Онлайн чтение книги Когда главный герой фанфика переселился в оригинальный роман When a Fanfic Protagonist Transmigrated into the Original Novel
1 - 35

Глава 35. Повелитель зверей

После того, как все было готово, И Сичэнь и Чжансун Цзыцзюнь начали свой путь к царству Сюйу.

Сюйу – место, находящееся на юго-востоке материка, дорога к которому по воздуху у друзей заняла два дня. Пока они пересекали горы, реки и равнины, Ци земли под их ногами становилась все тоньше и тоньше, а потом города и заливные луга остались позади, и перед молодыми людьми раскинулся зловещий мертвый ландшафт.

Наконец, они прибыли в Эхуа [1].

Эхуа – ближайший к царству Сюйу город. Именно на нем заканчивались черные бесплодные земли, и начиналось бескрайнее море Небытия.

Давным-давно эти мертвые пустоши были безлюдны. Среди практикующих чрезвычайно бедное на духовную энергию место, где даже трава не росла и которое регулярно било молниями, не слыло особой популярностью. Но полторы тысячи лет назад за вечно окутанным грозами морем предок Хо Юнь, к его величайшему удивлению, обнаружил уникальное место – незапятнанные земли, место первородной безграничной пустоты. Итак, предок Хо Юнь остался в царстве Сюйу, основал в нем школу и стал первым его правителем.

А тысячу лет назад Хо Юнь преодолел скорбь и вознесся. Достигнув царства Небесного, он низложил с себя право владения и передал его своему ученику Юаньчэнь Дужэню, который и по сей день оставался его владыкой.

Вход в царство Сюйу открывается каждые десять лет. В промежутках между этими событиями граничащий с ним Эхуа пуст и лишь в год открытия он становится очень оживленным. Сюда слетаются мастера со всего мира, и количество их исчисляется даже не сотнями, а тысячами.

Правда, далеко не все практикующие прибывают, чтобы искать ученичества в царстве.

Шторма в море Небытия – штука чрезвычайно коварная. Если у кандидата слабая база совершенствования, и он не способен должным образом защитить свое тело, вполне ожидаемо, что никакого тайного места ему не видать, и его разорвет на кусочке еще на подлете. Разумеется, такое по силам только тем, кто достиг стадии формирования золотого ядра и выше. Иными словами – все эти люди уважаемые старейшины да бессмертные.

Хотя Юаньчэнь Дужэнь еще не вознесся, но уже стал святым [???] и в народе был признан “истинным бессмертным на земле”. Стоит отметить, что получить один-два наставления от него считается редкой удачей. Само собой разумеется, что ученики его не будут простыми смертными. Каждые десять лет в путь через море отправляется несколько десятков прославленных мастеров, но увидеть владыку царства за тридцать лет удается в среднем лишь паре из них.

Вот и в этот раз среди сотен прибывших в город людей лишь несколько десятков действительно планировали прорываться в царство. Остальные либо хотели повеселиться, либо прибыли с целью преклонить колени перед прославленным учителем, но не перед владыкой царства, а одному из тех мастеров, кто к этому владыке собирался. А что? Бессмертные с золотыми ядрами – птицы полета редкого, а здесь к ним приблизиться куда проще.

Войдя в город, первым делом Чжансун Цзыцзюнь и И Сичэнь отправились на поиски места своего будущего проживания. Конечно, достигшим в своем развитии определенного уровня просветления не страшно питаться ветром и пить росу, но ведь здесь собрались люди весьма уважаемые, всюду бессмертные и старейшины! Как это будет выглядеть со стороны, если “драконы и фениксы” будут спать вповалку одной дружной гурьбой прямо на земле? Что ни говори, а отдельное место для ночлега – это святое. Именно поэтому в городе постоялые дворы, тянущиеся вдоль дороги, занимали целые кварталы и многие из них уже были под завязку забиты теми, кто явился сюда раньше: просто поглазеть или подзаработать на продаже материалов.

