Онлайн чтение книги Король-самоубийца The Suicide King / The Fallocaust Series
Глава 25 Рено

- Ты похож на принца, любимый, - сказал он мне. Я увидел его улыбку в отражении зеркала, но лишь взглянув на себя, он тут же поджал губы. Даже он сам больше не верил своей улыбке.

- Я не принц, - ответил я. Мой голос стал хриплым, каким-то пустым и дырявым. Сколько бы любви или света я ни впускал, они быстро просачивались сквозь эти дыры и уносились прочь, как и многие другие хорошие вещи в моей жизни.

- Скоро станешь, - ответил он и, положив руки мне на плечи, прижал меня к себе. Его большие зеленые глаза наполнились блеском фальшивой улыбки, которой он мог одурачить только себя.

Я давно перестал верить его словам. Мне не потребовалось много времени, чтобы понять, что в большинство из того, что он говорил, он и сам не верил. 

А помнится, когда я впервые встретил этого человека, я впитывал в себя каждое его слово.

Теперь мое сердце просто... разбито, закрыто, выпотрошено.

- Да, я знаю... - я окинул взглядом свое отражение. Гаррет говорит, что я выгляжу как принц, но единственная причина, по которой я стою перед этим зеркалом, в том, что я в очередной раз не смог надеть свою одежду. Она уже болталась на мне, дырки на ремне закончились, рубашки висели, как тряпки. Ничего не подходило по размеру.… мы в очередной раз сгоняли сенгилов за обновлением гардероба.

Гаррет повернул меня к себе и поправил мне воротник, аккуратно расправив его поверх черного пиджака, потом поправил галстук. В завершении он положил ладони мне на руки и потер их, все с той же фальшивой улыбкой… той же фальшивой… фальшивой улыбкой.

‘Когда ты уже сдашься, как и все мы?’

- Ну что ж… пойдем, встретимся с королем, - сказал Гаррет, похлопав меня по руке. Он взял меня за руку, и мы направились из нашей квартиры к лифту. - Мой принц встречается с нашим королем. Мой принц Рено.

Вице-король Гаррет Себастьян Деккер… но он посчитал забавным называть меня принцем. О чем он думал? Что это сделает меня счастливым?

Принц Рено. Что бы сказали на это жители Араса или моя семья?

Они бы не узнали меня, и я бы сказал им с грустной улыбкой, что сам себя больше не узнаю. Так что они могут сделать из меня кого угодно. Я буду глиной в их руках. Честно говоря, мне уже давно наплевать, я умер вместе с Ривером и Киллианом.

Да, я еще не совсем спятил, и знаю, что Ривер вернется через двадцать лет, когда пламя поутихнет. Но я знаю, что человек, который в итоге откроет глаза на то, во что превратятся Скайфолл и Серая Пустошь, не будет Ривером. Когда он узнает, что Киллиан мертв уже два десятилетия, он уже ничьим другом не будет.

Так что, для меня… Ривер умер.

- О, спасибо, Чалли, - торопливо сказал Гаррет, когда мы уже почти вышли за дверь. Чалли протягивал ему зажженную сигарету, а вторую держал между пальцами для меня. Гаррет любил покурить, пока добирался до места назначения, и Чалли это знал. Бывший раб стал идеальным сенгилом, и его благодарность Гаррету и мне за то, что мы взяли его к себе и позволили жить в роскоши, проявилась в его стремлении максимально облегчить нашу жизнь. Чалли, по его жестам, в Серой Пустоши тоже был слугой у какого-то богатого мудака, владельца газоперерабатывающего завода. С отвратительно юного возраста над ним издевались и использовали в качестве секс-игрушки. Кажется, с десяти. Когда ему исполнилось двадцать, его заменили более молодой жертвой и продали работорговцу по имени Хоппер. Тому самому, который нанял Ривера, Джейда, Киллиана и Периша себе в караван в качестве наемников и поваров.

Чего бы я только не отдал, чтобы быть рядом со своими друзьями в то время. Мое место рядом с Ривером. Я должен был быть рядом с ним.

Чалли поймал мой взгляд. Он схватил меня за руки и на секунду сжал их, потом отпустил и показал мне жест «Улыбнись», очевидно проведя пальцами по губам и улыбнувшись.

Я попытался улыбнуться, но нижняя губа задрожала, и мне пришлось поджать губы, чтобы скрыть это. Чалли раскудахтался и обнял меня.

- О, кексик, - прошептал Гаррет, когда Чалли отстранился. Он взял меня за руку и крепко сжал ее. - Можешь отдыхать этим вечером, Чалли. Хочешь проведать Луку?

Чалли кивнул и показал жестами, что хотел бы этого и благодарность.

