Онлайн чтение книги Обаятельный убийца Левеллин приглашает на ужин Murderer Lewellyn's Enchanting Dinner
Глава 9

Шевон вернулся.

Он выглядел усталым после прогулки, а цвет его лица был бледным. Левеллин не заметил этого.

— Шевон..

Левеллин встал со стула и не забыл притвориться, что споткнулся. Он вышел к нему навстречу и с грустным лицом показал ему свою руку. Возможно потому, что он был безрассуден, его рука была покрыта кровью, которая все еще стекала вниз.

— Снова кровь.. —

Он добавил:

— Я думаю, рана заражена. —

Ему понравилось, как Шевон широко раскрыл глаза, увидев кровь.

Ему нравилось ошарашенное лицо Шевона, когда он смотрел на его окровавленную руку и цокал языком, глядя на рану. Ему нравилось, когда он останавливал кровотечение, когда его перевязывали, и ему нравилось, когда его ругали, говоря:

— Будь осторожен! —

Однако...

— Почему ты без повязки? — ответил Шевон. Его голос был хриплым и тяжелым.

— Я же научил тебя этому. —

Левеллин ошибся? Шевон был немного.. немного холоден.

***

Это был день, когда Левеллин ушел из дома. Шевон не упустил возможности познакомиться с Тернером. Визитная карточка, которую дал ему Тернер, была полезной, но его заинтересовало, что адресом оказались апартаменты Мицего (предположительно дом Тернера), а не адрес издательства Крейнер.

Жилой дом Мицего.

Он был больше похож на тюрьму, чем на жилой дом. Словно отрицая всякий интерес, каждое окно дома было закрыто, а также, на каждом была установлена железная решетка, такая плотная, что даже голову, а тем более тело, нельзя было просунуть.

Дверь поста охраны была закрыта.

Шевон узнал слишком поздно, но это была система, в которой входную дверь можно было открыть только с разрешения охраны. Входило столько же, сколько и выходило.

Перелезть через стену было невозможно, так как она находилась на высоте, которая, казалось, превышала 3 метра. Трамплин был бы также бесполезен.

Пара охранников патрулировала территорию внутри и снаружи.

Среди них был и вооруженный охранник.

Шевон задумался: «В следующий раз, когда я встречусь с Левеллином, я должен ему рассказать, что видел вооруженного охранника».

Шевон сделал шаг и прошел к посту охраны. К счастью или к несчастью, когда им было названо имя Тернера, Шевона провели в дом более любезно, чем ожидалось.

"Это было дольше, чем я думал". Когда Шевона отвели в дом, весь его организм уже был измотан, наверное потому, что он так нервничал, что даже волосы встали дыбом.

Шевон задумался: "В следующий раз, когда я встречусь с Левеллином, я скажу ему, что моя физическая сила очень слаба, и просто потому, что я нервничаю, мое тело изматывается. Я должен это сказать."

Тернер отвел Шевона в номер 211. Мицего производит жуткое впечатление тюрьмы, и трудно представить, что это интерьер многоквартирного дома.

— Вы были немного впечатлены? — вместо приветствия спросил Тернер. Речь шла о первом впечатлении от дома Мицего.

Шевон ответил, подавляя желание сказать: "Это было не 'немного' ".

— Не то чтобы..

Его речь была нечеткой.

О чем он говорит? Даже если Шевон солжет, что всё замечательно, его ложь явно раскроют. Похвала была бы сарказмом, а искренний ответ, что дом похож на тюрьмю, наверняка будет звучать как аргумент.

Тернер заговорил, покачивая головой и улыбаясь:

— Здесь безопасно. 

— Да, выглядит неплохо. — кивком согласился Шевон.

— Плачу 700 рон в месяц. Да, это не так уж и много. Без поддержки со стороны редакции, я бы даже не осмелился здесь жить. Однако, найти дом с такой же безопасностью как здесь, за такую цену, невозможно.

Это было бесспорное утверждение. Это был первый раз, когда он посетил жилой дом с постом охраны, через контроль которой приходится проходить через каждый раз, с высокими стенами и железными решетками на каждом окне.

— Да, я не думаю, что есть ещё такой безопасный дом, как этот. — Шевон кивнул.

Кстати, 700 в месяц?

10 рон - это сумма, за трату которых Шевон каждый месяц чувствует вину.

700 рон.. 700 рон..

