Онлайн чтение книги Обаятельный убийца Левеллин приглашает на ужин Murderer Lewellyn's Enchanting Dinner
Глава 5

Во всей Южной Банче был только один ресторан, где можно было пообедать менее чем за три роны, он назывался «Голли».

«Голли» управлялась валлийской семьей: мистер Уэйл был президентом, миссис Уэйл отвечала за бухгалтерский учет, а два сына Уэйлы отвечали за кухню. Валлийскую семью называли Волшебной семьей. Также была шутка, что среди их предков была бы кухонная фея.

— Ты ищешь хорошей еды, как будто это какое-то заклинание?

Шевон выглядел взволнованным, когда подумал, что сможет купить восхитительное блюдо по низкой цене, менее чем за три роны. Чем вкуснее, тем дороже.

Возможность того, что Левеллин закатит истерику вроде: «Это ужасно… Должен ли я вообще называть это едой?… У меня нет другого выбора, кроме как угостить тебя в следующий раз у себя дома».

Однако удача была не на стороне Шевона.

— Это действительно хороший ресторан. Они работают уже 12 лет с просроченными ингредиентами, и до сих пор было только один или два клиента, которые отравились. Отсюда и пошли слухи, что валлийцы были волшебниками или их предком была кухонная фея.

Проклятие. Шевон крепко закрыл глаза.

Голос Левеллина: «У меня нет другого выбора, кроме как угостить тебя в следующий раз у себя дома», — казалось, исходил откуда-то.

— Но зачем ты собираешься ехать в Голли со своим любовником?

— Он убийца, а не мой любовник.

— О, нет. Хреново быть тобой. - Хозяин пожал плечами.

— Я вернусь в следующий раз.

Не обращая внимания на выговор хозяина: «Купи что-нибудь, когда вернешься», Шевон вышел из продуктового магазина.

Прошло три дня.

Шевон и Левеллин встретились как обычно на лестнице, потому что тот снова чистил лук. Всякий раз, когда Шевон выходил из квартиры, он должен был видеть Левеллина. Он хотел проигнорировать его, но было нелегко закрывать глаза на Левеллина, который сказал: «Dzień dobry? (Добрый день)» и громко поприветствовал его.

Однажды он попытался отвести взгляд, но тот оклинкул его: «Я сказал «Привет»… Я думаю, это произношение, которое мистер Шевон не понял».

Таким образом, для Шевона было нормальным быть запертым в доме, кроме как с 10 часов вечера - до 7 утра, когда Левеллина не было на лестнице.

Это был день встречи. В мгновение ока наступило шесть часов вечера, когда он должен был есть с Левеллином в том самом ресторане. Солнце садилось, потому улица Ира была красноватая.

Было уже время ужина, когда они прибыли в ресторан «Голли».

— Я бы хотел чеснок и креветки, приготовленные в оливковом масле.

— И с луком тоже.

— В качестве основного блюда тост с персиком мельба и салат из сырной свеклы.

— С луком.

— Также банановое фламбе на десерт. Убедитесь, что он не пахнет корицей, или просто не добавляйте её

— Пожалуйста, добавьте немного лука».

«…»

Этот проклятый лук.

Наблюдая за тем, как Левеллин спокойно заказывает дополнительный лук в промежутках между заказами, Шевон подавил желание спросить его, не продаст ли он свою душу луку.

— Чеснок и креветки, приготовленные на оливковом масле с луком, персиковый тост мельба и сырно-свекольный салат с луком и банановое фламбе, не пахнущее корицей, с луком. Всё верно? — Сотрудник заведения подтвердил заказ.

Шевону не нравился лук в меню, так что Левеллин сам должен был сказать «да».

Сотрудник добавил: «Лук расчитаю отдельно» и ушел. У Шевона не было времени протестовать.

— Мне надоело слышать слово "лук".

Левеллин лишь улыбался.

— Расслабься. Люди так просто не умирают.

