Онлайн чтение книги Король-самоубийца The Suicide King / The Fallocaust Series
Глава 19 Джейд

- Джейд?

Этот голос - он здесь? Неужели он пробил толстую прозрачную стену, разделившую нас? Неужели он настолько всесильный, что даже мой слабеющий мозг не смог помешать ему спасти меня?

Наверное, для него нет ничего невозможного, потому что я действительно слышу его... До этого момента я бестелесным фантомом дрейфовал в чем-то, что не имело ни цвета, ни текстуры, ни формы. Если это не чистилище, а конечное место, куда человек попадает после смерти, то все сказки про загробную жизнь - чушь собачья, есть только бесформенный ад.

Мне казалось, что я провел так целую жизнь, хотя на самом деле, измерять время здесь любыми значениями бессмысленно. Откуда мне знать, сколько времени прошло, если вокруг меня нет ничего, за что можно зацепиться и определить его течение? Даже внутренний монолог моих мыслей не напоминал мне, что я все еще органическое, живое, дышащее существо. Там, где я находился, не было ничего, и, потянувшись за его голосом, я испытывал ужас от перспективы вернуться в эту пустоту небытия.

Но чувство ужаса принесло облегчение, потому что означало, что я снова могу испытывать эмоции. 

Я больше не бестелесный призрак, этот голос опаловыми лентами дотянулся до меня, нежно обвил и поднимал все выше и выше, пока мое тело не вынырнуло на поверхность и я не сделал первый глоток воздуха.

Я почувствовал прикосновение к подбородку. Глаза прояснились, но я не мог их контролировать. Они вращались в глазницах и осматривали ярко освещенную комнату, впитывая формы, звуки и запахи. Окружающие меня физические предметы казались чужими и вызывали тревогу. Привычный мне с самого рождения мир казался незнакомым. Бессмысленно плавая по равнинам небытия, я забыл где находился раньше.

- Успокойся. Не суетись, ты сам себя загоняешь в панику и задыхаешься, - сказал он. 

Я видел его краем глаза, и, поскольку он привлек к этому внимание, я понял, что действительно задыхаюсь. Мозг приказывал мне дышать быстрее, будто ждал, что рука схватит меня за ногу и потащит обратно в темноту, поэтому надо наполнить легкие как можно большим количеством воздуха.

Но его голос успокаивал эти отчаянные порывы, как теплое одеяло, укутывающее холодное и дрожащее тело. Когда я осознал, что его холодная рука касается моей обнаженной груди, тугие путы, стягивающие мое тело, начали ослабевать.

Я услышал, как он резко втянул воздух. 

- Ты знаешь, кто я? Можешь говорить? - он произнес это умоляющим тоном, незнакомым нам обоим.

Я наполнил и расправил свои скукоженные легкие последним глубоким вдохом, и мозг решил, что насыщения достаточно, и дальше можно дышать нормально. Но глаза продолжали жить своей жизнью. Я переводил взгляд с одного объекта на другой, пытаясь узнать и назвать для себя каждый из них, но прежде чем мой разум успевал принять его существование в моей новой реальности, я уже смотрел на следующий предмет. Я слышал, что он говорит со мной, и хотел посмотреть на него, но мое бешеное сознание творило, что хотело, а парализованное тело не позволяло дать ему понять, что я его слышу. Его голос, словно ветром, уносило из моего сознания, и я ничего не мог с этим поделать. Мысли разлетелись на мелкие кусочки, и мне потребовались все мои силы, чтобы просто нормально дышать и не паниковать от шока, что я выбрался из ужасающего бесконечного лимба.

Рука погладила меня по щеке. Мне уже казалось, что я снова погружаюсь, но я пытался, очень пытался держать голову над пустотой. Его прикосновение помогало. Жаль, что я не могу сказать ему об этом.

- Maritus?

- М-maritus? Ну же... скажи что-нибудь. Джейд? Это… Илиш. 

Илиш... да. Я знаю его, но знаю как чувство. Я знаю его как столп могущества. Как воплощение любви, столь сильной, что она может охватить все пространства и миры. Я знаю его как... как моего мужа.

Муж.

