Онлайн чтение книги Воссоединение ReUnion
Глава 5.1 - Помолвка (1)

Когда наступила пора августа, демонстрирующего нам всё своё знойное упрямство, мы прогуливались по берегу озера, а после запрыгнули в проезжавший мимо деревенский автобус. Нашим пунктом назначения, конечно же, была деревушка, расположенная у подножия. 

Чан Юнсон, сидевший рядом со мной на двухместном сиденье, рассмеялся, сказав, что никогда ещё не ездил в настолько дребезжащей машине. И это была улыбка, которая, казалось, вызывает странное чувство привязанности, поэтому я перевёл взгляд на окно.

В широко распахнутое окно врывался горячий поток воздуха. Я понимал, что если буду испытывать чувство привязанности к сидящему рядом парню – это ничем хорошим не кончится. Потому что когда спадёт эта жара, мы больше никогда не увидимся.

Позднее мы вышли в деревушке, через дорогу от захудалого магазинчика. Чан Юнсон, который бывал там уже несколько раз, привычным шагом подошёл к морозильной камере. Он просунул внутрь свою длинную руку, достал два мороженых со вкусом шоколада и одну упаковку протянул мне. Это был единственный вкус, который он попробовал, и теперь каждый раз брал только его.

–Не надоело? Я буду это.

Я взял в руки лёд со вкусом груши и спросил:

–Хочешь попробовать?

Но Чан Юнсон лишь покачал головой в ответ.

–Когда мне что-то нравится, то это навсегда.

–Впервые вижу кого-то, кто настолько предан мороженому.

–Это касается не только мороженого.

Бывали времена, когда мне казалось, что у Чан Юнсона слишком серьёзные взгляды на собственную жизнь. Хотя лично для него в этом не было никакой необходимости. 

–У меня не так.

Если так дорожить каждым моментом, то жизнь станет чересчур обременительной и тяжёлой. А я не хотел становиться бременем на его сердце. Это была своего рода моя признательность Чан Юнсону за то, что благодаря его добродушию остался жить на вилле. Потому что Хан Джиён, стоящая перед ним, на самом деле не существовала.

Чан Юнсон взял две упаковки мороженого, расплатился и вышел, так ничего и не сказав.

На скамейке под деревом, где мы сидели раньше, деревенские старики играли в падук [1], поэтому мы сели на небольшую скамейку перед магазинчиком. Хоть и было шумно, зато длинный тент, растянутый перед магазином, давал некоторую тень от палящего солнца.

[п/п: 바둑 – логическая настольная игра с глубоким стратегическим содержанием; проводится двумя игроками с белыми и чёрными фишками на квадратной шашечной доске (яп. “го”)]

Чан Юнсон молча ел мороженое, а затем будто внезапно кое о чём вспомнив, произнёс:

–Хочешь завтра поехать со мной в Сеул?

–Сеул? Зачем?

–Выбрать кольцо. Даже если это будет фальшивое обручальное кольцо, хочу, чтобы оно пришлось тебе по вкусу.

После того как Чан Юнсон заявил, что согласен сотрудничать и провести фальшивую помолвку, Чан Мёнсу стал чаще наведываться на виллу. Казалось, он использовал помолвку как предлог, чтобы добиться большего от председателя. Чан Мёнсу настолько отчаянно пытался угодить своему отцу, что даже сидел вместе с нами за одним столом и разговаривал со мной так, словно обращался к очень симпатичной будущей невестке. Всё же он был необычайно толстокожим человеком [2].

[п/п: быть дерзким и бесстыдным в своих поступках человеком]

По словам Чан Мёнсу, не смотря на то, что в последнее время председатель был в хорошей форме, его здоровье всё равно постепенно ухудшалось. Словно понимая это, председатель Чан стал проявлять нетерпение и неоднократно просил провести церемонию помолвки как можно скорее, чтобы посмотреть на неё. 