Шевон глубоко вздохнул. Этот беспорядок. Клиенты. Меню и ресторан.

Ресторан «Голли» был настолько ужасен, что Шевону захотелось убрать название «ресторан». Как только он вошел в Голли, он сразу понял, почему владелец бакалейной лавки посоветовал ему не водить туда "своего возлюбленного".

В тесном зале с ограничением в десять человек сидело аж 25 человек. В подобной ситуации люди, сидящие за столами, должны были держаться вместе, как крабы.

Даже если бы он этого не хотел, Шевон мог слышать соседний столик так же хорошо, как и остальные рядом с ними. Всего за три минуты он мог точно сказать, есть ли у людей за соседним столиком гарантия или какую политическую партию они поддерживают, также, всего за 30 минут он узнал, где люди за соседним столиком спрятали свои средства на случай чрезвычайной ситуации и какой был пароль от их сейфа.

Однако, к сожалению или нет, Шевон и Левеллин не задержались бы и на 30 минут в ресторане «Голли» для начала. Конечно, он не знал, где они спрятали свои средства на случай чрезвычайной ситуации и какой у них безопасный пароль.

Затем за соседним столиком начался спор: «Черт возьми. Я должен заработать денег и сбежать как можно скорее, иначе я умру».

— Что произошло? Кавказцы клянчат тряпки по домам?

— Было бы лучше, если бы это были они, так как я мог бы забить их до смерти. Это еще одно убийство!

Убийца.

Шевон вздрогнул от слова, которое он случайно услышал. Левеллин же просто смотрел на стакан с водой.

Это облегчение, но…

— Не волнуйся, Алан.

— Прошло некоторое время с тех пор, как снег перестал идти, поэтому я вышел на прогулку и увидел мертвое тело перед своим домом. Как я мог не стать таким нервным?

— Может быть, это был замерзший нищий или умерший от голода бродяга.

— Мог бы ты сказать это, даже если бы увидел тело, настолько разложившееся, что по лицу нельзя было бы определить, мужчина это или женщина?

Во рту пересохло. Шевон искоса взглянул на Левеллина. Тем не менее, тот всё так же смотрел на стакан с водой. Человек по имени Алан говорил так громко, что он не мог его понять, или просто притворялся, что ничего не знает, даже услышав его?

Шевону казалось, что он держит бомбу замедленного действия, и никто не знает, когда она взорвется. Он не мог больше молчать. Шевон поднял руку и позвал официанта. К его удивлению, сотрудник сразу же отправился к нему даже при всем шуме.

— Возникла проблема? Но я напоминаю вам, что вы не можете отменить заказанный вами лишний лук, потому что он уже готовится.

Это была шутка. Обычно Шевон пошутил бы в ответ, но сейчас он не мог себе этого позволить. Он подмигнул упомянутому столу и открыл рот.

— Здесь слишком громко. Вы можете что-нибудь с этим сделать?

— Прелесть "Голли" в том, что он шумный

Сервер улыбнулся и добавил: – Здесь живо и красиво.

Шевон гневно взглянул на официанта.

— Хорошо, хорошо.

Только тогда официант повернулся к рассматриваемому столику. Но даже если бы он просто предупредил их, что будет вынужден попросить их покинуть ресторан в случае, если они не будут соблюдать свои манеры, всё не могло быть лучше, чем то, что он сказал: «Мистер Алан, посетитель за другим столиком жалуется, что вы шумите».

Скорее стало хуже. Может быть, он подумал, что его упрекнули, но он еще больше повысил голос. Его голос был таким громким, что все гости ресторана узнали, что тело, которое нашел Алан, принадлежало лысому мужчине, и что у него на шее была квадратная бородавка.

Конечно же, Левеллин тоже попал в число «всех гостей».

“…”

Шевон чуть не разорвал Левеллина своим встревоженным взглядом. Тем не менее, Левеллин просто смотрел на стакан с водой и не получил существенной реакции. Как будто это не имело к нему никакого отношения.

