Онлайн чтение книги Воссоединение ReUnion
Глава 1.4 - Половина сострадания (4)

В конечном счёте, председатель Чан практически ничего не рассказал о личности Чан Юнсона, но это не мешало ему и дальше говорить о возможном браке. 

–Не знаю, какой он человек, но вот вы, дедушка – очень хороший.

Председатель рассмеялся над моими саркастичными словами. Теперь не осталось и следа от того колкого взгляда, которым он меня одарил в нашу первую встречу. 

К счастью, председатель не торопил меня с ответом. На тот момент мне исполнилось двадцать два года, но Джиён, которую я играл, была младше меня – ей было всего двадцать лет. Возможно, старик и сам понимал, что это не тот возраст, когда всерьёз задумываются о женитьбе. 

Так и тянулись день за днём – я увиливал от конкретного ответа, как того и хотел Чан Мёнсу. 

Время на вилле протекало невыносимо бесполезно. С тех пор как надел школьную форму, я ни разу не сидел без дела. Даже в те времена, когда я был слишком юн, чтобы получить официальную работу – я раздавал листовки по просьбе местных торговцев. И с возрастом становился всё более занятым. 

Но здесь мне не находилось дел, отчего я задавался вопросом: а заплатят ли мне за такое времяпрепровождения. За исключением случайных бесед с председателем Чаном, я часто был предоставлен самому себе и поэтому наслаждался таким непривычным отдыхом. 

Тот день ничем не отличался от череды таких же скучных дней. Председатель Чан пообедал вместе со мной, мы немного поговорили, а затем, видимо, устав, он пошёл вздремнуть. Было ещё слишком жарко, чтобы находиться под летним солнцем на улице, но, к счастью, внутри виллы было весьма комфортно. Я нашёл простую на вид книгу, сел на диван и оглянулся. Примерно в этот час даже работники виллы прятались по укромным местам, чтобы отдохнуть. 

Убедившись, что в гостиной никого нет, я прилёг на диван. Как раз уже достаточно давно у меня не выдавалось свободного времени для чтения. Но свежий воздух и сонливость после еды заставляли мои глаза слипаться. И я собирался вздремнуть с книгой на лице. 

–Это ты?

Я резко проснулся от незнакомого голоса, в котором звучало ни капли дружелюбия. 

–Это ты согласилась выйти за человека, которого даже ни разу не видела?

Книга, прикрывающая мои глаза, исчезла, и в поле моего зрения возникло лицо. Я никогда раньше не видел вживую этого человека, но точно знал его. Чан Юнсон. Первая мысль, возникшая при виде него, была о том, что, похоже, он из тех, кто на фотографиях получается несколько хуже, чем есть на самом деле. 

Я несколько раз моргнул от нереальности его внешнего вида и только потом приподнялся и сел. 

Как же это было самонадеянно. Соединенные Штаты находятся ведь не на луне, так почему же я полагал, что внук председателя за всё это время не появится здесь? Ведь как бы Чан Мёнсу ни пытался заткнуть всем рты, он не мог заставить молчать собственного отца. Добавить к этому моё расплывчатое "я подумаю над предложением" –  и вот уже председатель интерпретировал это как согласие и тут же связался с внуком. Вот почему Чан Юнсон так быстро оказался здесь. 

–Нет, это…

Мне следовало разрешить недоразумение, но я был обеспокоен: с чего мне начать и как далеко я мог в этом зайти? Мне казалось, что я не мог вот так просто сказать, что не заинтересован в предложении. Это была та часть, которая требовала согласования со стороны Чан Мёнсу. 

–Не знаю, как тебе удалось обмануть моего деда, но меня не провести. Ты ведь тоже фальшивка, верно? Обманывать пожилого человека…

Чан Юнсон заговорил прежде, чем я успел ответить. Хотя в принципе я не мог подобрать верные слова. Выслушивая гневную речь Чан Юнсона, я был занят тем, что пытался незаметно проверить свои волосы, чтобы убедиться, что мой парик не съехал, пока спал. И в какой-то момент даже задумался, а не притворится ли мне плачущим, если всё станет совсем плохо. Мне необходимо было потянуть время до тех пор, пока не явится Чан Мёнсу или сам председатель.

–Чан Юнсон!

–Почему так шумно….Юнсон, это ты?

К счастью, помощь пришла практически сразу. Дверь в углу комнаты, также ведущая в гостиную, резко распахнулась одновременно с раздавшимся взволнованным криком Чан Мёнсу, который прибежал в спешке, только услышав новости о возвращении сына. 

