Онлайн чтение книги Малолетки
– 33 —

Линн Келлог размышляла над словами Кевина. Значит, Дебби уходит и забирает с собой ребенка. Она вспомнила лицо Кевина, когда он рассказывал это в трактире. Господи, чего ему это стоило! Что он должен при этом испытывать! Открылась дверь дома, и она на мгновение увидела его на фоне падавшего из дома света. Рядом стоял Резник. Он полуобернулся к дому и что-то говорил, но было слишком далеко, чтобы можно было расслышать слова. Затем они оба направились к машинам.

Линн сделала несколько шагов навстречу.

– Все отрицает, – покачал головой Кевин, – начисто. Линн перевела взгляд на Резника.

– Утверждает, что плавал, – пояснил Резник.

– Всю вторую половину дня? Резник пожал плечами и улыбнулся.

– Что удивительно, – Нейлор сделал движение рукой в сторону дома, – это то, что они смотрели программу «Новости в десять» и не видели рисунок.

– Им было не до этого, – добавил инспектор.

– Разлили молоко.

– В самый критический момент.

– Очень удобно.

Линн бросила короткий взгляд на дом. Над входной дверью все еще горела лампочка, в гостиной было заметно движение занавесок, кто-то подглядывал, желая знать, ушли ли они или останутся здесь.

– Что мы будем делать, сэр? – спросила она.

– Утром навалимся на него снова, может, он вспомнит случившееся по-другому. А до тех пор пускай поволнуется.

Повернувшись, Линн мельком взглянула на Нейлора. Ей хотелось бы продолжить разговор, начатый в трактире. Но был еще Резник, стоящий около ее машины и дожидающийся, чтобы она подбросила его до дома. И она знала, почему он не хотел садиться за руль сам – от него все еще попахивало виски.

– Спокойной ночи, Кевин. – Она махнула рукой.

– Спокойной ночи, Линн, спокойной ночи, сэр.

Хлопнули дверцы, заурчали моторы, и машины растворились в ночи. Занавески на окнах Шеппердов в последний раз колыхнулись, и окна закрыли.

Стивен Шепперд отошел от окна и, проходя по комнате, ухитрился ни разу не взглянуть в лицо жены, не отрывавшей от него глаз.

– Куда это ты собрался? Он был уже почти у двери.

– В кровать, – он даже не повернул головы, – уже поздно.

– Садись.

Стивен не сдвинулся с места, лишь рука его отпустила дверную ручку и упала вниз, да опустились плечи.

– Садись и рассказывай.

Ему хотелось не видеть и не слышать ее, а выйти за дверь, и не в кровать, которую он делил с женой, а на улицу, куда угодно, лишь бы не было этого разговора.

Он вспомнил, как однажды, мальчишкой лет двенадцати, тринадцати, дожидаясь неприятного разговора с матерью в своей комнате, он с головой зарылся в подушки и мечтал, чтобы все прошло как сон. А мать стояла рядом с кроватью, и так не могло продолжаться вечно.

– Стивен.

Опустив голову, он повернулся и подошел к своему стулу. Теперь они сидели вдвоем.

– Ты должен рассказать мне, Стивен.

«Я твоя мать, ты можешь рассказать мне все».

– Стивен?

Ну вот. И тогда мать постепенно вытянула из него всю правду. По мере того как слова слетали с его уст, он видел, как напрягались мускулы на ее лице, глаза расширялись, менялся цвет лица, пока его не покрыла густая красна стыда.

– Я жду, Стивен.

– Нет.

– Ты не можешь не сказать мне.

– Но мне нечего сказать.

– Нечего?

– Нет.

Она медленно качала головой, а сжатые губы могли даже сойти за улыбку.

– Ты же знаешь, что не сможешь мне солгать, Стивен.

– Я не лгу.

Она слегка встряхнула руками, как человек, стряхивающий с одежды крошки. Мол: «Что это ты воображаешь, что можешь обмануть меня? Разве я не знаю тебя лучше, чем ты сам?»

– Я плавал во второй половине дня, в воскресенье. Ты знаешь, что это так. Что бы они ни говорили, меня там не было.

– А рисунок?

– Мы не видели никакого рисунка.

– Другие люди видели. Разве этого недостаточно?

