, плачущим голосом сказал: "Брат... брат там..."

Чэн Шаохуа указал на полузакрытую дверь в другом конце коридора.

Не раздумывая, Гу Чжунъи тут же оттолкнул Чэн Жуна, словно выбрасывал мусор. Сердце Гу Чжунъи сжалось, в голове промелькнуло множество нежелательных сцен. На мгновение он даже решил убить того, кто пытался причинить вред Линь Юйсину.

Он распахнул дверь напротив.

От чрезмерной силы дверь рухнула на пол, подняв тучу пыли.

Полагаясь на интуицию, Гу Чжунъи подошел к самой маленькой комнате. Как и входная дверь, деревянная дверь этой комнаты также была выбита.

Но открывшаяся перед ним картина привела Гу Чжунъи в недоумение. Гнев исчез, осталось только изумление.

На кровати длиной около 1,2 м свесил голову высокий альфа, находящийся без сознания и туго связанный рваными простынями. Его рот был забит несколькими носками, а лицо покрыто синяками и пятнами крови.

При взгляде на кровать открывалась картина борьбы и хаоса. Рядом с грудой картонных коробок лежали разбитый стакан и большая скалка, испачканные кровью.

Кроме того, на полу валялась пара кроссовок Линь Юйсина.

У Гу Чжунъи не было времени разбираться с раненым альфой. Он повернулся и вышел из комнаты, срочно обыскивая квартиру во всех направлениях.

"Юйсин?"

"Юйсин?!"

Он не был уверен, что Линь Юйсин все еще находится в этом доме.

Судя по хаосу, царившему в комнате, Гу Чжунъи подозревал, что Линь Юйсин ранен. Не в силах действовать вслепую, он попытался успокоиться и воспринять происходящее.

Он был уверен, что Линь Юйсин, вернувшийся в маленький городок, больше не будет продолжать принимать подавляющие препараты, чтобы сэкономить деньги.

Гу Чжунъи закрыл глаза и положился на 77% совместимость с Линь Юйсином. Вскоре он почувствовал в комнате слабый цитрусовый феромон. Он был горьковатым и, проникая в органы чувств, вызывал жжение.

Это была боль, которую испытывал Линь Юйсин.

Она исходила от пятен крови на окне маленькой кухни. Это была кровь Линь Юйсина.

Линь Юйсин успешно выбрался через окно.