Онлайн чтение книги Король-самоубийца The Suicide King / The Fallocaust Series
Глава 31 Рено

Я обернул Силаса полотенцем и помог ему выйти из душа. Он отгрохал себе самую большую душевую кабину, которую я когда-либо видел, да вся его ванная была больше моей спальни у нас дома. Тут даже стояла ванна-джакузи с гидромассажем, в которую могли поместиться шесть человек. На длинной столешнице из бело-серого мрамора стояли три раковины с блестящими кранами, а под ней - шкафчики из темно-коричневого дерева. Полы в тон столешнице выложили белой плиткой с серыми разводами, а стены - наполовину кофейно-коричневой плиткой, наполовину светло-коричневой. И моя любимая вещь - картина в пленке, наверное, защищающей от пара, на ней Силас растянулся посреди каких-то джунглей, совершенно голый и выставляющий на показ все свои достоинства, зловещий Сангвин сидит возле него и скользит рукой по ноге короля, а Дрейк с застенчивой улыбкой прислонился к Силасу, положив руку ему на внутреннюю поверхность бедра. Я уже знал художественный стиль Джека и понял, что это еще один из его шедевров.

Но в жопу картины, его ванная просто потрясающая, я обалдел, когда впервые вошел в нее. Сбоку у входа находилась стеклянная дверь в душевую кабину, которая сама по себе являлась небольшой комнатой. Тут даже в стену встроили скамеечку (идеальной высоты, чтобы закинуть ногу или присесть и получить сюрприз), а над ней - утопленные в стену полки, заставленные мылом и бутылочками с гелями и шампунями. Две гигантские душевые лейки под потолком лили воду тропическим дождем, по три встроенные насадки в каждой стене хлестали струями, и один съемный душевой шланг с множеством настроек мощности, с которыми я обязательно когда-нибудь поиграюсь. По сравнению с этим душем обычная душевая Гаррета выглядела как мой плесневелый кусок дерьма в Арасе. Надо будет поговорить с Гарретом о ремонте.

Я погладил Силаса по плечам, но понял, что он сильно дрожит. Смотрит в пол, и его тощее серое тело, утонувшее в черном полотенце, дрожит как осиновый лист.

Шел четвертый день моего сожительства с Силасом, и уже наступило утро. В первую проведенную с ним полную ночь, Силас проснулся в три часа и в своем полубредовом состоянии бессвязно лепетал о разном, начиная с того, где Ривер, и заканчивая желанием проведать малышей. Не знаю, о каких малышах он говорил. Я убеждал его, что с ними все в порядке, но так и не смог его успокоить.

В конце концов, я позвонил Гаррету и спросил, где лежат вырубающие сознание таблетки, он появился в квартире ровно через пять минут, и мы хорошенько накачали короля. После этого Силас уснул как убитый, и у нас с Гарретом появилась возможность провести пару часов наедине. Мы доели остатки спагетти и строили планы на предстоящий королевский праздник. Гарретт сиял и смотрел на меня влюбленными глазами. И, что удивительно, его эмоции начали откликаться во мне. Раньше, когда он умолял меня сказать что-нибудь или показать, что я все еще с ним, я просто смотрел на него и машинально говорил то, что он хотел услышать. В предыдущую ночь я не обманывал его, сказав, что почувствовал себя немного лучше. Когда у Силаса повторялись эти моменты бессознательной болтовни каждую ночь посреди сна, у Гаррета вошло в привычку приходить ко мне, давать ему наркотики, а потом мы проводили время вместе. 

Внутри меня все еще зияла пустота, которую, как мне казалось, уже ничего не заполнит, но с каждой ночью я чувствовал к Гаррету все больше, и этого хватало, чтобы разговаривать с ним и принимать его ласку.

Теперь я делал с Силасом то же, что Гарретт сделал со мной: пытался вызвать у него хоть какой-то эмоциональный отклик, любую реакцию, что вывела бы его из состояния грустного робота. 

Четыре дня прошло, но ничего не менялось… кроме моего собственного прогресса.

- Бедный мальчик, - пробормотал я, сильнее растирая его плечи. Оглянувшись, я увидел два фена и улыбнулся про себя. Схватив один из них, я включил его в розетку и запустил на полную мощность. Силас слегка приподнял брови, бросив на меня взгляд, по-прежнему депрессивный, но уже с едва заметной искоркой любопытства.

Я начал обдувать горячим воздухом его шею, потом распахнул черное полотенце и погрел серо-бледную кожу под ним. Когда я снял с него одежду, мне пришлось отвести мрачный взгляд от его тощего тельца. Я мог сосчитать все его ребра, а бедра так исхудали, что ноги казались искривленными. Я даже подумал, что ему легче умереть и воскреснуть с нормальным весом, но потом вспомнил, что Силас говорил о белом пламени.

- Эй, подними руки, высушу тебя - сказал я ему. 

Силас повиновался и медленно поднял руки, держа в дрожащих кулачках уголки большого полотенца. Я поводил феном над его грудью и руками, потом мне пришла в голову идея. Я схватил второй фен, включил его в розетку и направил потоки воздуха на полотенце под его руками. От порывов горячего воздуха полотенце слегка развевалось.

- На-на-на-на-на-на-на, Бэт Силас! - пропел я.

Силас посмотрел на меня угрюмыми зелеными глазами, и мое сердце буквально разорвалось, когда я увидел, как слегка дернулся уголок его губ, а потом они изогнулись в слабой, но все же заметной кривой улыбке. Силас снова завернулся в полотенце, и, не желая давить на него, я принялся сушить ему волосы.

Я расчесал его, хорошенько высушил и проводил в спальню. К счастью, сенгилы, которых я заранее вызвал, прибрали его комнату в рекордно короткие сроки. Я хотел, чтобы они вошли и вышли до того, как Силас вернется из душа, поэтому вызвал бригаду из семи человек. Они поменяли простыни, положили тонкое одеяло, поскольку на улице все еще стоял душный август, свежие подушки, пропылесосили, собрали мусор и все вытерли, и даже обмотали миленькими ленточками чармандера и двух плюшевых кошек.

Силас остановился, когда вошел в спальню. На мгновение я испугался, что он разозлился из-за того, что я прибрал ее, но потом понял, что он, наверное, просто растерялся, потому что я звонил сенгилам вне пределов его слышимости.

- Хочешь, закажу тебе что-нибудь поесть? - спросил я, когда он подошел к кровати, пахнущей освежителем воздуха, с фиолетовыми простынями и черным стеганым покрывалом в фиолетовую полоску.