В этот момент я так сильно заскучал по нему, что сердце буквально физически заболело, и когда я услышал сдавленность в его голосе, нотки отчаяния, эти эмоции, которые мой холодный как лед хозяин никогда не испытывал, никогда не позволял себе испытывать, моя душа разорвалась. Он протянул руку сквозь миры, схватил меня и вернул в реальность, где ему суждено провести вечность, а у меня не хватает сил сказать ему, как сильно я его люблю. Как сильно я по нему скучал.

Я собрал последние силы и протиснулся сквозь тьму, постоянно тянувшую меня обратно на дно, и мне удалось заставить свои глаза не блуждать по сторонам. С усилием прищурившись, я посмотрел на него.

Мой муж.

Он выглядел немного иначе, но я узнал его, я ощущал его каждой клеточкой тела, каждым нейроном мозга. Теперь его волосы подстрижены короче, всего на несколько сантиметров ниже ушей, но челка по-прежнему лезет в глаза. Он выглядит усталым, но все еще остается человеком с утонченным достоинством и грацией, присущими только ему. Даже сидя рядом со мной в этой комнате, он излучает элегантность и спокойствие. Неужели он смог вырвать меня из этой тьмы, потому что действительно является богом?

Шершавая ладонь скользнула в мою, а я помню ее мягкой. Я знаю, почему она огрубела. Я знаю, что мы где-то были, но бесцветная дымка застилает зрение, как прилив, омывающий скалу, медленно нарастая, поглощая…

- Если ты узнаешь меня... сожми мою руку. 

Я посмотрел на него, и фиолетовые глаза затянули меня своей глубиной. Мы смотрели друг на друга, и благодаря силе его любящего, но обеспокоенного взгляда, я сжал его руку.

- ‘В мастерской нашлось несколько старых коробок, из которых они разожгли на полу костер. Он отыскал кое-какие инструменты, и вывалил вещи из тележки, и принялся за ремонт колесика’, - его голос мягко шелестел под треск электрического камина. Эта сцена мне знакома, но я забыл, где видел ее раньше. Мой разум слабым голосочком подсказал, что я застрял в петле времени, что моя жизнь будет просто бесконечным прокручиваем этих сцен заново, и единственной подсказкой останется мимолетное чувство дежавю. - ‘Выкрутил болт и высверлил дрелью старую втулку, а на ее место вставил кусочек трубы нужной длины. Вкрутил болт и покатал тележку по полу. Едет неплохо. Мальчик следил за ним не сводя глаз’, - он перевернул страницу книги с потрепанными от многократного прочтения уголками. Он читал мне эту книгу каждый вечер, но ни разу не дочитал до конца. Доходил до момента, когда оставалась пара страниц, и останавливался.

Так произошло и вчера вечером.

Маленький мальчик был со своим больным папой.

- ‘Но кто же ему поможет, если он заблудился? Кто спасет маленького мальчика?’ - читал он. - ‘Доброта. Так было, и так будет’, - затем книга закрылась, серебристая закладка скользнула между страниц, и он отложил книгу.

На следующую ночь…

- ‘Всякий раз, просыпаясь в лесу холодной темной ночью, он первым делом тянулся к спящему у него под боком ребенку - проверить, дышит ли…’

Все началось с начала. Я хотел спросить его, почему. Я хотел спросить, чем все закончилось и почему он не дочитал последние страницы, но нити пустоты постепенно опутывали меня, и теперь мне требовались все крупицы ускользающего сознания, чтобы хотя бы дышать и помнить, где я, кто я и что со мной происходит.

Весь мой мир состоял из его голоса и заботливых прикосновений. Я жил ради того, чтобы он находился рядом со мной, и когда он был со мной, я оживал. Я лучше дышал, мои мысли собирались в кучку, и иногда, пусть даже ненадолго,… я испытывал эмоции.

Но недолго.

Небытие без времени и ощущений, бездна, разверзающаяся из-за снижения активности мозга, неумолимо поглощала меня. Вот почему, когда я все-таки испытывал эмоции, это были невообразимый ужас и паника, нечеловеческое отчаяние, вынуждавшие умолять Илиша не позволять этому овладеть мной снова. Именно этот ужас помогал мне бороться изо всех сил, чтобы предотвратить его неизбежное проникновение в мой мозг.