Шевон задумался: "В следующий раз, когда я встречусь с Левеллином, я скажу ему, что побывал в многоквартирном доме, стоимостью 700 рон в месяц."

— Здесь Шевон будет работать со мной.

700 рон.. 700 рон.. 700 в месяц..

— Да, я буду здесь работать.. — Шевон кивнул головой, прежде чем замереть и посмотреть на Тернера широко раскрытыми глазами.

— Я буду здесь работать? 

— Да. — При ответе, в голосе Тернера не было никакого колебания.

— Я работаю из дома. — возразил Шевон.

Тернер объяснил:

— На улице Айра, где живет господин Шевон, небезопасно. Я не хочу, чтобы рукопись мистера Шевона попала в чужие руки. Я не хочу, чтобы мистер Шевон работал в суровой обстановке. —

— Но это же ваш дом, мистер Тернер, верно? Я не уверен, является ли это издательством, но делить приватное пространство, такое как дом.. — Шевон возразил.

Тернер объяснил:

— Это не только моя идея. По первоначальному плану мы собирались оборудовать студию рядом с издательством, но свободных мест не оказалось. Возможно, это неудобно, но мне бы хотелось, чтобы вы работали здесь до тех пор, пока есть доступное место. Моя комната, и команта, где будет работать Шевон, разные, поэтому мы не будем мешать друг другу.

— Но..

Шевон понятия не имел, как его убедить. Нет, это, вероятно, был лучший способ для Тернера, который должен был обеспечить безопасность писателя, но Шевон не был уверен, стоит ли ему и дальше возражать.

Шевон вздохнул, успокоив свою тревожную душу тем, что это просто работа, и его место работы - всего лишь апартаменты.

— Ах да. Я забыл. — Тернер заговорил, словно что-то вспомнил.

— Вы должны подписать договор.

— Договор?

Шевон в одиночку проработал писателем 8 лет.

8 лет..

За эти восемь лет Шевон ни разу не подписывал договор. Нет, он не мог этого сделать просто потому, что издательства отказывали ему каждый раз, когда он запрашивал его.

Некоторые редакторы кричали на него: "Тебе нужен договор? Ты серьезно беспокоишься о том, что наша издательская компания оставит себе твои деньги? Давай всё проясним. Как мы можем работать с кем-то, кто считает наше издательство мошенничеством?"

Каждый раз Шевон заключал бездоговорный договор.

И хотя Шевон не знал, что зарплата будет маленькой, сделка слабой, а пользоваться отсутствием договора для кражи зарплаты было обычным делом, у него всё равно не оставалось другого выбора.

Денег не было, и Шевон не знал, выгонят ли его из дома, потому что он не мог заплатить арендную плату без подписания договора, и он не знал, умрет ли он с голоду, просто потому что этого не сделал.

У него не было денег даже на покупку продуктов.

Будучи таким Шевоном, ему не оставалось ничего другого, кроме как широко раскрыть глаза, когда Тернер, редактор издательства Крайнер, попросил его подписать договор.

— Вы должны его подписать. Даже если вам скажут не подписывать, договор всё равно должен быть.

Шевон дрожал.

Проработав 8 лет, Шевон думал, что знал, что такое издательская индустрия. Это, должно быть, иллюзия..

То, что Шевон знал, это не издательская индустрия, — это было редакционное дно.

Отразилась ли эта мысль на лице Шевона?

— Если вы не неуважаемый редактор, конечно, вам следует это сделать.

"Конечно, я должен.." Шевону было любопытно, и Тернер знает это. Факт, что то, что нормально для некоторых людей, не естественно для Шевона.

Когда Шевону дали перо, он поднёс его к договору.

Тернер резко заговорил:

— Этой зимой в королевской семье будет конкурс.

Конкурс? Шевон, не понимая, что он имеет в виду, поднял голову и посмотрел на Тернера.

Тернер обьяснил:

— Это ежегодное мероприятие. В прошлом году это была охота, в позапрошлом были соревнования по стрельбе, а десять лет назад шел спор о том, кто лучший собеседник. В этом году все по-другому. Если бы всё пошло по плану, был бы конкурс на звание лучшего жокея в мире. Однако, Принцесса, которая контролирует королевскую семью, - книжный червь.

Что? Шевон всё еще не понимал, о чем говорит Тернер.

— Королева ищет писателя, который станет гордостью Банча.

Взгляд Тернера был устремлен в одну точку.