– Почему? – Его голос дрожал от злобы и отчаяния. Он поднялся, но никак не мог встать твердо на ноги. – Почему, что бы ни случилось, ты веришь всем, кроме меня?

– Это неправда, Стивен. Это нечестно.

– Нечестно?

– Если ты бегал в тот день, почему не сказать полицейским? В чем здесь преступление?

– Джоан, послушай, посмотри на меня, послушай! Я не бегал, не бегал в воскресенье. Я был в центре отдыха, плавал. Я не понимаю, почему ты не можешь поверить мне.

– Стивен, я вынимала твои вещи из сумки, когда ты вернулся домой. Смотрела, не нужно ли что постирать. Твои плавки не были даже влажными.

Когда они проезжали через центр, Резник говорил очень мало, и Линн чувствовала, как нарастает его внутреннее напряжение. Если Стивен Шепперд проводил часть своего свободного времени в классе жены, что вполне вероятно, учитывая его умение мастерить, он обязательно встречал Эмили, и, что очень важно, она также знала его. Ему бы не составило никакого труда взять ее адрес в справочнике и узнать, что ее дом достаточно близко, чтобы включить его в маршрут своей послеобеденной пробежки. Это вполне по силам даже мало тренированному человеку средних лет.

Но Резник не высказывал вслух свои мысли. Он расспрашивал Линн о ее родителях, о здоровье отца, о птицеферме. Слушая девушку, он даже представил жирного каплуна, который, без сомнения, проделает вместе с Линн предрождественское путешествие и затем будет перенесен из ящика его стола сначала в холодильник, а потом и в печь.

Линн резко затормозила и остановилась напротив дома Резника.

– Завтра ранний старт, сэр?

– Несомненно. – Быстрая улыбка, и он исчез. Промелькнуло лишь белое пятно его руки, гладившей кота, который встречал хозяина на каменной ограде.

Линн развернула машину и поехала обратно по Вудборо-роуд. Небо внезапно прояснилось и наполнилось звездами. Автомобиль Нейлора был припаркован между театром «Лейс Маркит» и автостоянкой для практикантов. Он ждал ее.

– А если бы я не пришла?

– Чепуха. Пришла бы.

Кевин Нейлор заметно нервничал, ему необходимо было выговориться.

В холодильнике была всего одна банка пива «Хейнекен», и Линн предложила разделить ее, но Нейлор отрицательно покачал головой. Тогда она поставила чайник и нашла музыку, хотя нельзя сказать, что Джоан Армтрейдинг полностью соответствовала обстоятельствам. По ее мнению, Кевину больше всего нужна была хорошая чашка чая.

– Как давно это случилось? – спросила Линн и, видя, как он вертит в руках пачку «Ротманс» и зажигалку, подвинула к нему блюдце. – Возьми для пепла.

– Я знаю, это звучит глупо, но мне трудно даже определить. Такого не было, чтобы я пришел с работы и оказалось, она собрала вещи и ушла. Все происходило постепенно, месяц за месяцем. Началось с того, что она брала с собой ребенка и оставляла его у своей матери, с каждым разом на все более длительный срок. Довольно разумно, хотя мне это совсем не нравилось. Разумно потому, что она была в угнетенном состоянии из-за ребенка и очень мало спала. Так что, пока ребенок был там, Дебби, по крайней мере, получала несколько часов отдыха, да и я тоже.

Засвистел чайник, и Линн пошла на кухню.

– Не прерывайся, я тебя слышу.

Но он все равно подождал, пока она вернется в комнату.

– Сахар?

– Спасибо. Два куска.

– Ты сказал, что ребенок оставался на ночь у матери Дебби.

– Да. Затем она стала оставаться там сама. Вечерами, когда я возвращался…

«После пинты-другой с Дивайном», – подумала Линн.

– …ее не было дома. Через некоторое время она звонила и говорила, что приехала забрать ребенка, но девочка так крепко заснула, и она не знает, стоит ли будить ее или же лучше самой заночевать и вернуться утром. – Он поднял глаза на внимательно слушавшую его Линн. – Я теперь уже не уверен, вернется ли она когда-нибудь вообще. Не знаю. Время как бы остановилось. Честно говоря, я был рад приходить домой и ни о чем не беспокоиться – ни о Дебби, ни о ребенке, ни о чем вообще. Просто посидеть, прочистить мозги, улечься в кровать, зная, что утром тебя никто не будет тормошить, чтобы ты проснулся.

