Онлайн чтение книги Сумма теологии Summa theologica
Вопрос 117. О ЩЕДРОСТИ

Теперь нам надлежит рассмотреть щедрость и противоположные ей пороки, а именно жадность и расточительность.

Относительно щедрости будет исследовано шесть пунктов: 1) является ли щедрость добродетелью; 2) что является её материей; 3) о её акте; 4) надлежит ли ей скорее давать, чем брать; 5) является ли щедрость частью правосудности; 6) сравнение её с другими добродетелями.

Раздел 1. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ЩЕДРОСТЬ ДОБРОДЕТЕЛЬЮ?

С первым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что щедрость не является добродетелью. В самом деле, добродетель не может быть противной естественной склонности. Но человек по природе склонен заботиться о себе больше, чем о других, в то время как свойством щедрого является делать противоположное, поскольку, согласно Философу, «щедрому весьма свойственно не принимать себя в расчет, так что себе самому он оставляет меньше»782Ethic. IV, 2.. Следовательно, щедрость не является добродетелью.

Возражение 2. Далее, человек поддерживает жизнь благодаря богатству, а благополучие, как сказано в первой [книге] «Этики», инструментально способствует счастью². И коль скоро любая добродетель определена к счастью, то похоже на то, что щедрый человек не добродетелен, поскольку о нем Философ сказал, что «он не склонен к приобретению и бережливости, и при том расточителен»783Ethic. IV, 2..

Возражение 3. Далее, добродетели связаны друг с другом. Но щедрость, похоже, не связана с другими добродетелями, поскольку многие из добродетельных, ничего не имея, не могут быть щедрыми, а многие дают или расточают, не будучи добродетельными в другом. Следовательно, щедрость не является добродетелью.

Этому противоречат слова Амвросия о том, что «в Евангелии содержится немало примеров того, насколько праведна щедрость». Но Евангелие поощряет только то, что связано с добродетелью. Следовательно, щедрость является добродетелью.

Отвечаю: как говорит Августин, «добродетели свойственно хорошо пользоваться тем, чем можно пользоваться дурно»784De Lib. Arb. II.. Но мы можем как хорошо, так и дурно пользоваться не только тем, что находится в нас, а именно способностями и страстями души, но и тем, что находится вне нас, например, вещами этого мира, которые предоставлены нам в качестве средств к нашему существованию. Следовательно, коль скоро щедрости свойственно пользоваться ими хорошо, то, значит, щедрость является добродетелью.

Ответ на возражение 1. Как указывают Амвросий и Василий, изобилие богатства предоставляется Богом некоторым для того, чтобы они могли обрести заслугу посредством хорошего управления им. Но одному человеку достаточно иметь немного вещей. Поэтому щедрый заслуживает похвалы за то, что отдает другим больше, чем оставляет себе. Что же касается духовных благ, то в отношении них мы должны проявлять осмотрительность и в первую очередь заботиться о себе. Впрочем, и в том, что касается преходящего, щедрому вовсе не свойственно настолько заботиться о других, чтобы совсем не принимать в расчет себя и ничего не оставлять. Поэтому Амвросий говорит, что «похвальна та щедрость, когда не забывают об интересах родни, особенно если она в чем-то нуждается».

Ответ на возражение 2. Щедрому не свойственно отдавать все свое богатство, ничего не оставляя ни для поддержания собственной жизни, ни в качестве инструментальных средств тех актов добродетели, посредством которых достигается счастье. Поэтому Философ говорит, что «щедрый не будет невнимателен к собственному имуществу, раз уж намерен с его помощью удовлетворять нужды других»785Ethic. IV, 2.. И Амвросий говорит, что «Господь желает не того, чтобы человек за один раз расточил свое богатство, а того, чтобы он распределял его, если только речь не идет о случаях, подобных тому, который имел место с Елисеем, убившем своих волов и накормившем бедных, чтобы освободить себя от домашних хлопот», что связано с состоянием совершенства, о котором речь у нас впереди (184; 186, 3).