— Никаких ограничений для подачи заявки нет. Однако, королевской семье понравится самое драматическое проявление. Новичок, который никогда ранее не опубликовывал работ, молодой человек, которому не исполнилось 30 лет, и человек, выросший в неблагополучной среде. Такое будет иметь преимущество.

Ни за что. Шевон остановил перо. Он посмотрел на Тернера испуганными глазами. Может быть..

— Мне нужна восходящая звезда.

В конце концов, у него было странное предчувствие.

— И вы будете нашей восходящей звездой.

Шевон попытался возразить, но чтобы этого не произошло, Тернер заговорил первый. Это был объяснительный тон:

— Не поддавайтесь давлению. Вы можете отказаться. Я просто хочу, чтобы ваши рукописи оценили по достоинству. Хороший текст нельзя проигнорировать. Когда вы случайно находите драгоценный камень, вы не можете притворяться, что не видели его и не подобрать его. Участие в конкурсе это всего лишь второстепенная цель.

Даже если это была второстепенная цель, с этим ничего не поделаешь. Чем больше ожидания, тем больше разочарование. Шевон не хотел разочаровывать человека, который был первым в жизни, кто сказал ему, что eго рукопись хорошая.

— Первичная это цель или второстепенная.. Я не смогу.

— Господин Шевон, если вы так говорите, у меня нет намерения настаивать. Но я знаю одно.. — Когда он озвучил следующее, в голосе Тернера прозвучал сильный резонанс. — Мои глаза никогда не ошибались. Просто подпишите, и договор будет заключен.

Однако, Шевон не смог его подписать. Он даже не смог отложить перо. Глаза, вцепившиеся в бумаги, дрожали. Это была смесь беспокойства о том, что у него ничего не получится; надежда, что он всё таки сможет; страх разочаровать Тернера и волнение, что Тернер мог бы гордиться им.

Сколько бы он не медлил, в конце концов Шевон подписал его. Это было легко. И то время, которое он колебался, показалось смешным.

Когда он отложил перо, его руки были влажными. Это произошло из-за нервов.

Шевон задумался: "В следующий раз, когда я встречусь с Левеллином, я должен рассказать ему, что редактор Тернер доверился мне и моему писанию."

Не то чтобы Шевон обычно в это верил, но он склонен верить, что он находится на уровне, позволяющем выиграть настоящий конкурс.

Это пугает, волнует и давит на Шевона.. И странно радует.

Не может быть.. Шевона беспокоило, что Левеллин причинит вред Тернеру, и потому он подменил письма, но это не могло сравниться с тем беспокойством, что происходит сейчас.

Сейчас он боится, что не сможет. Боится, что Тернер исчезнет. Боится подорвать его доверие. Он не думает, что кто-то ещё когда-нибудь скажет ему, что его способности лучшие.

Может быть, однажды кто-то и сможет ему это сказать. Это маловероятно, но если хотя бы однажды Шевон был бы выбран гордостью Банча на конкурсе, то «когда-нибудь», могло бы наступить.

Это был бы хороший конец для всех: Шевон счастлив, Тернер, который верил в Шевона, счастлив, а Левеллин был бы рад увидеть успех своего бедного анонимного возлюбленного.

Это доказывает, что Тернер — благодетель Шевона, поэтому, естественно, у Левеллина не будет причин сомневаться, обижать или презирать Тернера.

Его сердце забилось сильнее. Жизнь с деньгами, славой и любовником Левеллином, который «на его стороне», и редактор Тернер, который говорит, что Шевон лучший.

Шевон не сомневался, что был бы чрезвычайно рад этому.

Пробило уже шесть часов вечера. Шевон оторвал взгляд от часов и встал.

— Я уже пойду.

Шевон хотел уйти домой до полудня. Шевон любил ужинать с Левеллином. (Конечно, они любили приветствовать друг друга по утрам, встречать день, ночь и рассвет.) Лежа на кровати, смотреть в окно с колеблющимися занавесками, с которыми играл полуденный ветерок. Слушать тишину и чувствовать запах мягкого и ароматного хлеба. Шевон не хотел пропустить ни дня.

Но Тернер, похоже, этого не хотел.

— Вы уже уходите?

Тернер выглядел озадаченным.

— Да, время есть время.. Мы закончили с приветствием и переговорами, а договор подписан. Есть ли что-то ещё, что вы хотели бы сказать? — Шевон замолчал, опасаясь, что его слова прозвучат слишком по-церковному.