Двое подошли к двери гостиницы, у которой толпилась группа практикующих. Кто-то из них свесил свою буйну головушку, а кто-то, напротив, стоял, подняв вверх лицо в ожидании чуда. Сильных мастеров среди столпившихся не было, а значит эти люди уж точно не собирались пересекать море. И Сичэнь сразу все понял: судя по-всему, здесь остановился кто-то из старейшин, в честь которого и сотворилось данное столпотворение.

Друзья сообща пробрались сквозь толпу и в большом приветственном зале увидели двух сидящих за столиками мужчин: одного – слева, другого – справа. Тот, кто сидел за левым столиком, выглядел, как настоящий молодой герой, но взгляд его был надменным. Судя по одежде, отмеченной тремя белыми полосками, он был личным учеником основателя какой-то школы или секты. А тот, что занимал правый столик, носил небесно-голубые одежды практика-одиночки, на вид казался чистым и мягким и в данный момент неторопливо потягивал чай.

Надо отметить, что его одежда цвета неба после дождя, была хоть и простой, но такой красивой, что невольно приковывала к нему внимание смотрящих. 

Уровень развития мужчин нельзя было назвать низким. Тот, кто был в форме ученика, уже перешел от стадии синтеза и был в шаге от формирования золотого ядра. А вот мастер-одиночка намеренно скрыл свою базу, но здесь к гадалке не ходи – он наверняка уже стал бессмертным, а значит велика вероятность того, что этот практикующий пришел на встречу с правителем царства Сюйу!

Итак, один – великий ученик какой-то именитой школы, а другой – неизвестный персонаж с неслабым уровнем культивации. А за порогом – табун “малолеток”, которые со своим скромным уровнем и могут, что пускать на этих двоих слюни, но не осмеливаются войти и составить им компанию.

Стоило Чжансун Цзыцзюню и И Сичэню перешагнуть порог, и глаза обоих мужчин скрестились на молодых людях. Любитель чая на мгновение задержался на Чжансун Цзыцзюне, задумчиво провел по нему глазами, затем нежно улыбнулся и отвел свой взгляд. Зато на лице мужчины в ученической форме читалось возмущение вкупе с лопнувшим терпением.

Приосанившись, он холодно бросил:

– Учитель не принимает учеников. Проявите чувство такта и впредь не беспокойте! Благодарю!

Друзья непонимающе переглянулись, и И Сичэнь спросил: 

– А кто твой учитель?

Лицо мужчины застыло. 

“Кто-то на самом деле спрашивает у меня, кто мой учитель?! Моя форма еще на мне! Этот человек что – слепой?!”

Чжансун Цзыцзюнь окинул взглядом его одежду, потер подбородок и задумчиво протянул: 

– Этот халат что-то немного напоминает…

За эти восемь сумбурных, наполненных событиями лет как-то он принимал участие во всеобщем собрании просвещенных, на котором даже произвел фурор. Именно там он встретил большую часть именитых старейшин и учеников всех известных школ и основных сект.

Лицо мужчины мгновенно потемнело.

“Что-то напоминает? Просто напоминает? Да как может кто-то после встречи с Первозданным Хаосом, бессмертной школой номер один в мире, сказать о ней “немного напоминает”? Нет! Это они точно меня провоцируют!”

– Тц, – Чжансун Цзыцзюнь покачал головой. – Никак не могу вспомнить название.

Когда речь заходила о книгах, которые он прочел – их он никогда не забывал. Но сопоставление многочисленных бессмертных сект и формы их адептов ему никогда не давалось.

Лицо мужчины, наконец, окончательно исказилось. С громким хлопком по столу он резко вскочил и с пылающими яростью глазами злобно уставился на И Сичэня и Чжансун Цзыцзюня. Со стороны одинокого могущественного мастера вроде как донесся смешок, однако, взглянув на того, он, будто ни в чем не бывало, невозмутимо посербывал свой чаек.