Впрочем, тут следует заметить, что сам акт щедрого отказа от имущества в той мере, в какой он является актом добродетели, определен к счастью.

Ответ на возражение 3. Как говорит Философ, «тратящие много по причине своей невоздержанности — это не щедрые, а моты»786Ethic. IV, 1., и таковыми же являются те, кто растрачивает свое имущество ради других грехов. Поэтому, по словам Амвросия, «тот, кто помогает обирать других, нисколько не честен, и щедрость его — не подлинна, если он делает это ради хвастовства, а не из сострадания». Следовательно, тот, кому недостает других добродетелей, сколько бы он ни тратил, тратит все это дурно и не является щедрым.

Кроме того, ничто не препятствует тому, чтобы тратить много на что-то доброе и без навыка к щедрости — ведь исполняют же люди дела других добродетелей до того, как у них появляется соответствующий навык, хотя, как уже было сказано (II-I, 65, 1), делают это не совсем так, как это делают добродетельные. И точно так же ничто не препятствует тому, чтобы добродетельный человек, будучи бедным, был щедрым. Поэтому Философ говорит, что «щедрость соразмеряется с состоянием человека», то есть с имеющимися у него средствами, «и указывает не количество отдаваемого, а навык даятеля»787Ethic. IV, 2.. И Амвросий говорит: «Сердечность — вот что одаривает богатых и бедных и придает ценность вещам».

Раздел 2. СВЯЗАНА ЛИ ЩЕДРОСТЬ С ДЕНЬГАМИ?

Со вторым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что щедрость не связана с деньгами. В самом деле, любая нравственная добродетель связана с поступками и страстями. Так, согласно сказанному в пятой [книге] «Этики», правосудность имеет дело с поступками788Ethic. V, 1.. Следовательно, коль скоро щедрость является нравственной добродетелью, то похоже на то, что она связана со страстями, а не с деньгами.

Возражение 2. Далее, щедрый может использовать любой вид богатства. Но, согласно Философу сообразное природе богатство гораздо подлинней, чем искусственное богатство789Polit. I, 3.. Следовательно, щедрость по преимуществу не связана с деньгами.

Возражение 3. Далее, различные добродетели имеют различную материю, поскольку навыки различаются сообразно своим объектам. Но внешние вещи являются материей распределительной и направительной правосудности. Следовательно, они не являются материей щедрости.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «щедростью принято считать обладание серединой в отношении к деньгам»790Ethic. IV, 1..

Отвечаю: как говорит Философ, щедрому свойственно давать791Ibid.. Поэтому щедрость ещё называют гостеприимством — ведь принимающий не отказывается от своего, а делится им. Термин «щедрость», похоже, тоже указывает на нечто подобное, поскольку когда человек отнимает свою руку от вещи, он освобождает её (liberat), так сказать, от своего оберегания и владения, и являет свой ум свободным от её удержания. Но тем, что может выступать в качестве субъекта освобождения человеком ради другого, являются блага, которыми он обладает и которые принято обозначать словом «деньги». Следовательно, надлежащей материей щедрости являются деньги.

Ответ на возражение 1. Как уже было сказано (1), щедрость зависит не от количества даваемого, а от сердечности даятеля. Но сердце даятеля [непосредственно] располагается страстями любви и желания, а опосредованно — связанными с даянием удовольствием и страданием. Поэтому непосредственной материей щедрости являются внутренние страсти, тогда как внешние деньги являются объектом указанных страстей.

Ответ на возражение 2. Как говорит Августин в своей книге об учении Христа, все, что человек имеет на земле и все, чем он владеет, может быть названо «pecunia» (деньгами), поскольку в древности всем имуществом человека было его «pecora» (стадо). И Философ говорит, что «деньгами мы называем все, стоимость чего измеряется деньгами»792Ibid..