К счастью, Тернер не стал его распрашивать. Вместо этого он предложил:

— Давайте выпьем на память по бокалу шампанского.

Но Шевон не знал, что «бокал шампанского» точно не закончится одним или двумя бокалами.

Домой он вернулся бы намного позднее, не говоря уже о ночи.

Если бы это был Левеллин, то Шевон прождал бы всю ночь.

В один дождливый день, Шевон вспомнил Левеллина, который стоял как привидение у входа в дом. Было приятно видеть, как он ждет Шевона, промокший под дождем и даже без зонтика.

Шевон вздохнул. Внутренне он задавался вопросом, был бы он лучше или хуже, если бы у Левеллина был характер, при котором ему было бы всё равно, остался ли Шевон на улице или нет.

— Я должен уйти.

— Почему? — Тернер склонил голову. — Кто-нибудь ждет вас? Возлюбленный?

"Да, моя любовь." Шевон задумался, должен ли он рассказывать об этом.

Глаза Тернера загорелись.

— Любовник Шевона? Мне любопытно.

В голове Шевона прозвучал звуковой сигнал.

"Если Тернер из любопытства встретит Левеллина.." Тело Шевона напряглось. Если Левеллин причинит вред Тернеру, то раскроет себя как убийцу, и если Тернер сообщит об этом, то он пострадает.

Это была ситуация, которую Шевон должен был избежать.

Шевон быстро отвернулся. У него не было оправданий, так что он соврал, как однажды соврал Фоуксу:

— Это собака, а не человек..

— Собака?

К счастью, Тернер ничего не заподозрил. Шевон кивнул.

— Да. Это собака. Очень большая.

Но облегчение было временным. В следующий момент Тернер задаёт вопрос, которого Шевон не ожидал:

— Какой породы? У меня раньше тоже была собака. — Сказав это, Тернер дружелюбно улыбнулся.

Шевон задумался. Порода собаки? Роковой вопрос для Шевона, который никогда не имел собаки и ничего о них не знал.

— Ну.. Я не знаю.

— Не знаете?

Тернера, похоже, это не особо волновало, но он продолжал спрашивать. Он думал, что между ним и Шевоном состоялся хороший разговор.

— Откуда она?

Откуда родом? Откуда приехал Левеллин..? Он порылся в голове, но не мог вспомнить, откуда родом Левеллин.

— И это тоже.. Я не знаю.

— Какая её родословная?

Родословная? Родословная Левеллина? Он порылся в голове, но не смог вспомнить, какой была семья Левеллина.

— Это.. Тоже не знаю.

— Она обученная?

Образование? Образование Левеллина? Он порылся в голове, но не мог вспомнить, какое образование имел Левеллин.

Лицо Шевона побледнело. Это произошло не потому, что ему угрожала опасность подвергнуться воздействию лжи. Это потому, что он не знал Левеллина. Это было потому, что Шевон поздно осознал через слова третьего лица, что у него нет никакой информации о Левеллине.

— ...

— Вы даже этого не знаете. —

Выражение лица Тернера помрачнело.

— Вы точно хозяин?

Этого было достаточно. Шевон сказал, что ему пора идти, и спешно покинул здание многоквартирного дома Мицего.

Солнце садилось. Тени становились длиннее.

"Почему я ничего не знаю? Нет, почему Левеллин ничего мне не рассказал? Было ли это что-то, что я не раскрыл, потому что мне не нужно было это раскрывать?"

Нет.. Он специально не рассказывал?

Шаги Шевона, когда он вошел в жилой комплекс на улице Айра, стали тяжелыми.

"Возможно, он нарочно не рассказывал.."

В ходе размышлений на его лицо упала тень.

Его давний разговор с Левеллином смутно оживал в сознании:

— А твоя работа, случайно, не зарабатывать на жизнь чисткой лука? То есть.. Кажется, ты ничего не делаешь, кроме как чистишь лук, но при этом ты богат.

— А что ты бы предпочел?

— М?

— В зависимости от того, что нравится Шевону, я могу стать аристократом или удачливым наследником, живущим в роскоши благодаря наследству дальних родственников.

Это означало, что он не собирался рассказывать ему, кем был «настоящий» Левеллин.

Перед и после становления любовниками, отношение Левеллина оставалось таким же.

Горько.