И его беспокойство было оправдано. Возможно, он понимал, что даже после его смерти, Чан Мёнсу не примет Хан Джиён в качестве невестки. Поэтому он хотел, чтобы на публичной церемонии помолвки присутствовало как можно больше свидетелей. Если бы на моём месте оказалась настоящая Хан Джиён, она была бы весьма благодарна председателю за это.

Однако несмотря на то, что Чан Юнсон согласился сотрудничать с нами, на самом деле было сложно провести грандиозную церемонию помолвки, как это обычно показывают на телевидении. Я понимал, что у председателя Чана плохое зрение, но никак не мог понять, что не так с глазами Чан Юнсона, который видел во мне только девушку. И была высока вероятность того, что чем больше людей увидят эту церемонию – тем быстрее раскроют мою неубедительную маскировку. Тем более Чан Мёнсу не хотел, чтобы его сыну, у которого складывалось многообещающее будущее, в дальнейшем пришлось публично расторгать помолвку. 

И лукавый Чан Мёнсу нашёл хорошее оправдание. Он сказал, что приёмные родители Хан Джиён из США не могли себе позволить сорваться в Корею, поэтому в угоду обстоятельствам предложил провести церемонию помолвки в узком семейном кругу. Председатель Чан даже не скрывал своего недовольства на этот счёт – он открыто не одобрял предложение Чан Мёнсу, но когда его принялся уговаривать Чан Юнсон, то по итогу неохотно сделал вид, что согласен. Даже если он не доверял своему сыну, казалось, он всецело верил внуку. Поэтому через несколько дней должен был состояться обед с семьёй Чан Юнсона, во время которого я получу кольцо. 

Даже в момент, когда мы обсуждали это с Чан Мёнсу, сидя за столом, я не задумывался о том, что надо самому выбирать кольцо. И даже не сомневался, что мужчина сам обо всём позаботится. Точно так же как он позаботился обо всём для переодевания в женское. 

–И я смогу забрать его себе?

–Уж могу купить и подарить тебе одно. И я уже обсудил это с отцом.

–Тогда воспользуюсь случаем и выберу то, у которого камень размером с мой кулак, – затем добавил: – Сколько стоит золото? 

И закатил глаза, сделав вид, будто высчитываю сумму на калькуляторе. Покупать мне кольцо – довольно благородный поступок с его стороны, но вот ехать в Сеул ради этого в таком виде – просто смешно. Мне хотелось неловко вскинуть руки только от мысли о том, как я протяну свою мужскую ладонь, чтобы выбрать женское кольцо. 

Чан Юнсон, который сидел рядом и слушал меня, нахмурился:

–Ты хочешь продать кольцо?

–А ты хочешь, чтобы я его оставила себе?

–Разумеется…, – при этих словах он посмотрел на меня с озадаченным выражением лица.

–Разве это не странно – оставить его себе? Каким бы фальшивым оно ни было, это кольцо означает символ нашей помолвки.

–Куда страннее пытаться его продать?

От его ответа, сквозящего недовольством, я потерял дар речи и задумался, кто же из нас прав. Хотя, между нами с самого начала сложились странные отношения, так что было трудно определить, что из этого нормально, а что нет. 

Тем временем Чан Юнсон стал ворчать немного обиженным тоном:

–Имени она своего не говорит, заявляет, что продаст кольцо. Что за человек: ни капли искренности. Если не пользуешься своим именем, то подари его щенку – моя собака как раз недавно ощенилась.

Чан Юнсон снова поднял эту тему, видимо, разочарованный тем, что я до сих пор не сказал ему своего настоящего имени. 

–Ты его ещё не назвал? Тогда назови Пунджаги [3]. Ведь его хозяин весьма состоятелен.

[п/п: дословно «хороший урожай, очень плодотворный». Хороший урожай => фермер выручит за это много денег => станет состоятельным]

И что плохого в фальшивом имени? Если бы Чан Юнсон был обычным человеком, который не в состоянии сложить одно с другим, я бы не раз и не два рассказал ему всю правду. Однако поскольку человек передо мной мог узнать обо мне абсолютно всё, зная только лишь одно моё имя, мне ничего не оставалось кроме как нагрубить. Впрочем, я мог и не язвить столь опрометчиво, ведь всё равно прикрывался чужим именем.