Десять минут спустя мы уже сидели в машине и ехали в Алегрию. Во мне не осталось никаких эмоций, чтобы переживать о том, чего Силас от нас хотел, или почему я тоже должен был ехать. Глубокими бессонными ночами я начал переживать за себя. Раньше во мне было полно эмоций. Говорили, что у меня в два раза больше эмоций, чтобы компенсировать черствость Ривера, в основном в части морали и эмпатии.

Теперь же я ничего не чувствовал. Моя любовь, счастье и чувство юмора умерли вместе с Ривером и Киллианом, а моя эмпатия ярко вспыхнула лишь на миг, прежде чем выдохнуться навсегда, когда я увидел выражение глубочайшего отчаяния на лице Илиша. Химера, которую я так страстно ненавидел за десятилетия ошибок, приведших к той ночи, за то, что он поставил свою гордость и свои глупые планы выше безопасности моих друзей и своего мужа, выражал такое страдание, что оно уничтожило горевшее во мне ядовитое презрение.

И поскольку эти эмоции вырвали с корнем и растоптали, я больше не испытывал эмоций, ни положительных, ни отрицательных. Я был просто ходячим мертвецом, ожидающим, когда тело поймет, что в нем нет жизни.

Это внутреннее опустошение проявилось, когда я услышал, как Гарретт шмыгнул носом, и даже не взглянул на него, продолжая смотреть в окно на проплывающий мимо Скайленд. Все эти люди в летних модных шмотках ярких цветов шли по своим делам. Некоторые улыбались с друзьями, другие шли с портфелями и суровыми лицами, без сомнения, обдумывая, что им нужно сделать, прежде чем вернуться в свои уютные квартиры и к своей семье. Никто из них даже не подозревал, какие руины остались от семьи Деккер. Телеканал СНС сообщил о смерти Джейда и разрушении Олимпа, и они знали, что Илиш ушел, но это была лишь верхушка айсберга, простиравшегося под поверхностью на многие километры. Люди понятия не имели, что все сильные члены семьи стали призраками, тенями тех людей, кем они когда-то были.

Если бы Кримстоуны еще существовали, они бы воспользовались этой возможностью для своего террора, но мне кажется, их всех поубивали.

Ладонь Гаррета легла на мою кисть, и он слегка сжал ее. Я позволил ему, но ответной поддержки не проявил. Он все равно сжимал ее до конца поездки, время от времени протирая платком глаза.

Думаю, сейчас королем был Гаррет. Он управлял Скайфоллом, поскольку Силас отошел от дел, а Илиш вообще ушел. Значит, однажды я стану королем?

Все, о чем я мечтал, - быть напарником Ривера. Когда-то я хотел быть его парнем, и весь Арас этого ждал, но тот корабль уже отчалил, а остров, с которого я наблюдал за его отплытием, затонул.

Мы стояли в коридоре перед закрытыми двойными дубовыми дверьми. Гарретт, так и не отпустивший мою руку, постучал второй свободной в дверь и мы ждали. Когда никто не ответил, Гарретт открыл дверь и заглянул внутрь. Полагаю, полученное приглашение давало ему право войти и без стука. Дрейк ушел, Сангвин где-то страдал от собственного безумия, о чем мне рассказал Гаррет со слезами на глазах, так что кроме Силаса впустить нас было некому.

На Сангвина мне было плевать. Не стоило ему бросать нас в Серой Пустоши.

Я последовал за Гарретом в квартиру Силаса, оазис прохлады по сравнению с изнуряющей жарой снаружи. Старый добрый небоскреб со встроенным кондиционером. В глубине души я ожидал, что квартира будет разгромлена или завалена грязной посудой и мусором в отсутствие сенгила, чтобы все убрать, но, похоже, гостиная и комната справа остались нетронутыми. Правда, не совсем чистыми: на ковре за диваном виднелось пятно крови.

- Силас. Любимый? - позвал Гаррет, ведя нас к спальне Силаса, дверь в которую балы полуоткрыта в темноту. - Мы с Рено пришли.

Мы оба замерли, услышав шуршание одеял в спальне Силаса. Потом дверь открылась, и мне пришлось скрыть удивление на лице, когда я увидел короля.

Лицо Силаса осунулось, щеки стали впалыми, а кожа - пепельно-серой, вокруг глаз чернели круги, будто короля ударили кулаком в оба глаза. Его светлые волосы растрепались и явно давно не видели шампуня, а одежда - серая майка без рукавов и мешковатые штаны на шнурках - покрылись пятнами. Я сильно похудел, но по сравнению с ним был здоров - у него под ключицами проступили ребра, а скулы выпирали.

- О… милый, - всхлипнул Гарретт. - До чего ты себя довел? Рено, дорогой, принеси ему чего-нибудь поесть. Когда ты ел в последний раз?