Дело не в том, что Шевон не понимал Левеллина. Каждый имеет свои секреты, и даже у самого Шевона есть секрет, который он прячет даже от Левеллина, который находится «на его стороне». Грудь казалась тяжелой и раздавленной.

Не следует заставлять себя что-то делать, заявляя о своем статусе любовника.

Конечно, это «что-то» включает в себя расследование истины, которую ваш партнер не хочет раскрывать.

Но..

Квартира 303. Шевон остановился, не поворачивая дверной ручки. Его сердце билось. Что, если Левеллин внезапно исчезнет. Если Левеллина не окажется дома, когда он откроет эту дверь.. Тогда как Шевон найдет Левеллина? Он не знает его родного города, наличия образования и даже семьи.

Всё, что Шевон знал, это его внешний вид, его предпочтения в еде и его обычное имя Левеллин, даже не зная, настоящее ли это имя или псевдоним.

Без Ллевеллина..

"Если бы я остался в мире один без Левеллина.."

— ...

Он открыл дверь. Звук открывающейся двери был приглушенным.

— Шевон.

Левеллин был внутри. Он пошатнулся и показал окровавленную руку.

— У меня снова кровь. — сказал Левеллин. В его голосе не было жизни. — Я думаю, что это конец.

На земле была лужа крови размером с ладонь. Шевон чувствовал, как его лицо внезапно напряглось. Левеллин не дурак. Он не мог не знать, что кровотечение может убить человека.

— Ты до сих пор кровоточишь. Чем ты вообще занимался? — ответил Шевон. Его голос был смутным и тяжелым. — Я же научил тебя.

"Если бы я остался в мире без Левеллина.." Шевон знал ответ на такой исход. Шевон будет жить. Он не умрет, как главный герой пьесы, и не будет перерожден, как главный герой устного народного творчества.

Он будет жить так, как жил, когда не знал Левеллина. Потому что жизнь – это не игра и не пьеса.

Потому что жизнь не романтика.

— Откуда ты? — спросил Шевон. Левеллин не ответил. Это не была неожиданная реакция.

— Из какой ты семьи?

И на этот раз ответа не последовало. Это тоже не была неожиданная реакция.

Продолжение вопросов ни к чему не приведет. Шевон спрашивает, Левеллин не отвечает, Шевон спрашивает, Левеллин не отвечает, Шевон спрашивает, Левеллин не отвечает, Шевон спрашивает, Левеллин не отвечает..

Но Шевон задавал вопросы. Это было из-за надежды. Тонкая нить надежды на то, что возможно, Левеллин сможет раскрыть свою личность.

— Ты ходил в школу? —

Конечно, он по-прежнему не отвечал.

Как хорошо, что Шевон этого и ожидал. Если бы он ждал ответов, то был бы разочарован. Если бы Левеллин разочаровал Шевона, это бы разбило ему сердце..

Шевон молчал, потому что проглатывал свои мысли.

— Шевон.

Голос настолько тихий, что его можно было различить, лишь внимательно слушая. Это был Левеллин.

— У меня кровь.

Послышался звук капающей на пол крови.

***

Ночь. Из-за отсутствия даже слабого света луны, всё вокруг было во мраке.

Шевон не мог уснуть. Он слишком устал, чтобы подняться, и как ни странно, не мог уснуть, хотя устал еще больше от секса, который сам же организовал, и в котором активно учавствовал.

Ворочаясь в постели в одном нижнем белье, он посмотрел на Левеллина, заснувшего сразу, как только их секс закончился.

Шевон поднял глаза на потолок.

Сколько времени прошло?

На черном потолке стали появляться маленькие образы, похожие на сотню, или даже тысячи маленьких ползущих насекомых.

Подумав, Шевон встал с кровати. Одеяло, которым был укрыт Левеллин, соскользнуло вниз.

Он решил, что ему стоит прочитать словарь. Не рукопись или письмо, а именно словарь, который всегда действовал как снотворное.

Шевон попытался включить свет, но забеспокоился, что разбудит Левелина, который уже давно спал. Был бы свет от луны, он бы мог почитать, полагаясь на неё, но сейчас был неудачный момент для этого.

Зажечь керосиновую или газовую лампу? Поразмышляв снова и снова, он решил использовать спички.

Он подошел к столу. Комната была так темна, что он даже не мог сказать, где была дверь или окно, а уж тем более стол, но он мог найти его по ощущениям, исходя из проведенных восьми лет в квартире 303.

