Онлайн чтение книги Меня похитил безумный герцог Kidnapped By The Crazy Duke
1 - 20

Ной не удерживал Диану. Он не пытался ни убить ее, ни спасти.

Он просто стоял и смотрел, как спасенная им принцесса покидает его и исчезает в темноте за заснеженной дорогой.

Он непрерывно вспоминал прощальную улыбку Дианы. Это была улыбка, которую он видел когда-то раньше, — пустая и безрадостная. Перед его мысленным взором внезапно возник чей-то образ, исчезнувший в прошлом, наложенный поверх того, как он блуждал реальным взглядом по оставленному Дианой следу. Это была его мать с длинными серебристо-белыми волосами, стоящая перед его взрослым «я».

{Дело не в том, что взрослые не плачут. Дело в том, что они разучились плакать}.

Зимний легкий ветер, дующий сквозь деревья, был пронизан отблесками воспоминаний, которые уже успели кануть в лету. Даже нежное прикосновение улыбающейся матери каким-то образом превратилось в бледный ветерок и прошло мимо, коснувшись его щеки. Ной, стоявший в оцепенении, не сделал ни единого движения. Лишь по внезапному вздоху, вырвавшемуся меж его губ, можно было понять, что это живой человек.

Он увидел, как Диана полностью исчезла из поля его зрения, и поднял одну руку, чтобы подать кому-то сигнал. Одновременно с этой командой то тут, то там послышался звук быстро ступающих военных ботинок, и отовсюду стали доноситься звуки смертоносных выстрелов.

Многочисленные силы Прогена, заранее спрятавшиеся в укрытиях, окружили оставшиеся силы Белфорда и начали зачищать их всех.

В особняке, который когда-то был обогрет теплом, теперь раздавались звуки выстрелов и крики агонии. Происходящее ничем не уступало резне, поскольку солдат здесь было гораздо больше, включая тех, кто участвовал в церемонии обручения.

Находясь в самом центре этого хаоса, Ной, который все еще не мог оторвать взгляда от того направления, куда уехала Диана, не сдвинулся ни на дюйм в течение всего сражения, несмотря даже на то, что пуля, выпущенная в его сторону, задела рукав, пролетая мимо.

Рука быстро окрасилась кровью, и солдат, издалека увидевший его, с винтовкой наперевес бросился к герцогу.

— Полковник, вы в порядке?

— Нет, я не в порядке.

Голос Ноя надломился. Его лицо было полностью лишено эмоций. Солдат, останавливавший текущую кровь, на мгновение вздрогнул, глядя на полковника, который, казалось, оцепенел от холода и боли, пронизывающей его насквозь. Винсент, поспешно подскочивший к нему, тоже пришел в замешательство, увидев струйки крови на пальцах Ноя.

— У вас кровь! Вы в порядке?

— Хватит спрашивать.

Тон Ноя был низок и спокоен, но Винсент, поняв, что тот очень зол, отвернулся и оглядел затихшую местность. Единственными звуками были хруст снега под сапогами солдат Прогена, когда они торопливо переступали через скрипучие листья, и безлюдный ветер, шелестящий ветвями деревьев.

— Вы зачистили их всех?

— Я не убил самого важного человека.

Рот Винсента слегка приоткрылся, когда он осознал ситуацию. Дианы нигде не было.

— Вы ведь не убили ее?

— Черный Армейский Пес. Он все-таки забрал Диану.

Ной, который оставался невозмутимым и лишенным эмоций даже после ранения, слегка нахмурился. Винсент, вращавший своими пшеничного цвета глазами то в одну, то в другую сторону, наконец, закончил оценивать ситуацию.

— Ее поймали?

— Я думаю, она сама пошла за ним, — спокойно ответил Ной, закрыв лицо одной рукой.

Винсент почувствовал приступ гнева по отношению к Диане. Она сама пошла за тем мужчиной? Не было человека, который был бы так мил и добр к ней, как его начальник! Сколько денег его шеф потратил на нее!

Винсент был человеком, который работал как сумасшедший, не имея времени даже на то, чтобы влюбиться, однако он был и тем, кто помогал своему господину и содействовал ему в его любовных делах. Винсент испытывал к Ною определенное уважение.

Внезапно секретарь призадумался и посмотрел на Ноя по-новому. Герцог ни за что не отпустил бы ее вот так. Не зря же он рисковал собой, отправляясь во вражескую страну, и привез ее сюда.

— Луна такая красивая. Я не смог поздравить ее с днем рождения.

Безумец поднял взгляд на луну в небе и пусто улыбнулся, с трудом переводя дыхание. Что, если он действительно сошел с ума? Но даже если нет, он все равно был странным человеком.