К моему ужасу, Силас не ответил. Он бросил черное полотенце на белое кресло и, обнаженный, свернулся калачиком на кровати, прижимая к себе чармандера.

Я вздохнул, сел в изножье кровати и погладил его по плечам. 

- Хочешь посмотреть телевизор? - я словно поднимался на крутой холм и раз за разом соскальзывал вниз, едва взглянув на вершину. Я замечал в этом зомби проблески Силаса и обнадеживал себя тем, что он останется, но потом он выключался, будто ноутбук с синим экраном системной ошибки.

Силас не ответил. 

- Хочешь прогуляться?

На этот вопрос я не ожидал ответа. Ему еще очень и очень далеко от того, чтобы выходить на солнце. Конечно же, он не ответил. 

- Хочешь, я полежу с тобой?

Я наблюдал за ним и ждал хоть какого-нибудь ответа. Следующим я собирался предложить ему поиграть в видеоигры, но до этого не дошло. 

- Да.

- Ладно, это у меня хорошо получается, - я стянул с себя мокрые боксеры и схватил другие, сухие. Я стоял под душем вместе с ним и решил, что это неправильно - мыться с ним голышом. Знаю, глупо, но это казалось странным и неуместным, ведь я заботился о нем. Я надел трусы и лег рядом с ним, а он отвернулся от меня. Я догадался, чего он хочет, и прильнул к нему сзади большой ложкой, притягивая его к себе.

Я закрыл глаза и принялся дышать квадратрм - этому меня научил Гаррет, когда я еще находился на стадии истерических рыданий - и меня приятно удивило, что Силас задышал в такт моему дыханию. С каждым выдохом я чувствовал, как его тело все больше расслабляется, а сердцебиение под моей ладонью замедляется, как и мое собственное.

Со временем мои веки начали тяжелеть.

- Рено? - прошептал Силас. Тело дернулось, я даже не понял, как задремал. За время моего неожиданного сна, несомненно, вызванного нашими поздними посиделками с Гарретом, Силас встал и надел новые серые боксеры и новую майку.

Я зевнул. 

- Извини, уже встаю, - сказал я, протирая заспанные глаза. Силас смотрел на меня несчастными глазами, красными и опухшими. Кажется, он плакал. - Хозяин, надо было разбудить меня, как только проснулся, - пробормотал я, погладив его по щеке ладонью.

- Я проснулся вот так, - пробормотал он в ответ. - В слезах. Мне... Мне снилось, что я снова в Арасе. Когда я открыл глаза и увидел тебя, на мгновение я в это поверил... - лицо Силаса напряглось, на лбу появились складочки, и у меня внутри все сжалось. Я знал, что произойдет дальше и мысленно подготовился.

- Я поверил, что мы снова в Арасе, и он там с Киллианом.

Как и ожидалось, от вспышки душевной боли горло сжалось и запульсировало. Такое состояние, когда ты знаешь, что если заговоришь, то начнешь плакать. Я не ответил, не смог.

- Почему он раскрыл мой секрет? - прошептал Силас.

Я хотел сказать ему, что он сам спровоцировал те бешеные гонки, изнасиловав Киллиана, но воспоминание о том, что он сделал с моим ныне покойным другом, сразу же ожесточило меня против Силаса. Мне пришлось стереть его и напомнить себе, что сейчас передо мной другой человек. Не мне упрекать его. Я лишился девственности, насилуя легионера, пока Ривер его удерживал, и изнасиловал после него десятки других, не испытывая ни капли вины.

- Ты... изнасиловал Киллиана, - ответил я вкрадчиво. - Значит... он раскрыл тебя отчасти из-за этого. И потому что ты пытался накачать наркотиками и поиметь Ривера.

Силас помолчал. 

- Я забыл об этом, - признался он. Затем его взгляд стал чуть более осмысленным. - Ты знал, что Сангвин тогда был со мной? Он прокрался за спину Киллиана, когда того тошнило, и бросил тушку падальщика в личинках, чтобы напугать его. Мой Сангвин сбежал раньше, чем Ривер его заметил. Он такой быстрый. Мы все время следили за Киллианом, вот так мы его и находили. Сангвин был великолепен, Тео тоже присоединялся несколько раз. Мои стелсы такие быстрые. 

Я не знал, что думать по этому поводу. Мне хотелось, чтобы он остановился, но не мог открыть рот, стараясь не расплакаться.

- Я был таким живым, - прошептал Силас. Осознанность исчезла из его глаз, будто кто-то выключил свет, и они снова стали мертвыми. Оживленность вспыхнула на миг, прежде чем потухнуть из-за его страданий. - Но не счастливым, просто получал удовольствие, мучая своих детей.

Силас всхлипнул, и его лицо поплыло. Не смотря на то, что его слова пронзали мне сердце тысячью маленьких иголочек, я обнял его и успокаивал, пока он плакал. Меня одолевали крайне противоречивые чувства, и я решил, что, как только он заснет, я займусь самолечением с помощью некоторых опиатов. Просто я… каждый раз, когда я вспоминал о той боли, которую он причинил моим друзьям, волна ненависти накатывала и разбивалась о скалу сочувствия, но потом он растекался лужицей печали, и волна откатывала обратно.

К сожалению, всхлипы переросли в захлебывающиеся рыдания, и мои нежные объятия стали крепче, когда он начал разваливаться на части. Я бы солгал, что не надеялся про себя, что это из-за чувства вины за то, что он с нами сделал, но меня никто не спрашивал.

Даже после того, как он успокоился, я продолжал гладить его по волосам. Это было тяжело - его светлые волосы напоминали мне Киллиана. У Силаса волосы более золотистые и волнистые, а у Киллиана - светлые и прямые, но, даже с учетом этих различий, я вспомнил времена, когда держал в объятиях этого мальца. Больше всего мне запомнился момент, когда он думал, что Грейсон убил Ривера. Так забавно осознавать, что мэр на самом деле убил Ривера, просто ублюдок потом воскрес.

Интересно, каким будет Ривер, когда вернется, и кем он станет. Гарретт непреклонно хочет сделать меня бессмертным как можно скорее, мне тогда все еще будет двадцать три, но… Не знаю. Слушая жалобы Силаса, как ужасно не иметь возможности избежать его душевных мук, я не знал, хочу ли я этого на самом деле.

А если нет… Мне будет сорок три, когда Ривер вернется. Блядь.

- Расскажешь мне сказку? - просипел Силас, его голос охрип и гнусавил из-за заложенного носа.