Однако, к сожалению, Шевон знал, что это во многом связано с Левеллином.

Хоть он и пытался не обращать на это внимания, шум за соседним столиком был слишком громким. Он чувствовал себя неловко, его тошнило, как будто вот-вот вырвет. Если бы он ничего не сделал, он бы не смог съесть ни кусочка заказанной еды. Даже если ему везло есть, у него гораздо больше шансов получить расстройство желудка.

Всё, что Шевон мог сделать в этой ситуации, — это прямо протестовать, не беспокоя сотрудников. Шевон резко встал и подошёл к упомянутому столику. Он не осозновал этого пока видел их издалека, но когда присмотрелся понял, что Алан и остальные были огромными.

Рост Шевона тоже был выше среднего, но перед ними он казался незрелым подростком. Шевон обдумал мрачное впечатление от Алана и остальных. Всадники? А может моряки?

— Прошу прощения…

Как только он начал говорить, его оборвали.

— Только не говори мне, что ты считаешь это извинением.

— Я теряю аппетит из-за того, что вы говорите, поэтому, пожалуйста, понизьте голос или смените тему». — Шевон добавил: — Это не ваш дом, верно?

"Мой дом?" Алан ловко поднял брови. Алан, указывая на холл, сказал: – Это моя гостиная –, на кухню: – моя кухня – , указывая на стойку: – мой вестибюль –, — и вдруг указал указательным пальцем на Шевона: – Незваный гость в моём доме –

У него не было времени обижаться на внезапное указание. Раздался громкий смех, как будто это было так весело. Это был не просто смех Алана и остальных. Все гости и официанты в зале громко хихикали. Шевон почувствовал, как его лицо похолодело. Как и все остальные, он не привык к публичным унижениям.

Затем.

— Когда появится луковое блюдо, которое мы заказали?

Слова, которые где-то всплывали, привлекли внимание всех.

— Приготовленный на оливковом масле чеснок и креветки с луком, персиковый тост мельба с луком, салат из сырной свеклы с луком, банановое фламбе, не пахнущее корицей, с луком. Мы заказали, но нам еще даже не принесли закуску.

В зале стало тихо. Как будто и не было смеха.

— Что за?

— Кто он?

Хотите верьте, хотите нет, но Левеллин сохранял естественное спокойствие.

Первым в себя пришел Алан, он проверил стол, за которым сидел Левеллин. Стул напротив того места, где сидел Левеллин, был пуст. Именно здесь недавно сидел Шевон. Алан заметил, что Левеллин и Шевон были вместе, и насмешливо сказал:

— Полагаю, старая поговорка верна: рыбаки рыбачат вместе, — освистал Алан. «Вы дебилы на свидании? М?»

Это была явная провокация. В тот момент, когда Шевон попытался опровергнуть это с вздувшимися венами на шее, кто-то первым открыл рот. Как и следовало ожидать, это был, конечно же, Левеллин.

— Если ты знаешь, что это свидание, ты перестанешь его портить? — ответил Левеллин, не моргнув бровью. Как будто это не было провокацией, он добавил: «Я не люблю, когда испытывают мое терпение».

— О боже, я так боюсь.

Алан издевался. Шевон не выдержал.

— Эй, посмотри на меня, — он положил руку на плечо Алана. Но в тот момент, когда Алан коснулся его плеча и руки, Шевон не ожидал, что тот внезапно схватит его за воротник и поднимет.

Смущение пришло раньше страха. Его смущал не захват за воротник, а то, что его легко поднимали, как маленького, легкого козлёнка. Шевон попыталася оторвать руки Алана, но ничего не вышло. Руки Шевона не могли одолеть Алана, так как всё, что он мог делать, это заниматься домашними делами и постоянно стучать по пишущей машинке в течение восьми часов.