Ответ на возражение 3. Правосудность устанавливает равенство во внешних вещах, но при этом, строго говоря, не имеет дела с внутренними страстями, и потому деньги являются материей щедрости в одном отношении, а правосудности — в другом.

Раздел 3. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ АКТОМ ЩЕДРОСТИ ПОЛЬЗОВАНИЕ ДЕНЬГАМИ?

С третьим [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что пользование деньгами не является актом щедрости. В самом деле, различные добродетели обладают различными актами. Но пользование деньгами приличествует другим добродетелям, таким как правосудность и великолепие. Следовательно, оно не является надлежащим актом щедрости.

Возражение 2. Далее, щедрому приличествует не только давать, но также получать и удерживать. Но получение и удержание, похоже, не связано с пользованием деньгами. Следовательно, пользование деньгами, похоже, неправильно усваивать щедрости в качестве её надлежащего акта.

Возражение 3. Далее, пользование деньгами состоит не только в их предоставлении, но также и в их трате. Но трата денег связана с тратящим и потому не может являться актом щедрости, поскольку, по словам Сенеки, «не щедр тот, кто дарит самому себе»793De Benefic. V, 9.. Следовательно, не всякое пользование деньгами связано со щедростью.

Этому противоречат слова Философа о том, что «лучше всех пользуется всякой вещью тот, кто обладает соответствующей добродетелью. Значит, и богатством воспользуется лучше всего тот, чья добродетель связана с деньгами»794Ethic. IV, 1.. Но именно таковым и является щедрый. Следовательно, доброе пользование деньгами является актом щедрости.

Отвечаю: как уже было сказано 18, 2), свой вид акт получает от своего объекта. Но объектом, или материей, щедрости, как было показано в предыдущем разделе, являются деньги и все, стоимость чего измеряется деньгами. И так как любая добродетель сообразуется со своим объектом, из этого следует, что коль скоро щедрость является добродетелью, её акт связан с деньгами. Затем, деньги относятся к используемым благам, поскольку все внешние блага определены к тому, чтобы человек их использовал. Следовательно, надлежащим актом щедрости является пользование деньгами, или богатством.

Ответ на возражение 1. Щедрости тоже приличествует доброе пользование богатством, а именно постольку, поскольку богатство является надлежащей материей щедрости. С другой стороны, правосудности приличествует пользоваться богатством под другим аспектом, а именно аспектом долженствования, в той мере, в какой внешняя вещь принадлежит другому. Великолепию же приличествует пользоваться богатством под особым аспектом, а именно постольку, поскольку, так сказать, оно используется ради исполнения чего-то великого. Поэтому великолепие относится к щедрости как нечто дополняющее ее, о чем мы поговорим ниже (134).

Ответ на возражение 2. Добродетельному надлежит не только хорошо пользоваться своей материей или инструментом, но и обеспечивать возможность для доброго пользования. Так, мужеству солдата надлежит не только использовать меч против врага, но и острить его и хранить в ножнах. И точно так же щедрости надлежит не только пользоваться деньгами, но и хранить их в целости и безопасности для того, чтобы иметь возможность их правильно использовать.

Ответ на возражение 3. Как уже было сказано (2), ближайшей материей щедрости, посредством которой человек имеет дело с деньгами, являются внутренние страсти. Поэтому щедрости в первую очередь надлежит делать так, чтобы человеку ничто не препятствовало должным образом пользоваться деньгами, каковое [препятствие] может возникнуть вследствие той или иной неупорядоченной склонности к ним. Затем, существует двоякое пользование деньгами. Первое состоит в пользовании ими для себя и, похоже, называется затратами, или расходами, в то время как другое состоит в том, чтобы давать пользоваться ими другим, и называется дарами. Таким образом, щедрости надлежит делать так, чтобы человек не встречал препятствий со стороны неумеренной любви к деньгам ни в смысле правильной их траты, ни в смысле приличествующего дарения. Поэтому щедрость, как говорит Философ, связана с тратой и даянием795Ibid.. Что же касается слов Сенеки, то они относятся к щедрости со стороны даяния, поскольку человека не называют щедрым потому, что он дает что-то самому себе.