Если бы люди знали, как это ужасно - быть мертвым, ничего не чувствовать, ничего не видеть, быть запертым в бесконечном пространстве, но при этом вселенная давит на последние крупицы твоего сознания… они бы не остановились ни перед чем, чтобы обрести бессмертие.

Его голос скользил по словам в книге, подобно орлу, парящему в теплом воздухе, его интонации лишь слегка смягчались, когда он читал от имени мальчика, и обретали твердость и уверенность, когда он читал за мужчину. Я впитывал в себя часы его ежевечернего чтения - краткую передышку между битвами, которые я вел, чтобы оставаться живым.

Сегодня мне было особенно нехорошо, поэтому, когда он закрыл книгу, я уставился на него, пытаясь дать понять, что я нуждаюсь еще в нескольких часах его чтения. Но он не понял, потому что мой взгляд и так никогда не отрывался от него. И если бы он не усадил меня в глубокое кресло лицом к телевизору или если бы я мог повернуть голову в сторону дивана, я бы все равно не отвел глаз от его лица.

Мне хотелось сказать ему... что мои силы бороться на исходе. Что мне нужна его помощь, потому что… я устал, и с каждым утром мне все труднее вспоминать, кто он такой. Моменты просветления становятся все более редкими, но он этого не знает. Все, что он видит, - это мой взгляд, а он не гаснет, хотя временами я смотрю в пустоту почти без сознания.

‘Илиш… Мне кажется, я скоро умру. Пожалуйста, не дай мне умереть. Я боюсь смерти, там ты меня не найдешь.’

Он укрыл меня одеялом и поцеловал в лоб, после чего свет погас. Искр синапсов в моем мозгу сейчас хватало на эмоции, пусть и неприятные. Это было отчаяние, тоскливая мольба, так сильно бившаяся во мне, что я готов был закричать от бессилия. ‘Илиш, Илиш, я умираю. Помоги мне, пожалуйста.’

Через некоторое время лампа на столике между креслом и диваном зажглась. Илиш сидел на диване, выражение печали на его лице разрывало мне сердце.

Его глаза изучали меня, и я гадал, найдет ли он то, что ищет. А он точно что-то искал, потому что он словно впитывал в себя каждую черточку моего лица. Он что, запечатлел меня в своей памяти, чтобы помнить после моей смерти?

Затем он встал, подошел ко мне и опустился на колени рядом с моим креслом.

- Думаю… я поговорю с Силасом завтра, - произнес он тоном таким же печальным, как и его лицо, но я также услышал и другие нотки, это было поражение.

Да. Мне разрывала сердце не его печаль… Мой хозяин выглядел побежденным.

Илиш положил руку мне на лоб и зачесал челку назад, а потом кивнул сам себе. 

- Что бы он ни потребовал, я соглашусь. Думаю, пришло время расставить приоритеты, - он наклонился, и я почувствовал, как его губы прижались к моему лбу. Я не мог отреагировать ни движением ни звуком, но его слов хватило, чтобы я мысленно оттолкнулся от медленно поглощающей меня бездны. 

- Если нам повезет, он не станет медлить, и я верну тебя через несколько дней. Тогда мы сможем заняться более важными делами, например, собрать осколки моих планов. Ты тормозишь меня, кикаро, и я устал быть твоим сенгилом, - он с улыбкой потрепал меня и встал. Я подождал, пока он выключит свет, и закрыл глаза.

И почувствовал то, что уже и не надеялся когда-нибудь чувствовать.

Счастье.

А потом в моем мозгу что-то пошло не так. 

Первым пришло ощущение, что мою голову пронзает электрическим током, но в то же время она нагревается. Словно мой мозг, не сознание, а именно физический органический мозг, плотно обернули толстым одеялом и стянули так туго, что я думал, стенки черепа должны провалиться внутрь. Затем резкий и мощный разряд электричества пронзил это одеяло и наэлектризовал каждую его ниточку.

Тело застыло. Меня разрывало от невыносимой боли, но я не мог кричать. Электрический ток яростно терзал мозг и заполнял остатки моего сознания ослепительным светом. Вся поверхность мозга засветилась, и почти живое электричество, яркое и мощное, проникало глубоко в серое вещество, в каждую извилину, вырывая ее из лап тьмы, вдыхало жизнь там, где медицина оказалась бессильна. Словно миллиард переключателей включался один за другим с ослепительной скоростью, и я почувствовал, как мой мозг возвращается к жизни.