–Нет, ну ты правда собираешься продать кольцо? – снова спросил Чан Юнсон, даже не обращая внимания на подобную грубость. Тон его голоса смягчился, будто парень пытался примириться.

Вместо ответа я откусил мороженое и задумался. Что ж, если я получу дорогое кольцо, то не уверен, что смогу сохранить его, если в будущем столкнусь с финансовыми трудностями. Чан Юнсон всё ещё смотрел на меня, ожидая ответа. Из-за его добродушного характера временами я чувствовал нарастающее раздражение, но учитывая характер наших отношений – я поступал правильно, осторожничая с ним. И всё же мне не хотелось и дальше продолжать разговор на тему моего фальшивого имени.

В итоге я вскочил со своего места. Чан Юнсон вопросительно посмотрел на меня.

–Подожди-ка.

Я оставил парня сидеть на скамейке, а сам подошёл и присел у торгового автомата на углу магазинчика. Отыскав в кармане несколько монет, я положил их в приёмник автомата, повернул рычаг – и оттуда выкатилась маленькая круглая капсула. Всё это время Чан Юнсон наблюдал за мной с широко открытыми глазами. 

Внутри капсулы находилось игрушечное кольцо, похожее на то, с которым мог играть ребёнок. Это было изделие с тремя пластиковыми камушками, расположенными в ряд – не такой уж детский дизайн, как, допустим, у кольца с цветочками или иероглифами – но всё же на вид оно казалось хрупким, словно вот-вот сломается, стоит его надеть. 

В детстве я несколько раз видел, как Джиён доставала нечто подобное из автомата перед магазином канцтоваров. Такие кольца обычно можно было подогнать под собственный размер, поэтому я без особого труда примерил украшение. Затем осторожно, чтобы не сломать, снял его и протянул Чан Юнсону, который растерянно смотрел то на меня, то на само кольцо.

–Раз помолвка фиктивная, значит, и кольцо может быть ненастоящим? В любом случае у дедушки плохое зрение, а твоим родственникам, должно быть, плевать на подобное. И такое кольцо у меня не получится продать. 

Да и я мог оставить его себе, воспринимая всё как шутку. Помолвка "понарошку" и игрушечные обручальные кольца. Тогда не возникало необходимости придавать этому какого-то особого значения. А ещё подобное не могло быть долговечными, потому что быстро ломается. 

Чан Юнсон посмотрел на кольцо на моей ладони и принял его с растерянным выражением лица. Только после того, как я увидел, что парень благополучно убрал украшение в карман – снова сел на скамейку.

–Говоришь, Пунджаги? 

Чан Юнсон поднял другую тему, решив пока оставить разговоры о кольце. 

–Урожай?

–Ты предложила назвать щенка Пунджаги.

–Так твоя собака действительно ощенилась?

Я думал, что он использовал историю с собакой как предлог узнать моё настоящее имя, но Чан Юнсон кивнул в подтверждение своих слов:

–Ага, он очень милый.

Он достал свой мобильный, открыл нужную фотографию и протянул мне. Щенок золотистого ретривера с кротким и немного досадливым выражением мордочки приблизил нос к камере. Я кивнул, соглашаясь с тем, что щенок и правда милый, а Чан Юнсон осторожно продолжил:

–Хочешь взять его к себе?

–Разве это не крупная порода собак? В нашем доме и людям тесно.

–У тебя маленький дом? Сколько вас в семье?

–Мама и…

Неосознанно я чуть не проболтался о своей семье. Я понятия не имел, сможет ли Чан Юнсон узнать о моей настоящей личности, если я расскажу о своей семье – но на всякий случай следовало не распространяться об этом. Ведь неизвестно, смогут ли те крупицы информации, которые я случайно разболтал, выдать меня. 

Когда я, начавший говорить, резко замолчал, Чан Юнсон с сожалением улыбнулся:

–С тобой действительно не так-то просто.