Раздел 4. НАДЛЕЖИТ ЛИ ЩЕДРОМУ В ПЕРВУЮ ОЧЕРЕДЬ ДАВАТЬ?

С четвёртым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что щедрому не надлежит в первую очередь давать. В самом деле, щедрость, подобно всем остальным нравственным добродетелям, руководствуется рассудительностью. Но рассудительности, похоже, приличествует оберегать состояние. Поэтому Философ говорит, что «легче тратят те, которые не сами нажили состояние, а получили его по наследству — ведь они не испытывали нужды»796Ethic. IV, 2.. Следовательно, похоже, что щедрому не надлежит в первую очередь давать.

Возражение 2. Далее, никто не испытывает сожаления в связи с тем, что он делает то, что он хотел бы в первую очередь делать. Но щедрый подчас сожалеет о том, что дал, и при этом он не дает всем, о чем читаем в четвертой [книге] «Этики»797Ibid.. Следовательно, щедрому не свойственно в первую очередь давать.

Возражение 3. Далее, чтобы делать то, что в первую очередь хочется делать, человек использует все доступные ему способы. Но щедрый, как замечает Философ, не станет просителем798Ibid., хотя, прося, он мог бы доставать средства для даяния другим. Следовательно, похоже, что он не стремится к даянию в первую очередь.

Возражение 4. Кроме того, человек обязан в первую очередь заботиться о себе, а уже потом — о других. Но когда он тратит, он заботится о себе, а когда дает — о других. Следовательно, щедрому приличествует скорее тратить, чем давать.

Этому противоречит сказанное Философом о том, что «щедрому весьма свойственно даже преступать меру в даянии»799Ibid..

Отвечаю: щедрому приличествует пользоваться деньгами. Но пользование деньгами состоит в расставании с ними. В самом деле, приобретение денег скорее подобно их порождению, чем использованию, а хранение денег, в той мере, в какой оно определено к тому, чтобы облегчить пользование ими, подобно навыку. Расставание же с вещью подобно отбрасыванию, когда мы отбрасываем её тем дальше [значит, и совершенней], чем с большей [значит, и более совершенной] силой мы это делаем.

Следовательно, расставание с деньгами посредством отдания их другим связано с большим совершенством, чем трата их на свои собственные нужды. Но добродетели свойственно стремиться к большему совершенству поскольку «добродетель есть некоторое совершенство»800Phys. VII, 3.. Следовательно, щедрого хвалят в первую очередь за даяние.

Ответ на возражение 1. Рассудительности не свойственно удерживать деньги, если их могут украсть или бесцельно растратить. А вот тратить их с пользой не менее, а более рассудительно, чем с пользой их удерживать, поскольку при пользовании деньгами, которое можно уподобить движению, возникает гораздо больше отношений, чем при их хранении, которое можно уподобить покою. Так, что касается тех, кто, получив заработанные другими деньги, тратит их с большой щедростью потому, что не имеет опыта нужды в них, и если эта их неопытность является единственной причиной их щедрых трат, то они не обладают добродетелью щедрости. Однако подчас эта неопытность просто устраняет препятствие к щедрости, делая неопытных более готовыми к её акту, поскольку изредка основанный на опыте страх перед нуждой препятствует приобретшим деньги щедро пользоваться ими, равно как препятствует этому, согласно Философу, и привязанность к ним со стороны тех, кто приобрел их благодаря собственным усилиям801Ethic. IV, 2..