Затем, так же стремительно, как появился… свет погас. Я резко вдохнул, и мое тело дернулось и забилось в судорогах: включенные выключатели в перемешку с бездействующими совершенно выбили меня из колеи. Я открыл глаза и увидел темноту вокруг меня, но не мог перестать дергаться. Тело не слушалось. Я чувствовал себя пучком оборванных проводов под напряжением, одни из которых соединились несовместимыми контактами, а другие просто болтались и искрились. Мне стало даже хуже, чем раньше, потому что теперь я прочувствовал, насколько сильно пострадал. Словно муха с оторванным крылом, которая наяривает кругами, не в силах ни взлететь, ни удержаться на земле, просто бешено кружится, слишком поломанная, чтобы делать что-то еще.

Я поджал губы и закрыл глаза, но осознав, что теперь могу шевелить губами, открыл рот и со стоном произнес единственное слово, что жаждал произнести уже несколько месяцев. Имя, которое я иногда вспоминал, иногда забывал, но всегда, всегда ощущал его присутствие и его нежные прикосновения.

- И-Илиш?

Но он не пришел. Он покинул меня, будто погнавшись за ослепительным горячим светом, исчезнувшим так же быстро, как появился. Однако его уход не был бесшумным: я услышал низкий протяжный вой сирены. Сигнал тревоги, но что нас тревожило?

У меня закружилась голова, и тут же затошнило. Я откинул голову на спинку кресла и закрыл глаза, застонав. Поганые ощущения нахлынули на меня, будто компенсируя то время, когда я ничего не чувствовал, я еле успел склониться над подлокотником, как меня вырвало белой жижей и желчью. 

Кислота ободрала и обожгла горло. Я вытер рот слабой рукой, но она тут же шлепнулась на колени. Я был слишком обессилен, чтобы поднять ее снова.

Меня окутала туманная дымка, и поплохело. Я съежился в позе эмбриона и застонал, комната кружилась вокруг меня, переворачивалась с ног на голову и наклонялась, провозя меня на аттракционе, на который я не покупал билет. Еще и эта сирена... голова раскалывалась от ее непрерывного трезвона, каждый сигнал как удар молотка пытался расколоть мой череп надвое.

Я чувствовал, что снова уплываю из этой реальности, но не в пустоту, похожую на смерть. Все погружалось в черный туман, как будто дым, оставшийся от белого огня в моем мозгу, накапливался в черепе и заглушал все обретенные чувства. 

Жаль, что никто не догадался включить свет. Почему все такое черное? Обычно горел свет, хотя бы в электрическом камине или лампочка над духовкой, но ни единого огонька не прорезало тьму. Я огляделся, чувствуя, как по моим щекам растекается рвота, и увидел, что его ноутбук и лампочки на роутере… тоже выключены.

Электричество отключилось. Вот почему сработала сигнализация. Но почему? Что произошло?

Вопросы перегрузили мозг, но ответы не всплывали на поверхность слишком искаженного сознания. Даже если они были прямо перед глазами, я не мог их увидеть - мне пришлось закрыть глаза и замереть, чтобы меня снова не вырвало.

Затем свет обжег закрытые веки. Я резко открыл глаза, и мое сердце бешено заколотилось при виде тени с фонариком в руке. Первой мыслью промелькнуло, что это Илиш, но у него нет причин носить с собой фонарик. Может, Лука?

Луч света скользнул на пол, и я узнал человека с фонариком, правда решил, что теперь у меня глюки. Он никак не мог оказаться передо мной. Он был последним человеком, которого я ожидал увидеть здесь снова.

- Джейд? - надрывно произнес мое имя мой бывший парень. Он подбежал и опустился на колени рядом со мной. По его лицу текли слезы, когда он погладил меня по щеке. - Джейд, малыш?

Керрес тяжело дышал, и в свете фонарика у него на лбу блестели капли пота. Он выглядел измотанным, и не только потому, что пробежал более двадцати лестничных пролетов, изнуренность отпечаталась на его осунувшемся, некогда красивом, лице, окрасив лавандовым оттенком веки и подчеркивая скулы, придавая ему изможденный, болезненный вид. Керреса потрепало, но он смотрел на меня так, словно я пообещал ему вторую жизнь, возрождение. Его глаза переполняло столько любви и облегчения - почему он выглядит таким довольным?