- Эм, ладно, - я задумался на секунду и попытался вспомнить какие-нибудь старые книги, которые я читал. - Жил-был маленький котенок по имени… Гуакамоле.

- Нет… - Силас отстранился от меня. - Расскажи мне историю о Ривере.

- Оу… - я тяжело сглотнул. - Это будет больно...

- Забавную историю. Я знаю, у тебя их полно. Ты рассказывал мне несколько, когда я оставался у тебя на ночь. 

Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Приказ есть приказ, давайте посмотрим, смогу ли я пройти через это, не сломавшись.

В памяти всплыло воспоминание, заставившее меня грустно улыбнуться. 

- Это случилось, когда ему было восемь, а мне десять. В Арас приехал новый пацан, десятилетний, как и я, сопливый засранец, который всегда пытался нас обскакать. У меня был Геймбой Колор, но его придурок отец раздобыл для него Геймбой Адванс. У нас была стереосистема, на которой мы слушали диснеевские песни, распевали их по ролям, дурачились и все такое, а у него был CD-плеер. Поэтому он путался у нас под ногами, совал свой нос во все наши дела, и говорил, что его папа может сделать лучше. Его звали Джасин.

- Джастин?

Я на секунду задумался. 

- Да, наверное. Вобщем, как то мы с Ривером придумали одну штуку… мы находили что-нибудь крупное, устанавливали это на колеса и толкали до района красных каньонов, где нашли суперпологий склон, спускавшийся под небольшим углом к пятнадцатиметровому обрыву. Грейсон пищал от радости, что Ривер оставил его в покое, поэтому подкидывал ему разные обломки, чтобы приделать к колесам. Приходилось каждый раз спускаться в каньон и забирать колеса обратно, потому что найти колеса для этого дерьма было сущей занозой в заднице. На восьмой день рождения Ривера Грейсон и Лео даже поставили гребаные холодильник и плиту на колеса. На квардике они затащили все это на вершину и спустили это дерьмо вниз! Охуенно получилось.

Губы Силаса дрогнули в легчайшем намеке на улыбку, как в прошлый раз. 

- Итак, мы шатаемся по округе, а Джастин ходит за нами по пятам и бесит нас. И мы натыкаемся на настоящее сокровище: электромобиль Барби! Такой, на котором можно самому ездить, он, конечно, не работает, но колеса то крутятся. Хренов Джастин начинает хвастаться, что его папочка купит ему машинку-каталку на ходу, и она будет гоночной, такой, знаешь, черной с красной полосой. И он нам неделями заливал, как папочка обещает купить ему разное дерьмо. Мы знали, что это хуйня, а он долбаный маленький пиздабол. Вобщем… Ривер вышел из себя. Ты видел Ривера, и уже тогда он был таким: терпеть не мог пустой треп, и я знал, что если мне нечего сказать умного или смешного, лучше держать рот на замке, когда мы ищем всякое дерьмо. Ривер ненавидел шум, мешающий ему слышать, что происходит вокруг.

Я перевел дыхание. 

- Так вот, Ривер ни с того ни с сего заявляет, что мы спустим этот Барби-джип со склона. Я предлагаю сходить на скотобойню, попросить больных крысят, которых можно в него засунуть, чтобы получилось типа Тельмы и Луизы, но он ничего не говорит, и мы отправляемся в каньоны. Джастин тащится за нами по пятам, хвастается и трещит без умолку.

Я сделал паузу и улыбнулся, когда увидел, что уголки рта Силаса приподнялись. Глаза оставались грустными, но он улыбался.

- Догадываюсь, что будет дальше, - сказал он тихо. Я кивнул, радуясь успеху, что Силас выглядит капельку счастливее.

- Вобщем, мы добираемся до вершины холма, и внезапно Ривер смотрит на меня и говорит: «Прижми его». А я такой: «Что, блядь?». «Прижми его к земле», - говорит Ривер. Я подчинился, потому что уже тогда он меня нещадно пиздил, а Джастин испугался и разревелся. Даже будучи ровесником Джастина, я уже был сильнее его. Ривер прыгает на него с гребаными стяжками, которые всегда носил в кармане, заламывает ему руки назад и застегивает нахрен! Думаешь, все? Потом он достает катушку лески и начинает обматывать ему гребаные руки! Он спланировал это дерьмо заранее. Затем он снимает с парня новые ботинки, которыми Джастин тоже хвастался, и засовывает ему в рот носок, перевязав банданой с головы несчастного. Он командует мне посадить Джастина в Барби-джип, а у самого на лице такая дьявольская ухмылка, глазища блестят, - Силас ловил каждое мое слово, и теперь я увидел, что он улыбается, не очень широко, но все же улыбается.

- Пацан в машине, с кляпом во рту, и Рив еще связал ему ноги леской. А потом мы, блядь, обчищаем его! Забираем его плеер, карточки Мэджик, перетянутые резинкой, и гребаный золотой жетон, и пять гребаных фишек Пог. Золотая жила для нас! Но когда я понял, что Ривер реально собирается отправить этого пацана с обрыва, я ссыканул. Потому что знал, что мы вляпаемся в дерьмо! Что мне придется пуститься в бега или типа того, потому что я испугался, что меня выпорют так сильно, что я не смогу сидеть. Не просто шлепок от мамы, а папина порка, которая всегда подразумевала ремень. Вот это было для меня настоящим дерьмом, понимаешь?

Силас улыбнулся еще шире. 

- У меня не было родителей, но… Я понимаю, о чем ты. Продолжай.

- Я говорю Риверу… «Чувак, Грейсон изобьет тебя до смерти». Грейсон был очень суров с ним, а Лео был матерью в квадрате. Но Ривер, в своей классической манере сообщает мне, что он не боится «этого мудака», и под приглушенные крики и сопротивление Джастина мы начинаем толкать его к вершине. Я продолжаю талдычить: «Ладно, Ривер. Мы напугали его. Он уже обоссался от страха, Ривер. Давай его отпустим». Ривер просто смотрит на меня и дерзко отвечает: «Если мы его отпустим, он сдаст нас, и тогда мы точно будем жрать землю», что означало «порку» на языке Грейсона. С ослепительной улыбкой он начинает произносить гребаную речь! - я прочистил горло, растворяясь в счастливых воспоминаниях, которые, пусть и на время, разогнали депрессию и тьму, царившие в нас обоих. - Испокон веков!

- Не может быть! - с улыбкой ответил Силас. - Он не мог так начать!