Увидев Чан Юносна, председатель Чан широко раскрыл глаза и уставился на своего внука, будто пытаясь понять, сон это или реальность.

–Юнсон-а, ты правда прилетел повидать дедулю? [1]

[п/п: обращение с частицей "а/я" используется при очень близком общении, обычно по отношению к детям]

Как я и думал, именно председатель Чан стал виновником всей этой ситуации. Должно быть, он сообщил "радостную" новость по телефону и его гиперактивный внук тут же сел на первый самолёт до Южной Кореи. Явно недовольный тем, что его будущее обсуждают без него же. И он имел на это полное право. 

Удивительно было то, что Чан Мёнсу, похоже, ничего не рассказал своему второму сыну. Тот, конечно, отличался от старшего брата, но не лучше ли было заранее всё обговорить, чем доводить до такого абсурда? Ведь всё равно мы не сможем пожениться по-настоящему. 

Когда председатель Чан спросил, действительно ли его внук прилетел повидать дедушку, Чан Юнсон ворчливо ответил:

–Эй, и что тут творится? С первого взгляда же понятно, что она фальшивка. Дедушка, неужели тебя до сих пор так легко обмануть? 

–Нет-нет, на этот раз она настоящая. Дедуля всё проверил. 

–Да какая здравомыслящая женщина согласится на подобный брак? Ты ведь рассказал ей обо мне? Что я хорош только лицом, а характер хуже некуда? Думаешь, адекватный человек согласился бы на брак, услышав подобное? А если ты и правда настоящая Хан Джиён – то зачем тебе это? Даже если не выйдешь замуж, всё равно получишь свою долю. 

Чан Юнсон быстро разобрался в ситуации, понимая, что всё вокруг обман. Я хотел аплодировать его наблюдательности, но вместо этого продолжал тихо сидеть, стараясь не отсвечивать.

–Я не так много рассказал. Упомянул, что ты у меня красавец. Давай, сначала зайди к дедуле в комнату. Ты и так напугал Джиён. 

Председатель Чан жестом позвал внука к себе. Когда Чан Юнсон резко перевёл на меня хмурый взгляд, я посмотрел на него удивлёнными кроличьими глазами [2]. 

[п/п: широко открыть глаза от удивления чему-то неожиданному]

–Она не испугалась, а просто оказалась застигнутой врасплох. 

–Чан Юнсон!

–Иду я, иду. 

Чан Юнсон неохотно последовал за председателем в комнату. 

Убедившись, что дверь закрылась, Чан Мёнсу жестом попросил меня следовать за ним. Как обычно на его лице отразилась тревога и он попросил своего секретаря посторожить за дверью. Мне было досадно, оттого, что я находился не в том положении, чтобы возразить – ведь, возможно, всё произошло из-за моих неосторожных слов. 

Он посмотрел на меня тем же взглядом, что и Чан Юнсон до этого. С ног до головы – словно пытаясь что-то понять.

–Думаешь, у тебя получится обмануть и Юнсона? 

–Притворяться Джиён не так уж и сложно. Но я уверен, пройдёт совсем немного времени и ваш сын догадается, что я мужчина. 

Даже если у председателя было плохое зрение, даже если работникам виллы по большей части было плевать на то, что здесь творится – Чан Юнсон уже подозревал меня в том, что я фальшивка. А если он счёл меня подозрительным, то, значит, непременно попробует выяснить правду.

–Всё в порядке. Ты, на удивление, выглядишь намного правдоподобнее, чем я думал. Он хоть и грубиян и подозревает тебя, но не настолько безрассуден, чтобы заставить девушку раздеться.

Я вспомнил первую встречу с Чан Юнсоном. Как он грубым жестом взял книгу, закрывающую моё лицо. Мне казалось, что Чан Юнсон намного хуже, чем о нём все думали. 

–В таком случае, я могу сказать, что не собираюсь за него замуж?

–Нет, я сам с ним поговорю. А ты убедись, что ведёшь себя естественно. 

Легко сказать. 

Причина, по которой председатель Чан так легко мне доверился, в том, что в глубине души он надеялся на то, что я – настоящая Хан Джиён. Высокая, казавшаяся непробиваемой, стена недоверия рухнула после нескольких сказанных верных слов. Но я сомневался, что с Чан Юнсоном будет так же легко. 

Выйдя после личной встречи с дедушкой, Чан Юнсон затем ещё долгое время беседовал и с отцом. После их разговора он перестал обвинять меня в том, что я фальшивка. Однако его взгляд, полный подозрения, стал ещё суровее.