- Надо увести тебя отсюда, - сказал Керрес. Он погладил меня по щеке и поцеловал в нос. Я нахмурился и посмотрел мимо него в темноту, гадая, когда же придет Илиш и прогонит его. Ему запретили сюда приходить, и все же мой разум предостерегал меня от того, чтобы послать его подальше. Мой язык, как и тело, отяжелел, и я не знал, как много смогу сказать. Я даже не был на сто процентов уверен, что это происходит на самом деле. Мир вокруг меня как-то странно искажался, будто мозг, как снежный шар взяли и сильно потрясли. Опаливший мое сознание огонь сотворил чудо, но у меня было неприятное ощущение, что его прервали. И теперь, как будто ноутбук отключили от сети во время обновления, мне кажется, мой мозг заблокирован.

Керрес оглянулся через плечо и снова посмотрел на меня. 

- Одна из химер… Джек хочет убить тебя. Я отключил электричество в небоскребе, чтобы он застрял в лифте, но мы должны убираться, пока он не выбрался, - ничего себе поворот. Керрес схватил меня за руку и начал поднимать с кресла. Я не сопротивлялся и решил проверить, смогу ли я встать на ноги. 

Как только босые ноги коснулись пола, они задрожали и начали подгибаться. Керрес обнял меня за спину и поддержал.

- Илиш? - всхлипнул я и огляделся, ноги подкосились, и я упал на колени. Снова накатило непреодолимое головокружение, и я почувствовал, что теряю сознание, но Керрес продолжал трясти меня, умоляя встать.

Меня вырвало, я не понимал, что происходит. Мир снова завертелся, как будто я оседлал волчок, и дальнейшие события смешались в один хаотично мотавшийся видео-ролик. 

Послышались шарканье и скрежет, открылась дверь на лестничную площадку небоскреба. Сознание накатывало слабыми волнами, позволяя лишь на мгновение зафиксировать то, что попадало в поле зрения, потом все пропадало, время проматывалось вперед, и я обнаруживал себя в новых обстоятельствах.

Сначала я спускался по лестнице, голос Керреса ободряюще звучал у меня в ушах, но в то же время звенел от страха. Он шепотом подсказывал мне, когда делать шаг, фонарик освещал лестничный пролет и отбрасывал длинные тени от перил на серый потолок. Но это был уже не единственный наш источник света, теперь появились красные лампочки аварийного освещения.

Послышались гневные крики. Нет, «гнев» - неподходящее слово, это звучало откровенно истерично и безумно. Крики разносились эхом, наполняя лестничную клетку своим тревожным шумом. Этот человек выкрикивал угрозы, проклятия и обещания бессмертным братьям и мертвому миру, по которому мы все ходим.

Я посмотрел на красную лампочку над нами и прищурился, но даже простое действие поднятия глаз наверх лишило меня равновесия, я начал заваливаться назад. Керрес схватил меня и дернул на себя, но тем самым только раскачал. Я вскрикнул, когда меня дернуло вперед, и услышал, как крикнул Керрес и выпустил мою руку, когда я полетел с лестницы.

Ноги оторвались от земли, и я перевернулся в воздухе. Я увидел лицо Керреса, искаженное неподдельным ужасом, и его руку, сжимающую мое предплечье. Словно в замедленной съемке я наблюдал, как он отдаляется от меня все дальше, и как его побелевшие от сжатия моего предплечья ногти оставляют за собой розовые полосы с лохмотья микожи.

Керрес все уменьшался, и всего на долю секунды я растерялся, не понимая, почему... Последовал сильный удар, встряхнувший мозг и парализовавший тело шоком и невероятной болью.

Боль вспыхнула и разошлась по всему телу. Моя спина пульсировала, в руке словно вывернули обе кости предплечья, а голова, моя голова... по ней безжалостно били молотками. Невыносимая боль, я попытался закричать, но легкие отказались использовать воздух для чего-то другого, кроме как пытаться сохранить мне жизнь. Поэтому я задыхался, пытаясь не дать своему взболтанному мозгу снова подвести меня.