- Так и было! - воскликнул я. - Он сказал: «Испокон веков человек мечтал о летающем автомобиле!» - Силас прикрыл рот рукой и слегка рассмеялся, его глаза сияли. Я продолжил. - «Сегодня мы собрались здесь, чтобы протестировать наш запатентованный летающий розовый автомобиль под названием «Машина сестрички Джастина»! Очень смелый молодой человек по имени Джастин вызвался испытать это новейшее изобретение!» Потом он просит меня помочь ему толкать ее, а Джастин уже во всю воет и рыдает, дергается, мечется по машине и пытается скатиться с нее, и этому засранцу почти удалось. Испугавшись, что он сбежит и настучит на нас, я ударил его гребаным камнем по голове! И вот тогда он, блядь, воет по-настоящему, а я начинаю ссаться, что его кто-нибудь услышит. Поэтому, без пафосных речей, мы с Ривером, блядь, быстрее толкаем машину и отпускаем ее, - я ухмыльнулся и начал показывать рукой, как машина съезжает с рампы. - Он, блядь, летит вниз и мечется, пытаясь выпрыгнуть, но уже слишком поздно… он достигает края, взлетает в воздухе, и типа такой… А-А-А-а-а-а!! - мой крик затихал к концу, а указательный палец, изображающий траекторию машины, резко опустился вниз. - БАХ! Мы с Ривером переглянулись, и Ривер, конечно же, начал ржать.

- Ну, конечно.

- Мы смотрим вниз и видим пацана в трех метрах от машинки, гребаные колеса все еще вращаются, а рожа парня превратилась в кровавое месиво. Мы спускаемся, чтобы посмотреть поближе, а он, блядь, уже мертв. Голова разбита, глаза выпучились от ужаса, все конечности, блядь, вывернулись кто куда. Полностью мертв! Долбаный Ривер достает охотничий нож, который всегда болтался у него на боку... и, блядь, начинает его колоть! Просто так, нахуй! А когда устал, блядь, распорол его от члена до шеи, раскрыл грудную клетку, как ржавые ворота, и начал вытаскивать внутренности и рассматривать их!

- Да, химера такая химера, - усмехнулся Силас. - Он его съел?

- Мы на пару его сожрали! - воскликнул я. - В итоге мы расчленили его и тайком отнесли части тела в Арас, кишки, кроме печени и сердца, которые Ривер приговорил на месте, бросили диконам, а тело спрятали в заброшенном доме. Мы притащили электроплитку и все необходимое и налопались, пока животы не заболели. Поиски развернули нешуточные, и мы скормили останки диконам, и никто, блядь, так ничего и не узнал! Когда мы выросли, Ривер сказал мне, что Грейсон и Лео обо всем догадались, но они любили своего маленького монстра. Теперь то понятно, почему они его не тронули. Хочешь гребаную вишенку на этом торте? Отец Джастина отдал нам кучу его старого дерьма, ведь считал нас его друзьями! - я рассмеялся, а потом вздохнул, когда моя история подошла к концу, у меня защемило сердце. Эта веселая история напомнила мне, что у нас с ним больше никогда не будет таких моментов. Они затеряются во времени, а я останусь единственным, кто будет помнить их следующие двадцать лет, даже Лео и Грейсон больше не вспомнят детство Ривера.

Это разбило меня, лишив тех крох счастья, которые я испытывал, рассказывая Силасу эту историю. 

- Он вернется, - прошептал Силас. Кажется, он заметил, как изменилось выражение моего лица. - Я найду способ погасить пламя и верну его… Я найду способ, - его голос дрогнул, и я шикнул на него и погладил по боку. - Найду. Я никогда не терплю неудач.

Как можно вызвать столько надежды и страха одним предложением. Мне стало страшно, и Силас почувствовал это. Он чувствовал малейшие перепады моего настроения. Не знаю, как. Может по выражению лица, или сердцебиению, или той хрени, что он умел делать с головой. 

- Почему тебя не радует? - спросил он меня, пристально изучая глазами мое лицо. Всезнающий, пронизывающий взгляд заглянул далеко за пределы того, что может увидеть обычный человек, снова раздел меня и заставил стоять перед ним голым и беззащитным.

И я понимал, что лгать ему бессмысленно, я ощущал его внутри своей головы.

- Он будет разбит, - мой голос надломился, и я вздрогнул. - Бедный Динь-Динь... - настала моя очередь плакать. Мир еще не понял, чего он лишился, когда умер Киллиан. Мне кажется, этот мальчик был последним чистым существом в этом мире, каждый день боровшимся за свой свет. Маленьким лучиком солнца в серой мгле, с широкой улыбкой и глазами, сиявшими так ярко, что казались неземными. Ничто живое не могло сравниться с ним по чистоте.

Когда лицо Силаса омрачилось, я отодвинулся от него, чувствуя, как щиплет глаза. Внезапно невидимые нити, протянувшиеся мне в мозг, словно пропитались черной нефтью, и ее яд проник в мое сознание, стирая положительные эмоции, вызванные рассказом Силасу этой истории.

И это подтверждало лицо Силаса: на нем отразилось неприкрытое отвращение. При одном только взгляде на него становилось понятно, что он - полная противоположность Киллиана. Силаса окружала тьма. Одновременно садист и мазохист, его внутренние демоны метались от наслаждения друг другом до раздирания друг друга в клочья плоти и лужи крови. Оба существа с черными сердцами, и бесконечные демоны меняют маски на их лицах. Все мы уже слышали термин «ментальный оборотень», и доказательство этого сидело прямо передо мной, с горящим в глубине ярко-зеленых глаз черным пламенем. Даже огонь в нем был противоречием, сталкивающимися вспышками энергии, противоположными друг другу, но каким-то образом отыскавшими лазейку в пространственно-временной материи, чтобы стать одновременно черным и белым, горячим и холодным, светлым и темным, Призраком и Бессмертным.

Так много эмоций сидело в этом человеке, тяжелых эмоций, они сгибали его спину, словно их примотали к нему колючей проволокой. Кукловод по своей сути, но в то же время именно его запястья, шею и лодыжки обматывали нити двухсотпятидесяти пяти лет в качестве короля Силаса Деккера.

Киллиан был перышком, легким и невинным, парившим на ветру и не контролирующим, куда оно летит и где приземляется. Он привык к отсутствию контроля, поэтому принимал все как есть, и пусть его топтали, раздавливали, вырывали пушистые пучки с пера, он все равно ловил ветер и летел дальше. Киллиан парил, и даже в самом худшем состоянии, даже будучи эмоционально искалеченным, этот гребаный мальчишка все еще продолжал лететь.