Силас выглядел потерянным. На его лице застыло выражение безнадежности, усталости. Может, это и не потерянность, мне кажется, так выглядит человек, который искал что-то давно сгинувшее… и в конце концов осознал, что никогда этого не найдет. В его глазах было столько отрешенности и боли. Когда его взгляд встретился с нашими, отчужденность никуда не делась, и я задумался, осознает ли он вообще наше присутствие.

Я отвернулся от него, радуясь, что Гарретт отослал меня с поручением, так что мне не придется видеть его затравленный взгляд. Я прошел в гостиную и открыл холодильник, но тут же закрыл его с гримасой отвращения, когда на меня обрушилась вонь сгнивших продуктов и пластиковых контейнеров, полных разноцветной плесени.

Потом я порылся в шкафчиках, пока не нашел фруктовые рулеты Декко и печенье типа Орео. Но я знал что ароматизаторы и химические добавки в сладостях не приносят никакой пользы для здоровья, поэтому позвонил по телефону внутренней связи с сенгилами и попросил их сходить в ресторан и принести нам немного пасты. 

Я повесил трубку и повернулся, чтобы вернуться в коридор, когда Гарретт вышел из спальни со страдальческим выражением на лице.

- Он... хочет, чтобы я ушел, - медленно произнес Гарретт. 

Я пожал плечами и направился к выходу.

- Нет, Рено… он попросил, чтобы ты остался с ним, - левая щека Гаррета втянулась, и я понял, что он ее грызет. - Если ты... - он оглянулся и схватил меня за руку. - Пойдем, - прошептал он.

Я выдернул руку и покачал головой. 

- Нет, - безучастно ответил я. - Если он хочет поговорить со мной, ничего страшного. Мне плевать.

Гаррет посмотрел на меня так, словно я только что разорвал нашу помолвку, но ужас тут же сменился сильным беспокойством и, наконец, смирением. 

- Ты уверен? - он посмотрел на журнальный столик, и я проследил за его взглядом. Мобильный телефон Силаса лежал рядом с остатками наркотиков и пустой стеклянной трубкой. - Если я тебе понадоблюсь, просто позвони. Я пока навещу Эллиота, сенгила Неро. Он живет несколькими этажами ниже. Я… Я прибегу, хорошо?

Я кивнул, в глубине души желая, чтобы Силас просто убил меня и покончил с этим. 

- Хорошо, Гар.

Гаррет поцеловал меня в щеку и крепко обнял. 

- Я буду рядом. Я люблю тебя.

- Я тоже тебя люблю, - ответил я пустым голосом. - Скоро увидимся.

Дверь за ним закрылась, а я остался стоять в гостиной, размышляя, что делать дальше. В итоге я открыл один из фруктовых рулетов и направился к спальне Силаса.

- Эй... я захожу, - сказал я, не зная, что еще говорить. Я откусил ароматного бисквита и просунул голову внутрь.

Силас свернулся калачиком на кровати с... о, боже, он сжимал в руках плюшевого покемона Периша, чармандера. Король лежал на боку, прижимая к себе оранжевую игрушку, с крайне затравленным видом.

Я лишь моргнул и продолжил есть, прислонившись к дверному косяку, просто стоял там, как идиот. Не знаю, как ему, но мне было неловко. Я не хотел здесь находиться. Я до сих пор помню его искаженное яростью лицо, когда он самыми жестокими словами сообщил мне, что Ривер и Киллиан мертвы, что если Ривер и будет приходить в сознание, прежде чем снова задохнуться или сгореть, он раз за разом будет видеть обгоревшие кости Киллиана.

Потому что Силас взорвал лабораторию.

Казалось бы, эти воспоминания должны отозваться во мне болью за друзей, но я просто проглотил сладкий бисквит и выудил из упаковки печенье «Декко Орео».

Послышался легчайший, едва слышный стук в дверь - видимо, прибыли наши макарошки. Я молча повернулся и вышел.

- Не оставляй меня, - прохрипел за спиной слабый голос.

Я остановился и почувствовал, как сдавило горло. Я помотал головой, вспомнив, кем был этот монстр, и направился обратно к двери. 

- Я заказал нам еду, - смиренно произнес я в темноту. - Я сейчас вернусь.

- Хорошо, - пропищал мышонок с чармандером. 

Я кивком поздоровался с сенгилом, вытянувшим самую короткую соломинку, судя по его испуганному лицу, взял вилки и налил нам два стакана хиколы, поставил все это на поднос и пошел в его спальню.

- Я могу включить свет? - спросил я. Он не просто опустил жалюзи, но еще и завесил все панорамные окна огромными полотнищами, где толко нашел такие?!

- Давай, - сказал Силас и прищурился от яркого света, поэтому я накинул ему на голову грязную футболку, чтобы он не ослеп.