А тем временем скучковавшиеся во дворе хорохольные практикующие притворились цикадами зимой [2].

И Сичэнь с изумлением воззрился на Чжансун Цзыцзюня: 

– Если он так сердится, когда мы его не узнали, скорее всего, он из какой-то большой секты.

Чжансун Цзыцзюнь согласно хмыкнул.

На самом деле качество его одежды и уровень этого мужчины прямо указывали, что его школа или секта занимает значимое место. Разумеется, какие именно духовные корни находятся внутри человека, без специальной проверки узнать сложно, но вот уровень совершенствования легко считывается по его ауре. Разумеется, если только этот человек не научился ее скрывать. В таком случае многого, конечно, не “увидишь”, но, используя свою духовную силу, какую-то часть информации через пару тройку попыток получить все же можно. Однако такое “прощупывание” своей Ци, когда человек напротив намерен был оставаться инкогнито, расценивается, как грубость и даже провокация и может спровоцировать конфликт. Именно поэтому зачастую безопаснее и проще всего оценивать противника по его одежде. 

Чем лучше у человека навыки, тем выше его статус. Помимо оружия, чья сила, по понятным причинам, просто обязана соответствовать навыкам практикующего, на его голове должна быть соответствующая корона, шпильки для волос, одежда и обувь. Так, например, для этого старшего адепта форму изготовили из прокаленного шелка, способного выдерживать силу атаки всех пяти элементов, а на его ногах красовалась пара сапог для хождения по облакам, что как бы намекало на его неординарный статус. Более того, мастер, который находится на стадии синтеза ядра, да ученик? Такое можно увидеть лишь в очень прославленных сектах, потому как в мелких школах порою и старейшины попадаются на ступенечку ниже. 

Кстати говоря, именно поэтому мужчина напротив с первого взгляда окатил Чжансун Цзыцзюня и И Сичэня своим презрением, ведь из хорошего у них на двоих был один только меч, а все остальное – тряпки да обноски.

Наблюдавшие за действом со стороны кандидаты в ученики не выдержали и принялись шептаться: 

– Они ведь это нарочно, верно? Как они могут не знать о школе Первозданного Хаоса?

И тут И Сичэня, наконец, осенило: 

– Ой-ой! Так это, оказывается, да-шисюн школы Первозданного Хаоса! Простите великодушно!

В мире заклинателей множество школ и сект, но ходит такое выражение: “Юг – это Небесный Меч, а Север – Первозданный Хаос”, что само по себе говорит о влиянии этих двух структур. По ряду параметров школа Первозданного Хаоса обладает даже большей силой, чем секта Небесного Меча, и слывет школой бессмертных номер один. Разумеется, И Сичэнь ранее о ней слышал, но поскольку он никогда не видел никого из их представителей – вот и не признал.

Выражение лица ученика стало мягче, и он с гордостью изрек:

– Школа Первозданного Хаоса, Гао Тяньчжу.

Итак, они добрались до этапа самопредставления. 

“Вы говорили, что не знаете меня? Вот и познакомились, верно?”

И Сичэнь не знал, смеяться или плакать. Теперь он, наконец, понял, что произошло. Очевидно, их школа тоже прислала сюда сильного мастера, а тот выводок слабаков за дверью – жаждущие попасть к нему в ученики. Достав бессмертного, он поставил на входе ученика своей школы, чтобы отсечь от себя подобного рода посягательства. А увидев двоих друзей, личный ученик подумал, что они тоже пылкие фанаты их школы.

В ответ И Сичэнь сложил ладони в приветствии: 

– Странствующий практикующий, Победоносный.

– Странствующий практикующий, Непобедимый.

После того, как самопредставление завершилось, а формальности были соблюдены, молодые люди решили больше не вводить несчастного Гао Тяньчжу в заблуждение и направились прямиком к владельцу гостиницы, намереваясь снять себе комнату.

