Онлайн чтение книги Выбор и безальтернативность Choice and no alternative
1 - 1.1

6 апреля 2017 г.

«Что говорят обо мне люди?» — все мы привыкли задаваться этим вопросом. Ни личных желаний, ни мечтаний, ни мнения, ни даже жизни — всё лишь является прототипом ожиданий других людей. В этом чёртовом аду сильнейшие пихают законы и устанавливают правила, а слабейшие им следуют. Мелочные, гнилые и лицемерные существа — это люди.

В мире, к которому я принадлежу, вся жизнь крутиться вокруг первых лиц, в то время как другие являются лишь украшением для этой самой жизни. И если бы мне присваивали лицо, то я, без сомнений, был третьесортным персонажем. Это не потому, что жизнь обделила меня или вроде того, а потому, что я сам не вижу себя в ней.

— Ладно, сойдёт… — пробормотал я, небрежно поправляя свой красный галстук перед зеркалом.

Кому какая разница, как я выгляжу?

По ту сторону отражения на меня смотрел парень с ужасными, тёмными мешками под глазами и немым, неприятным выражением лица.

Меня ждёт очередной «счастливый» день, — с этими мыслями я достал из кармашка пиджака синюю ленту и оставил ту на столе.

Я никогда не был выдающимся человеком, не старался добиться окружающего расположения и не мог сильно привязываться к чему-либо. Не было ничего, что бы могло заинтересовать других во мне. Я даже не главный герой, а тот, кто остаётся на поддавках.

Краткосрочный, невзрачный, незапоминающийся — такими бы словами меня могли охарактеризовать окружающие. Мне не было больно понимать подобное, мне не было больно слышать сплетни и небылицы в свой адрес, мне не было больно осознавать свою никчемность. Я человек — ни рыба и ни мясо, ни овощ и ни фрукт. Бездушная, безэмоциональная, безучастная марионетка.

Не думаю, что когда-то избегал детсадовцев, одноклассников или даже людей в целом. Скорее напротив — они сторонились меня. Я знаю, дело не во внешности, походке, росте, силе или в чем-то похожем. Причина в моём отношении. Смешно, но надо мной даже старались не издеваться, а предпочитали игнорировать сам факт моего существования.

Полагаю, было бы странно завидовать тем, над кем издеваются. Но в данном случае их отношение было даже хуже, чем, если бы они банально измывались надо мной. Складывалось ощущение, что я — просто тень или призрак, не имеющий материальной формы. Любого другого человека такого рода изоляция свела бы с ума, однако не похоже, что меня это коснулось. Если, конечно, я не был чем-то болен до этого, хах... 

— Ну-ка, посмотри в камеру, Юи, — радостно объявил мужской голос. — И убери, наконец, этого медведя: ты уже давно не маленький ребёнок!

— Ни в коем случае! — заканючила сестра.

Он опять это делает?

Идя по коридору на первом этаже, я боковым зрением посмотрел в гостиную: там «отец», как и ежегодно, фотографировал сестру на камеру в честь очередной церемониальной даты.

Это не дискриминация, нет. Это обыкновенная система индивидуальных ценностей и постановки приоритетов.

Семья не сильно отличалась от детского сада или школы. Вся забота и любовь сосредоточилась на моей сестре — Юи. Имя, присвоенное мне с рождения — Юто. Фамилия, переданная нам с Юи по родословной — Такеши.

Невзирая на всех людей, которых я встретил за свою жизнь, самого высокого мнения обо мне была только сестра. И хоть я не заслуживал её внимания, было понятно, что её чувства — обыкновенная жалость и родственная симпатия. Я не являлся тем, кто отдавал близким самое сокровенное и не был тем, кто блистал ответственностью, влезая в каждую проблему.

По иронии я прост, как дерево. Росту, не бросаюсь в глаза, не знаменит восхитительными телодвижениями и не обретал значимости, пока не появлялась такая необходимость. Действительно, словно дерево. Интересно, я вообще принесу плоды?

Именно поэтому я думаю, что вообще не живу. Из того чему учат в школе, показывают по телевизору или пишут на сетевых форумах — пользы обществу от меня, как я сам предположил, ноль. Это не заниженная самооценка, а вывод, основанный на фактах. Против них идти бесполезно. Мне никогда не казалось, что я способный в учёбе или спорте, однако я хотел в это верить.