Я подтащил белое тканевое кресло к кровати, но на мой жест-приглашение занять его, Силас поднял на меня голову. 

- Посидим на кровати? - спросил он. Ни какого требовательного тона, только почти умоляющие нотки.

Я уже разулся при входе, поэтому забрался с ногами на кровать, сильно пахнущую застарелым потом, и в потемневших пятнах, как я предположил, крови. Я скрестил ноги и удивился, когда Силас зашевелился. Он сел, положил чармандера рядом с игрушкой леопарда и серого кота и сгорбился, упершись локтями в колени.

Это было немного странно, но, думаю, для другого члена семьи его поведение показалось бы более странным, чем для меня. Я несколько раз просыпался рядом с этим человеком, когда он жил в Арасе. Я готовил ему овсянку на завтрак, но он назвал ее кашей, сказав, что так говорили в его семье. Я тоже начал называть ее «кашей» после его ухода.

Я протянул ему вилку и открыл контейнер с пастой. Я заказал два, но в комнату принес только один, не надеясь, что Силас набросится на еду. Если мы справимся с одной порцией, откроем вторую. Нам еще положили два чесночных тоста, видимо, догадавшись, что заказ для короля, поэтому щедро полили их ароматным чесночным маслом, а в соус к спагетти не пожалели мелко нарезанного мяса босена и укрыли все это под толстым слоем тертого пармезана, будто сугробом выпавшего первого снега.

Силас уставился на еду, когда я начал есть. У меня самого не было аппетита, я ел только под присмотром Гаррета, а если отказывался, у него сразу же начинали слезиться глаза. Я не хотел, чтобы он страдал из-за меня, поэтому ел в его присутствии.

А сейчас... сейчас я ел в надежде побудить полуживое, дышащее чудовище поесть со мной. Человека, который выпустил сестическую радиацию, убил Киллиана и обрек Ривера на не менее ужасную участь. Не говоря уже о том ужасе, который он сеял в семье хрен знает сколько времени.

Мне бы стоило самодовольно злорадствовать, наблюдая короля в крайнем унынии. Он причинял столько страданий семье, которая его любила и боготворила. Члены которая защищали и оберегали его, даже после того, как он убивал их партнеров и время от времени измывался над ними самими. Точно так же мне стоило радоваться, наблюдая, как Илиш теряет любовь всей своей жизни из-за собственного эгоизма, из-за упрямой неспособности просто оставить все как есть и остановить свой план, рассыпающийся в труху у него на глазах. Именно из-за него и его одержимости выяснить, как убивать бессмертных, Ривер и Киллиан отправились на задание в Крейг и, в итоге, в Фолквэлли.

Но это не в моей натуре. В отличие от Ривера и многих других химер, меня не радуют страдания других. Мне просто грустно от всего происходящего вокруг. Я знаю, что Силас - чудовище, но мне не доставляет удовольствие его боль.

Возможно, именно поэтому я накрутил спагетти с соусом на вилку и протянул ему. 

- Если я должен есть, то и ты тоже, - равнодушно сказал я. - Я тоже не хочу, но пытаюсь запихнуть в себя это.

На удивление, Силас взял вилку и сунул еду в рот, меланхолично пожевал, глядя в контейнер зелеными печальными глазами, и проглотил.

- Ты сильно похудел, - сказал Силас все еще слабым голосом. Он взял вилку, поковырял спагетти и подцепил немного мяса босена, потом уставился на него, словно его попросили пробежать марафон за десять секунд, а не съесть хотя бы кусочек.

- Ага, как и ты, - сказал я, накладывая спагетти на чесночный тост. - По правде говоря, я вроде как потерял интерес к жизни. 

Силас на это только кивнул и заставил себя проглотить еще кусочек. После этого разговор затих, и в комнате снова воцарилась тишина. Но прежней неловкости в ней уже не было. Казалось, мы оба тонули в трясине каждый своего несчастья, медленно, месяцами, а сегодня просто проплыли мимо друг друга и решили этим вечером тонуть рядом.

Когда-то я ненавидел молчание. Риверу нравилось посидеть со мной в тишине, но меня она сводила с ума. Мне всегда казалось, что я должен развлекать его, смешить, потому что изначально он именно по этой причине стал проводить со мной время в детстве. Я мог рассмешить его, и я чувствовал себя особенным, потому что Лео сказал, что кроме меня этого никому не удается. Поэтому, когда он не смеялся, мне казалось, что это я облажался и не достоин находиться рядом с ним.

Теперь, мне кажется, я начал понимать силу молчания, потому что под этим тяжелым покрывалом немого страдания я смог почувствовать… не знаю, как это выразить... его настоящего? Что я вижу Силаса в более естественной форме, а не просто как человека, резко меняющего облики одной сильной личности за другой.