Он вспомнил, как спросил себя при встрече с Аланом, был ли он всадником или моряком. Он не мог ответить раньше, но теперь мог сказать это точно. Он был моряком. Не может быть такой цепляющей силы, не будучи моряком.

— Отп… Отпусти… — простонал Шевон. Его шея не была свободна, поэтому ему пришлось сжаться всем телом, чтобы хоть что-то произнести. Но когда Шевон изо всех сил выжимал слова, Алан, казалось, совсем не желал его отпускать.

Алан замахнулся на Шевона, от чего тот неосознанно закрыл глаза.

Шевон, ожидающий того, как он будет безобразно кататься по полу, задрожал.

Но в заключение он был обеспокоен тем, что не произошло.

Шевон не был избит и не катался по полу. Это произошло благодаря освобождению Аланом. Причина была проста. Потому что, когда он открыл глаза, Алан уже упал на пол.

Руки Алана были согнуты под странным углом. Он кричал, но Левеллин казался равнодушным.

— Я же говорил тебе, что не хочу, чтобы мое терпение испытывали.

По лбу Алана потекла кровь. Когда он упал, он сделал кровоточащую рану на голове, точно так же, как Левеллин швырнул Алана на пол.

Возможно, он не любил кровь. Левеллин нахмурился и сказал: – Упс. Он взял салфетку и положил ее на лицо Алана. Было ли это из-за лица, полного крови, или из-за окровавленной салфетки, но он положил на него вторую салфетку, чтобы сделать ее невидимой, и третью салфетку, и даже четвертую.

Глядя на лицо Алана, покрытое четырьмя слоями салфеток, Левеллин тихо произнёс:

— Не порти мне свидание снова.

В ресторане было тихо. У Левеллина же было светлое лицо, как будто ничего не произошло.

— Кстати, что у нас на десерт?

Шевон начал икать.

***

Той ночью Шевон проснулся от где-то хлопнувшей двери.

Ему приснился кошмар? Всё его тело было покрыто холодным потом. Он так сильно вспотел, что не только тело, но и простыня промокли. Шевон встал с кровати и покинул квартиру.

Снаружи ничего не было.

Было тихо. Всё, что он слышал: это звук открывающейся и закрывающейся двери комнаты 303, собственное дыхание и порывы ветра, дующего снаружи.

Должно быть, он ослышался.

Шевон повернулся, чтобы войти в дом, и непреднамеренно увидел дверную табличку. Дверная пластина с номером его квартиры была чуть наклонена.

Возможно она произвольно наклонялась при закрывании двери?

Странно.

Шевон наклонил голову и повернул наклоненную дверную пластину горизонтально. Поверхность дверной доски была металлической и гладкой. Выгравированный номер стоял вертикально, лицом к Шевону.

И не только дверная табличка была обращена к Шевону.

«…»

Левеллин.

Труднее всего лечить ни плохого, ни хорошего человека. Он тот, кого Шевон не понимал. Когда они впервые встретились, Левеллин казался хорошим человеком (хотя и несколько странным), но он стал плохим после того, как Шевон нашел тело у него дома, и непонятным после того, как пережил суматоху в ресторане «Голли».

Левеллин не показывал ни на дюйм того, что происходило у него в голове. Шевон не мог определить, был ли он грубым, вежливым, добрым или грубым. Он относился к нему с подозрением, потому что не мог его понять. Он был опасен, потому что Шевон не мог сказать, союзная ли это бомба или вражеская, это была просто бомба. Было слишком сложно связываться с ним дальше.

Шевону все еще хотелось переехать, но учитывая его достаток - желание уйти с улицы Ира было бесполезной мечтой, но его решение покинуть многоквартирный дом 303 было многообещающим планом.

Первое, что сделал Шевон, было:

『Уважаемый замечательный редактор,』

Шевон написал письма сразу в несколько редакций, они решат его судьбу.

Получателем письма в Brown Publisher был уважаемый редактор Доусон.

