Онлайн чтение книги Обаятельный убийца Левеллин приглашает на ужин Murderer Lewellyn's Enchanting Dinner
Глава 4

Шевон закрыл глаза. Их языки переплелись, когда Левеллин блуждал по его рту. Шевон подумал, что было мудрым решением закрыть глаза, ведь тогда весь его мир превращался в Левеллина. Язык во рту Шевона принадлежал Левеллину. Тело, которое обнимало Шевона, принадлежало Левеллину.

Пульсирующий звук заполнил уши Шевона. Он запыхался. Дыхание возбуждения пролилось на кожу друг друга. Шевон был восприимчив к удовольствиям. Тело вышло из-под контроля. От жары шея и уши покраснели.

Шевон обвил рукой шею Левеллина.

У каждой истории любви был конец. Было ли это из-за произвольного разрыва или другой ситуации, конец все равно был. Шевон хотел как можно дольше отсрочить его расставание с Левеллином. Это та любовь, которая быстро вспыхнула, и также быстро погаснет.

Вот почему Шевон откладывал держание за руки, объятия, поцелуи и секс с остальными своими любовниками на день или даже на месяц. Шевон привык к этому, он так и думал. Каким бы хорошим ни было лицо, естественно, что твои чувства слабеют с каждым днем.

Было ошибкой упускать из виду тот факт, что сам Шевон был уязвим для удовольствия. План провалился. Шевон подумал об этом, когда он обеими руками обвил шею Левеллина. Это была последняя мысль, которую мог сделать Шевон в здравом уме.

Поцелуй.

Липкий поцелуй, казалось, проникал не только в рот, но и в голову. Рука Левеллина, что до этого касалась шеи Шевона, его мочки уха и хватала Шевона за спину, теперь возилась с его рубашкой. Пальцы Левеллина были на ткани чужой рубашки. Было жарко, но холодно. Холодно, но жарко. Куда бы ни прикасались кончики пальцев Левеллина, кожа под его рубашкой краснела.

Вскоре рука Левеллина нашла пуговицу на рубашке Шевона. Он медленно раздвинул губы. Язык, свободно шевеливший рот Шевона, тоже исчез. Слюна беспомощно тянулась изо рта в рот, словно изображая сердце Шевона, что в данный момент не мог даже нормально дышать.

На лице Левеллина, в беспорядке сразу после поцелуя, появилась слабая улыбка.

Сердце Шевона сильно забилось. Стук его сердца был достаточно громким, чтобы его услышал Левеллин, стоявший прямо перед ним. Шевону пришлось признать, что он очень красив.

— Снять? —

Левеллин что-то сказал, но Шевон ничего не понял. В этой ситуации его голова была слишком туманна от удовольствия, чтобы интерпретировать каждое слово.

— Ты меня не слышал? —

— Я слышал.. Может быть. —

— Значит, ты не слышал. —

Левеллин широко улыбнулся. Большая или маленькая ложь Шевона, перед Левеллином всегда была бесполезна. Левеллин без колебаний повернул голову и прижался губами к уху Шевона. Его дыхание щекотало уши, вызывая у него мурашки по коже.

Левеллин тихо шептал ему на ухо.

Каждый раз, когда он говорил, голос Левеллина звучал сладко.

"Сладкий" использовался только для обозначения вкуса и запаха, и Шевон не думал, что его также можно использовать для звука.

Звук может быть сладким. Голос Левеллина был сладок. Слишком сладок.. Как десерт посыпанный сахаром.

— Могу я снять это? —

— …Ты не должен спрашивать. —

Голос Шевона звучал резко при мысли о том, что настроение испорчено. Левеллин уставился на Шевона, не обращая внимания на его резкий голос. Он коротко поцеловал Шевона в нос, снимая рубашку.

— Прости. —

Раз, два… Левеллин начал расстегивать мятую рубашку Шевона.

Каждый раз, когда Левеллин нажимал на пуговицу, обнажалась кожа Шевона, спрятанная под его рубашкой. Когда прохладный ветер коснулся его кожи, ему стало холодно, а когда пальцы Левеллина коснулись его, ему стало жарко.

Его разум был весь выжжен. Шевон подумал, что будет лучше, если Левеллин просто разорвёт его рубашку. Тогда бы ему не пришлось ждать, пока он терпеливо расстегнет рубашку…

Однако он не произнёс свои желания вслух. Отчасти потому, что Шевон боялся, что Левеллин начнет дразнить его, говоря: «Шевон, ты обычно очень незаинтересован, но так активен в постели», но также и потому, что он не хотел, чтобы его рубашка порвалась.