Ощупывая предметы в темноте, он открыл ящик стола и достал маленький футлярчик, идеального размера для его руки. Это и был коробок спичек.

Чик. При растирании спички, пламя от неё замелькало словно качели. Фосфорка зажглась на мгновение. На столько короткое, что Шевон даже не смог понять, что это было.

Но Шевон увидел «что-то».

Мир снова погрузился во тьму.

В руке Шевона была только потухшая спичка.

"Наверное, я неправильно увидел." — подумал Шевон.

Учитывая, что совсем недавно он смотрел на потолок и видел там маленьких насекомых, это не было необоснованным предположением.

Но..

Пытаясь успокоить биение сердца, Шевон вытаскивает новую спичку.

Чик Чшик.

Даже после трения, спичка едва зажглась.

Если и на этот раз спичка не зажется, ему придется зажечь газовый светильник.

И когда он вынул следующую спичку, она загорелась словно ложь.

Спичка была маленькая, но её было достаточно, чтобы осветить комнату. Конечно, Шевону было достаточно и такого, чтобы подтвердить, что он видел «что-то».

Это было тело Левеллина.

Это было тело, усыпанное шрамами. Шрамы отразились в черных глазах Шевона. С первого взгляда было ясно, что на нём переплетались шрамы от порезов, ожогов и синяков. Невозможно даже подсчитать количество шрамов. Тело было настолько плотно покрыто ими, что рассмотреть здоровую кожу было невозможно.

Тот факт, что Левеллин не был инвалидом, хотя его тело было настолько изранено, был весьма удивителен.

Внезапно в его памяти мелькнули и ногти Левеллина. В отличие от его красивого лицо, все десять ногтей были так искалечены, что любой, кто посмотрел бы на них, содрогнулся.

Оказалось, Шевон не знал не только родной город, семью и образование Левеллина..

Пламя спички погасло. Снова стало темно. Темно настолько, что было невозможно что либо распознать, а уж тем более тело Левеллина. Проклятые дешёвые спички. Шевон сглотнул слюну и нащупал коробок спичек. Нужно достать новую спичку и зажечь её..

— Шевон.

Шевон остановил его руку. Спичка, которую он тер, тоже замерла.

Его спина напряглась.

— Что ты сейчас делал..?

Раздался голос в темноте. Не зная, что ответить, Шевон молчал.

Желание узнать, что это за шрамы, застряло у него в горле как колючка. Он пытался сдержать себя, думая снова и снова, что не следует причинять боль тем, кого он любит, чтобы удовлетворить своё любопытство. Голос, подогревавший желание, заполнил его уши.

"Почему я должен всё выяснить? Потому что я люблю тебя и хочу знать кто ты. Это естественно. Делиться секретами — это привилегия, которой можно наслаждаться только с близкими и дорогими людьми. Если нет, то какая польза от семьи, друга или любовника? Тогда это подделка. Возлюбленный – это особый человек, и если это не что-то особенное, тогда почему ты зовешь меня возлюбленным?"

"Вы точно его хозяин?" — Шевон вспомнил, как Тернер смотрел на него, задавая этот вопрос. Та самая мимика. Те самые глаза.

Шевону удалось перестать думать о лишнем. Конечно, Шевон был раздражен, однако он знал, что не должен реагировать на ситуацию резко только потому, что раздражен, и не позволять ей довести дело до крайности.

Его голова противоречила сердцу, разуму и эмоциям.

Если Шевон не примет ситуацию, или Левеллин не расскажет ему свои секреты, то эти колебания в отношениях, вероятно, никогда не закончатся. Шевон ничего не может с этим поделать. Было бы здорово, если бы любовь была сладкой, но на деле это вовсе не так.

Шевон задумался, двигается ли черный образ перед ним, как вдруг он оказался прямо перед носом Шевона. Он даже не успел среагировать.

Левеллин схватил руку Шевона. Невероятная сила в его руке раздавила коробок спичек, который держал Шевон.

— Ты напросился.

Это был низкий, сжатый голос. Сдерживая нарастающие эмоции, он произносил каждый слог частями. Шевон не думал, что Левеллин способен сказать ему такое, но видимо, ещё как может.

Шевон онемел. Он ничего не знает. Не только родной город, семью и образование, но и шрамы на теле, историю этих шрамов и причину скрывать шрамы.. Что за человек Левеллин?