Обеспокоенный его душевным состоянием Винсент прочистил горло и попытался придумать утешительные слова относительно расставания. Однако он не смог подобрать ничего подходящего, поэтому просто спросил Ноя о причине его поступка.

— Почему вы ее отпустили? Вы же сами говорили. Вы не желаете, чтобы ваша любимая умерла.

Ной поднял голову и посмотрел на верхние этажи особняка. Винсент проследил за его взглядом.

— Снайпер, должно быть, целился в машину. Диана была бы мертва, если бы вышла из автомобиля.

Из окна третьего этажа, выходящего на задние ворота, раздался грохот, и с резким звуком стекло разбилось. В воздух полетели осколки, и в это же время из окна вывалился мужчина в смокинге, замаскированный под оркестранта.

Тело человека с глухим стуком упало на пол. Потухшие глаза Ноя обратились к мужчине, рухнувшему на клумбу.

— Это был адмирал, не так ли? Разве не он был бы в беде, если бы она умерла?

— Но он бы все равно застрелил ее. Это была не просто идея адмирала. Не стоило даже и думать о подобном, потому что цена жизни разная.

Винсент по привычке задумался над непонятными словами Ноя. В настоящее время, после проигрыша в окопной войне, Белфорд не представлял для Прогена никакого интереса.

В случае смерти Ноя, герцога и высокопоставленного чиновника, требования Прогена в переговорах стали бы еще более жесткими, поэтому солдаты наверняка получили инструкции с самого верха. И приказ этот гласил: в случае чрезвычайной ситуации немедленно убить Диану и бежать вместе с подполковником Гренендалем.

Взгляд Ноя остановился на тяжелораненом мужчине, который выпал из окна. По белому снегу расползалась бурая кровь.

— Винсент, единственным человеком в Белфорде, который действительно пытался спасти Диану, оказался тот Черный Армейский Пес. Какое чудовищное понятие о справедливости.

Адмирал собирался убить их сегодня. Было очевидно, почему они осмелились послать подполковника, сына премьер-министра.

Это было сделано для того, чтобы скрыть тот факт, что Белфорд, скорее всего, проигрывает войну и что между странами ведутся переговоры. И все для того, чтобы продемонстрировать Прогену, что они не дрогнут.

Подполковник не должен был знать этого факта. Однако он мог и притворяться, что не подозревает, что все солдаты, принимавшие участие в спасательной операции, были всего лишь расходным материалом, готовым помочь только ему одному.

И что не знает о том, что Диана вот-вот будет принесена в жертву героическому подвигу адмирала. Удастся ли спасательная операция или нет — не суть важно. Президент Белфорда должен был защитить свою честь и при этом сохранить равновесие в отношениях с Прогеном, поэтому все, что его заботило — это сам факт проведения операции, причем даже в случае провала он намеревался успокоить общественное мнение сведениями о числе погибших.

Ной направил пистолет на человека, лежавшего лицом вниз на цветочной клумбе и стонавшего от боли. Он не смог вытащить ее, потому что все вокруг целились в Диану. Затуманенные синие глаза выдавали глубокие раздумья.

Ной полагал, что его план по убийству подполковника был идеальным. Тогда бы Диана полностью принадлежала ему, и он мог бы вечно прятать ее. Не в его характере было быть таким беспечным и упустить подобное из виду. Он тщательно просчитал многочисленные переменные и возможности, но одну вещь он все же не учел. Ной не должен был оставлять ее одну, даже на мгновение.

Он не подозревал, что Диана сама примет решение последовать за подполковником. Ной ежедневно навещал ее, покупал ей одежду и украшения, делал все, что можно сделать с точки зрения здравого смысла... Было немыслимо, чтобы Диана самостоятельно предпочла поступить так лишь потому, что хотела, чтобы кто-то вмешался и забрал ее.

Три человека на третьем этаже и восемь на пропускном пункте — все они целились в машину. Они, должно быть, выжидали, чтобы остановить побег и спасти Диану. Адмирал Клэр должен был убить ее, утратившую всякую ценность и ставшую его синекурой* и слабостью.

«Как могла эта брешь создать столь непродуманную ситуацию? Что я должен был сделать? Нет, что мне делать сейчас?»

Погруженное в раздумья лицо Ноя яростно перекосилось, подобно свирепому зверю, что щерит морду, обнажив клыки. Желтые сухие листья поникших деревьев трепетали на ветру. Через равные промежутки времени раздалось шесть выстрелов.

***

Я вернулась в адмиральский особняк.

Со мной уже не обращались как с кухонной утварью, как раньше, а дали нормальную комнату и пансион, одежду и даже прислугу. Полагаю, адмирал был в курсе того, что подполковник и общество пристально наблюдают за ним.