Но ничего не вышло - я услышал крик Керреса, когда меня настиг приступ.

Над нами раздался взрыв, и земля затряслась под моим телом. А потом только бесцветная пустота.

С криком отчаяния Керрес бросился к телу Джейда. Мир вокруг него рушился, другого объяснения происходящему он не находил. Весь небоскреб сотрясался, а его чип Гейгера взбесился. В приюте Перспектива им рассказали о Фоллокосте, и он догадался, что именно его сейчас и переживает.

Затем грохот прекратился. Потрясенный тем, что все еще жив, Керрес оглядел залитый красным светом лестничный пролет, и схватил фонарик, который освещал пол и угол лестницы с резиновым покрытием слева от него. Луч света осветил железную дверь к квартирам на этом этаже.

Двенадцатый этаж. Они уже преодолели приличное расстояние… он может справиться с остальным за двоих, или нет?

Керрес выругался сквозь стиснутые от страха зубы и отшвырнул фонарик. Потом встал и посмотрел на Джейда.

Он честно попытался подавить панику при виде своего парня. Джейд дергался, открывая рот, как рыба, которую только что вытащили из воды и оглушили. Изо рта текла кровь, покрывала зубы и скапливалась в щелях, а грудь непрерывно вздрагивала, как будто его сотрясал припадок. Жутко было смотреть на это, но у Керреса не было времени приводить своего парня в чувство. Над ними что-то взорвалось, и он должен вытащить Джейда отсюда.

Керрес подхватил Джейда на руки и начал осторожно спускаться по лестнице, стараясь торопиться, но и не уронить его. Джейд был легким, но все равно было тяжело и приходилось все время поправлять его. Он пытался преодолеть усталость, но спускаться по казавшимся бесконечными лестничным пролетам было трудно. К восьмому этажу он окончательно запыхался и был вынужден опустить Джейда на пол и передохнуть.

Но тут же Керреса охватила новая волна ужаса. Он почувствовал запах гари и удушливую токсичную вонь, от которой сразу же затрещала голова. Взглянув на Джейда, он снял с себя рубашку и аккуратно обернул ему рот, чтобы отфильтровать вредные химикаты. От едкого запаха у него самого перехватило дыхание, Керрес прокашлялся в ладонь и снова поднял Джейда.

Затем он увидел, как дым начал стелиться по лестнице, словно призрак, медленно подкрадывающийся к своей жертве. Он скатывался с каждой ступеньки и окутывал ее плотным черным покровом, всего несколько метров отделяли их от угольно-черного стелющегося ковра. Сердце Керреса оборвалось. Он повернулся и сделал шаг по лестнице с восьмого этажа, но когда его ноги подкосились от усталости, он разочаровано и отчаянно взревел и упал на колени. Парню едва удалось удержать Джейда на руках, что уж говорить о том, чтобы пройти еще восемь пролетов.

Мысли Керреса метались, но паника твердила только о том, чтобы сделать все возможное, чтобы вытащить Джейда и себя из горящего небоскреба. Только один выход пришел ему в голову и наполнил сердце болью, но ничего другого не оставалось.

Керрес вцепился в Джейда, заливая его слезами и соплями не только от собственной агонии, но и от ядовитого черного дыма, который поглощал их обоих.

- Илиш! - закричал Керрес. Он крепко зажмурился и поцеловал Джейда в лоб, испустил горестный вопль и начал медленно спускаться по лестнице, каждый шаг сотрясал парня в его объятиях и грозил сбросить его с лестницы. - ИЛИШ! ПОМОГИ! - закричал он изо всех сил. Он знал о последствиях. Илиш как минимум снова вырвет Джейда из его рук, но он не мог допустить, чтобы тот умер на этой лестнице.

Черная стена дыма окружала его со всех сторон и заглушала красное освещение. Керрес закашлялся, разбрызгивая слюни и слезы, глаза щипало так сильно, что он едва мог их открыть. Над головой верещал сигнал тревоги, а в нем сходил с ума чип Гейгера.

'У меня ничего не получится…' - подумал Керрес, и даже его внутренний голос был полон отчаяния. 

Снизу послышались напуганные голоса и топот ног, бегущих вниз по лестнице. Керрес позвал их, но они либо проигнорировали его мольбы, либо не услышали. 