Когда я съел столько, сколько смог убедить себя съесть, и Силас тоже закончил ковыряться в спагетти, я закрыл контейнер крышкой и решил, что в комнате достаточно холодно, чтобы оставить его и вилку просто на комоде. Потом я снова сел на кровать и задумался, что же будет происходить дальше.

Силас взял чармандера, прижал его к груди и уставился на голубое покрывало на кровати. Я просто наблюдал за ним. Больше ничего не оставалось делать. Телевизор в углу комнаты был выключен, и единственное, что менялось в этой темной, пропахшей потом комнате, - положение стрелки часов на стене.

Прошел час, веки Силаса начали слипаться, но каждый раз, когда он клевал носом, он резко просыпался и мотал головой, как будто пытался прогнать сон.

Не знаю, почему он просто не ляжет спать. Но потом я снова обратил внимание на черные круги у него вокруг глаз и потускневший взгляд и решил спросить в лоб: 

- Эй, как долго ты уже не спишь?

Силас даже не дрогнул, хотя мой голос громом разрушил купол молчания, в котором мы сидели уже довольно долгое время.

- То сплю, то нет, - тихо ответил Силас. - Кошмары… ну, понимаешь… постоянно.

Я кивнул. Мне ли не понять его?! Почему-то мне захотелось быть с ним более откровенным. 

- Я просыпаюсь и на мгновение, забываясь, чувствую себя хорошо… а потом...

- ...потом вспоминаешь, - прошептал Силас.

Я снова кивнул, горло снова сжалось. 

- И я, блядь, просто... начинаю рыдать, - я сглотнул ком в горле, пытаясь не дать ему подняться. - Ну, раньше было так. Думаю, теперь я все… Я больше не плачу.

Силас поднял голову и встретился со мной взглядом, и в этот момент спазм в горле стал невыносим - мне стало больно. Мне не нравилось смотреть ему в глаза, они вызывали эмоции, которые я уже и не думал испытывать. Они просто излучали отчаяние, такое страдание, которое не смог бы передать нормальный человек. Как будто бессмертие усилило его эмоции до нового уровня, о котором мы, смертные или даже молодые бессмертные, и не подозреваем.

Мне пришлось отвести взгляд, это было слишком тяжело для меня. Как вообще в ком-то может существовать такая печаль? Как ткань мироздания еще по швам не затрещала от переизбытка такой грусти? Он уничтожил мир из-за своей скорби, и теперь я боялся, что он уничтожит само мироздание.

- Я поначалу тоже плакал, - сказал мне Силас. - Теперь, как и ты, я не плачу. Мне... страшно, Рено. Я в ужасе.

Застигнутый врасплох, я снова взглянул на него, на этот раз стараясь больше смотреть на губы и короткую бородку, чем в глаза. 

- В ужасе? Почему?

Раздался тихий выдох, и он прижал покемона к себе. 

- Потому что у меня нет выхода. Я не могу покончить с собой, как сделал бы любой человек в безнадежной ситуации. Я обречен на жизнь, которой больше не хочу. Я понял, Рено… Я хочу умереть, но не могу. Я застрял в этой глубокой могиле одиночества и отчужденности. Выхода нет.

Его слова поразили меня, тишина и атмосфера комнаты заставляли каждый слог звучать отчетливее и проникать в меня глубже, чем при обычном разговоре. Я не просто слышал слова, я чувствовал отчаяние, которое преследовало каждое из них, как дикие собаки. И когда они проникли в меня, впитались сквозь кожу до самого сердца, я почувствовал всепоглощающую тоску. Я... что-то почувствовал.

Но этот наплыв чувств не сулил ничего хорошего. Я хотел просто двигаться к смерти, хватит с меня страданий. Можно, я и дальше не буду ничего чувствовать?!

Но новая волна сочувствия заставила меня задуматься о том, как помочь этому сломленному королю. 

- А ты не можешь попросить их отрубить тебе голову или типа того? - спросил я. - Сделать так, чтобы ты умер надолго?

Силас помотал головой. 

- Это еще хуже. Белое пламя - не убежище. Я умирал столько раз, что воскрешение похоже на сон. Будет еще хуже… оно станет бесконечными кошмарами, из которых не выбраться. Я не хочу... ничего, кроме избавления от своего жалкого существования.

- Ого, - прошептал я и, не удержавшись, положил ладонь ему на колено, а когда он не дернулся, погладил его. - Тогда, может, стоит сделать все, что в твоих силах, чтобы сделать свою жизнь лучше?

Силас опустил взгляд на мою руку. 