Если Шевону повезет, её можно будет зашить, а если не повезет, придется покупать новую. Шевон все еще был рациональным, поэтому он не забыл, что у него недостаточно денег.

Рука Левеллина медленно проскользнула вниз от шеи Шевона к его ключице, и от ключицы к центру груди.

Расслабляющее прикосновение ласкало кожу Шевона, что мешало ему дышать.

Когда пальцы Левеллина сжимались с силой, его дыхание учащалось, а когда пальцы нажимались легко, его дыхание замедлялось. Шевон затаил дыхание. Он чувствовал себя задушенным, словно запыхался. Прежде, чем он успел это осознать, соски Шевона резко встали. Левеллин посмотрел на соски Шевона, потом на его лицо, и снова на соски. После этого он сказал:

— Они стоят. — заметил Левеллин. Было еще более неловко смотреть на это так наивно и говорить это, делая вид, что не знаешь почему. Шевон почувствовал, как его лицо покраснело. Может быть, его уши стали такими красными, что из них вырывалось пламя.

— Да. — Шевон притворился невозмутимым, опасаясь, что он почувствует себя еще более смущенным, если покажет, что думает на самом деле. После этого Шевон отвел глаза, потому что не был уверен, сможет ли встретиться с ним лицом к лицу.

Левеллину это, похоже, не понравилось.

— Не избегай меня —

Левеллин пальцем приподнял подбородок Шевона и заставил его посмотреть на себя. Он облизнул пересохшие губы и тихо сказал:

— Я хочу видеть тебя. —

Ха. Шевон напрасно улыбнулся. Если бы он не сообщил об этом прикосновении раньше, этого бы не произошло, поскольку Левеллин, похоже, не знал, что то, что он сказал, смутило Шевона, или, по крайней мере, притворился, что не знает.

— Могу я прикоснуться к тебе? —

— …Не спрашивай меня. —

Левеллин прикоснулся к груди Шевона как только ему это позволили. Это была нежная ласка. Тело Шевона отреагировало само. Соски, торчащие на плоской груди, стали тверже. Шевон закрыл глаза и наслаждался прикосновением.

Сладкий и легкий стон сорвался с губ Шевона. Не только его тело было взволновано, но и его разум. Он потерял ощущение реальности, словно это был сон. Шевон, которому некоторое время назад снились кошмары, не мог не любить комфорт. Он хотел напиться. Он хотел слиться со своим возлюбленым.

Словно прочитав мысли Шевона, руки Левеллина стали более любезными, чуткими и мягкими.

Тебе нравится это? Мн? Шевон, тебе нравится? — Его любящие прикосновения, казалось, напрямую спрашивали об этом.

А в следующий момент Левеллин неожиданно ущипнул и скрутил чужие соски.

В голове Шевона вспыхнул свет, он не был к этому готов. Вздох вырвался из его рта, что не переставал издавать сладкие и легкие стоны. Боль и удовольствие ощущались одновременно. Шевон хватал ртом воздух, глядя на Левеллина.

Левеллин выглядел естественно, как будто ничего не произошло. Затем он сказал:

— Не закрывай глаза. — и добавил: — Я сказал тебе смотреть на меня. —

Шевон был ошеломлен, но Левеллину было все равно: он прижался ртом к чужой груди. Левеллин направился к его рту, облизывая его как животное и далее направляясь вниз, плавно опускаясь на корточки и оставляя при этом маленькие поцелуи: от груди к животу и к паху. А там…

— Могу я облизать его? —

Левеллин целовал таз Шевона, пока не поднял голову и не посмотрел на возлюбленного, спрашивая его разрешения. Шевон моргнул, потому что подумал, что, возможно, ослышался. "Лизать мои брюки, когда я их даже не снимал? Что ты пытаешься лизать?"

На вопрос ответили сразу.

— Ах, точно. Ты сказал мне не спрашивать. —

Левеллин начал лизать штаны спереди. Шевон почувствовал, как его пальцы на ногах естественным образом потянулись, так как прикосновение влажного теплого языка ощущалось и под одеждой. Когда он изогнулся, словно пытаясь убежать, Левеллин схватил его. Это была жесткая хватка, из-за которой Шевон не мог даже сдвинуться с места. С другой стороны, язык Левеллина был сладок, он тщательно облизывал, обсасывал штаны и слегка царапал их зубами.

Шевон прикусил губу. Он сделал это так сильно, что подумал, что вот-вот истечет кровью, но из него вырвался лишь слабый стон. Он думал, что его стоны хороши, но только сегодня Шевон узнал, что это была иллюзия.