Гао Тяньчжу впал в ступор.

“Победоносный? Непобедимый? Такие имена вообще бывают?? Если вы сами себя так назвали, то вам не кажется это слишком бесстыдным??? К тому же, чем это вы занимаетесь? Вы вот так просто пройдете мимо сразу после того, как представились?? Разве вы не должны сейчас сгорать со стыда и выражать свое почтение???”

Владелец заведения все это время молча наблюдал за волнением, и И Сичэнь шагнул прямо к нему: 

– Свободные комнаты еще остались?

– Конечно-конечно. Один высокоуровневый духовный камень за ночь, – сразу зачастил хозяин.

– Эй! – возмущенно вскрикнул Гао Тяньчжу. – Разве ты не говорил, что мест нет?

Владелец гостиницы улыбнулся: 

– Ах, это. Я прямо только что все перепроверял, и обнаружил, что свободно еще две комнаты.

Мужчина тоже оказался мастером-одиночкой. Он прибыл в город еще полгода назад, чтобы, как говорится, занять свое место в башне у реки и первым увидеть луну [3]. То есть, привечая у себя всевозможных совершенствующихся, выбрать из них кого-то поматёрее да ему и поклониться. Буквально только что некто, желая сблизиться с выходцами именитой школы, спрашивал себе комнату. Естественно, владельцу было не с руки селить у себя лишнего конкурента, вот он и сказал, что мест нет. Однако, поскольку Чжансун Цзыцзюнь и И Сичэнь в ученичестве заинтересованы не были, для них номера чудесным образом нашлись.

Вот только к его удивлению И Сичэнь счастливчиком себя не чувствовал. Юноша нахмурился и выпалил:

– Высокоуровневый камень за одну ночь? Да это грабеж!

Хозяин на мгновение стушевался, но затем пожал плечами: 

– В этом городе все гостиницы такие. Мое предложение еще считается дешевым. Не верите – можете походить, поспрашивать. Вот только, боюсь, когда вы вернетесь, комнат здесь уже не будет.

И так и было. Город Эхуа находится мало того, что у черта на рогах, так еще и в очень бедном духовной энергией месте. Если бы не открытие дороги через море Небытия, кто бы стал тащиться в такую даль? Доставить что-то сюда не так-то просто, вот и цены на все, соответственно, высокие. И если на остальном материке за комнаты можно было отдать всего парочку низкоуровневых камушков, то для этого места один высокоуровневый – это еще по-божески.

И Сичэнь молча страдал.

А Гао Тяньчжу почувствовал к ним еще большее презрение. 

“Да для меня высокоуровневые духовные камни – просто украшение на поясе. Это какими бедными нужно быть, чтобы не иметь возможности заплатить за комнату!”

“Те, кто никогда не слышал о школе Первозданного Хаоса – это либо дети, которые еще ни разу не выходили за пределы своей школы, либо отсталые деревенщины. Тогда что этим двоим понадобилось в Эхуа? Просто захотелось повеселиться? Ну так и готовились бы достойно, если пришли сюда развлекаться!”

– Так вам комнаты нужны? – напомнил о себе владелец.

С тоской во взоре, И Сичэнь сжал зубы и сдержано произнес всего одно слово: 

– Да.

Тогда мужчина достал две зачарованные плитки для открывания дверей, но И Сичэнь поспешно возразил: 

– Одной комната будет достаточно!

До открытия дороги через море оставалось еще несколько дней. Взимать за каждую комнату по одному камню за ночь – это все равно, что дать железному петуху пообщипать вам все перья! [4]

Мужчина сперва опешил, а затем развеселился и бросил юноше плитку.

И Сичэнь скрепя сердце достал из мешочка камень на оплату, а хозяин гостиницы протянул к нему руку… Но на этом дело и встало. Юноша вцепился в свою денюжку, и его пальцы попросту отказывались разжиматься. Так они и перетягивали камень туда-сюда, пока он, наконец, не выпустил свою драгоценность и со слезами на глазах не забрал плитку.

– Пф! – еле слышно презрительно выдохнул Гао Тяньчжу и сел.

Мужчина решил, что возиться с какими-то нищебродами – это просто ниже его достоинства.

Чжансун Цзыцзюнь и И Сичэнь направились наверх в свою комнату. Идя по лестнице, Чжансун Цзыцзюнь посмотрел вниз. Мастер-одиночка неторопливо баюкал в ладонях свою чашку и попивал чай. Заметив изучающий взгляд молодого фехтовальщика, он поднял глаза и все также мягко и по-доброму улыбнулся. Его серые, тусклые глаза на фоне яркого небесно-голубого наряда выглядели несколько неуместно: мертвый взгляд, жизнерадостные одежды.

Чжансун Цзыцзюнь слегка прищурился и мысленно передал: 

【Этот человек... Выглядит знакомо.】

Удивленный И Сичэнь тоже посмотрел вниз.

Гао Тяньчжу подумал, что они смотрят на него, и отвернулся, демонстрируя свое презрение.

А практикующий в небесно-голубом доброжелательно принял взгляд любопытного паренька и тоже ему улыбнулась.

– Вы с ним где-то встречались? – спросил И Сичэнь.

– Нет.

Чжансун Цзыцзюнь совершенно точно был уверен, что этого человека раньше нигде не видел. Но то ли угол обзора, то ли манера поведения этого мужчины пробудили в нем ощущение чего-то знакомого, кого-то похожего. Впрочем, мысль безвозвратно ушла, и образ в его голове в картинку так и не собрался.

– Пойдем.

Не пришло – и не пришло. Чжансун Цзыцзюнь не стал на этом зацикливаться и зашагал в их комнату.

Раннее утро следующего дня. И Сичэнь сладко спал, а потом он непринужденно перевернулся и вдруг почувствовал, что его тело вжалось во что-то мягкое.

– Чирик! – только и раздался жалобный вопль Фэйцзи, и молодые люди резко подхватились.

И Сичэнь вскочил проверить состояние птенца, и нашел Фэйцзи жалко скукоженным в изголовье кровати. Очевидно, только что он случайно его придавил, от чего серые перья птенца теперь были приплющены.

Мрачный с недосыпу Чжансун Цзыцзюнь стукнул нарушителя спокойствия, и разобиженный Фэйцзи упорхнул на стол, ворчливо принявшись поправлять клювом свои помятые перья.

И Сичэнь чувствовал себя беспомощным. Еще когда Фэйцзи был только яйцом, он уже был прилипчивым и любил крутиться с ним рядом. А когда птенец выбрался из скорлупы, все усугубилось. Малыш старался зарыться юноше в ладони при любом удобном случае, будто того тянуло к И Сичэню каким-то магнитом. Часто Фэйцзи посреди ночи выбирался из мешочка и спал с ним рядом, и случаи, когда его во сне давали, стали уже не редкостью.

Правда, еще несколько дней назад, если Фэйцзи расплющивало на кровати, а затем Чжансун Цзыцзюнь выкидывал его с постели, тот кричал и клевал их в отместку. Но после того, как птенец съел кучу камней и духовная сила в его теле выросла, малыш, казалось, немного повзрослел. Теперь, исключая разве что его пристрастие ластиться к И Сичэню, в другое время он вел себя куда воспитаннее.

Подумав об этом, И Сичэня охватило неожиданное чувство гордости, что его ребенок вырос. Он поднялся с кровати и утешающе погладил Фэйцзи по голове: 

– Извини.

Фэйцзи тут же радостно захлопал крыльями и потерся мордочкой о ладонь.

У пространственного мешочка не было вообще никакой управы на этого зверя. Фэйцзи приходил и уходил когда ему заблагорассудится. Когда тому приспичивало сидеть в сумке – все были счастливы и не беспокоились. Но если птенец забираться в нее отказывался – хрен его заставишь! Сегодня Фэйцзи не хотел залезать в мешок. Молодые люди собрали вещи и отправились прогуляться по рынку, и малыш облюбовал плечо И Сичэня, время от времени взмахивая крыльями и отправляя себя в самостоятельный полет.

Итак, светало. Друзья бегло осмотрели товары на рынке и немного обалдели от местных цен.

История повторилась. Как и гостиницы, цены на волшебные вещи и материалы здесь были в десятки раз выше, чем в остальной части материка. Впрочем, учитывая, что земли на духовную энергию скудные, и тут раздобыть своими силами ничего не удастся – все приходилось привозить извне. Те, кто решится закупаться именно здесь, делать это будут лишь при острой необходимости. Логично, что в таком случае и стоимость будет возмутительной.

Друзья без особого интереса побродили вокруг и уже собирались уходить, как вдруг услышали громкий щебет их птенчика!

Они синхронно повернули на звук свои головы и увидели, что Фэйцзи самозабвенно дерется с черным вихревым псом!

Эти звери имеют черный однородный окрас, в холке взрослому человеку по пояс. Известны своей скоростью и умением выпускать из пасти черные ветряные смерчи. Стоит такому смерчу с чем-нибудь соприкоснуться, как это что-то тут же в него засосет!

Черный пес прыгал туда-сюда, раскрывал пасть и все норовил поймать птицу, но Фэйцзи, несмотря на свою тучность, был очень подвижен. Мечась то влево, то вправо, он всячески мешал собаке себя подцепить. Наконец, пес выпустил свой вихрь! И тут Фэйцзи уже не мог соревноваться со скоростью с ветром, и его мгновенно им подхватило!

И Сичэнь посуровел и собирался сделать шаг вперед, чтобы спасти птицу. Но Чжансун Цзыцзюнь нажал ему на плечо и жестом велел тому не двигаться.

Юноша озадаченно уставился на друга. Пусть птенец Чжансун Цзыцзюню не нравился, но он был не из тех, кто будет молча смотреть, как Фэйцзи обижают.

Чжансун Цзыцзюнь объяснил: 

– Он не боится. Давай посмотрим, что он будет делать.

И Сичэнь сперва опешил, но потом все понял. Просто Чжансун Цзыцзюнь верил, что этот вихрь не сможет Фэйцзи навредить. Сейчас, когда духовная сила их подопечного выросла, им самим было интересно, какие техники птица способна применять, и данная возможность очень кстати подвернулась, чтобы за ним понаблюдать.

Так и вышло. Фэйцзи просто вальяжно махнул крылом и, несмотря на приличную скорость черного смерча, спокойно выбрался из его сердцевины, будто вокруг него ничего и не было.

Черный пес не понял и для верочки выпустил еще парочку ветряных вихрей, но Фэйцзи продолжал неторопливо фланировать среди воздушных потоков, не потревоженный ни одним из них. И все это время сам он еще ни разу не атаковал, лишь иногда отпуская в сторону собаки насмешливое “Чирик”.

Зрелище получилось удивительным, и вскоре вокруг образовалась толпа застывших зевак.

– Что это за божественная птица? Никогда такой не видел!

– Понятия не имею! Я вообще в первый раз вижу божественного зверя!

Вдруг черный вихревой пес прекратил свою атаку. Он присел и какое-то время не двигался. Затем он дернул ухом, поднялся, но в этот раз не использовал заклинания, стараясь поймать Фэйцзи своей пастью.

И если черного смерча Фэйцзи не боялся, то быть укушенным какой-то псиной – это уже другое. Поэтому малыш увернулся и решил отступить.

– Чирик-чирик! – возмущенно запищал птиц и уставился своими круглыми глазищами на И Сичэня и Чжансун Цзыцзюня, мол “Почему вы мне не помогаете?! Сделайте же что-нибудь!” 

Чжансун Цзыцзюнь прищурился. Когда только что черный вихревой пес сел на землю, не похоже было, чтобы он думал. Скорее, это выглядело так, будто кто-то дал ему приказ, от чего пес изменил способ атаки. И казалось, целью его было не столько напасть, сколько увести в определенном направлении.

С легкой усмешкой, молодой мечник скороговоркой выдал заклинание, затем грянул гром, ударила молния, и невдалеке образовался пятачок вызженой земли, рядом с которой на пятую точку смущенно плюхнулся повелитель зверей!

Толпа вокруг была сосредоточена на драке птицы и собаки, и пока в небе не вспыхнуло да по земле не жахнуло, никто не обратил внимания на начертанный под ногами массив. К слову, теперь он был выжжен в хлам. 

– Повелитель зверей! Это массив поимки зверя! – зарокотало кругом.

Повелитель зверей оказался мужчиной с продолговатым румяным лицом и длинными тонкими бровями. Правда, сам он при этом был напудрен и вел себя нарочито женственно. Вскочив, он сердито прикрикнул: 

– Кто на меня напал!

Чжансун Цзыцзюнь протянул руку и свистнул, жестом призывая Фэйцзи вернуться. Пухлый малыш тут же послушно полетел назад, но над рукой фехтовальщика завис буквально на секунду, затем повернулся и умостился на плече И Сичэня.

Чжансун Цзыцзюнь: 

– ...Хм.

Фэйцзи: 

– Чирик!

Повелитель зверей сперва оглядел парней, оценивая их, а после холодно выплюнул: 

– Это вы подло на меня напали?

– Подло напали? – усмехнулся И Сичэнь. – Друг, ты что-то путаешь. Это ведь ты сам первым напал на нашего птенчика, а теперь не постеснялся заявить, что мы напали на тебя?

– Это твоя птица? – Повелитель зверей нагло проигнорировал тот факт, что Фэйцзи сам прилетел юноше на плечо, и усмехнулся: – Очевидно, что это божественный зверь. Но с чего ты взял, что он – ваш? У тебя есть заключенный с ним контракт?

И Сичэнь оторопел и с отвращением нахмурился.

В мире совершенствующихся существует практика заключения контрактов души, и они делятся на несколько видов. Первый – это заветы, которые чаще всего дает друг другу пара совершенствующихся. После заключения контракта такого типа, сознания обоих партнеров сливаются, и, независимо от того, где они находятся, они могут чувствовать состояние и местонахождение друг друга. Второй – призрачный контракт. В его случае душа мастера выступает в качестве залога, в обмен на которую из царства Призраков ему предоставляется мощная духовная сила. Однако, стоит ей иссякнуть, как человек умирает. И, наконец, третий – это рабский контракт, который некоторые люди называют звериным контрактом. Штука еще более мерзкая, чем договор с призраками. Человек, который его заключил, в любой момент в одностороннем порядке может вторгнуться в сознание второй стороны и, как дьявол, отдавать свои приказы. Под чрезвычайно болезненным воздействием у связанного таким контрактом нет иного выбора, кроме как подчиниться. То есть по сути это уже даже не контракт, а техника манипуляции.

И Сичэнь холодно выплюнул: 

– Бесчестная техника! 

Слышали бы его сейчас бессмертный Юй Ин со старейшиной Цю Цзянем, подумали бы, что их ученичка подменили. 