Линн задумчиво рассматривала рисунок на ковре.

– Звучит тан, будто ты получил то, что хотел.

– Это не так.

– Но и не пытался остановить.

– Я же объясняю, я не знал…

– Свою жену и ребенка?

– Хорошо, – он встал, – я пришел сюда не за этим. Линн также встала и повернулась к нему.

– А зачем?

Сочный баритон снова и снова повторял одну и ту же фразу, постепенно накаляя обстановку. Каждый из них мог бы сейчас сделать первый шаг и коснуться другого.

– Ну? – настаивала Линн.

– Я не знаю. Я думал…

– Да?

– Нет, я не знаю. – Помотав головой, он сделал несколько шагов по маленькой комнатке и снова сел.

– Ты хотел излить мне свою горечь, пожаловаться на то, как тебя обидели, а я должна была сидеть и слушать, соглашаясь со всем.

– Может быть.

– Хорошо, то, что я слышала, говорит вроде бы за тебя. Что бы Дебби ни делала, она, по-видимому, не очень хорошо понимает, куда это заведет. Но получается, что ты позволяешь ей уйти.

– А ей не нужно никакого разрешения.

– Может быть. Но в чем она действительно нуждалась, чего ждала, так это чтобы кто-то сказал «нет». Полагаю, что тебе не приходило в голову, что она, возможно, ждет от тебя, когда ты скажешь ей о своих чувствах.

– И что бы это изменило?

– Этого я не знаю, Кевин. А если и ты этого не знаешь, значит, в этом-то и состоит твоя проблема. Но мне кажется, она все это время ждала, когда ты скажешь: не делай этого, я хочу, чтобы ты была рядом со мной, чтобы мы были вместе.

Нейлор прикурил новую сигарету от коротенького бычка.

– Может быть, тебе действительно надо…

– Откуда ты знаешь, что я так не делал?

– О, Кевин… – Она покачала головой. – Пока ты молчал, она считала, что не нужна тебе. Ни она, ни ребенок. Поэтому ей было проще остаться с тем, кому она нужна, кто может ей помочь.

– Я помогал.

– С ребенком?

– Да.

– Чем? Помогал кормить? Играл с ней? Менял пеленки?

– Да, когда был дома.

Линн улыбалась и ничего не могла поделать с собой.

– Я не вижу, что здесь смешного.

– Ничего, ничего смешного.

– Тогда какого черта ты смеешься?

– Я не смеюсь. – Но она не могла удержаться и продолжала смеяться, потом наклонилась вперед и взяла его за руку.

– О, Линн, – глухо произнес он и сжал ее пальцы.

– Кевин, это ничего не решит.

– Что? Я не…

Линн засмеялась снова и поднялась, освободив руки.

– Ты говорил с ней? Я имею в виду – в последнее время.

– Я пытался.

– Как часто?

– Один раз.

– Ты хочешь, чтобы я поговорила с ней?

– Нет.

– Почему нет?

– Это наше дело, и мы должны уладить его сами.

– Я не хочу быть грубой, Кевин, но из твоих слов не видно, чтобы ты старался сделать это.

– Большое тебе спасибо!

– Кевин, ты невозможен! – Низко наклонившись, она быстро поцеловала его в самую макушку. – Я позвоню ей и посмотрю, не захочет ли она выпить со мной чашечку кофе.

– Она решит, что я подбил тебя на это.

– Ну и что? Если и так, это означает лишь, что ты пытаешься исправить хоть что-то.

Кевин допил чай и докурил сигарету. Музыка закончилась, и наступила пауза.

– Мне пора двигаться.

– Конечно, – ответила Линн с облегчением, увидев, что он наконец-то направился к двери.

Стивен Шепперд повернулся к жене, лежащей рядом, и обнял ее, наслаждаясь исходящим от нее теплом. «Извини, мамуля, – прошептал он ей в спину. – Я виноват». И, хотя Джоан Шепперд слегка пошевелилась, вряд ли она услышала.