Ответ на возражение 2. Как было сказано нами в этом и предыдущем разделах, щедрости свойственно надлежащее пользование деньгами и, следовательно, надлежащее их даяние, поскольку даяние денег — это пользование ими. Но всякая добродетель страдает от того, что противно её акту, и избегает всего, что этому акту препятствует Затем, должному даянию противоположны две вещи, а именно, не давать, когда должно дать, и дать, когда давать не должно. Поэтому щедрый испытывает сожаление в обоих случаях, но особенно — в первом, поскольку он в наибольшей степени противен присущему щедрости акту. По этой же причине он не дает всем — ведь если бы он давал всем, это [когда-нибудь] воспрепятствовало бы его акту, поскольку он лишился бы средств для того, чтобы давать тем, кому приличествует давать.

Ответ на возражение 3. Даяние и получение соотносятся друг с другом как действие и претерпевание. Но одно и то же не может одновременно являться началом действия и претерпевания. Следовательно, коль скоро щедрость является началом даяния, щедрому не свойственно быть готовым получать и тем более просить. Отсюда известный стих: «Кто в мире этом желает приятным быть многим, тот должен Часто давать, редко брать и не спрашивать вовсе». Однако для того, чтобы иметь возможность давать то, что требует от него щедрость, щедрый должен проявлять предусмотрительность в отношении своего имущества, внимательно относясь к тратам, чтобы иметь возможность щедро им пользоваться.

Ответ на возражение 4. Тратить [деньги] на себя является естественной склонностью, тогда как тратить деньги на других присуще именно добродетели.

Раздел 5. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ЩЕДРОСТЬ ЧАСТЬЮ ПРАВОСУДНОСТИ?

С пятым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что щедрость не является частью правосудности. В самом деле, правосудность связана с долженствованием. Но чем более что-либо является должным, тем менее даяние этого является щедростью. Следовательно, щедрость [не только] не является частью правосудности, но и [вообще] не совместна с нею.

Возражение 2. Далее, правосудность, как было показано выше (58, 9; 60, 2), относится к деятельностям, в то время как щедрость — по преимуществу к любви и желанию денег, каковые суть страсти. Следовательно, щедрость, похоже, принадлежит скорее благоразумию, чем правосудности.

Возражение 3. Далее, как уже было сказано (4), щедрости приличествует совершать в первую очередь надлежащие даяния. Но надлежащие даяния свойственны благодеянию и милосердию, которые, как было показано выше (30; 31), принадлежат горней любви. Следовательно, щедрость является скорее частью любви к горнему, чем правосудности.

Этому противоречат следующие слова Амвросия: «Правосудность надлежит осуществлять с сочувствием к людям. Понятие же сочувствия разделяется на две части, правосудность и благодеяние, которое ещё называют щедростью или добросердечием». Следовательно, щедрость принадлежит правосудности.

Отвечаю: щедрость не является видом правосудности, поскольку правосудность воздает другому его, в то время как щедрость отдает другому свое. Однако в двух пунктах щедрость совпадает с правосудностью: во-первых, в том, что она, как и правосудность, определена к другому; во-вторых, в том, что она, как и правосудность, связана с внешними вещами, хотя, как уже было сказано (2), под различными аспектами. По этой причине некоторые рассматривают щедрость как часть правосудности, добавленную к ней как к главной добродетели.

Ответ на возражение 1. Хотя щедрость и не принимает во внимание то законное долженствование, с которым имеет дело правосудность, однако она связана с некоторым нравственным долженствованием. Это долженствование основано не на обязательстве, а на некотором представлении о том, что подобает [делать], являясь тем самым самой низкой степенью долженствования.

Ответ на возражение 2. Благоразумие связано с вожделением телесных удовольствий. Но вожделение денег и наслаждение ими относятся не столько к телу, сколько к душе. Поэтому в строгом смысле слова щедрость не принадлежит благоразумию.

Ответ на возражение 3. Даяния милосердия и благодеяния связаны с тем, что человек так или иначе расположен к тому, кому он дает, и потому такие даяния основаны на любви или дружбе. А вот даяния щедрости возникают из некоторой расположенности человека к деньгам, по причине которой он не желает их и не любит, и потому в подобающих случаях дает их не только друзьям, но и незнакомцам. Следовательно, щедрость принадлежит не любви, а правосудности, которая относится к внешним вещам.

