Онлайн чтение книги Обаятельный убийца Левеллин приглашает на ужин Murderer Lewellyn's Enchanting Dinner
Глава 3

Когда он это понял, было уже утро. Шевон выбежал на улицу. Он совершенно не мог уснуть, поэтому его лицо было опухшим от бессонницы. Он вернулся через 30 минут.

— Вот! —

Как обычно, мужчина сидел на лестнице. Шевон передал то, что только что купил на улице, человеку, который чистил лук. Это была ароматическая свеча.

— Если ты зажжешь её,  то запаха лука не будет — .

Мужчина посмотрел на свечу, затем на Шевона, посмотрел на свечу и снова посмотрел на Шевона. Шевон продолжал говорить.

— Разве ты не говорил мне, что чистишь здесь лук, чтобы в доме не воняло? —

— Спасибо —

Как мило, мужчина улыбнулся. Когда Шевон посмотрел на него, он обнаружил, что его рука держит свечу. Он был таким нежным, что если бы кто-то попросил его прикоснуться к нему, он бы это сделал. Белая, гладкая, длинная…

В следующий момент глаза Шевона остановились на месте.

"…"

 Ногти мужчины выглядели странно. Как будто их нагрели кочергой и согнули, пока те не сломались. Они были уродливы. Хотя «ужасны» подходит им идеально.

— Мистер Шевон.. —

Мужчина позвал его. Шевон пришёл в сознание и посмотрел на него. Мужчина все еще улыбался. По какой-то причине его улыбка не казалась такой яркой, как всегда.

— Не хочешь присоединиться ко мне за ужином? —

Когда Шевон не смог сразу ответить на его предложение, мужчина улыбнулся и добавил.

— Вернуть подарок - это вежливо, верно? —

 Как говорит Шевон, это деликатная вещь. У него было тревожное чувство, но это было не более чем необоснованное чувство.

— Это не так? —

Он улыбался глазами. Шевон только что заметил, что глаза его были желтыми. Он часто видел карие глаза, а некоторые были достаточно яркими, чтобы назвать их оранжевыми, но он никогда не видел такого желтого цвета, как у этого человека.

— Спасибо за предложение, но… —

Уже с одной этой фразы должно быть понятно, что он отвергает его, но человек, казалось, вёл себя так, как будто он этого не знал, и продолжал идти.

— Но? —

"Либо он пытается быть внимательным, не читая окружение, либо давит на меня", - подумал Шевон, глядя на мужчину, не в силах расшифровать, о чем он думает.

— Не то чтобы я ожидал чего-то взамен на этот подарок. —

— Значит, ты считаешь меня грубым? —

— Нет, это не так. Я просто… —

— Ну хорошо. Как насчет шести часов вечера? Или семь, если это слишком рано. —

Он не мог сказать, было ли его поведение невинным или произвольным. Шевон посмотрел мужчине в лицо. Он не мог понять его.

— Тебе нравится карницкая посуда или серая? А салфетки? —

Шевон ответил мужчине, который продолжал что-то бормотать:

— Мне нравится посуда Ivan, салфетки Liner, скатерть Elliman. И все же я не пойду ужинать с тобой. —

Левеллин посмотрел на Шевона. Тот обьяснился:

— У меня не так много свободного времени. Я должен навестить свою семью. —

Конечно, Шевон был сиротой.

— У меня есть несколько рукописей, которые я должен отправить… —

Конечно, у Шевона не было рукописи, которую нужно было сдать, а до крайнего срока оставалось больше трех недель.

— Я должен встретиться с друзьями, которых давно не видел. —

Конечно же, доктор Фоукс был очень занят своими новогодними клиентами, так как они хотели позаботиться о своем здоровье. Его парень, Август Беш, был единственным, кто у него остался, но у Шевона его больше не было, потому что они расстались.

Мужчина склонил голову. Его тонкие волосы рассыпались по лбу.

— И..? —

В его голосе было веселье. Прежде, чем он понял это, его улыбка исчезла.

Блин, было уже поздно его уговаривать.

— И..? —

Как бы он ни был смущен, он не должен был так себя вести.

Шевон глубоко вздохнул. Белое дыхание вырывалось из его губ, как сигаретный дым.

Однако он ничего не мог с собой поделать. Еще секунду назад мужчина с холодным лицом вдруг улыбнулся.