Слезы навернулись на глаза, и мое лицо скукожилось. Я бросился к двери. Перед глазами стояло лицо того мальчика. Я слышал его смех, его голос, более высокий, чем у меня и Ривера, так стереотипно подходящий его невинной, робкой натуре.

Никто, кроме меня, не понимает, что потерял мир. Точно так же, как о детстве Ривера, только у меня останутся воспоминания о Киллиане и о том, каким он был - до тех пор, пока его парень не проснется и не увидит, что мир стал более темным, жестоким, ужасным с уходом Киллиана.

Я вышел из комнаты и сел на диван, от души проревелся и выкурил сигарету. В спальню Силаса возвращаться не хотелось - если он скажет что-то плохое о Киллиане, я набью ему морду.

Но когда я все-таки вернулся, спустя час и три сигареты, он снова превратился в печального, затравленного Силаса, которого я на мгновение прогнал. Я сел рядом с ним и погладил его по плечам, чтобы показать, что я не сержусь. Не уверен, что испытывал именно это, может, мне просто стало одиноко.

Час спустя в дверь Силаса постучали. Я поднял глаза на Силаса, но он даже не вздрогнул, а продолжал смотреть в пустоту тяжелым взглядом.

- Мне открыть дверь? - спросил я его. Ответа я не получил, но когда раздался второй, более настойчивый стук, я похлопал его по плечу и встал. Проходя мимо кофейного столика, я увидел, что его телефон мигает, видимо, звук был отключен, и на нем светятся десять пропущенных звонков.

Я открыл дверь и увидел Эллис, Гаррета и Тигвея. Их лица не сулили ничего хорошего, и мое сердце оборвалось.

- Что случилось? - спросил я, понизив голос, надеясь, что они поймут намек тоже вести себя тихо.

Я отступил в сторону, впуская мрачную троицу в квартиру. Они огляделись в поисках короля, и я увидел, что тревожность Гаррета усилились, когда он понял, что Силас все еще в своей спальне.

- Никаких... улучшений? - прошептал Гаррет, не сводя глаз с закрытой двери спальни.

- Улучшения есть, просто… - я замешкался. - Сейчас момент спада. Скачем то вверх, то вниз.

Тигвей вздохнул и зачесал пятерней свои волосы назад, такие же волнистые и золотистые, как у Силаса, но подстрижены короче. 

- Эллис… он нам нужен. Он нам очень нужен, - сказал он. Меня удивила поспешность его речи, почти граничащая с отчаянием. Он повернулся к входящему Найту с портфелем в руках. Сын Эллис огляделся, и его плечи опустились. 

- Папа все еще в своей спальне? - мрачно спросил он. - Мама, все еще хуже, чем я предполагал. Согласно моим источникам, там было около сотни человек.

- Сто? - упавшим голосом переспросил Гаррет. Он взял меня за руку и потянул к дивану. - Лука, нам всем понадобятся выпивка, сигареты, наркотики… ты знаешь, где они.

Лука тоже здесь? Я оглянулся и увидел своего друга-сенгила. Синяки зажили, но, к сожалению, бедный парень полностью потерял зрение в глазу, который выбил Джек, и теперь носил белую повязку. Но все равно держался молодцом, он вежливо улыбнулся мне и склонил голову, а затем исчез на кухне.

- Что происходит? - снова спросил я, пребывая уже на грани сердечного приступа, но мне надо было узнать прежде, чем потерять сознание и помереть. Я сел рядом с Гарретом, а Эллис и Найт сели напротив. Тигвей занял кресло справа от меня.

- Мы считаем, что Кримстоуны снова объединились, - сказал Найт. - Мы думаем… Я... Гаррет, это не мог быть кто-нибудь другой?

Мне пришлось закрыть рот рукой, чтобы не выругаться. Одно только слово «Кримстоуны» вызывало во мне панику, ставшую уже привычной.

Но потом до меня дошел смысл последней фразы Найта. 

- Кто-нибудь другой? А что произошло?

- Вчера рано утром кто-то вломился в Черную Башню. Мы узнали об этом только два часа назад, когда Дрейк воскрес. Двое в масках пытались выкрасть тело Джека, пока Тео на кой-то хер возился с одним из Фальконеров, - сказала Эллис. У меня отвисла челюсть, а по мышцам пробежал холодок. - Мы думали, что они захватили Тео и Фальконер, но, к счастью, этого не произошло. Тео сказал Дрейку, что улетает, но не сказал, куда именно. Однако именно из-за Тео Джека чуть не похитили - он должен был охранять библиотеку. Дрейк говорит, что отбился от них, но умер от полученных ран. Он не знает, кем были те двое мужчин, - женщина-химера покачала головой. - Джуни в это время не было дома, и мы думаем, они этого и ждали.

- Господи, блядь, - прошептал я. - Значит, Дрейк - единственный свидетель?

Лицо Эллис потемнело. 

- К сожалению, да. Ему страшно, и он настаивает, чтобы Арес и Сирис остались с ним в Черной Башне. Они не против, но мне они нужны для разведки происходящего в Моросе.

Точно, Найт упоминал о сотне человек. 

- Значит, это Кримстоунов сотня? Вы о них говорили?

Эллис кивнула, Гарретт встал и направился в спальню Силаса. Меня потянуло пойти с ним. Я оберегал Силаса и нашу с ним связь, но знал, что у меня нет на это полномочий, особенно в присутствии других.

- На ринге появился новый лидер, но мы не знаем, кто он такой. Вся сотня - жители Мороса, собравшихся на подпольный митинг за три дня до нападения на Черную Башню. Он набирает новых сторонников, и их становится больше, чем мы ожидали. Личные проблемы семьи повлияли на общественное мнение. Силас, Илиш и Неро являли собой нашу силу. Гарретт… - Эллис выглянула в коридор и, убедившись, что Гарретт скрылся в спальне, почувствовала себя достаточно комфортно, чтобы сказать: - Такого впечатления не производит. Ему не хватает их стойкости и устрашения, а сейчас мы отчаянно нуждаемся в этом. Блядь, у нас даже Кесслера нет. Нам нужно хотя бы притвориться, что наша семья не хромает, как побитая собака. 

Она стиснула зубы и снова посмотрела на дверь спальни. 