Письмо в Far Publisher - уважаемый редактор К.

В Peer Publisher, уважаемому редактору премии «Оскар».

『…Замечательный редактор, мы живем в самую опасную эпоху хаоса с начала истории. Вы когда-нибудь встречали морской шторм во время плавания? Как если бы он потерпел крушение в случае морского шторма, корабль колеблется, дождь и ветер, смачивающие якорь, и морская вода, обрушивающаяся на палубу, задерживают дыхание моряка. Страх и боль, темнота и холод, вода и ветер — все казалось вечным адом. Время проходит. Пока солнце высоко и прохладно, а рой чаек громко кричит по небу. Благополучно вернувшись домой, матросы послали Большой Медведице поцелуи, чтобы она позаботилась о них, и они пили, пели и танцевали. Затем они стали готовиться к новому путешествию. То же самое касается и хаоса, в котором мы живем. Хаос, напоминающий вечный ад, проходит, как буря. Если это алкоголь, пение, танцы и поцелуи, оставленные моряками, то то, что оставит после себя хаотичное человеческое существо, будет записью надежды для потомков. Я хотел бы иметь честь написать запись надежды с вашей компанией…』

Одним словом, он сказал: «Пожалуйста, дайте мне работу».

Доусон из Brown Publishing прислал:

『Ты никогда не писал длинного романа, не так ли?』

Кей из Far Publishing прислал:

『Сократите письмо до десяти слов.』

Оскар от Peer Publishing отправил:

『Что за глупости говорить, что королевская семья переживает эпоху хаоса, когда они сильны. Мы подадим на вас в суд за клевету на королевскую семью, если вы еще раз пришлете нам это строгое письмо.』

Блять. Ничего не сработало.

Следующий день, и следующий день, и следующий день были днями отказа. На вопрос: «Что ты умеешь делать?» Интервьюеры спрашивали один за другим прямо, или как бы делясь мыслями: «Извините, но роман…»

Конечно, нет необходимости говорить, что интервьюеры, которые так говорили, на самом деле не давали ему работу. Некоторые люди спрашивали: «Что ты пишешь?» наполовину вежливо, наполовину из любопытства, но они также без колебаний заинтересовались, когда узнали, что Шевон был писателем-призраком, у которого не было книги с его именем.

«Я свяжусь с вами по почте». Это сказал только Deck Publisher. Шевон думал, что это будут все разговоры. Его интуиция подсказывала, что не будет даже сообщения, уведомляющего его, если он прошел, не говоря уже о сообщении, уведомляющем его о его провале.

Шевона бросили не только издатели. Это имело место в особняках, ищущих рабочих для выполнения работы по дому за короткий период времени, в аукционных домах, ищущих могильщиков. Шевон говорит, что сделает всё что угодно, но для него места нет.

Это правда, что душевная боль разъедает тело. Шевон похудел на 4 килограмма, пока искал работу. Его лицо осунулось, лицо потемнело, и темные круги доходили до скул.

Может быть, издательство Deck Publishing прислало ему письмо, Шевон открыл почтовый ящик. Его интуиция подсказывала, что почта не придет, но он старался не обращать на это внимания. Он не мог игнорировать это, чтобы не позволить своей надежде уйти. Конечно, почтовый ящик был пуст. Он вздохнул.

«Ха».

В это время кто-то толкнул его в спину.

Это была не рука, похлопывающая его по спине. В отличие от человеческой плоти, она не была мягкой и твердой. Кроме того, у этого был уникальный запах, отличный от запаха тела.

Например, лук.

— Ты занят в эти дни?

Это был Левеллин.

Шевон хотел игнорировать его, но не делать этого было мудро. Игнорируйте его, и он отомстит. Сохранение четкой дистанции — это кратчайший путь к разрушению их отношений.

Левеллин был его соседом. Сообразительным соседом.