Передняя часть штанов Шевона вздулась из-за Левеллина. Непрямое прикосновение члена Шевона под нижним бельем и брюками было очень возбуждающим. "Сколько времени прошло с тех пор, как у меня был оральный секс?" — Такая идея пришла ему в голову, когда удовольствие заставило его сознание померкнуть.

Шевон попытался вспомнить, но воспоминания о том, как сосали его член, были плохими. Может быть, ему даже никогда не делали приятно таким образом. Он все еще думал об этом со своими угасшими рассуждениями, когда внезапно Левеллин укусил его. Он сделал это не так сильно, но Шевон был так удивлен, что это заставило его прийти в себя.

— Я настолько плох в этом? — глядя на Шевона с угрюмым лицом, спросил Левеллин.

Шевон все еще был ошеломлен, но у него хватило сознания, чтобы спросить в ответ:

— Что? — Его голос звучал изумленно.

— Мне плого от того, что твой разум блуждает.. —

У Левеллина все еще было угрюмое лицо. Теперь Шевон думал, что он заставит его работать телепатом.

— Я запомню это. —

Пожаловавшись на мгновение, Левеллин опустил зад Шевона к себе на колени. Пока он лежал в таком положении, брюки и нижнее белье, висевшие на коленях Шевона, привлекли внимание Левеллина. Нижнее белье было мокрым из-за жидкости из твердого органа. Конечно, член Шевона тоже был в беспорядке. А поскольку он был в нижнем белье и штанах, весь его член был покрыт влажным и блестящим предэякулятом.

Лицо Шевона горело не потому, что он стыдился показать свой половой орган, а потому, что там все было бесспорядочно и липко, как у ребенка, который не может совладать со своим желанием и показывает скользкое мокрое белье.

Он попытался снять свои штаны и нижнее белье, но движение Левеллина было сделано первым. Левеллин приблизил голову к члену Шевона. Он высунул язык, прошелся по сосудам и засунул его в рот. Он ненадолго пососал его, отпустил, облизал тело и слегка поскреб зубами.

— Мнгх.. Ах.. —

С губ Шевона вырвались стоны. Только тогда он мог быть уверен, — это был первый раз, когда ему делали минет. Если бы это было не так, он не смог бы не вспомнить это чувство.

Это чувство.

Это ощущение того, что его член чувствует чей-то теплый и влажный рот, было неудержимо возбуждающим.

Все тело Шевона онемело, единственное место, которое он мог ощутить, был член, который Левеллин ласкал языком и ртом.

Он не знал, куда деть свое тело. Его голова, руки и ноги были неуклюжими, как будто находились в незнакомом месте. Шевон блуждал по воздуху. Кисть его руки скатилась вверх, затем вытянулась, и возвратилась назад.

Момент желания эякулировать наступил быстро. Шевон предупредил: «Я, я думаю, что я…».

Не только его голова была наполнена удовольствием, но и его голос. Он попытался остановить Левеллина, но тот ухватился за орган Шевона и закатил глаза, словно говоря: «Я тебя не слышу».

Шевон больше не мог терпеть и кончил в рот Левеллина, от чего ему стало слишком стыдно.

Только тогда Левеллин отстранился. Шевон отчаянно пытался закрыть лицо обеими руками. Он собирался извиниться за то, что кончил ему в рот, но случайно увидел, что Левеллин что-то бормочет. В обычной ситуации он бы подумал, что он пробует напиток, но это был не просто напиток, который попал в рот Левеллина. Лицо Шевона побледнело.

— Выплюнь! —

Шевон попытался на скорую руку всё исправить, но Левеллин проигнорировал его, проглотив то, что было у него во рту глядя на Шевона. Его адамово яблоко то поднималось, то опускалось.

Шевон по-прежнему бледно смотрел на Левеллина. Он видел бесчисленное количество людей, которым нравилось пробовать сперму, но он никогда не видел никого, кто любил бы это есть. Люди не любят есть сперму.

Когда кто-то сказал ему проглотить свою сперму, Шевон отказался, сказав: «Ты хоть представляешь, каково это — есть что-то настолько отвратительное?» и «Ты должен съесть это сам». Несмотря на это, Левеллин проглотил отвратительную сперму без колебаний, с каменным лицом, как будто ничего не произошло.

— Это вкусно. —

Левеллин вытер большим пальцем сперму, разбрызганную на его губах. Он высунул язык и также облизнул большой палец.