Наконец, Керрес почти спустился до седьмого этажа. В голове все поплыло, и он полетел с последних ступенек вперед, врезался в стену вместе с Джейдом и рухнул на колени. Задыхаясь и кашляя, переживая сильнейшую пульсирую боль в голове, он в отчаянии огляделся в поисках кого-нибудь, кто мог бы ему помочь.

Но все голоса раздавались далеко внизу. Здесь же и над ними никого не было. Керрес снова закричал:

- Илиш? Помоги... ему!

Чернота заволокла все вокруг, даже прикрытое его рубашкой лицо Джейда полностью окутало черной дымкой. Керрес попытался подняться на ноги, но бессильно рухнул, осознавая в этот момент, что им конец. Ему не хватит сил преодолеть последние семь этажей.

Керрес уткнулся лицом в изгиб шеи Джейда и судорожно вздохнул. 

- Прости меня, Джей. Я пытался, - жалобно проскулил он и поцеловал Джейда в щеку, потом медленно, зная, что делает это в последний раз, нежно поцеловал его в губы. Ощущение губ его парня, нет... губ его бывшего парня на своих захлестнуло Керреса мукой и скорбью, и последний отчаянный крик разнесся по лестничной клетке, потонув в ядовитом дыму.

- П-привет?

Керрес поднял голову и протер слезящиеся глаза. На мгновение ему показалось, что он бредит, но голос звучал слишком близко и отчетливо для галлюцинации. 

- Помогите, - Керрес закашлялся. - Пожалуйста, помогите.

Пораженный Керрес наблюдал, как дымная чернота блекнет и выпускает вперед мужскую фигуру. Неизвестный человек поднял руку, и от его пальцев дым начал рассеиваться, словно капля средства для мытья посуды упала в масляное пятно, это казалось невозможным, но все же... человек разгонял дым, и, хотя тот все еще собирался у него за спиной, но уже не такой плотной стеной.

- Так Джейд с тобой? - выдохнул незнакомец с облегчением и подхватил обмякшего Джейда на руки. - Давай, вставай… ты должен идти. Мне надо выбраться отсюда, пока меня не нашли. Доктор… они остались там, и другие тоже. Они ищут его, но не знают меня.

Мозг Керреса снова заработал: человек, явившийся на его отчаянные взывания о помощи, вдохнул в него новую жизнь. Не смотря на слабость, дрожащие ноги и ослепляющую головную боль, он последовал за незнакомцем и действительно услышал хлопанье дверей над собой и торопливые голоса. И что еще страннее... его чип жужжал тише. Если этот человек способен рассеивать радиацию, то он явно химера, но Керрес раньше его не видел.

Керрес изо всех сил старался не отставать, завороженно наблюдая, как черная дымная завеса расступается перед загадочным человеком. Дым не касался Керреса, но его тело, как вакуум, всасывало радиацию, о чем непрерывно гудел чип Гейгер.

Наконец они добрались до аварийного выхода. Вырвавшись на свежий воздух, Керрес вцепился в перила и захлебнулся кашлем, но человек с Джейдом на руках не собирался медлить. Он дико огляделся и побежал вниз по ступенькам.

- П-подожди! - выдохнул Керрес, но побежал за ним по газону в сторону насаждений деревьев. Незнакомец постоянно оглядывался на фасад здания, и Керрес понял почему - первая пожарная машина уже подъехала к Олимпу, и слышались крики, а вдалеке - вой сирен.

Человек с черными волосами и белой прядью, падавшей на лоб, прижался спиной к забору, окружавшему весь Олимп, тяжело дыша и загнанно озираясь по сторонам. Только сейчас Керрсе рассмотрел, что его глаза разного цвета: голубой и черный. 

- У тебя есть, где остановится? - спросил странный человек, задыхаясь. - Мне надо спрятаться. Пожалуйста, умоляю, отведи меня в безопасное место. 

Керрес вытер рот и кивнул. Этот человек спас его и Джейда. Судя по тому, что он вытворял с дымом и радиацией, он либо химера, либо рожденный бессмертным, как Силас. Но в данный момент это не имело значения. Керрес повернулся и пошел вдоль забора к дыре, которую сам проделал несколько месяцев назад, чтобы быть ближе к Джейду. Силас приказал тьенам не обращать внимания на его шатания по округе, и он иногда целыми днями и ночами сидел в этой жиденькой роще возле Олимпа, находя для себя успокоение после ухода из Кримстоунов.

