Онлайн чтение книги Я Сказала Усредни Мои Способности! I Said Make My Abilities Average!
1 - 235

— Что здесь происходит?! — кричал полковник на командиров батальонов — Я бы понял, если бы враги пробились через оборону и подожгли склады. Но как вы, чёрт возьми, это объясните?!

Сложно представить, что бы кто-то смог просто войти сюда и унести столько припасов абсолютно незаметно, для такого потребовалось бы немало людей и повозок. И всё же кому-то удалось это сделать за считанные секунды.

— Только не говорите, что вы…

— Н-не говорите глупости! Все здесь не настолько глупы, чтобы воровать припасы! Любой осмелившийся на подобное тут же попадёт под трибунал!

Хотя, учитывая что им придётся жить и сражаться бок о бок с солдатами, которых они лишили провизии, то до трибунала ещё нужно будет дожить…

Полковник также прекрасно это понимал

— Тогда что за чертовщина здесь произошла…?

***

— У нас так много их припасов!

Паулина как кошка, поймавшая канарейку.

— Серьёзно, да насколько же вместительно твоё хранилище? (Рена)

— Ну, это же Майл… — Маэвис, похоже, уже смирилась, что Майл и логика несовместимы.

— Хе-хе — Майл, приняв сказанное за комплимент, глупо посмеялась.

— Даже как-то жалко их… (Рена)

Майл легко пробралась в лагерь врага под невидимостью, звуконепроницаемым барьером, барьером от запаха, выкрала вражеские припасы с помощью своего бездонного хранилища и так же незаметно вернулась обратно. Невероятно лёгкая кража.

Повозки снабжения всегда имеют охрану как снаружи, так и внутри, так что незаметно выкрасть припасы оттуда было невозможно даже во время разбивки лагеря, поэтому Майл решила сделать это во время их движения. Когда колонну окутывала огненная и земляная магия, охрана внутри повозок выходила наружу, чтобы занять оборонительные позиции, и в этот момент Майл забирала припасы.

И нападения на имперские колонны снабжения, и таинственное исчезновение товаров со складов были делом рук "Багряной Клятвы", точнее "Ордена Багряной Крови"

Естественно, инициатором этих атак была Майл, что знала о важности линий снабжения из книг, фильмов о войне и иностранных драм из прошлой жизни, хотя Паулина тоже поддержала её идею.

***

— Что это значит?!

— Это я должен спросить!

В лагере было созвано экстренное совещание по стратегии, и атмосфера была весьма напряжённой, все присутствующие лишь оглядывались и выкрикивали оскорбления в адрес друг друга.

— Немедленно верните наши припасы! Может мы и часть одной армии, но мы в начале равно распределили припасы, раз вы позволили их украсть, то это ваша проблема! Вы не имеете права забирать наши!

— Это вы должны вернуть наши припасы! У 2-го и 3-го батальонов забрали всё, а 1-ый, похоже, нетронули, и выглядит очень подозрительно то, что у 4-го и 5-го забрали только половину! Очевидно, что воры взяли со 2-го по 4-ый, но потом у них кончилось время или остальное не влезло, и они убежали, а затем, как только четвёртый заметил это, то украл половину припасов у нашего, 5-го батальона!

— Я могу сказать вам то же самое!

— В таком случае, не могли бы вы объяснить, почему враг пропустил 4-ый и перешёл к 5-ому? Очевидно, что 5-ый идёт после 2-го, 3-го и 4-го, а учитывая, что 1-ый остался нетронутым, вполне вероятно, они решили не трогать те, что стоят по краям, потому что их могли легко заметить. Надеюсь у вас есть хорошее объяснение этому!

— Грррр…

Тот факт, что слова командира 5-го батальона становились всё более вежливыми, свидетельствовал о том, что его гнев нарастал. Между тем, что касается командиров 1-го, 2-го и 3-го батальонов...

— И что это значит? Как так получилось, что мы из 2-го и 3-го батальонов, теперь должны остаться с пустыми складами, в то время как первый остался нетронутым и, по моим подсчётам, их припасов стало даже больше на треть!

Лица командиров 2-го и 3-го батальонов уже полностью были красными от злости.

— Откуда мне знать?! Я понятия не имею, почему так вышло, клянусь!

Обычно командир 1-го батальона уже был бы в ярости от таких необоснованных обвинений, но в данном случае он выглядел скорее обеспокоенным. Учитывая физические доказательства дисбаланса, он быстро понял, что бросать резкие слова в адрес 2-го и 3-го батальонов, которые потеряли всё, вплоть до еды, было бы неуместно.

И, конечно же, единственное, чего он добился своей сдержанностью – это поддержал сомнения командиров 2-го и 3-го батальонов.

Пускай они и поделены на батальоны, всё же они являются одним полком, и в такой ситуации им, естественно, следует поделить оставшиеся припасы поровну. Однако никто не готов мириться с тем, что их товарищи, украв припасы, теперь требуют разделить оставшиеся поровну, так что никто из них не намерен ничего делать, пока преступники не сознаются и не вернут украденное.

Очень раздосадованный этой враждой между своими офицерами, полковник тут же прекратил своё расследование. Он уже мог сказать, что, какими бы ни были результаты, восстановить доверие и моральный дух среди его подчинённых практически невозможно.

— При нынешнем положении дел вероятность того, что войска Асчам снова вмешаются в поставки, довольно велика. Поэтому в следующий раз, когда к нам отправится караван, мы отправим ему навстречу своих солдат. Наступление продолжится, как только мы получим и распределим припасы, всем понятно?!