— Дома есть только карничовская посуда и серая посуда, но если хочешь, я могу купить и приготовить. Время ужина в 7 часов, хорошо? —

— Л..ладно —

У него не было выбора, кроме как сказать это.

Одним из хороших моментов этого несчастья было то, что Шевон сказал следующее:

— Ужин - это хорошо, но… Я уже сказал тебе, что должен сдать рукопись к воскресенью, так что не сегодня вечером. —

Затем он продолжил.

— Как насчет ночи следующего понедельника? —

***

Итак, Шевон пропустил ужин с этим человеком в понедельник, потому что у него была «предполагаемая» рукопись, которую он должен был отправить в воскресенье, но на самом деле это было потому, что ему нужно было время, чтобы психологически подготовиться к встрече, и, с другой стороны, ему нужно было время, чтобы найти каким был этот человек.

Конечно, Шевон не знал, насколько хорошо он отнесется к тому, что узнает его прошлое, но он не мог позволить себе брать на себя ответственность, если что-то случится.

Мир был ужасен, не говоря уже об улице Ира, полной преступников, проституток и бедняков.

До понедельника оставалось три дня. Тем временем Шевон собирался выяснить, опасен этот человек или нет. Однако он не думал, что его попытка потерпит неудачу.

Тот, кто жив или умер, по крайней мере, оставляет след своей жизни. Но с этим человеком было не так.

Все, что Шевон узнал за эти три дня, это имя, под которым он подписал контракт на квартиру номер 302 на улице Ира. Он не мог сказать, было ли это его настоящее имя или псевдоним.

Левеллин.

Шевон со смешным выражением лица посмотрел на контракт Левеллина. Левеллин.. Это имя было ему знакомо. Хотя это должно звучать знакомо не только Шевону, но и всем. Двадцать пять лет назад потомка королевской семьи звали Левеллин.

Конечно, вся нация называла сыновей и даже дочерей - Левеллином. Приют, в котором рос Шевон, не был исключением, в нем было пятеро мальчиков и девочек на четыре-пять лет моложе Шевона по имени Левеллин. Этот «Луковый сумасшедший Левеллин» также должен был быть назван в его честь.

Прошло три скучных дня, и на улице Иры пошел снег.

Был сильный снегопад.

Снег, начавшийся в понедельник утром, покрыл все белым цветом в 6 часов вечера, когда подошло время обещанного ужина с Левеллином. Снега было так много, что люди предпочитали развернуться, а не уехать. Некоторые смельчаки ступили на снег, но даже нога взрослого человека застряла бы в снегу.

Погода была достаточно холодной, поэтому утверждение, что день был теплым, когда шел снег, было ложью. Резкий ветер ударил в окно и снова врезался в него. Всё, что он мог видеть из темной дали, — это густой снег, блестевший в газовых фонарях.

"Только на улице Ира будет человек пять-шесть замерзших насмерть"

Подумав, Шевон закрыл занавеску и посмотрел в окно. День стал темным.

В свои 29 лет Шевон ни разу не был приглашён к кому либо домой. Ни разу. Из-за этого во рту Шевона появилась горечь.

Шевон был сиротой, он не был уникальным, он не был умным, он не был уродливым, но и не был исключительным. У него не было достаточно баллов, чтобы привлечь внимание других людей, будь они положительными или отрицательными, поэтому для него было бы естественно не иметь ни друзей, ни врагов (кроме доктора Фоукса).

Никто не приглашал Шевона к себе домой, потому что, если им придется встретиться, они сделают это на площади, в уличном кафе или в гостинице.

Так что это был первый раз, когда его пригласили в чей-то дом.

"Я должен постучать три раза, как будто кто-то приходит ко мне домой, верно?"

Шевон не знал, руководствуются ли люди здравым смыслом, и есть ли какой-нибудь этикет, которому он должен следовать когда его приглашают на ужин, или существуют ли какие-либо правила, касающиеся прикосновений, например, наступать на трещину в тротуаре, когда число бутылочных крышек было не то же самое. Он так же нервничал, как когда увидел опечатку в "New Yeer".

Он был так поглощен своими заботами, что вдруг услышал за дверью знакомый голос. Это был Левеллин.

— Ты собираешься открыть дверь или хочешь, чтобы я открыл её для тебя? —

Шевон моргнул. Как мужчина узнал, что он там? Он не стучал в дверь, его шагов не было слышно, он не очень тяжело дышал и не бормотал себе под нос.