Внештатный писатель-призрак, чья работа находится дома, будет знать, что каждый день выходить на улицу означает не иметь работы или избегать ее. Шевон решил не лгать. Он ненавидит, когда его критикуют за поверхностную ложь.

«…значит, это были Доусон, Кей, Оскар и так далее». Шевон сказал правду с бесстрастным выражением лица и пожал плечами. — Ну, может быть, это потому, что мне не повезло.

Но единственное, что упустил из виду Шевон, это то, что он имел дело с Левеллином, а не с кем-то обычным.

— Не повезло, что ты не получил это.

Левеллин улыбнулся.

— Что?

— Три вещи. – Левеллин поднял три пальца:

— Во-первых, интеллект. Во-вторых, мысль. В-третьих, осознанность. – 

Он не думал, что кто-то будет рекомендовать совершить самоубийство с улыбкой. Шевон нахмурился.

— Ты не очень шоумен, если бы это был не аукционный дом, было бы неплохо, но в любом случае, это аукционный дом, на который ты подал заявку, а ты не настолько смел, чтобы быть могильщиком.

Не имея возможности остановить его, Левеллин потянул Шевона за руку и сказал: «Посмотри, Шевон, у тебя мозоли на кончиках пальцев и суставах среднего пальца, верно? Это не из-за черной работы. У тебя мозоли в другом месте.»

Левеллин просканировал большой и указательный пальцы Шевона. Как будто ласкал. «Вот», затем слегка надавил. — Вот, — Пальцы Левеллина щекотали круги на его ладони.

Шевон отдернул руку.

— Что ты делаешь?

— Неважно.

Левеллин рассмеялся. Это была яркая улыбка.

Именно в этот момент Шевон решил покинуть квартиру №303.

На следующее утро Шевон, похудевший на 4,2 килограмма, выглядел опустошенным, как и вчера. «Издатель колод прислал мне письмо?» Он вышел из квартиры 303 и уже собирался пройти в вестибюль многоквартирного дома, где находился почтовый ящик, но столкнулся с Левеллином, чистившим лук на лестнице.

— Привет

Первым поздоровался Левеллин. Как будто у Левеллина на языке появляются шипы, если он не приветствует его.

— Да. Привет. - Шевон нерешительно склонил голову. Это был короткий ответ, потому что он не хотел, чтобы разговор затягивался, но, видя, как ответил Левеллин с такими щенячьими глазами, кажется, что эффект был не очень хорошим:

— Ты серьезно? Ты не был похож на «хейя». Шевон на мгновение замолчал. «… Когда я разговариваю с тобой, мне кажется, что я сдаю выпускной экзамен».

Он сделал внезапное признание. Сколько времени прошло с тех пор, как Шевон говорил ему что-то не лживое и не бесстыдное. Оглядываясь назад, он казался каким-то далеким.

Левеллин улыбнулся. «Не забирай слова обратно».

***

В 23:00 Шевон, похудевший на 4,21 кг, вышел из квартиры 303, чтобы проверить почтовый ящик. Он подумал: «Может быть, Deck Publisher прислал мне письмо?». Он не встретил Левеллина, потому что тот не бывал на лестнице так поздно.

Почтовый ящик не был пуст. Проблема, однако, заключалась в том, что «почты» не было.

— Что?

Шевон нахмурился. Вскоре после этого он достал предмет из почтового ящика: это была чашка, чашка с лимонным соком. Шевону не так хотелось пить, чтобы пить неизвестный лимонный сок, который мог быть отравлен. Он вылил лимонный сок.

На следующую ночь в 10 часов, Шевон, потерявший к этому времени 4,23 килограмма, вышел из квартиры 303, чтобы проверить почтовый ящик. Он подумал: «Может быть, Deck Publisher прислал мне письмо?». Он не встретил Левеллина, потому что тот не бывал на лестнице так поздно.

В почтовом ящике не было письма. Был только лимонный сок. Он был в другой чашке, на которой была почтовая марка.

— Что?

Шевон выбросил чашку.