Таков указ полковника. Независимо от того, нравилось это им или нет, никто не мог его отменить. Пять командиров хором ответили:

— Да, сэр!

— Хорошо. Когда должен прибыть следующий конвой?

— В следующем конвое будет больше охранников, и так же гораздо больше припасов, чтобы возместить предыдущие. С учётом небольшой задержки, он должен прибыть через четыре дня.

— Очень хорошо. Через пять дней, утром наше вторжение продолжится. Все эти дни в ожидании чёртовых внезапных атак были лишь пустой тратой времени…

***

Позже вечером в палатку полковника вошёл бледный офицер.

— С-сэр! В-в-вся про-провизия...

— Что?! Говори яснее!

— Все наши припасы исчезли!

— ДА КАК, ЧЁРТ ВОЗЬМИ?!

Полковник в панике бросился к складу, но обнаружил его точно таким же, каким он был днём. Все бочки и ящики, в которых хранились продукты питания и другие припасы, стояли на своих местах. Видя замешательство на его лице, офицер объяснил:

— Они все пусты. Когда мы проверяли их днём, то всё было на месте, здесь нет ошибки!

— …

Никто не мог этого объяснить, но всё обстояло именно так, как сказал офицер.

— Мы больше не можем дожидаться конвоя. Ждать четыре дня без еды будет слишком опасно. Если это действительно дело рук врагов, то, вероятно, они ждут, когда мы сильно ослабнем, и, судя по всему, наш следующий конвой, как бы хорошо он ни охранялся, также будет обворован. Если это произойдет...

Офицер сглотнул.

— Наше вторжение продолжится завтра утром. Сначала мы отправимся к реке, чтобы пополнить запасы воды, а затем направимся в сторону столицы феода. Распространи приказ!

Офицер поспешно удалился.

К несчастью для солдат, было кое-что, о чём они узнали только после того, как пополнили свои бочки у реки и прошли полдня пути. Все металлические крепления на этих бочках были ослаблены, так что все бочки больше не были способны удерживать воду...

— Что произошло?

— Сэр, наши бочки повреждены и уже практически опустели!

Услышав этот новый доклад, полковник пришёл в ярость.

— КАКОГО ЧЁРТА?!

— Крепления бочек были ослаблены, но недостаточно, чтобы мы смогли это заметить, когда набирали воду, так что всю дорогу они медленно пустели…

— И вы хотите сказать, что заметили это только сейчас, после того как мы уже полдня маршировали?!

Полковник мог кричать сколько угодно, но фактов это не изменит.

— Немедленно почините бочки и принесите нам ещё воды!

Но его нерасторопный подчинённый ответил:

— Но, сэр, у нас нет кузнецов, чтобы заново выковать обручи, и некоторые клёпки треснули и имеют зазубрины. Их так просто не починить...

— Тогда что ты предлагаешь делать?

Подчинённый, не зная, что сказать, замолк.

Даже если они поищут другие подходящие сосуды, то смогут насобирать только несколько вёдер и чашек, но их будет очень неудобно перевозить, не говоря уже о том, что их явно недостаточно, чтобы обеспечить целый полк на несколько дней

— Немедленно пошлите людей за бочками. Уверен, что их можно реквизировать на землях, что мы уже заняли. И соберите как можно больше еды. Неважно, будет ли это рис или семена картошки, конфискуйте всё! Это естественный долг крестьян – отдать всё, что потребуют их господа. Живо!

Подчинённый побежал передать новое распоряжение.

— Проклятье! Как не одно, то другое!

Офицеры, находившиеся поблизости, выглядели весьма обеспокоенными. Никто не заметил, что крепления бочек и доски повреждены. И все это при том, что за запасами очень тщательно следили...

В обычной ситуации они не стали бы возиться с множеством пустых бочек и ящиков. Но поскольку враг может беспрепятственно проникать в их временный лагерь и покидать его, солдатам было приказано внимательно следить за всем. И несмотря на это, бочки оказались повреждены.

— (Раз враг может проникать в лагерь, когда ему вздумается, не значит ли это что он так же легко может устранить весь командирский состав? Какими бы опытными и дисциплинированными ни были солдаты, если всё командование в одну ночь…) — всё же полковник не хотел думать о таком варианте, и предпочитал теорию что в их рядах есть предатели, вступившие в сговор с врагом.

Однако проблемы на этом не закончились.

Отношения между батальонами стали настолько напряженными, что хуже уже некуда.

То, что заставляло солдата храбриться в неблагоприятных условиях и рисковать жизнью на поле боя, превосходя свои возможности ради победы, было желание защитить свою семью и родину. Кроме того, величайшей силой, влияющей на их эффективность, было их желание защитить своих товарищей.

И теперь, страдая от жажды и голода, они называли друг друга ворами, предателями и трусами. В таких условиях ни о каком высоком моральном духе не могло быть и речи.

Для солдат все вокруг стали врагами, что украли их еду, отказывались делиться своей и уклонялись от своих обязанностей перед товарищами под предлогом, что их тоже обокрали. Человека, укравшего их жизненно необходимую пищу и воду, нельзя назвать иначе как врагом. И более того, если так это и оставить, то этот образ врага вскоре укоренится в них и постепенно перейдёт с батальона на каждого солдата в их окружении. Никто из них уже не был готов сражаться рядом с кучкой воров, страдая и умирая от жажды и голода…

Солдаты с таким мышлением уже не могли рисковать своими жизнями в бою, теперь их больше волновала собственная безопасность, нежели победа над врагом, что было равносильно трусости…