Раздел 6. ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ ЩЕДРОСТЬ ВЕЛИЧАЙШЕЙ ДОБРОДЕТЕЛЬЮ?

С шестым [положением дело] обстоит следующим образом.

Возражение 1. Кажется, что щедрость является величайшей добродетелью. В самом деле, каждая человеческая добродетель является подобием божественной благости. Но благодаря щедрости человек более всего уподобляется Богу, Который дает «всем просто и без упреков» (Иак. 1:5). Следовательно, щедрость является величайшей добродетелью.

Возражение 2. Далее, как говорит Августин, «в тех вещах, чье величие не в телесном, быть большим означает быть лучшим»802De Trin. VI, 8.. Но природа благости, похоже, в первую очередь принадлежит щедрости, поскольку, по словам Дионисия, «благость все привлекает к себе»803De Div. Nom. IV, 4.. В связи с этим Амвросий говорит, что «правосудность опирается на строгость, а щедрость — на благость». Следовательно, щедрость является величайшей добродетелью.

Возражение 3. Далее, людей почитают и любят за их добродетели. Но Боэций говорит, что «щедрость всегда делает людей славными»804De Consol. II., а Философ говорит, что «среди тех, с кем дружат из-за их добродетели, больше всего дружат со щедрыми»805Ethic. IV, 1.. Следовательно, щедрость является величайшей добродетелью.

Этому противоречат слова Амвросия о том, что «правосудность представляется более превосходной [добродетелью], чем щедрость, хотя более приятной является щедрость». И Философ говорит, что «наибольшим почетом пользуются люди справедливые и мужественные, а затем — щедрые»806Rhet. I..

Отвечаю: каждая добродетель стремится к благу, и потому большей добродетелью является та, которая стремится к большему благу. Затем, щедрость стремится к благу двояко: во-первых, первично и согласно своей природе; во-вторых, опосредованно. Первично и согласно своей природе она стремится упорядочить расположенность своего обладателя к владению и пользованию деньгами. В указанном отношении [добродетель] благоразумия, которая умеряет телесные желания и удовольствия, превосходит [добродетель] щедрости, равно как превосходят её [добродетели] правосудности и мужества, которые — каждая по-своему — определены к общему благу, одна — во время мира, другая — во время войны. А всех их превосходят те добродетели, которые определены к божественному благу. В самом деле, божественное благо превосходит все виды человеческих благ, а что касается человеческих благ, то общественное благо превосходит блага индивида, а среди последних первенствуют телесные блага, которые превосходят те, которые состоят во внешних вещах. Но щедрость также определена к благу опосредованно, и в этом смысле она определена ко всем вышеупомянутым благам. Действительно, коль скоро щедрый не привязан к деньгам, то из этого следует, что он с готовностью пользуется ими и ради себя, и ради блага других, и ради славы Божией. Поэтому он обладает некоторым превосходством — ведь он может быть полезным различными способами. Однако поскольку мы должны судить о вещах в первую очередь в соответствии с тем, что принадлежит им первично и согласно их природе, а не с тем, что принадлежит им опосредованно, то нам надлежит утверждать, что щедрость не является величайшей добродетелью.

Ответ на возражение 1. Божественные даяния проистекают из Его любви к тем, кому Он дает, а не из Его привязанности к тому, что Он дает, и потому они представляются принадлежащими не щедрости, а величайшей из добродетелей, любви.

Ответ на возражение 2. Всякая добродетель причастна природе благости посредством осуществления собственного акта, но акты некоторых других добродетелей превосходнее акта щедрости, [а именно] даяния денег.

Ответ на возражение 3. Дружба, которой дружат со щедрым, является не той, которая основана на добродетели, как если бы он был лучше других, а той, которая основана на пользе, поскольку он очень полезен в отношении внешних благ, которые, как правило, желательны людям более остальных. По той же причине его и прославляют.