- А какой смысл? Все, кого я любил, мертвы или воскреснут через десятилетия с тьмой в сердце, которую я никогда не смогу разогнать. Скай мертв, Скай не вернется, - его лицо сморщилось, а глаза крепко зажмурились. - Его клон не пришел и не спас меня, для чего я его создавал… Он пришел и забрал последний кусочек Ская. Он… он... уничтожил меня в последний раз. 

Мои челюсти сжались, ком в горле настойчиво пополз наверх, обжигая все вокруг пульсирующим жаром. Я попытался сглотнуть. Я пытался сдержаться, но оказался на грани того, чтобы умолять его не упоминать Ривера и Киллиана. Мне невыносимо слышать о них и страдать еще больше.

Силас открыл глаза и посмотрел на меня. 

- Тебе больно, - прошептал он.

Я зажал рот, подавляя ладонью судорожный всхлип. 

- Не говори о нем, - умолял я почти скулящим от горя голосом. - Пожалуйста, не делай этого со мной. Я... я знаю, ты его ненавидишь, но я не могу о нем слышать. Пожалуйста, Силас.

Зеленые глаза Силаса, похожие на пучок травы посреди угольного пласта, смотрели не просто на меня, а внутрь, глубоко в мои сердце и душу. Я чувствовал, как он прощупывает, ищет и медленно сдирает с меня последние черепки моей брони, чтобы эмоционально обнажить меня. Меня охватило острое чувство уязвимости, и одинокая слезинка скатилась по щеке.

- Я должен тебе рассказать, - прошептал Силас мертвым голосом, абсолютно мертвым. Его пристальный взгляд вытащил меня из пещеры, в которой я прятался, сам король поднял руку, положил ее мне на затылок и прижал к себе. - Когда мы зашли в лабораторию, он пошел к Киллиану, а я - к Перишу. Меня переполнило горе, когда увидел его. А когда Ривер вошел, опустился на колени и увидел моровое тело, я заполз в объятия Ривера и умолял его обнять меня. И он обнял, - я не скрыл удивления на лице, но промолчал. - Я заметил, что ХМТ Ская исчезло, и запаниковал, я был в ужасе. С этим ХМТ клон Ская мог обрести его личность, - он говорил все это таким пустым тоном. Такие воспоминания должны были вызывать хоть какие-то эмоции, но Силас как будто полностью отделил себя от человека и людей, о которых говорил. - Я поднял глаза и увидел Киллиана, избитого и в синяках, с выпавшими волосами из-за радиации в Чумных Землях, он держал в руке ХМТ.

Еще одна пауза.

- Он раскусил его у меня на глазах, Рено, и когда я бросился на него… Ривер удерживал меня, шептал на ухо колкости, целовал в шею и заставил смотреть, как Киллиан его глотает. 

Он… не врет?

Когда я снова посмотрел в глаза Силасу, я понял, что нет. Я понял, что оголив меня эмоционально, он то же самое сделал с собой. Он скинул металлическую оболочку, прикрывающую его, как укрепленная крепость, и обнажился передо мной без обязательств, без скрытых мотивов.

Я… кажется, я видел Силаса.

Настоящего Силаса. Почему он показывал мне эту свою сторону? Почему мне?

- Я был в таком горе, Рено, - продолжил Силас. - Помню, как кричал и истошно вопил, а когда стало слишком поздно, понял, что испускаю радиацию. Следующее, что я помню, это взрыв от концентрации излучения. На меня оно никак не повлияло, но когда помещение загорелось оранжевым пламенем, оно обожгло мне кожу, как и любую другую, - его рука опустилась, и снова появился его отстраненный, потерянный взгляд. - Пожалуйста, поверь мне… Я не хотел этого делать. Я никогда не хотел их убивать. Произошел несчастный случай. Я обезумел от горя… Ты сам видел, когда я нашел тебя и свою семью, я... я не хотел, чтобы они умирали, - нижняя губа Силаса на мгновение поджалась, а затем, словно физически обессиленный, он медленно лег на бок и безучастно уставился в стену. Он больше ничего не говорил, но я все равно чувствовал прочную связь между нами, как будто он запустил свои щупальца в мое сознание, и они глубоко укоренились в сером веществе моего мозга. Я мысленно ощущал его внутри себя, а вместе с ним и нескончаемый прилив отчаяния.

Но то, что он рассказал… Его появление перед нами в Чумных Землях вызвало во мне такую жгучую ненависть, что она затопила все остальные чувства, даже ярость по отношению к Илишу. Я искренне считал, что он сделал это нарочно. Я даже допускал мысль, что он запер их внутри.