После того, как он убил Мёрко и бросил Рено с кикаро Тригом, он скитался по Скайфоллу в поисках смысла жизни, но в конце концов ноги всегда приводили его к Олимпу, к его Джейду. Разумеется, он порадовался, когда увидел Рено по телевизору с Гарретом, и расстроился, когда, таскаясь по барам, узнал о смерти Трига. Злость на Деккеров, и на Илиша в частности, сменился меланхолией и депрессией. Он планировал наблюдать за верхним этажом Олимпа со дна своей бессмысленной жизни, пока одиночество не добьет его окончательно. Мелькание Джейда дарили краткий миг счастья, но стоило его тени исчезнуть или рядом появиться высокому силуэту Илиша, депрессия обрушивалась с утроенной тяжестью, и его поврежденный мозг ввергал его в маниакальные приступы бешенства.

Отогнув заранее расшатанную доску, Керрес перешагнул за забор и прикрыл рукой затылок Джейда от возможных ссадин о доски, когда незнакомец скользнул на ним. Дальше им предстояло пересечь автостоянку и обогнуть одноэтажное здание, затем двинуться по пустующей улице среди заброшенных зданий, который тянулись до следующего заселенного района, окружавшего небоскреб Артемиса и Аполлона.

- Это в пяти кварталах отсюда, - сказал Керрес, но болезненный вид Джейда привел его в уныние. - Давай я его понесу… Его надо отнести в больницу. Он… На этот раз я не могу оставить его у себя.

- На этот раз? - с любопытством спросил парень. Он не позволил Керресу забрать Джейда, прошел через парковку и оглянулся только один раз. Керрес тоже оглянулся и был потрясен увиденным.

Верхние этажи Олимпа горели, языки пламени вырывались из окон и выпускали в небо черные клубы дыма. Высокое и грандиозное здание, возвышающееся над землей зловещей тенью, выглядело как зажженная сигнальная ракета, красно-оранжевые всполохи с нижних этажей быстро перемещались вверх.

- Он... - Керреса прерывал удушливый приступ кашля. - Он мой парень. Я его знаю с самого его детства.

Парень бросил на него удивленный взгляд, впрочем, как и все, кому Керрес говорил это, поэтому тот понял, что последует дальше, и покачал головой. 

- Илиш украл его у меня. Он… он издевался над ним, пытал и промывал ему мозги, пока не заставил Джейда влюбиться в него.

Парень удивился еще больше. 

- Да ладно?

Они перешли на бег, когда вышли на пустую улицу. Легкие Керреса разрывались от боли, а мозг словно рвался выскочить из черепа, но он не отставал. 

- Теперь он у нас, – сказал парень. - Илиш его не украдет. Я могу его починить. У меня есть… что-то, так что я могу это сделать. И я помогу с твоей радиацией.

Керрес чуть не закричал от облегчения, но сдержался и, воодушевленный обещаниями парня, заставил себя бежать быстрее. 

Дальше до скромного жилища Керреса они добирались в молчании. Каждый раз, оглядываясь назад, у Керреса сводило желудок от того, как быстро огонь пожирал верхние этажи Олимпа. В этот момент Илиш либо умер, пытаясь спастись, либо лежал на земле, глядя на то же пламя, что и он.

Керрес ощутил слабое злорадство - Илиш Деккер получил по заслугам, и он сам получил обратно то, что заслуживал: своего Джейда.

Внезапно Керрес остановился, открыв рот, его сердце гулко ухнуло в больной груди.

Илиш подумает, что Джейд мертв.

Керрес посмотрел на бегущего впереди странного незнакомца. Джейд болтался у того на руках, но его глаза приоткрыты, а грудь все еще поднимается и опускается. Его парень болен, но этот человек сказал, что может вылечить его. Неужели, это правда?

‘Может, это… мой второй шанс?’

Эта мысль мелькнула, подобно маяку посреди бушующего шторма. Керрес побежал догонять загадочного человека, и впервые за много лет в его сердце затеплился огонек надежды.