Следующей ночью в двенадцать часов, Шевон, похудевший на 4,25 килограмма, вышел из квартиры 303, чтобы проверить почтовый ящик. Он подумал: «Может быть, Deck Publisher прислал мне письмо?». Он не встретил Левеллина, потому что не бывал на лестнице так поздно.

В почтовом ящике не было письма. Был только лимонный сок. Он был в другой чашке, чем вчера, и к чашке была прикреплена записка с почтовой маркой.

『Выпей меня ;D』

Это был он. Парень, который прислал Шевону записку, в которой говорилось: «В такую погоду, когда ты выходишь на улицу, надень пальто, или ты замерзнешь:)» или записку с ангелом «Ты был оштрафован на 3 роны. Держи одну О:)». Он забыл об этом, потому что тот парень некоторое время не появлялся.

"Выпей меня." Был отрывок из сказки, которую Шевон прочитал в приюте более 20 лет назад. Это была история о том, как главный герой становится больше или меньше… Он почти забыл.

Шевон написал ответ, отказавшись от лимонного сока. Это был «отказ», потому что ему понравились слова, но он отказался от чашки.

『Выпей это сам』

Следующей ночью в одиннадцать часов, Шевон, похудевший на 4,25 килограмма, вышел из квартиры 303, чтобы проверить почтовый ящик. Он подумал: «Может быть, Deck Publisher прислал мне письмо?». Он не встретил Левеллина, потому что не бывал на лестнице так поздно.

В почтовом ящике был лимонный сок. Там же была почтовая марка и ответная записка.

『Нет ни цианида, ни стрихнина.』

А под ним был постскриптум.

『Я даже лук не положил! >:(』

«В такую погоду, когда выйдешь на улицу, надень пальто, а то замерзнешь:)» и «Вы оштрафованы на 3 роны. Оставь одну O:)» : все записки были написаны Левеллином?

Он не знал.

Заметки Левеллина на двери №303 были написаны на пишущей машинке, а предложения Левеллина в буклете «Настоящий иностранный язык» были написаны от руки, так что он не заметил этого.

Шевон снова выплеснул лимонный сок. Отличие от прошлого раза заключалось в том, что на этот раз он просто вылил сок, а не чашку с соком. Он не мог просто игнорировать это.

Подумав: «Я позабочусь об этом», Шевон поставил чашку перед комнатой 302. И тут дверь комнаты 302 с громким шумом открылась. — показался Левеллин с горьким выражением лица, кричащим «несправедливо»..

— Почему ты не пил сок? Хочешь заболеть цингой?

Хм. Шевон внутренне фыркнул и ответил:

— Я буду делать то, что хочу.

Затем он повернулся спиной к комнате 303. Шевон бессознательно оглядел дверь и наткнулся на дверную табличку. Не так давно он поставил её горизонтально, но..

Дверная пластина вновь была наклонена.

Почему дверная панель постоянно наклоняется? На всякий случай Шевон открывал и закрывал Дверь 303 сильно, слабо, медленно и быстро, но дверная табличка оставалась прежней. Он мог стучать в дверь или что-то в этом роде, но она не наклонялась. Может, из-за шалости робкого призрака или из-за плохой постройки.

Точно так же, как мало кто мог быть спокоен, увидев подозрительный символ, нацарапанный рядом с их дверью, мало кто мог быть спокоен, увидев произвольно наклоненную дверную табличку. И Шевон не принадлежал к этим «немногим». Даже если не было прямого ущерба, ему это не нравилось.

Шевон, естественно, посетил офис управления апартаментами. Он надеялся, что они предоставят решение, будь то из-за плохой конструкции, психического феномена или других причин. Проблема заключалась в том, что визит Шевона в офис управления мог быть естественным для него самого, но не для менеджеров.

Их реакция на его предложение была холодной.

— Почему ты поднимаешь шум из-за дверной таблички?

Дворник смеялся над ним:

— Какой испуганный кот.