Когда я сейчас смотрел на этого поврежденного короля, его печальное состояние затмевало все совершенное им зло, все причиненную им боль, и на мгновение я задумался, может быть, все его деяния вызваны этой же внутренней болью, от которой он не может избавиться. Никто в этом мире не идеален, как показал мне Илиш, страдающий от потери подростка-кикаро, которого он знал всего несколько лет. И этот человек откровенно осуждал и презирал короля, переживающего потерю друга, с которым был связан многими десятилетиями, человека, с которым он положил конец миру и с ним же восстановил его заново.

Да. Силас совершал ужасные поступки. Но стоит только сорвать его броню, и вы видите обнаженное скорчившееся тельце с затравленным взглядом… вы понимаете, что в глубине души он просто бесконечно печальный человек.

- Силас? - шепотом позвал я. Глаза защипало, а от кома в горле я уже и не пытался избавиться.

- М? - выдохнул в ответ Силас.

Я шмыгнул носом. 

- Давай поплачем?

Силас посмотрел на меня, и я увидел, как зеленые изумруды затапливает влагой.

- Давай, - шепотом ответил он.

Я лег рядом с ним, и Силас тут же переместился ко мне в объятия. Я крепко обнял его, и когда я подумал о Ривере, о Киллиане с его веселой улыбкой и наивностью, которых никогда больше не увижу, я заплакал и услышал, что Силас тоже разрыдался. Он обхватил меня руками и крепко прижал к себе, его хрупкое тело содрогалось. 

Мы долго-долго лежали в объятиях друг друга, высвобождая все чувства, которые оба считали мертвыми, обливая друг друга слезами и соплями. Когда рыдания в конце концов перешли в судорожные всхлипы, мы продолжали просто обниматься.

Я почувствовал, как его тело расслабилось, и, закрыв глаза, нежно погладил его по волосам. Оказывается, я ждал, пока он уснет, потому что лишь услышав его ровное дыхание и убедившись, что, хотя бы на мгновение, он избавился от страданий, я тоже уснул.

Проснулся я от того, что кто-то гладил меня по волосам. Открыв глаза, я увидел Гаррета, сидящего позади меня на краю кровати, он приложил палец к губам.

Силас все еще лежал в моих объятиях, его голова покоилась у меня на груди, и он обнимал меня одной рукой, а другую прижимал к подбородку. Он не храпел, просто посапывал, и глубоко погрузился в сон.

- От тебя долго не было вестей, и я забеспокоился, - сказал Гаррет и, чтобы доказать, что он это от любви, и не из ревности, улыбнулся. - Он выглядит таким умиротворенным. Что произошло?

- Я... - я замолчал, пытаясь подобрать слова. - Я видел Силаса… настоящего Силаса, - когда и без того большие глаза Гаррета округлились от моего заявления, я вздохнул и посмотрел на спящего короля, пускающего слюни мне на грудь. - Мы поговорили, и у меня не было ощущения, что я разговариваю с Призраком. Мы говорил и между нами возникла… типа связь. Мне кажется, я смог помочь ему.

Гарретт убрал мне волосы с лица и заботливо потрепал по щеке. 

- Мне кажется, он тоже помог тебе, любимый. Ты хотя бы разговариваешь.

- В смысле? - удивленно спросил я. Это стало неожиданностью.

Гаррет кивнул. 

- Ты разговариваешь со мной, - он слегка рассмеялся. - Ты как сам? Давай не будем его будить, мне кажется, он давно не спал так хорошо, - его глаза вспыхнули. - Он был с тобой груб? Любимый, как думаешь, ему понравится, если...?

- Я останусь с ним? - спросил я, прислушиваясь к своему сердцу, и, хотя я только что проснулся, мне не показалось это таким уж плохим предложением. Честно говоря, мне даже льстило, что король так расслабился рядом со мной. - Я совсем не чувствовал угрозы с его стороны. Он в такой депрессии, Гар. Он сдался. В глубине души мне, конечно, дерьмово, но… я не испытываю к нему ненависти. Он рассказал, что произошел несчастный случай. Он не намеренно… - мне было неприятно упоминать о них. Я все еще не мог с этим справится. -… не намеренно убил... их.

Я сделал глубокий вдох, задержал дыхание и выдохнул, потом продолжил:

- Мне кажется, я могу его понять. И я ему очень сочувствую. Ему, блядь, двести пятьдесят пять лет. Мне кажется, он сдался.

Гаррет перестал наворачивать круги пальцем по моей щеке и в миг стал серьезным. 

- Он так сказал?

Я кивнул. 

- Как будто у меня на глаза кого-то разорвало надвое, - я покачал головой. - Я должен ненавидеть его... но… Блядь. Мне кажется, я хочу помочь ему снова стать счастливым. Ваши придурочные химеры могут только манипулировать им или потакать его убийствам, чтобы он был счастлив, но если это буду я… Гаррет, мне кажется, я смогу склонить его на светлую сторону. Я думаю, мне удастся помочь ему восстановить семью с помощью позитивных вещей, а не угроз, огня и пепла. Если это буду я… Я могу сделать это правильно.