- Придется проявить к нему жесткую любовь прямо сейчас. Нам нужно, чтобы папа пришел в себя. Мы должны собраться с силами и покончить с этим, пока все не вышло из-под контроля, - она замолчала, но несколько мгновений спустя я понял, для чего она собиралась с духом. - Нам нужно вернуть Сангвина, Неро и Сефа. Север Серой Пустоши кишит легионерами Калигулы в поисках Кесслера, и его тоже надо найти как можно скорее. Прошло три месяца с его исчезновения, три месяца с момента взрыва.

Ривера и Киллиана нет уже три месяца.

- …я уже поговорила с Калигулой, и он ждёт приказа начать поиски Неро и Сефа. Я пошлю Тига с Грантом в Чумные Земли на случай, если они отправились туда, и начну оповещать всех о том, что Неро будут рады видеть дома. Я использую гребаный скайрайтинг, если понадобится. Неро нам нужен в любом случае, даже если мы найдем Кесслера, ему восстанавливаться еще месяца три.

- Силас никогда на это не согласится, - сказал Тигвей, быстро качая головой из стороны в сторону. - Ты же знаешь, Эллис. И мы знаем, что он не пошлет за Сангвином. А если ты его попросишь, он просто оставит его там на подольше.

- Он должен! - рявкнула Эллис, хлопнув рукой по подлокотнику дивана. - Если он слишком подавлен, чтобы управлять Скайфоллом, он должен позволить нам привлечь членов семьи, способных делать это железным кулаком, в котором Скайфолл нуждается прямо сейчас. Я люблю папу и понимаю, что он через многое проходит, но сейчас он бесполезен. Сто, Тигвей, сто человек были на том митинге, и раз Кримстоуны смогли проникнуть в Черную Башню и почти похитить Джека... Они прекрасно понимают, что мы сейчас ослаблены.

Внезапно Гарретт выскочил из спальни Силаса. Он закрыл дверь как раз в тот момент, когда мы все услышали, как что-то разбилось о нее.

Я резко вскочил на ноги. 

- Что ты ему сказал, блядь? - огрызнулся я. Гарретт удивленно посмотрел на меня. Я редко на него злился, но сейчас я понял, что не хочу видеть Силаса расстроенным или в еще большей депрессии. Я чувствовал, что должен защищать его и оберегать, как будто теперь я его опекун или что-то типа того.

- Я… я просто просил...

- Просил или манипулировал? - я продолжал повышать голос. - Ты просто ворвался туда и начал что-то требовать, даже не спросив меня, как у него дела и подходящее ли для этого время. Я же говорил тебе, что он в плохом настроении, - в порыве гнева я посмотрел на Гаррета, а потом на остальных троих на диване. - С этого момента любой, кто захочет с ним поговорить, должен сначала спросить у меня. Понятно?

Все трое на диване уставились на меня враждебными взглядами, особенно Эллис. Гаррет застыл на месте, как хищный зверь, пытающийся слиться с окружающим пейзажем.

- Твой жених становится чересчур дерзким, Гаррет, - холодно заметила Эллис. - Давать мне разрешение видеться с собственным отцом?

- Если хочешь, чтобы Силас разрешил тебе вернуть Сангвина и Неро, не стоит врываться к нему в спальню, когда у него тяжелое утро, блядь, - сказал я ей. Мой тон оставался властным и твердым, но внутри меня все нахуй тряслось, а уши горели.

- Три последних месяца у него тяжелые! - зашептала громко Эллис и указала на дверь. - Когда он в таком состоянии, в игру вступал Илиш, и тогда у Силаса появлялось все время в мире, чтобы прийти в себя, но Илиша нет, Неро нет. Нам нужен хотя бы один из них здесь!

Я понимал это, и я не хотел, чтобы Кримстоуны начали устраивать беспорядки, поэтому я примирительно поднял руки. В глубине души я поражался, откуда вообще взялись эти большие яйца. 

- Ладно. Дай мне день, двадцать четыре часа. Я поговорю с ним об этом.

- Нам нужно, чтобы Калигула как можно скорее начал поиски Неро, - вздохнула Эллис. - И Сангвин. Сангвин разберется с этими гребаными Кримстоунами, и, как бы ужасно это ни звучало, даже если Кроу полностью им завладел, он будет столь же эффективен. Папа вправит ему мозги, когда Кримстоуны сдохнут, - Эллис поднялась и опрокинула в себя стакан какого-то коричневого спиртного, Лука стоял в стороне, держа в руках поднос с напитками и сигаретами. - Надо многое сделать, чтобы избежать ущерба от последствий. Гаррет, тебя подвезти в твой офис?

Гарретт посмотрел на меня. Бедняга выглядел подавленным из-за того, что я накричал на него, но, к сожалению, мне нужно остаться с Силасом. Я поцеловал его в губы и сжал его ладонь. 

- Я позову тебя на ночные посиделки, когда придет время. Мне нужно побыть с ним наедине, если ты хочешь, чтобы у нас все получилось. 

Гарретт выдохнул через нос и кивнул. Он поцеловал меня в ответ и тоже осушил свой стакан, зашипев от крепости. 

- Ладно, пошли. С нетерпением жду сегодняшнего вечера, любимый Оттер.

После нескольких натянутых слов прощания я снова остался наедине с Силасом… с еще одним грузом, взваленным на мои хрупкие плечи.

Я открыл дверь и увидел Силаса сидевшим на краю кровати с поникшей головой. Я вошел, но тут же, взвизгнув, отскочил в сторону, наступив на осколок стекла. Подняв ногу в носке, я выругался. Осколок не порезал меня, просто уколол.

- Мне нравилась эта лампа, - сказал я ему. - Ты разбил лампу, которая мне нравилась, придурок.

Силас поднял голову и посмотрел на меня исподлобья. 

- Они могут делать все, что хотят. А теперь оставьте меня в покое, - сказал он еще более безжизненным тоном, чем когда-либо. Он отвел взгляд и снова лег на кровать. - Тебе это удалось. Прощай и закрой за собой дверь.

Я склонил голову набок. Прошла минута, потому что я не отличался сообразительностью, но я почувствовал, что злюсь. 

- Ты, блядь, думаешь, я пришел для того, чтобы попытаться вернуть Сангвина и Неро? Иди нахуй. Я думал, ты меня лучше знаешь, тупой придурок, - я вышел, взял поднос с алкашкой, сигаретами и, при ближайшем рассмотрении, небольшой белой чашкой с порошком и трубочками-нюхалками и вернулся.

- Полагаю, ты пришел, потому что я вызвал тебя, - тихо сказал Силас. Он взял один из стаканов, кажется, с виски, и посмотрел на него. - Тогда почему ты все еще здесь?