А потом и вовсе перестали обращать на него внимание. Он как будто был невидим. Казалось, его даже не волновал признак популярности. Было бы так, если бы он не был жителем многоквартирного дома? Нет, этого бы не было, если бы не писатель-призрак №303, который делил месячную арендную плату. Гнев подступил к горлу.

— Я не поднимаю шумиху. Я не испуганный кот. Я требую своих прав.

Один дворник оторвал взгляд от газеты, которую читал, и посмотрел на Шевона, а другой бросил на него взгляд, попивая воду. Шевон продолжал свои слова, притворяясь спокойным. У него был жесткий голос, чтобы контролировать свои эмоции.

— Разве вы не дворники, чья работа заключается в ремонте, улучшении и обслуживании этого места? Я ошибся?

Дворник громко зашуршал газетой. Его большие глаза обратились к возникающему:

— Как вы думаете, это дворец Арун (нынешний официальный дворец короля)? или Hotel Surral (лучший отель на Банче)?»

— Конечно, нет, но…

— Съезжайте, если у вас есть какие-либо жалобы.

Шевон не заметил никаких колебаний на лице менеджера. Общеизвестно, что чем беднее улица, тем хуже с ней обращаются, но такое он видел впервые.. Шевон посмотрел на уборщика с ошеломленным лицом, словно его ударили молотком по затылку.

— Вы серьезно?

— Я серьезно.

Смотритель был непреклонен. Шевон отступил. Незадолго до ухода из администрации он услышал голоса тщеславных дворников. Оскорбления и сплетни.

Шевон тихо подумал: «Я надеюсь, что дом дворника также будет иметь проклятие, из-за которого его дверная пластина будет наклоняться каждый божий день.»

В тот день Шевон посетил многие строительные офисы Банча. Конечно, они также были предприятиями, поэтому не было места, где можно было бесплатно проконсультироваться с Шевоном, за исключением одного места: строительной конторы мистера Бэкона.

Мистер Бэкон хмурился, словно вспоминая свои воспоминания после того, как пробормотал, что это квартира.

— Что за дверь?

В строительном офисе мистера Бэкона были двери разной формы, в том числе круглая дверь, квадратная дверь, ворота меньше метра, дверь больше трех метров, а также дверь, выкрашенная в синий, красный и зеленый цвета, и Шевон указывал на нее.

— Где дверная табличка?

Шевон указал на верхнюю часть двери.

— Ты уверен, что она так высоко?

Мистер Бэкон утверждал, что дверная табличка должна быть установлена ниже того, на что указал Шевон. Он задумался о своих соседях и с трудом мог вспомнить это.

Я Шевон, который даже не здоровается со своими соседями когда встречаю их. Меня никак не могла заинтересовать соседская дверь или дверная табличка.

Но когда он уже собирался сказать «я не знаю», перед ним вдруг мелькнула дверь квартиры 302. Квартира 302. В тот день, когда его пригласил Левеллин, он не знал, нужно ли ему стучать три раза при звонке или нет, поэтому он простоял перед дверью более трех минут.

Как сказал мистер Бэкон, дверная табличка квартиры 302 была установлена на одну руку ниже дверной плиты квартиры 303.

— Должно быть, это настоящий дефект, — пробормотал Шевон.

– Исправьте это, — сказал Бэкон, добавив, что предложит заменить дверь по выгодной цене. Шевон задержал его ответ, сказав, что подумает об этом.

Было 10:30 вечера. Шевон вернулся в дом на улице Айра. Дверная пластина была наклонена.

Очередной раз. Он толкнул ее вверх, и дверная пластина вернулась в горизонтальное положение.

Далее Шевон отодвинул табличку так, что она перевернулась в совершенно другом положении. Тогда на глаза попалась чёрная точка, и как оказалось, это было отверстие размером с гвоздь. Через него можно было заглянуть в квартиру.

Это сталкер.