Гарретт резко втянул воздух и посмотрел на Силаса. 

- Ты… любимый, ты действительно на это пойдешь?

- Да, - прошептал я. - Он открылся мне, и, готов поспорить, он ни с кем не говорил о случившемся после своего возвращения. 

- Нет… не говорил, - признался Гаррет. Рука, которая до этого лежала у моего лица так близко, что я чувствовал исходящий от нее жар, переместилась на Силаса и с нежностью провела пальцами по сальным, но все еще волнистым золотистым волосам. - С тех пор, как он изгнал Сангвина, все стало еще хуже, и его добила смерть Джейда и уход Илиша. Силас никогда не признается в этом, но он действительно любил Джейда, - глаза Гаррета наполнились слезами при упоминании желтоглазого кикаро. Мои остались сухими, но я тоже скучал по Кусаке. - Эта трагедия еще больше расколола семью. Оттер, любимый, если ты думаешь, что можешь помочь ему… пожалуйста, умоляю, сделай все, что в твоих силах. Я помогу по мере сил

- Ты не против, если я останусь здесь? - спросил я, выдохнув про себя с облегчением, что он не расстроился, но с другой стороны, иногда меня подбешивало, что он совсем меня не ревнует, когда дело касается его семьи. Если бы это был кто-то не из химер, например, бедняга Джесси Сент-Джеймс из Тинтауна, он становился маньяком-собственником, но, держу пари, я могу флиртовать с любым из его братьев, а он просто будет сидеть со своей горделивой улыбочкой.

Гаррет на мгновение задумался. 

- Я могу переехать в одну из старых квартир внизу. Арес и Сирис умирают от скуки с тех пор, как вернулись с Мертвых островов, и могут развлечься перевозкой вещей. Так мы сможем постоянно видеться, - он наклонился и поцеловал меня в уголок губ. - На самом деле, любимый, это было бы просто великолепно. У меня будет больше времени заниматься делами Скайфолла. Я хотел организовать праздник в конце лета, какое-то мероприятие для всего города, чтобы показать нашим жителям, что мы по-прежнему сплоченная сильная семья. Подумай над названием, милый Оттер, может, Силас к тому времени поправиться, и тоже подкинет пару идей.

В его глазах искрилась такая надежда, что черный лед, сковавший мое сердце, начал трескаться, обнажая поврежденный, но все еще бьющийся орган. Сердце разгоняло эту надежду по венам, до безумия желая хоть крупицу счастья, чего-нибудь, что заставит боль внутри утихнуть.

Возможно, это станет моим первым шагом на пути к восстановлению того, что, по моему мнению, разрушилось навсегда. Возможно, помощь Силасу поможет и мне, а восстановление разрушенной семьи придаст смысла моей потерянной и депрессивной жизни.

Я поднял свободную руку, Силас все еще ритмично дышал, прижавшись щекой к моей груди, и притянул Гаррета к своим губам. Я закрыл глаза, и мы поцеловались, вкус и тепло его губ придали больше решимости моему слабому сердцу.

Однако не обошлось без конфликта. Часть меня хотела отвернулся от этой жизни и Скайфолла и вернуться в Арас, чтобы жить в печали и нищете. Я мог бы успокоить себя тем, что Ривер не хотел бы, чтобы я грустил в Арасе, но он был Ривером, и человеческие клише ему были чужды. Зная Ривера, он скорее возненавидит меня за то, что я продолжаю погружаться в болото под названием «семья Деккер», но, возможно, Киллиан достаточно изменил его за последние несколько месяцев, чтобы Ривер захотел хотя бы малейшего счастья для меня. 

А я больше всего был счастлив, когда помогал другим людям быть счастливыми, смешил их или просто был забавным придурком. Я доказал это, придя в себя после плена у Кримстоунов. Я стойкий парень, оказывается, я сделан из более прочного материала, чем я думал.

Похоже, меня ждал самый серьезный вызов в моей жизни. Я верну Силаса из тьмы, в которой он заблудился... и, тем самым, восстановлю его семью.

- Думаю, у меня получится, - сказал я Гаррету, когда наши губы на мгновение оторвались друг от друга. - И думаю, это поможет мне почувствовать себя… снова нужным. Как будто у меня есть цель. Целью моей жизни всегда было... 

Гаррет снова поцеловал меня, на этот раз более страстно. Я понял, почему он это сделал - он не хотел последствий упоминания имени Ривера. Я после этого всегда грущу.

Когда Гарретт отстранился и уткнулся лбом в изгиб моей шеи, я погладил его по спине и посмотрел на спящего короля.

У меня снова появилась цель в жизни.