Онлайн чтение книги Воссоединение ReUnion
Глава 5.3 - Помолвка (3)

Спустя несколько дней председателю Чану внезапно стало плохо, и его госпитализировали. То ли из-за того, что у меня был больной член семьи, то ли из-за того, что я привязался к председателю намного больше, чем думал, но весь день я пребывал в дурном настроении.

–Прошло довольно много времени с тех пор, как он ложился на обследование. Уверен, в этом нет ничего страшного, так что не переживай сильно, – довольно спокойным тоном утешал меня Чан Юнсон.

Однако в его голосе слышалась такая горечь, будто эти слова утешения предназначались больше ему самому. В некогда оживлённой комнате царила тишина.

Председатель Чан вернулся на виллу только через четыре дня. При звуке подъезжающей машины мы выбежали на встречу в чём было. Председатель с понурым видом сидя в инвалидной коляске, тут же разразился смехом, завидев нас.

–Айгу, ребятки. Далеко же уже не дети. Знал бы, что будете так меня встречать, то прихватил бы с собой гостинцы.

И всё же тёплый приём пришёлся кстати и председатель несколько раз громко рассмеялся. 

–Дедушка, теперь с вами всё в порядке? 

–Конечно-конечно, всё хорошо, потому что наша Джиён так беспокоится обо мне. А теперь давайте-ка зайдём в дом. 

Хотя он сказал, что с ним всё в порядке, цвет его лица стал намного хуже, чем раньше. Чан Юнсон молча последовал за нами в дом. Зайдя внутрь, председатель попросил своего секретаря вызвать Чан Мёнсу и жестом подозвал меня. Видимо, он собирался мне кое-что сказать. 

Я взял исхудавшую руку председателя Чана в свою и слегка согнул колени, чтобы оказаться на одном уровне, глядя друг другу в глаза. Чан Юнсон стоял рядом, всё так же не произнося ни слова. Председатель накрыл мои руки своей и осторожно спросил:

–Ты действительно не против связать себя узами с этим пареньком?

Ответить было бы намного проще, не стой рядом Чан Юнсон. Я бросил взгляд на парня и энергично закивал. Независимо от того, что творилось в этот момент в моей душе, я должен был ответить "конечно". И отчасти это звучало искренне. Стыдно признать, но если бы я был девушкой, то определённо бы влюбился в Чан Юнсона.

–Вот и славно.

Председатель Чан кивнул, словно благословляя нас. А затем вновь окликнул меня извиняющимся тоном:

–Джиён?

–Да?

–Не думаю, что протяну долго.

Смирение в его голосе напомнило мне о маме. В своё время она таким же тоном говорила мне "С мамой всё в порядке", несмотря на тот факт, что смертельная болезнь поражала её организм. На глаза навернулись слёзы. Я сильно зажмурился и прикусил дрожащие губы. Хотя и следовало сказать что-то вроде "нет, вы проживёте ещё долгую жизнь" – я был в оцепенении и не мог подобрать слов. Председатель Чан похлопал меня по руке, как бы успокаивая, и продолжил:

–Поэтому… можешь остаться здесь ещё ненадолго?

"Ещё немного…"

Хотелось кивнуть в согласии, позабыв обо всём. Однако я не был настоящей Хан Джиён и потому не мог принять такого решения самостоятельно. Я понимал, что если поспешу с ответом, а потом не исполню обещанного, то только сильнее огорчу председателя Чана.

Вместо ответа, я крепко сжал руку председателя. Возможно, он понял о моих переживаниях, потому что не стал настаивать на скором ответе. Оставив меня неторопливо обдумывать сказанное, старик направился в свою комнату, чтобы отдохнуть. Чан Юнсон настоял на том, что позаботится о нём, и, отказавшись от помощи секретаря, отвёл председателя Чана в комнату. Ещё долгое время парень не появлялся – то ли там нашлось много дел, то ли было о чём поговорить. 

Чан Мёнсу, с которым всё же связались, приехал на виллу во второй половине дня, когда солнце уже садилось. Казалось, мужчина приехал в спешке, что было совсем нехарактерно для него. Всё же несмотря на то, что он обманывал председателя ради собственных интересов, он, казалось, беспокоился и об отце, который попал в больницу. 

Когда мы кивнули головой в знак приветствия, Чан Мёнсу махнул нам рукой и направился в комнату председателя Чана.

"Интересно, скажет ли председатель Чан что-нибудь по поводу моего пребывания здесь? И что на это ответит Чан Мёнсу?" – всё моё внимание было сосредоточено на комнате председателя, а вот Чан Юнсон беззаботно читал книгу, будто его это совершенно не интересовало.