Но тот холодный взгляд и презрение, что кольнули меня по приезде, всколыхнули в душе необъяснимые эмоции, от которых у меня забурчало в животе. Когда я в сопровождении Джеффри прибыла в резиденцию адмирала, сцена рыдающей Селин, обнимающей меня на людях, вызвала настолько сильное отвращение, что я облевала ее одежду желудочным соком. В машине я переволновалась, из-за чего меня укачало, к тому же я ничего не ела, поэтому меня тошнило.

— Я знаю, что к вам там относились хорошо. Однако теперь и они не будут так суровы.

Так сказал мне Джеффри перед тем, как мы прибыли в особняк адмирала. Что есть стандарт суровости?

Заставлять меня выполнять тяжелую работу и не давать еды, запирать меня в конюшне? Тогда я чуть не замерзла до смерти в хлеву. Однако кто-то накрыл меня одеялом, и я выжила.

Но сейчас ситуация была еще более удручающая, и я постепенно угасала. С момента возвращения в дом я все свое время проводила в комнате, ничего не делая и пребывая в летаргии.

Я читала книги, лежала и размышляла, время от времени думала о Ное. Таким образом проходил каждый бессмысленный день — от восхода и до самого заката солнца.

Окна моей комнаты были покрыты темнотой, что свидетельствовало о том, что ночь сегодня была такой же, как и всегда. Рыже-златовласая служанка с холодным выражением лица без стука открыла дверь, вошла и одной рукой протянула мне мою пижаму.

— Я уже носила ее. Принеси мне новую.

Тогда она принесла мне другую пижаму, но и ее я уже носила. Когда же я вновь попросила чистую, она тоненьким голосом прорычала:

— Эй, ты, к тебе ведь относились как к рыбной лепешке, не так ли?

— Принеси мне воды.

Служанка, нахмурившись от моего приказного тона, принесла бутылку с водой без чашки.

— Вот, держи.

Горничная, с грохотом поставившая бутылку с водой на стол, с шипением отвернулась.

Стеклянная бутылка полетела на пол и разбилась вдребезги. По деревянному полу, где не было постелено ни единого ковра, растеклась большая лужа, напитав влагой доски и окропив осколки.

Горничная, ведшая себя крайне бесцеремонно, обернулась испуганным кроликом и посмотрела на сидящую в кресле меня. Именно я грубо бросила стеклянную бутылку и разбила ее. Я выпятила подбородок.

— А теперь пей.

Служанка, увидев мое ничего не выражающее лицо, в ужасе приоткрыла рот.

— О чем ты говоришь!

— Ты дала мне воду в таком виде. Понимаешь?

— Не понимаю!

— Ты принесла мне не чашку, а бутылку. Я скажу отцу, что у тебя нет базовых навыков и тебе нужно получить дополнительное обучение, а потом уволю тебя.

От моего спокойного голоса выражение лица горничной застыло. Служанка, долго поразмыслив над моими словами, вдруг принесла швабру и совок и начала с энтузиазмом протирать пол.

Судя по всему, она поняла, что теперь у нее появилась причина перестать обращаться со мной как с прислугой. Я уселась поудобнее и холодно воззрилась на горничную. Служанка ненадолго остановилась, а затем снова склонила голову.

— Приношу свои извинения...

— Люди не могут ничего уяснить, пока не испытают это на собственном опыте.

Какое же грязное чувство.

Хорошее отношение и сердечность способны вдохновлять людей и изменять мир. К этому может привести только стремление особенного человека, который берет на себя роль героя. Потому что весь мир вращается вокруг главного героя. И если я, вспомогательный и расходный материал, приспособлюсь и стану хорошо себя вести, то буду просто выброшена на свалку как жертва обстоятельств и событий, служащих на благо главного героя.

Я поклялась изжить из себя роль второго плана, которую играла Диана. Мне не хотелось бы умереть в амплуа второстепенной героини, не имеющей никакой власти, и поэтому я собиралась приправить это зло безумием. Я желала попрать искреннюю справедливость оригинальной истории, которая так легко смирялась с чужой жертвой, нужной лишь для того, чтобы преподать читателю урок.

Служанка, мывшая пол, поклонилась. Однако, когда она выходила за дверь, я услышала негромкое бормотание:

— Сумасшедшая сука.

Я на мгновение возвела глаза к потолку, затем позвала служанку обратно.

Самая частая фраза, которую я слышала за всю свою жизнь, — «сумасшедшая сука».

Безумные обстоятельства вокруг меня сводят с ума. Весь мир словно слетел с катушек.

_______________________

     *Синекура — в средневековой Европе это чисто административная должность в католической церкви, не связанная с пастырской деятельностью, заботой о душах прихожан. Если исходить из этого значения, то можно предположить, что Диана была для адмирала той душой, забота о которой являлась для него только формальностью. (Прим. пер.)