Я взял себе нюхалку и принял немного прямо из чашки, так и не поняв, что это такое, но в горле не першило, значит, не кокаин. 

- Не знаю, - честно ответил я. - Знаешь, мне всегда нравилось смешить людей и заставлять их чувствовать себя лучше, когда им грустно. Ты мегагрустный, так что для меня ты типа… проект для счастья. Я хочу, чтобы ты снова стал счастливым, - я понял, что могу задать ему тот же вопрос. - Почему ты вызвал меня?

Силас протянул руку и выхватил у меня нюхалку. Как я понял, в этой семье принято наяривать наркотики в компании. То же самое, что выкурить вместе сигарету или выпить. Забавно, но Ривер тоже был таким, задолго до того, как узнал, что он химера.

- Ты единственный относишься ко мне как к нормальному человеку, - сказал Силас, уставившись на металлическую трубочку, которую крутил в пальцах. - Здесь ко мне никто так не относится. Я их король, их отец, их папа, их хозяин, а для Ривера объект ненависти и презрения. Однако, ты не смотришь сквозь многослойную пленку, искажающую твое восприятие меня, как другие. Ты видишь меня таким, какой я есть, хорошим и плохим. Ты не представляешь, как трудно жить, когда никто не относится к тебе как к личности. Мои недели в Арасе стали лучшим за последние годы… потому что я был обычным пустынником, и ко мне относились соответственно.

Я бросил на него смешливый взгляд. 

- Ага, блядь, по тебе реально было видно, что ты балдел: ходил так вальяжно и говорил вкрадчивым, снисходительным голосом. Я видел такую улыбку, когда ты мучил своих химер. Ты, блядь, чуть не заставил Сангвина убить меня, пытаясь выяснить, где Ривер, и ты бы это сделал. Тебе охуенно нравилось быть королем, хозяином и все такое.

Силас молчал все время, пока я говорил, все еще вертя в пальцах трубочку. Потом он бросил ее и лег обратно на кровать. 

- Теперь, когда Ская больше нет, все это не имеет значения.

Я усмехнулся. 

- Силас… Ская нет уже… сколько лет? Наверное, больше ста, да? Я знаю, ты любил его, но… его нет дохуя долго.

Силас опечалился. Я возненавидел свой длинный язык, наверное, не стоило об этом напоминать. 

- Я тоже лягу, подвинься, - я лег рядом с ним и, когда его глаза наполнились слезами, положил руку ему на голову. - Ты говорил мне, что он был монстром и мучил тебя. Почему прошло больше ста лет, а ты все еще такой? Почему позволил своей семье развалиться из-за своей одержимости его клонированием? Почему именно его?

- Тебе не понять.

- Заставь меня понять, - настаивал я. - Давай… Теперь ты расскажи мне историю так, чтобы я понял.

Силас глубоко вздохнул. Я был уверен, что он снова погрузится в молчание, но, к моему крайнему изумлению… он начал говорить. 

- Скай и Периш создали Скайтех, и вдвоем работали только над созданием экологически чистых продуктов для людей, а еще над тем, как защитить живые существа от сестического излучения, придумав в итоге чипы Гейгера. Когда Скай умер, я переключил почти все наше внимание на создание клонов, генетически модифицированных людей, которые в конечном итоге стали бы моими детьми, но в глубине души… я хотел клонировать Ская. Я мог бы поместить его ХМТ в клона, и он как будто вернулся бы.

Я кивнул и начал поглаживать его плечо.

- Оказалось, что мою ДНК и мутации легко клонировать, но я не хотел рожденного бессмертным, похожего на меня, я хотел Ская, но у него другая генетика… почти враждебная. Ребенок умирал, его сердце останавливалось, и он умирал. У меня было ограниченное количество попыток использовать уцелевшую мозговую ткань Ская, поэтому я решил поставить точку в этом вопросе, - глаза Силаса потемнели. - Потом Периш нашел несколько старых файлов о наземной лаборатории, куда перевезли наши исследования из Германии, когда началась Вторая холодная война. С несколькими людьми он отремонтировал самолет и отправился в путь. Он добился успеха, и через несколько лет у меня появились дети. 

Силас слабо улыбнулся. 

- Рождение моих детей стало настоящим прорывом. Это укрепило мою веру в то, что клонирование моего Ская не за горами, - слабая улыбка исчезла, и его губы напряглись. - Когда кто-то умирает, ты оплакиваешь его и в конце концов… обнаруживаешь, что двигаешься дальше. Даже если ты корчишься в муках скорби и тебе кажется, что ты никогда не справишься с болью... в конце концов, ты обнаруживаешь, что думаешь о них все меньше и меньше и живешь своей жизнью. Так обычно происходит?

Как бы ни больно мне было из-за моей собственной недавней потери, я кивнул.

- Но что, если ты не можешь двигаться дальше, потому что убежден, что сможешь вернуть его? И это не просто глупая надежда... Ты генетически модифицировал детей, используя свою и его ДНК. У тебя получились дети, дожившие до третьего триместра и полностью на него похожие. Были успехи и провалы, когда ученые химеры выросли и исследования ускорялись. Илиш всегда находился рядом со мной, твердил мне, что еще несколько лет, всего лишь несколько лет… так что я не мог смириться и остановить начатое. До Ская всегда оставалось всего несколько лет, - сказал Силас. - И это превратилось для меня в навязчивую идею. Чем больше времени проходило, чем больше я смотрел наши совместные видео и фотографии… тем больше я скучал по нему и тосковал по тем временам, когда мы были вместе. А потом я просто сорвался, все вышло из-под контроля… - Силас потянулся за спину, схватил чармандера и прижал его к себе. - Мне стало так плохо, что я больше не мог выносить Периша и его голос. В точности, как у Ская, хрипловатый и низкий. Я вмешался в его мозг, сделав Периша максимально непохожим на брата-близнеца… и я настолько отчаялся, что имплантировал этому бедняге ХМТ Ская, чтобы попытаться сделать его моим Скаем. С тех пор Периш так и не стал прежним, даже после того, как его убрали.

Я ткнул в чармандера. 

- Этот чувак принадлежал Перишу?

Силас кивнул. 

- Он любил своего Чар-Чара. Почти триста лет, а он любил эту проклятую игрушку.

- Погоди… - я приподнял бровь. - Я думал, вам, ребята, было года по двадцать четыре, когда… - я запнулся, и Силас сухо усмехнулся.