— Если ты не заметил, мистер Шевон, вы стояли неподвижно три минуты. —

Как неловко.

Шевон нахмурившись ответил:

— Тебе не нужно было считать время. —

Когда он вошел в квартиру 302, весь дом был… полон свечей. Десять, двадцать, тридцать... Бесчисленные алые свечи освещали темный дом.

— Я не знаю, нахожусь ли я в сцене предложения руки и сердца или в моменте перед тем, как дом сгорит. —

Сказав это, Левеллин заглянул в столовую из гостиной и спросил.

— А что ты предпочитаешь, мистер Шевон? —

Он спрашивал его, нравится ли ему эта сцена, похожая на предложение руки и сердца или которая может привести к пожару? Без слов Шевон рассмеялся и спросил.

— Как я должен знать это? —

— Я сделаю так, как тебе нравится, — улыбнулся Левеллин. — У меня есть и розы, и бензин. —

Шевон ответил ему.

— Делай это, когда ты один. —

Затем Шевон сменил тему, чтобы Левеллин больше не мог говорить об этих двух ужасных вещах (предложение и двойное самоубийство).

— И что насчёт ужина? —

Левеллин вытянул три пальца.

— Подожди три минуты. —

Эти три минуты Шевон осматривал гостиную. Сначала он этого не заметил из-за такого количества свечей в других комнатах: на столе, стенах, окнах и даже полу. Но гостиная была пуста. Не было ни диванов, ни полок, ни столов.

Всё, что у него было, это маленький столик, скрипучий ящик и стул, который выглядел так, будто ножка могла подкоситься в любую секунду. Все они были покрыты клетчатыми розовыми одеялами. Шевон подумал, что должно быть тому нравится розовый.

Прошло три минуты, но Левеллин так и не сказал ему, что еда готова. Шевон, устав ждать, хотел уже было спросить сам, но появился Левеллин. Он снова вытянул три пальца.

— Подожди ещё три минуты. —

Возле стола стояла корзина для пикника. Снаружи был неочищенный лук, а что внутри? Шевон не смог сдержать любопытства и заглянул внутрь. В нем было две книги с небольшим количеством страниц, настолько мало, что их даже можно было назвать брошюрами. Он думал, что они будут размером около 30 и 50 страниц. Первый титул был…

<Изучение основ ABC>

Шевон поднял брови. Есть ли у него сын? Он вообще не похож на отца. Другое название было «Настоящий иностранный язык». Когда он открыл её, то увидел приветствия, используемые во всем мире.

Утренний привет со всего мира.

‘Guten Morgen

Bonjour

Buenos Días’

Каждое слово имело пометку о том, как оно звучит на родном языке.

Guten molgen

Bonchiur

Wenos Dias

"Я знал это, я не могу их правильно произносить." Шевон задумался. Каждый раз, когда он поднимал страницу и переворачивал её несколько раз, раздавался звук.

Прошло ещё три минуты, но Левеллин так и не пришел сказать ему, что еда готова. Шевон, устав ждать, собирался пожаловаться, но тот появился. Прежде чем он успел снова поднять пальцы, Шевон взял на себя инициативу заговорить.

— Если ты скажешь: «Подожди еще три минуты», я сломаю тебе пальцы. —

Левеллин, который остался с этими словами во рту, только моргнул.

— Давай, — приказал Шевон. — Три минуты — решительно бросил он Левеллину.

— Если тебе это не нравится, я сам сделаю это. —  И вдруг он направился в столовую. Он думал, что все проблемы закончатся, когда он сядет за стол, но ошибся. Это был не конец, а начало.

"…?"

"…?"

На столе не было ножа. Вилки было всего две. Он также понял, что они были сделаны для детей.

Не стоило было жаловаться на эти мелочи, когда он увидел закуску. Это был картофельный суп… или, скорее, суп с картошкой и луком… Почему целая картошка и целая луковица? Разве они не должны быть нарезаны на кусочки размером с укус, какими бы громоздкими они ни были?

А в следующее мгновение Шевон вдруг впал в состояние сильного беспокойства.

— Какое основное блюдо и десерт? —

— Стейк и бублик. —

— Луковый стейк и луковый бублик? —

Левеллин широко улыбнулся.

— Именно. —