Шевон вздрогнул.

— ..Тебе это понравилось? —

— Да. —

Левеллин посмотрел на свой большой палец и пробормотал:

— Так вот какого это на вкус. —

Это было странно. Шевон уставился на Левеллина, словно прося объяснений. Только тогда Левеллин пожал плечами и изложил свои мысли:

— Мне всегда было интересно, какого это будет на вкус. —

— …Семя невкусное. Вкус рыбный и горький. В любом случае, это несъедобно. —

— Меня интересовал не вкус человеческой спермы. —

Левеллин улыбнулся. Шевон моргнул, и на его лице отразился лишь вопросительный знак, потому что он не понял, что Левеллин имел ввиду.

На его губах все еще играла широкая улыбка. Он закончил обьяснение:

— Мне был любопытен вкус спермы Шевона. —

Ему был любопытен вкус спермы Шевона, а не вкус человеческой спермы… Шевон не знал, он сказал это серьезно или просто пошутил, но в любом случае это не произвело должного эффекта.

На лице Шевона было неприкрытое выражение. Конечно, как всегда, Левеллину было все равно.

— Этого достаточно для закуски, — добавил он: — Где бы ты хотел, чтобы было основное блюдо? Хочешь прямо здесь? —

— Ты не в своем уме? Если мы будем делать это на полу, мой позвоночник оторвется. —

— А кухоный стол? —

— Даже не мечтай об этом. Как ты смеешь есть там после этого? —

— А что насчет письменного стола? —

— Если что-то попадёт на мои книги, то мы оба умрем. —

Они договорились о кровати.

Первым на кровать лёг Шевон. В ожидании прихода Левеллина он чувствовал себя «главным блюдом», ожидающим, пока его съедят (как выразился Левеллин).

Левеллин остановился у прикроватной тумбочки. Его лицо побагровело в свете свечи на столе. Тень Левеллина скользнула по стене, он вынул руку и потушил огонь свечи. Стало темно.

— Зачем ты её затушил? — спросил Шевон.

Контуры лица Левеллина были смутно видны. Шевон подумал, что ему нравится лицо Левеллина, и он хотел бы заняться сексом, глядя на него.

— Потому что я застенчивый. —

Шевон думал, что он действительно этого хочет, но он не мог сказать ему это из-за того, что только что произнес Левеллин. Некоторые люди хотят заниматься сексом при включенном свете, в то время как другие хотят этого при выключенном свете.

Левеллин подошел к кровати. От звука шагов и шороха сердце Шевона забилось громче. Оно стучало так сильно, что он боялся, что это нагрузит его сердце до проблем со здоровьем. Шевон правда хотел включить свет, чтобы заняться сексом.

Но когда свет выключался, ему нравился тот факт, что его зрение становилось черным, а пять чувств более чувствительными.

Левеллин подошел к кровати и раздвинул ноги Шевона. Он почувствовал его тепло. Мысль о том, что Левеллин скоро войдет в него, ослабила его разум.

Шевон закрыл глаза, целуя возлюбленного. В таком случае его миром будет Левеллин. Нет, даже больше, чем целым миром.

Левеллин начал раздеваться. Рубашка была выброшена, а за ней последовали ремень и брюки. В темноте тело Левеллина виднелось лишь в неясных очертаниях, но уже по одному очертанию было видно, что у него хорошая форма.

Его обнаженное плечо, грудь, гладкая спина, твердое и подтянутое бедро… Шевон просто горел желанием нарисовать его по контуру в темноте. Его член снова начал нагреваться, когда он подумал, что тело, о котором он всегда мечтал, находится между ними. Между его ногами.

Когда Шевону было около 20 лет, он думал, что его сексуальное желание было не таким сильным для 20-и лет, но он ошибался.

Тот факт, что его партнёром был Левеллин..- Нет, потому что это был Левеллин, его кровь, похоть и непристойные мысли сосредоточились во всем его теле.

"Может я извращенец..?" — задумался Шевон.

Сам Шевон этого не осознавал, но он был из тех, у кого крутится много мыслей будучи сексуально возбужденным.

"Я рад, что меня бросили в приюте, а не в монастыре. Если бы я поступил в монастырь, то был бы в шоке, потому что постоянно торчать с кем-то, кто мне нравился и…" — У него постоянно был ряд бессмысленных комментариев.

В это время палец Левеллина надавил на вход Шевона.

Это всё. Он его не переворачивал, не трогал, не вставлял внутрь. Он просто нажал. Однако уже одно это оборвало мысли, висевшие в голове Шевона. