Онлайн чтение книги Когда главный герой фанфика переселился в оригинальный роман When a Fanfic Protagonist Transmigrated into the Original Novel
1 - 93

Глава 93. Решающее сражение

– Принадлежит тебе? – зло бросил И Сичэнь. 

На самом деле, он уже смутно догадывался об этом, ведь не просто так Сяо Ли дал сыну задание найти жемчужину огня золотого феникса именно в стенах секты Небесного Меча и заставил Сяо Куя стать ее адептом.

Жемчужина огня золотого феникса – это легендарное сокровище, в давние времена дарованное Богом Фениксом после того, как он вознесся, способное сохранить жизнь и даже вернуть человека из мертвых. Если физические повреждения почти всегда можно вылечить с помощью заклинаний или волшебных предметов, то повреждения души необратимы. Но эта жемчужина была единственная в своем роде и могла душу восстановить. 

Возможно, когда король Сяо Ли отправился в царство Сюйу, он хотел спросить у почтенного старца Юаньчэнь Дужэня, как ее найти, но случайно встретил И Сичэня и обнаружил, что она оказалась у него буквально под носом. Именно поэтому старцу он сказал, что вопросов у него больше нет.

– После вознесения Бога Феникса жемчужина огня перешла в наш клан фениксов и позже была унаследована мной. А пятьсот лет назад, во время сражения с небесным дьяволом У Сяном, когда я был серьезно ранен жемчужина пропала. Позже она оказалась в руках дракона-демона.

Демон-дракон – это король всех демонов Лун Жуй. После войны с дьяволами о предке Фэн Ляне больше ничего не слышали. Ходили слухи, что из-за смертельных ран он погиб. На самом деле он сгорел в огне, и его запечатало в яйце феникса, где он мог восстановиться.

Затем, чтобы вернуть жемчужину, израненный предок Фэн Лянь отправился на поиски Лун Жуя. Несмотря на то, что у дракона сила была на уровне повелителя, Фэн Ляню он был неровней. Но поскольку у прародителя не было жемчужины, он был далеко не в лучшей форме. Дракон и Феникс равные по силе сражались три дня и три ночи, и оба проиграли. Во время их битвы за жемчужину огня золотого феникса это сокровище упало в горную реку, где было подхвачено бурным течением и благополучно уплыло.

А в то время беременная И Сичэнем мать находилась ниже по течению реки и случайно подобрала красивую переливающуюся огнем бусинку. Получить такое сокровище было редкой удачей и настоящим благословением, если бы только позже они не расстались со своими жизнями, отказавшись его вернуть. Родители И Сичэня не знали, что это такое, понимая только, что это сокровище. Перед самими родами они его расплавили, сделав эликсир, и мать его выпила. Таким вот образом жемчужина огненного феникса стала частью И Сичэня.

Прародителю Фэн Ляню затратил немало усилий, чтобы выяснить, что его жемчужину подобрали родители И Сичэня. Он потребовал ее вернуть, но что им было возвращать?

Услышав этот рассказ, в теле И Сичэня поднялась волна гнева.

– О, так из-за того, что раньше она была твоей, ты посчитал, что вправе убить моих родителей и учителя?!

– Нет, – вздохнул мужчина. – Эти несколько жизней – моя ошибка. Приближалось время его Испытания Небес, а без жемчужины огня он бы не смог благополучно пережить это бедствие.

Основатель Фэн Лянь был вынужден искать дракона Лун Жуя, когда его раны еще не затянулись. Он чувствовал приближение Небесного Суда, и времени ждать у него не было. Поэтому он пошел на риск.

Решив, что родители И Сичэня намеренно прячут жемчужину и отказываются ее отдавать, он вышел из себя и сослал на них Небесный Огонь. Когда И Сичэнь вернулся домой, он увидел, что вокруг его родителей бушует пламя и попытался их спасти, но тоже стал его жертвой. Жемчужина огня золотого феникса укрыла его поврежденную душу и поставила вокруг нее защитную печать, после чего для остальных стала совершенно бесполезной, а Фэн Лянь не мог ничего уже с повзрослевшим И Сичэнем сделать.

Другие старейшины, возможно, и не были в курсе о ранении основателя секты, но как старейшина зала медицины, Яо Буду всегда знал больше остальных. Глава Юй Ин регулярно просил старшего алхимика делать ему исцеляющие пилюли, дескать для заживления его ран, и захаживал за ними каждый месяц. Яо Буду исправно их делал, передавал Юй Ину, но он-то видел, что глава не ранен, не говоря о том, что ему нельзя было ни с кем об этом делиться.

Как-то алхимик предположил, что возможно между лекарствами и запретными землями есть связь, и тогда он подумал о предке Фэн Ляне. Логическая цепочка в его голове встала на место. В конце концов, кто еще из людей мог заставить бессмертного Юй Ина что-то делать. Яо Буду всегда был прозорливым. Сложно сказать, по каким именно зацепкам он начал подозревать, что именно Фэн Лянь был убийцей родителей И Сичэня. Затем, в подтверждение своих догадок, он пошел в запретную землю.

– Однажды сделав неверный шаг, я начал допускать ошибку за ошибкой, – сказал Фэн Лянь.

Он не мог допустить, чтобы Яо Буду рассказал правду. Он не мог потерять престиж основателя прежде, чем вернуть свое сокровище. Без защиты секты Небесного Меча его положение стало бы еще более опасным. Предку не хотелось пугать в траве змею, но он не возражал, если И Сичэнь будет насторожен. Понятное дело, что точной даты снисхождения на него Испытания Небес он не знал, но судя по ощущениям, случиться это событие должно было примерно лет через десять. Получается, если бы И Сичэнь ничего с печатью не делал и просто тянул время, жемчужина так и осталась бы у него внутри, и Фэн Лянь оставалось только пасть от Бедствия.

Поэтому он велел бессмертному Юй Ину лично обучить юношу и помочь закалить его тело, чтобы таким образом быстрее разрушить печать.

В тоже время он обнаружил, что Чжансун Цзыцзюнь стал для него возможной скрытой опасностью. Особенно после того, когда узнал, что обладатель небесного духовного корня посреди соревнований вызвал Небесный Огонь. Решив одним выстрелом убить двух зайцев, предок устранил знающего правду Яо Буду и подставил Чжансун Цзыцзюня, желая вбить клин в отношения парней.

Не все в секте Небесного Меча глупы. За совершение такого проступка ради своих эгоистических желаний ему бы не простили, даже если он был их предком. А тем более, если обвинителем выступит известный на всю секту смутьян Яо Буду. К счастью, у него под рукой был воспитанник Вэй Чанъюня, бессмертный Юй Ин. Разумеется, до любимого ученика ему было далеко, но он следовал наставлениям Вэй Чанъюня во всем его слушаться и не задаваться вопросами, правильно это или нет. Любой его приказ бессмертный Юй Ин неукоснительно исполнил бы.

Однако он не ожидал, что И Сичэнь и Чжансун Цзыцзюнь были настолько близки, и что И Сичэнь скорее откажется от секты Небесного Меча, чем расстанется со своим другом. Прародителю Фэн Ляню оставалось только забраться во время всей этой неразберихи к И Сичэня в мешок и оставаться с ним рядом до своего следующего шага.

Как уже говорилось, прародитель так и не залечил свои раны, но техника призыва Небесного Огня требовала много духовной силы. Именно поэтому, когда И Сичэнь впервые встретил его рядом с дворцом Феникса, он был весьма бойким яйцом божественного зверя, но когда они покинули секту, он впал в спячку.

– Что? – И Сичэнь стоял плечом к плечу с Чжансун Цзыцзюнем, и оба меча были направлены на мужчину. – Отнятие нескольких жизней ты называешь просто ошибкой? А ты способен ее исправить?!

– Этого не исправить, – Прародитель Фэн Лянь по-прежнему был спокоен, но формация мечей под его ногами начала мерцать. – Однако, я должен жить. Даже если мне суждено совершить еще одну ошибку!

Бесчисленные иллюзорные мечи поднялись над формацией и развернулись к двум парням!

Но меч Чжансун Цзыцзюня один стоил десяти тысяч клинков. Аура его оружия столкнулась с духовными клинками, во все стороны разлетелись бесчисленные яркие осколки, и золотой снег накрыл долину целиком! Увидев клинок в его руке, прародитель Фэн Лянь поднял брови: 

– Рассекающий радугу.

А затем он вскинул ладонь, и в его руке появился меч, красный, как пламя. Это был первый рассекающий радугу меч, оставшийся после гибели Вэй Чанъюня!

Младшее поколение встретилось с основателем, юные ученики встретились с предком, но ни Чжансун Цзыцзюнь, ни И Сичэнь ничуть не испугались. Два силуэта переплелись и вместе ворвались в строй мечей, помогая друг другу в полном молчаливом взаимопонимание!

В царстве призраков, когда Вэй Чанъюнь решительно вонзил свой “меч” себе в сердце, он сказал ему “Учитель, вы должны жить”, душа И Сичэня плакала от скорби. Но когда прародитель Фэн Лянь сказал “Я должен жить”, он остался равнодушен. Каждый хочет жить, и у каждого есть свои причины: у всех есть кто-то, кто ему дорог, либо есть что-то, что он должен сделать. Даже он готов пожертвовать своей жизнью ради человека, которого глубоко любит. Но человек, убивший самых дорогих ему людей, даже не хотел понимать их чувства бессилия. А мог ли прародитель Фэн Лянь ощутить хоть чью-нибудь беспомощность и отчаяние?!

Чжансун Цзыцзюнь пронесся в середину строя мечей, и два тонкий лезвия столкнулись. Золотые и красные всполохи раскрасили небо. Земля вздрогнула!!!

Когда свет рассеялся, прародителя Фэн Ляня выбросило из формации, но и Чжансун Цзыцзюнь отступил на несколько шагов назад. Несмотря на все ранения Фэн Ляня, он был не просто на уровне святого, а мастера, который готовился встретить свое Небесное Испытание. Как его силу можно было недооценивать?

Чжансун Цзыцзюнь собирался снова атаковать, но содрогание земли и гор не прекращалось. До молодых людей доносились звуки бряцания оружием, но не того, что было перед ними. Звон шел издалека. Формация защиты, плотным кольцом опоясывающая секту Небесного Меча, казалось, вышла из-под контроля, и теперь бесчисленные клинки парили в воздухе, кружа вокруг всех горных пиков секты!

Чжансун Цзыцзюнь и И Сичэнь в потрясении замерли.

– Что ты делаешь?!

– Все формации для защиты горы были тщательно выложены мной уже после того, как я основал секту Небесного Меча, – сказал прародитель Фэн Лянь. – На это ушло целых сорок девять лет. Я хотел, чтобы каждый обитатель горы мог спокойно тренировать свое искусство фехтования, и чтобы внешний мир никого не беспокоил.

Десятки тысяч духовных мечей продолжали кружить над горными вершинами, сплетаясь в плотную сеть, но иногда несколько вышедших из-под контроля клинков падали вниз.

– На тот случай, когда оборону секты Небесного Меча прорвали, а гору заняли, – медленно произнес ее основатель, – в магическом массиве заложено последнее заклинание – “Разрушение горы”.

– Ты с ума сошел!!!

Судя по названию, последнее заклинание обрушивало гору. Когда основатель Фэн Лянь повелел Юй Ину собрать всех адептов секты на плацу, он уже тогда думал о такой возможности и правда собирался всех уничтожить?! Раньше защитный барьер, на создание которого он потратил столько усилий, предназначался для защиты его учеников и последователей, но сейчас внешнего врага не было, а он сам был готов от всех избавиться?

В центре формации парило четыре духовных клинка, и их движения в точности повторяли перемещения кружащих вокруг вершины иллюзорных мечей защитного барьера. Выходит, эти четыре клинка – око формации! Духовная сила десятков тысяч мечей, окруживших горные пики, поддерживалась этими четырьмя мечами! Следовательно, если бы удалось сдержать их, то заклинание “Разрушения горы” не могло быть активировано!

Чжансун Цзыцзюнь сразу же бросился в центр массива, но затем осознал одну вещь. Основатель это сделал, чтобы “увести тигра от горы”. С самого начала, когда прародитель Фэн Лянь убил Яо Буду, его целью было разлучить его с И Сичэнем, потому что с ним предку куда сложнее добраться до мальчишки.

Они прошли через бесчисленные трудности и препятствия и, наконец, вернулись в это место. Но прародитель Фэн Лянь продолжал действовать именно таким образом. Он решил, что с помощью этих мечей он сможет сдержать Чжансун Цзыцзюня, а тем временем вплотную заняться И Сичэнем!

Чжансун Цзыцзюнь бросил сквозь сжатые зубы:

– Ты этого не сделаешь. 

Эта секта – детище прародителя Фэн Ляня, заботливо взращиваемая им и более тысячи лет. Не перейдя на путь дьявола, как он мог быть настолько хладнокровным, чтобы угрожать жизнью можно сказать семьи в попытке его удержать?!

– Может, и не сделаю, – как ни в чем не бывало заметил Фэн Лянь. – Но ты правда останешься в стороне и ничего не станешь предпринимать? А хочешь поспорим? Неважно, какую цену я заплачу, я должен жить. Я совершенствовался две тысячи лет, а скоро начнется мой Небесный Суд, и я смогу достичь истинного бессмертия и вознестись к Небесам. Как думаешь, я могу сейчас сдаться?!

Один из четырех клинков перевернулся и вонзился в камень, и в тот же момент десять тысяч парящих над горой мечей устремилось вниз. Отсюда было не видно, куда именно они упали, но молодые заклинатели уловили едва слышимые крики и какой-то шум.

Если горы секты Небесного Меча будут разрушены, что станется с сотнями людей на горе? Что будет со старейшинами и учениками? Ведь последнее заклинание защитной формации было создано против очень сильного врага!

Тело Чжансун Цзыцзюня сработало быстрее его сознания. Времени на раздумья больше не было. Он бросился в середину формации, пытаясь своей духовной силой взять контроль над зачарованными клинками, и дождь из мечей, поливающий где-то гору, прекратился. Люди были вне опасности, но Чжансун Цзыцзюнь фактически был связанным с этим массивом, а сходу разорвать магическую связь мечей и барьера было сложно.

Предок Фэн Лянь повернулся к И Сичэню и с улыбкой сказал: 

– Отдай жемчужину огня золотого феникса, и все закончится.

И Сичэнь холодно на него посмотрел и с насмешкой в голосе ответил: 

– Перед тем, как сюда прийти, я все думал. Если это действительно был ты, чтобы вернуть жемчужину ты столько всего сделал. Но для чего она тебе нужна? А вдруг, чтобы вернуть к жизни бессмертного Юнь Чана...

Услышав имя своего любимого ученика, по лицу Фэн Лянь прошлась легкая рябь. Казалось, он хотел что-то сказать, но у него словно сдавило горло:

– Я должен еще столько всего сделать. Я должен жить. Но после того, как я вознесусь, я смогу...

– А ты никогда не думал, что это твоя карма, результат твоих собственных поступков, в которых ты отринул совесть?

Брови прародителя Фэн Ляня сдвинулись, но уже в следующую минуту он улыбнулся: 

– Если я скажу, что хочу вернуть жемчужину огня золотого феникса, чтобы спасти Чан Юня, ты отдашь ее мне?

– Нет, – ответил И Сичэнь. – Если ты можешь сделать это только после вознесения, то почему я не могу?

– Да. У вас бы это наверняка получилось лучше. Тогда зачем мне приводить этого ребенка в качестве оправдания? Так или иначе, я делаю это ради себя.

– Значит, ты тоже это понимаешь.

– Понимаю, – Тонкий меч в руке прародителя Фэн Ляня указал на И Сичэня. – И раз я совершил ошибку, почему бы мне не ошибаться до конца? А там посмотрим, какая карма меня настигнет после этого.

Пока Чжансун Цзыцзюнь духовной силой держал магическое формирование, стоявший лицом напротив лица с прародитель И Сичэнь был совершенно один. Конечно, после парного совершенствования с Чжансун Цзыцзюнем его база культивация значительно улучшилась, но выставлять его против Фэн Ляня, который находился в шаге от вознесения – было слишком.

Всесокрушающая Ци меча устремилась к И Сичэню, но он не осмелился даже к ней прикоснуться и предусмотрительно отскочил назад. Камни, где он только что стоял, крошкой разметало по всему полю!

На юношу обрушился шквал ударов, от которых он лишь защищался. У него даже шанса  не было контратаковать. Лоб И Сичэня мгновенно вымок от пота.

Он судорожно покатился по земле, пытаясь избежать лезвия алого клинка, как внезапно он почувствовал вздымающееся у него под ступнями острие металла и торопливо отскочил в сторону. В месте, где он только что стоял, из-под земли вылетел спрятанный там клинок. Не успей он вовремя увернуться, то всенепременно был бы пронзен.

По всей запретной земле вспыхивали круги массивов, порождающие магические иллюзорные мечи, от которых было невозможно укрыться. Для предка Фэн Ляня обратная сторона горы была подобна личным владениям короля призраков, дарующая ему доступ к множеству особых техник. Именно поэтому основатель даже не пытался напасть на И Сичэня и Чжансун Цзыцзюня, пока они не покинули царство призраков, а дожидался, когда они придут сюда. Он сделает все возможное. Он должен быть уверен в своей победе!

Какое-то время И Сичэню удавалось избегать эти подлые атаки, и теперь, держа перед собой меч, он тяжело дышал. Он еще даже не перешел в наступление, но большая часть его духовной силы уже иссякла. Разрыв между ним и прародителем оказался огромен.

Но основатель Фэн Лянь не дал ему возможности перевести дух, и лезвия мечей снова полетели в его сторону!

Однако в этот раз И Сичэнь не стал уклоняться. Его собственный клинок указал на прародителя Фэн Ляня. Лезвия ярко вспыхнуло, демонстрируя свое желание сразиться!

В глазах прародителя Фэн Ляня вспыхнуло удивление. Когда сталкиваются два мастера меча, решающим будет их уровень внутренней силы. С его давними ранами, возможно, Чжансун Цзыцзюнь еще мог с ним сразиться. Но каким образом его собирался победить И Сичэнь?! У заведомо слабого противника есть шансы выиграть, только если он сможет выкинуть нечто неожиданное, в чем юноша был мастером. Однако, находясь на заповедной земле предка у И Сичэня ничего полезного под рукой не было.

Возможно ли, что он настолько отчаялся и решил вступить в последний бой? Но это самоубийство! А сдаваться так легко было не в его правилах.

В глубине души прародитель Фэн Лянь предчувствовал, что все не так просто, но все происходило так быстро, что у него не было времени на раздумья. Тем более, что из них двоих бояться должен явно не он.

Глухой удар!

Когда два меча скрестились, и И Сичэнь воззвал ко всей своей духовной силе и бросил ее на защиту. Он точно не знал, как устроен механизм золотой техники Гунсунь Ди, но взял ее принцип за основу и укрыл слоем ауры тело. Как только его духовная сила истощится, он больше не сможет ее поддерживать, что будет означать неминуемую смерть. Сейчас он может только выиграть время, прежде чем умрет. И это время будет очень недолгим!

“Он тянет время?” Прародитель Фэн Лянь разгадал намерения И Сичэня. Но прежде чем он успел додумать мысль дальше, его сердце  пронзила резкая боль! Чудовищная духовная сила прошила его тело насквозь. Опустив голову, он и увидел сверкающее острие меча Цанъюня, торчащее из его груди.

– Ты проиграл спор, – холодно произнес Чжансун Цзыцзюнь.

К этому моменту И Сичэнь полностью истощился. Клинок в руке прародителя Фэн Ляня находился всего в чи от сердца юноши, но дальше не мог сдвинуться ни на цунь. Пронзенный насквозь, его накопленная за годы жизни Ци стремительно покидала тело.

//П.п: напомню, чи – 32 см (в древности 24-27 см), цунь – 3,2 см (2,4-2,7 см) 

Он недоверчиво повернул голову и встретился взглядом с черными и бездонными глазами Чжансун Цзыцзюня.

Четыре духовных меча, служившие оком формации “Разрушение горы”, торчали глубоко в скале, но это не значило, что секта Небесного Меча осталась без защиты. Источником питающей ее силы был не основатель. В противном случае, если бы однажды он удалился или умер, его тщательно выстроенный массив мечей был бы бесполезным. Однако целью его работы было как раз таки создать для своих воспитанников и потомков убежище на случай, когда его не станет. Поэтому источником духовной силы массива мечей была духовная жила самой горы Небесного Меча. Все, что он сделал, это привел массив в движение. По-сути, именно гора сдерживала Чжансун Цзыцзюня, в то время как у него руки были свободны, и он сосредоточился на И Сичэне.

Но вдруг четыре духовных меча выскочили из скалы и продолжили парить.

Чжансун Цзыцзюнь не разрушил формацию. Он физически не мог всего в пару ударов разбить сорок девять лет тяжелой работы предка Фэн Ляня. Все, что он сделал – просто выиграл время. За это же самое дарованное ему время И Сичэнь был так сильно избит, и Чжансун Цзыцзюнь не стал разбираться с массивом и придумал способ прийти на помощь другу.

И Сичэнь так долго говорил вначале, даже нарочно приплел Вэй Чанъюня, затем лихорадочно отбивался от опасных атак, и в конце концов отважился на смертельный поединок. Использовав себя в качестве приманки, он отчаянно хотел дать Чжансун Цзыцзюню возможность отменить разрушение их секты. И прародитель клюнул. Его внимание было отвлечено, и он полностью проигнорировал существование второго мечник. Друзья отлично сработали в тандеме и, в конце концов, в самый решающий момент победили. Их безоговорочное доверие друг к другу сыграло ключевую роль в сражении с самыми невыгодными для них условиями.

Чжансун Цзыцзюнь верил, что И Сичэнь выстоит и продержится, а И Сичэнь верил, что Чжансун Цзыцзюнь сможет это сделать. Но если бы между ними была хоть капля недоверия, у них ничего не вышло.

Кровь стекала по лезвию Цанъюня, но глаза прародителя Фэн Ляня горели от злобы. Четыре духовных клинка все еще кружили в воздухе. Если бы прародителя Фэн Лянь со своим последним вздохом снова расшевелил массив, разрушение гор было бы неизбежно.

– И ты думаешь, что формация не подействует? – вызывающе спросил предок Фэн Лянь.

– А ты это сделаешь? – спокойно произнес Чжансун Цзыцзюнь.

Конечно, предок Фэн Лянь мог использовать секту Небесного Меча, которой посвятил свою жизнь, как угрозу, чтобы сдержать Чжансун Цзыцзюня. И возможно, если бы на одной чаше весов было его собственное благополучие, а на другой – жизни его адептов, он бы без раздумий ими пожертвовал. Но это была не та ситуация, где либо рыба умрет, либо сеть порвется [1]. Он по-настоящему умирал, другого пути для него больше не было. Если бы он упорствовал и окончательно запустил массив, сотни адептов и потомков просто сопроводили бы его в могилу, но это не даровало ему жизнь.

Он потерпел поражение.

Из-под ног основателя вырвалось пламя, его человеческая форма начала медленно рассеиваться, и когда его рука стала прозрачной, меч, рассекающий радугу, упал на землю.

–  Не желаю мириться! 

Громкий крик феникса разнесся по всей долине, но четыре духовных меча все-таки упали и исчезли. Десятки тысяч мечей, парящих вокруг горы секты Небесного Меча, мгновенно развеялись.

Пылающий красным феникс взмыл высоко в небо и угас в бушующем огне.

И Сичэнь смотрел на умирающего в небе феникса, и неожиданно почувствовал, как его глаза покраснели и опухли. Глыба, давившая ему на сердце, исчезла, а силы, которые его поддерживали, иссякли. Он закрыл глаза. Его тело безвольно откинулось назад. Но его поймали теплые надежные руки.

Чжансун Цзыцзюнь заключил друга в объятия, его широкая ладонь нежно коснулась затылка и уткнул его лицо себе в грудь.

– Отдыхай. Все кончено.

___________

Примечания:

[1] Либо рыба умрет, либо сеть порвется – идиома, схватка не на жизнь, а на смерть.