Шевон не знает Левеллина.

— Что ты собирался сделать?

Он зарычал. И может быть, Шевон ошибся, но его голос как будто слегка дрожал. Коробок смятых спичек упал к ногам Шевона. Коробок спичек, столкнувшись с полом, издал глухой звук. Шевон хотел поднять его, но Левеллин держал Шевона так крепко, что он не мог даже подвигаться, не говоря уже о поднятии спичек.

Как можно иметь такие сильные руки?

Здравый смысл Шевона был полностью аннулирован.

Тьма. Перед ним мерцали ярко-желтые глаза, как у ночной хищной птицы. Когда Шевон посмотрел на него, холодная энергия хлынула в его разум. Он пришел в себя.

— Скажи.

Но Левеллин не отпускал. Напротив, сила его хватки стала ещё сильнее. Почувствовав боль, Шевон сморщился.

— Что ты видел?

Левеллин снова закричал. Шевон подумал о том, что вопрос Левеллина изменился не на то, что он делал, а на то, что видел.

Левеллин знает, что сделал Шевон. Знает, что видел, но зачем ему подтверждение? Шевон не мог даже догадаться.

Он всмотрелся в темноту. Где-то там Левеллин. А его тело покрыто шрамами, которые настолько ужасны, что потребуется мужество, чтобы посмотреть ему в глаза.

Задумавшись, губы Шевона сами по себе открылись, и из него вырвался вопрос:

— Как это произошло?

Шевон заметил, как Левеллин ожесточился от этих слов.

— Ты не хочешь мне рассказать об этом? —

Тишина.

— Если ты не хочешь говорить, тебе не обязательно.. —

— Ты видел?

Внезапно раздался голос, что на мгновение словно урезал его дыхание.

Это ведь очевидно, почему он спрашивает? Да. Видел шрамы на его теле. Шевон заколебался, но кивнул.

Руки Левеллина соскользнули, и он хотел отпустить его, как вдруг он вновь схватил Шевона за обе руки.

Шевону показалось, что его кости раздробили. Это было так больно, что Шевон подумал, что разрыдается.

Когда он схватил его в первый раз, Шевон подумал, что его хватка сильная, но по сравнению с этим, то было похоже на легкое пощипывание. Шевон неосознанно вывернул запястья, пытаясь выбраться, но Левеллин не отпускал его.

Чем больше он боролся, тем более одержимым становился Левеллин, и тем больше он удерживал Шевона, как призрак в топи.

— Ты собираешься бросить меня? Бросишь? Ты действительно собираешься оставить меня?

Как ни странно, Шевон перестал вырываться и посмотрел на Левеллина. Было темно, поэтому он не мог понять, какое у него выражение лица, но, судя по его ревущему голосу, он мог себе его представить.

— Теперь ты знаешь кто я? Да, ты знаешь. Ты больше не хочешь быть со мной, да? Я страшный? Я отвратительный? Ты не хочешь видеть моё лицо и слышать мой голос, не так ли?

"Он опасен.." Нельзя потерять рассудок перед тем, кто уже его потерял. Неизвестно, что произойдет, если двое людей сойдут с ума.

Шевон быстро пришел в сознание. Спокойствие.

— Ты больше не будешь касаться меня? Да. Как бы это ни было спрятано за моей одеждой, ты уже запомнил это. Даже если ты выключишь свет и ничего не увидишь, ты будешь помнить!

— Левеллин..

Шевон больше не мог ничего слышать из-за полной пустоты, но он чувствовал, как что-то скапливается внутри него на фоне странных речей.

— Я не хотел быть таким. Это не я, я не хочу быть собой! Шевон, ты понимаешь? Я просто хочу быть Левеллином.. Быть твоим Левеллином. Это не моя вина.. Нет, это моя вина.. Это моя вина! Шевон, Шевон.. Ты хороший человек, да? Ты хороший человек? Не бросай меня, прошу.. Только не оставляй..

— Эй.

Наступила тишина. Левеллин смотрел прямо на Шевона. Размытые глаза стали медленно возвращаться в фокус. Разрушающая кости хватка Левеллина ослабла.

Шевон хотел извиниться за грубость, но остановился. Не только Шевон, но и Левеллин тоже говорил ерунду, так что они должны считать это ничьей.

Шевон посмотрел на свое запястье. Как бы сильно его ни держали, крови не было. Его руки побелели словно призрак, что было видно даже в темноте.

"Надеюсь они не опухнут, иначе это вызовер неприятные ощущения во время написания романа."

Он не был уверен.

Шевон вздохнул. Он отвел взгляд от запястья и посмотрел на Левеллина. Лицо Левеллина тоже было бледным. Больше, чем рука Шевона, но не такое бледное, как обычно.

— Левеллин.

Шевон заговорил.

— Это ведь просто шрамы.

— ... 

— Я не буду лгать. Как ты и сказал, они правда жутковаты. В том смысле, что мне нужно было подготовить своё сердце, прежде чем увидеть их.

Ему было восемь лет, когда директор детского дома приказал ему работать мальчиком на побегушках в частной клинике. В клинике Шевону не составляло труда выполнять такие задачи, как кипячение кухонных тряпок, стирка полотенец или уборка комнаты.

Единственная трудность заключалась в посещении больницы. В одной из палат лежал безногий пациент с темно-красными ожогами по всему телу и лицом, покрытым волдырями. Невозможно было отличить, где глаз, нос и рот.. Как Шевон позже узнал, он был солдатом-инвалидом. Это было похоже на встречу с монстром. Для восьмилетнего Шевона, поход в больничную палату был похож на посещение логова монстра.

После завершения поручений по доставке книг, закусок или воды, Шевон сбегал с больничной палаты.

Были случаи, когда ему приказывали убирать больничные палаты, и он заканчивал уборку за десять минут. Были случаи, когда его били врачи, медсестры и обслуживающий персонал, но он ничего не мог с этим поделать.

Он боялся, что чудовище съест Шевона.

Однако это произошло тогда, когда Шевон был восьмилетним мальчиком. Сейчас он уже не восьмилетний мальчик. Человек не монстр потому, что уродлив, и не фея только потому, что красив.

Точно так же как что-то уродливое – не фея, а прекрасное – не чудовище.

— Что это меняет? —

— ...

— Я люблю тебя не из-за отсутствия шрамов.

Шевон любит Левеллина. Поначалу это произошло потому, что Левеллин был «на его стороне. Но сейчас...

Ему хорошо, потому что Левеллин на стороне Шевона, потому что он высокий, потому что у него мягкий голос, потому что у него яркая и привлекательная улыбка, потому что он был хороший, потому что несравненно хорош в постели, потому что он вежливый и одновременно нахальный, потому что ему нравится лук и он пишет Happy new yeer, и потому что ему приятно ложиться спать с ним. Было много причин. Даже если бы Шевону пришлось выбрать одну причину любви к Левеллину, он бы не смог её назвать.

Левеллин ничего не сказал. Как будто он не доверился Шевону.

Для человека с такими глазами сказать: «Поверь мне» или «Хочешь верь, хочешь нет» было бесполезно.

Шевон тихо вздохнул. Он не мог не задаться вопросом, почему Левеллин не доверяет ему. Как и Шевон не доверяет Левеллину, потому что ничего не знает о нём. Мысль о том, что любовь без доверия возможна, на мгновение мелькнула в его голове и испарилась.

Осторожный голос раздался из уст Левелина, смотрящего на Шевона.

— ..Я всё ещё нравлюсь тебе?

Шевон быстро кивнул. Из-за темноты, возможно, он не увидел его головы, поэтому он добавил:

— Да, ты мне нравишься.

Ненадолго замолчав, Левеллин снова заговорил.

— Правда?

— Да, правда.

— ..Почему?

Потому что Левеллин на стороне Шевона, потому что он высокий, потому что у него мягкий голос, потому что у него яркая и привлекательная улыбка, потому что он был хороший, потому что он несравненно хорош в постели, потому что он вежливый и одновременно нахальный, потому что ему нравится лук и он пишет Happy new yeer, и потому что ему приятно ложиться спать с ним. Было много причин. 

— Потому что нравишься. — Ответил он с легкой улыбкой. Было темно, поэтому Шевон не знал, видел это Левеллин или нет, но ему все равно хотелось улыбнуться.

Левеллин молчит.

Шевон, смотревший на Левеллина, вдруг задал вопрос:

— А ты?

Это был тот же вопрос, который задал ему Левеллин:

— Почему я нравлюсь тебе?

Шевон думал, что это простой вопрос, но оказалось, что это не так.

Прошло достаточно времени, прежде он наконец услышал голос Левеллина:

— Я просто не могу тебя не любить..