Разговор, казалось, длился целую вечность. Позднее Чан Мёнсу, вышедший из комнаты председателя, посмотрел на меня и махнул подбородком.

–Джиён, позволь тебя на пару минут. 

И несмотря на то что мужчина позвал меня, Чан Юнсон даже не поднял глаз, словно его это вовсе не беспокоило. 

Пройдя в угловую комнату на втором этаже, Чан Мёнсу, как обычно, оставил своего секретаря за дверью и вошёл внутрь. Как и в прошлый раз, когда речь зашла о браке, он достал сигарету и закурил. Насколько я знал – он не был заядлым курильщиком. Но мужчина каждый раз прикасался к сигаретам, когда дело доходило до вещей, которые были ему не по нраву. Он молча затянулся сигаретой у меня на глазах, и только после того, как стряхнул пепел, заговорил:

–Твоя мама до сих пор борется с болезнью?

–Да.

Он начал разговор именно с той темы, как и в нашу первую встречу, когда мужчина предложил мне притвориться Хан Джиён. И это прозвучало как своеобразное напоминание о том, что я нуждался в деньгах. 

–Как проходит лечение?

Ну, я мало что мог сказать на этот счёт. Когда Чан Юнсон согласился участвовать в фиктивной помолвке, Чан Мёнcу заплатил мне часть обещанных денег. Благодаря этому удалось купить дорогие лекарства, однако, поскольку физически я находился очень далеко, то даже не знал, как обстоят дела у мамы и Гону. Пока я колебался с ответом, Чан Мёнсу сделал ещё несколько затяжек, прежде чем заговорить:

–Председатель хочет, чтобы ты остался здесь ещё на какое-то время.

–Я слышал.

–Ты же понимаешь, что всё не так просто. 

Я кивнул. Чем дольше я оставался здесь, тем больше возникало шансов, что меня раскроют, и тем большую ответственность пришлось бы нести самому Чан Мёнсу. Особенно сейчас, когда здоровье председателя Чана ухудшилось. Мы оба понимали, что ни Чан Мёнсу, ни я не справимся с чувством вины, если наш обман раскроется, а председатель из-за шока получит сердечный удар.

Мужчина внимательно посмотрел на меня, а затем улыбнулся. Казалось, он был доволен тем фактом, что я без лишних пояснений понимал всё сказанное им.

–Предлагаю сделку. Ты остаёшься здесь – я плачу тебе в трёхкратном размере, но при условии, что тебя не раскроют. Однако если попадёшься, то не получишь ничего. Или, если не уверен в своих силах, то, как и договаривались, пробудешь здесь до конца этого месяца.

Все выплаченные им деньги должны были пойти на оплату больничных счетов моей матери. Рисковать жизнью своей мамы? Когда я поднял на мужчину взгляд полный ярости, он снова заговорил, словно вспомнил ещё кое о чём:

–Конечно, пока ты находишься здесь, лечением твоей матери будет заниматься наша больница. Я гарантирую обеспечить ей лучший уход и высококвалифицированный персонал. От тебя же не требуется ничего сложного. Просто сделай всё возможное, чтобы не попасться. В принципе как и до этого. 

Такой человек как Чан Мёнсу выдвинул мне подобное условие не потому, что ему было жаль своих денег. Теперь мужчина ставил всё исключительно на успех и не желал слышать о возможном провале. То ли из-за своего бизнеса, то ли из-за отца. Так что от меня требовалась такая же решительность. 

Сейчас председатель Чан ни капли не сомневался в моей личности. Сам же Чан Юнсон знал, что я фальшивка, но при этом согласился помогать. Более того, с окончанием летних каникул он должен был вернуться в Штаты. Всё казалось не таким уж и сложным, как и сказал Чан Мёнсу. 

Тем не менее что-то не давало мне покоя, возможно, оттого что мне вновь приходилось лгать всем вокруг. Я кивнул, стараясь не обращать внимания на ноющее беспокойство. 

–Я согласен.

Несмотря на мой вполне ожидаемый ответ, Чан Мёнсу даже не улыбнулся. Потому как это было сродни негласной договорённости позаботиться о родителях друг друга. 

–Хорошо, в таком случае я всё устрою.

Он затушил сигарету в пепельнице и взялся за ручку двери, собираясь первым выйти из комнаты. Но так и не открыв дверь, мужчина вдруг остановился.

–Но вот насчёт Юнсона… Нет, ничего.

Он вышел, покачивая головой, будто пытаясь отмахнуться от беспокойных мыслей.