- Нет. Полагаю, возникло недоразумение. Я перестал стареть в двадцать четыре, и люди сами решили, что именно столько мне было на момент Фоллокоста, и я просто смирился с этим. Так проще, и когда тебе несколько веков, возраст уже не имеет значения. Они не знают, что меня создали, что я не просто человек, родившийся со странной мутацией. Меня и еще несколько мальчиков создали в Германии во время Второй Мировой войны. Предполагалось, что мы станем живыми бомбами, бессмертным оружием, способным уничтожать целые города по щелчку пальцев. Меня держали в обособленной группе обладающих ментальными способностями. Я был одним из лучших. 

Его рассказал захватил и увлек меня, и еще большее потрясение вызывало осознание, что, возможно, я первый человек за несколько столетий, кто его слушает. 

- Война началась в 1950 году и длилась много лет. Нас тайно перевезли в Канаду, и там мы и остались после окончания войны. Но мы и представить не могли, что наш следующий премьер-министр окажется ее сторонником. Так что, война то закончилась, но уже ничего не было прежним, все изменилось. Поначалу все происходило так постепенно и незаметно, что догадывались только любители теорий заговора, но потом мы узнали, что в других странах вспыхивают восстания недовольных теми же проблемами, что и у нас. Невменяемое правительство, эксперименты на людях, коррупция. Мы не знали, что происходит, и позже поняли, что никто не знал, потому что они контролировали средства массовой информации.

Силас перевел дыхание. 

- За несколько лет до начала Второй холодной войны я остался без крыши над головой после того, как расстался с парнем-абьюзером, и меня потянуло вернуться в город моей юности. Однажды вечером в круглосуточном магазине я встретил Ская. Он пожалел меня и привёл в дом, где они жили с Перишем. Мы не знали секретов друг друга, но, видимо... рождённых бессмертными тянет друг к другу, - Силас, казалось, полностью погрузился в воспоминания. - Потом мы нашли еще троих, живущих в отдаленной хижине в нескольких километрах от берега. Когда началась война, мы укрылись там… пока нас внезапно не начали бомбить, мир не начал рушиться, и те немногие рожденные бессмертными, которых правительство смогло найти и схватить, не начали плавить города направо и налево.

- А потом появился Гейдж, посланный правительством охотиться на нас, как на собак, - ровный тон Силаса стал угрожающим. Я ждал продолжения, но после этого он замолчал. 

Мной овладело любопытство. 

- Кто такой Гейдж? - прошептал я. - Почему правительство выслеживало вас? Потому что вы, парни, могли взрывать и уничтожать все? Он поймал кого-нибудь из твоих друзей? Или тебя?

Удивительно, но Силас напрягся. 

- Я прощу тебя только один раз за эти вопросы, - произнес он с неприкрытой угрозой. У меня в груди все похолодело, словно ее облили жидким азотом. - Если я узнаю, что ты проболтался кому-нибудь из моих химер, включая Гаррета, любому человеку о том, что я рассказал тебе… Я не просто убью тебя, потому что знаю, что ты, как и я, желаешь смерти, - сверкнувшие зеленые глаза Силаса проникли сквозь мои прямо мне в мозг. Видимо, он осознал, что наболтал лишнего, и пожалел об этом. - Я сделаю тебя бессмертным и замурую в бетоне, ты проведешь вечность во тьме. Понял меня? 

В мою замороженную грудь ударил молоток. Я кивнул. 

- Я могу распознать вещи, выходящие за рамки того, о чем следует трепаться. Ты же знаешь, что могу. 

Проницательные глаза Силаса сузились, и он склонил голову набок. 

- Ты не врешь... - медленно произнес он.

Я остолбенело уставился на него в ответ и приподнял бровь. 

- А чему ты удивляешься? Кажется, я никогда не врал тебе.

Силас поджал губы и кивнул, скорее себе, чем мне. Он медленно поднялся и указал на дверь. 

- Пошли в гостиную, - спокойно сказал Силас. - Мне пора позаботиться о доме, который я с таким трудом строил, - Силас, ссутулившись и низко опустив голову, вошел в гостиную и взял мобильный телефон.

- Приведите Сангвина домой. Найдите Неро, - вот и все. Силас сбросил вызов и глубоко вздохнул. - И мы посмотрим, как хорошо они справляются без меня, - прошептал он, и телефон выскользнул у него из рук на ковер. - Рено, я им не нужен. Без меня им будет лучше.

- Сили, - прошептал я, подходя к нему и обнимая. - Я не могу запретить тебе верить в это… но могу предложить подумать, как заставить их полюбить тебя еще сильнее. Подумай, как мы можем залечить раны. Мы с Гарретом планировали устроить праздник для всего города, может, создать еще парочку малышей, чтобы привлечь внимание общественности? Все любят малышей, - я на секунду задумался. - Кто-нибудь еще из твоих химер, кроме Гара, просил о свадьбе со своими партнерами?

Силас фыркнул. 

- И не одна.

- Можем поженить их и еще для парочки найти родственные души, проведем несколько вечеринок и этих ваших знаменитых химерьих оргий. Давай подумаем и наделаем кучу потрясающих вещей для семьи и Скайфолла. И тебе настроение поднимем и другим покажем, что ты в полном порядке и все еще мистер Крутыш, - тут мне еще кое-что пришло в голову. - Что касается Мороса, дай им какие-нибудь льготы, и, когда этот засранец из Кримстоунов снова проведет свои митинги, у него станет на несколько последователей меньше. 

Я погладил Силаса по спине и через несколько мгновений почувствовал, что он кивнул. 

- Обычно мне доставляет удовольствие проявлять свою власть над ними и держать их за яички. Но, наверное, мы можем попробовать твой метод. 

Я хихикнул и отстранился от него, наклонился и поцеловал его в щеку. 

- Тебе понравится своими руками делать своих химер счастливыми, а не несчастными, я уверен. Ты хороший парень, Силас, и я собираюсь заставить тебя увидеть это. 

Силас поднял руки и обхватил мое лицо ладонями. Он погладил мои щеки большими пальцами, и, к моему удивлению, привстал на цыпочки и прижался губами к моим губам. И не просто чмокнул, а закрыл глаза, и я инстинктивно сделал то же самое. Я приоткрыл губы, чувствуя, как жар разливается от макушки, и когда его язык скользнул мне в рот, я приветствовал его своим. Мы страстно целовались, наши губы скользили, стараясь вобрать друг друга как можно глубже, и я почувствовал, как его руки с моих щек, спустились по шее и обхватили в объятия.

- Посмотрим, любовь моя, - прошептал Силас, разрывая танец наших губ. - Посмотрим, что ты сможешь извлечь из меня.