Рабские договоры могут быть заключены не только между человеком и демоном, но между человеком и человеком, демоном и демоном и, кстати говоря, человеком и дьяволом. Поскольку с давних пор что среди людей, что среди демонов наблюдается взаимная дискриминация, человеческие мастера чаще эту технику применяют на нелюдях. Затем по миру между людскими практикующими и демонами прогрохотала пара тройка войн, и до самопровозглашенных праведников смутно начало доходить, что по сути своей они не сильно друг от друга отличаются, просто подходы к культивации немного разные. С тех пор эта техника контроля и манипуляции стала порицаемой. И еще. Поскольку контракты души – дело добровольное для обеих сторон, а в такое по здравому рассуждению сам никто лезть не будет, человек, который хочет навязать контракт, часто прибегает к мерзким приемам, за что, само собой, общество по головке его не погладит.

Иронично, что такой подход не ставят на одну линию с дьявольскими фокусами только потому, что раньше достаточно длительное время он был повсеместен, поэтому сейчас его хают и презирают, но голову за его использование не откручивают.

При том, что И Сичэнь решил оставить у себя Фэйцзи лишь на время, но даже реши он по-другому, он бы в жизнь не стал заключать такой отвратительный контракт.

На заклинателя с отвращением смотрел не только И Сичэнь, но и большинство присутствующих.

Однако мужчине было плевать, и он широко ухмыльнулся:

– Вы, мечники, всегда были самодовольными. Можно подумать, вы не приравниваете к “бесчестному” всё, если только это не ваше разлюбимое фехтование? В этом большом мире я могу идти тем путем, который мне нравится! Это не твое дело!

– Ха! – осклабился юноша в ответ.

– Что смешного? – нахмурился повелитель зверей.

– Ничего. Просто раньше я всегда думал, что это я довольно наглый. Но посмотрев на тебя понял, что у меня просто немного толще кожа, чем у других, а настоящую бессовестность еще культивировать и культивировать.

Впрочем, мужчину частенько ругали за его бесстыдство, поэтому эту зуботычку он благополучно проигнорировал. Он жадно уставился на Фэйцзи, сидящего на плече И Сичэня. 

– Отдай птицу, или я возьму ее сам...

Но не успел его голос затихнуть, как мощный всплеск силы отправил мужчину в полет, и он врезался спиной в стену, забрызгав все кровью!

Чжансун Цзыцзюнь равнодушно бросил: 

– Лично мне все равно, какой путь ты практикуешь, но тогда и кого бью я – не твое дело.

___________

Примечания:

[1] 恶华 – город Эхуа – Злое (дурное) великолепие (пышность). Или великолепие зла )))

[2] “...притворились цикадами зимой” – замолчали.

[3] “Прибрежная башня первой встречает луну” – использовать выгоду своего положения на службе в личных интересах. Пришло из исторического события. Жыл когда-то политик Фань Чжунъянь, которого уважали за образованность и честность, и жил инспектор по имени Су Линь, который все хотел и мог бы получить повышение, но вот беда – в своем округе ему эту хотелку зарубили, а Фань Чжунъянь управлял “курятником” других владений. Случайно им получилось встретиться, и Су Линь набросал ему записулечку в форме стиха “Прибрежная башня первой встречает луну, а обращенным к солнцу цветам и деревьям легче цвести”. Это он так хотел посетовать, что дескать “Эх, ты! Все, кто рядом с тобой – воооот”, в смысле могут расти и развиваться. Фань Чжунъянь не обиделся, а, наоборот, рассмеялся и посодействовал ему в получении должности.

[4] Железным петухом называли скрягу. Почему именно так – непонятно, просто в литературе древности встречается “...он называл себя железным петухом…”, но почему автор не объяснял.

[???] В оригинале он был на стадия махаяна - на секундочку, я пока не понял к чему оно тут и так ли оно тут используется. Вообще это понятие из буддизма, а не даосизма, и там все сложно. По буддизмы это не стадия, а один из трех путей развития на выбор (типа, все люди разные, и каждый сам себе выбирает дорогу в Нирвану). Культяпки пишут люди разные, и порой дерево развития мастера идут по общему шаблону, а порой - нет. Но я вангую, тут у автора могла быть просто очепятка, потому как дальше в главах махаяну он больше не использует, только уровень святого.