Неоднократно сравнивая себя с другими, мои способности всегда были средние. Но люди запоминают чаще лишь первое и последнее место, так что нет ничего неправильного в том, что меня не могли запомнить — я был посредственен во всех сферах и направлениях. Со своим немотивированным отношением к стремлению, а также равнодушным отношением к дружбе, любви и жизни — вполне нормально, что все относились ко мне аналогичным образом. Это просто замкнутый круг равнодушия.

Хоть был ленив и не любил ответственность, я ощущал некую нужду в каком-либо хобби или занятии. Кто бы мог подумать, что деревьям необходим досуг? Естественно, я кратко пробовал спорт, кулинарию, фотографирование, шахматы, чтение книг и компьютерные игры, а также многое другое. Однако решил остановиться на чтении книг.

Не обладая особым энтузиазмом к спорту, напарника для игры в шахматы или компьютер, а также, не желая совершенствоваться в кулинарии или фотографировании, — мне ничего не оставалось, кроме как выбрать наиболее лучший вариант. Поскольку у меня так много свободного времени, было бы странно его не использовать. Находясь в постоянном единении с самим собой, у меня не возникало чувства существования, но через чтение книг я ощущал хотя бы малейшую полезность.

Вместо туфель надену красные кеды: они больше подходят к галстуку, — я поправил петельки и отправился в школу.

Однажды я открыл нечто интересное. Это произошло в шестом классе младшей школы. В один из выходных дней, я спустился в гостиную нашего дома и заметил, как моя мама смотрела телевизор, по которому шёл какой-то «мыльный» фильм. Не смотря на то, что я и раньше обращал внимание на эту процедуру, вывод, к которому я пришел, являлся любопытным.

И мать, и отец, и сестра часто выражают мысли вслух при просмотре фильмов, но мама в тот день повторяла: «Вот же ублюдок!», как будто это являлось чем-то само собой разумеющимся. Тогда-то я впервые и задумался: «А кого же они действительно ненавидят: героя или же актёра, играющего эту роль?» При этом в зависимости от поведения героя в фильме, либо же раскрытия его, как персонажа — отношение к нему разилось. Я предположил, что в зависимости от того, как себя преподносит человек — симпатия к нему либо нарастает, либо ухудшается.

Вследствие этого я решил провести эксперимент, дабы узнать, способен ли такой человек, как я, обрести интерес окружающих. Это был мой первый раз подражания кому-либо. Я избрал для эксперимента самую популярную личность в нашем классе и, понаблюдав за этим человеком неделю, отважился на первую попытку.

Съездив в другую префектуру и выложившись на полную, честно говоря, я ожидал меньшего результата. Поддерживая поддельную улыбку, смех, сильную ауру и проявляя интерес к другим людям, я смог получить схожий образ с моим одноклассником, а также завести «счастливые» знакомства и приобрести новый опыт.

Однако был один неприятный нюанс, на который я никоим образом не был способен повлиять. Даже если у людей, с которыми я познакомился, сложилось приятное впечатление обо мне, было и то, что не давало им покоя — это мои безжизненные глаза.

В купе с глазами моя улыбка выглядела, как «фасад» и по сути своей являлась механической, что заставляло подсознание настораживаться. Люди опасаются и избегают тех, в чьих глазах не получается разглядеть себя. Поэтому они не теряли бдительности, проводя со мной свободное время. Какая досада…

— Так это и есть моя школа, хах?.. — взгляд встретил здание учреждения, где мне свезёт проучиться три года. После ворот, ведущих на внутренний двор, начинается широкая аллея с сакурами по бокам.

Как бы шикарно ни выглядела школа внешне, то, что твориться внутри неё, порой сравнимо с адом, по себе знаю.

К началу первого класса средней школы я разорвал все связи со своими новыми знакомыми, предварительно сменив номер и почту телефона. Более, они не могли со мной связаться.

Удовлетворённый опытами, я пришёл к выводу, что даже я могу быть на что-то способен. Но так как во всём этом не было необходимости, я больше не пытался выходить на сцену и играть какую-либо роль — показывать себя тем, кем не являюсь. Моя жизнь не казалась мне обременительной, чтобы добиваться изменений, нет, — она лишь казалась достаточно привычной, дабы я оставался собой.

— Падение лепестков сакуры… Что это, если не начало? — пробормотал я себе под нос, когда одна из розовых, весенних, тёплых снежинок оказалась на моей руке.

Притворство — лицемерное поведение с целью ввести в заблуждение. Говорят: слово «ирония» в переводе с греческого языка означает — притворство. И если уж под таким углом смотреть на вещи, то жизнь притворщика напоминает собой «комедию» висельника, не находите?

Нет же, я, правда, не пробовал притворяться вновь… Даю слово афериста!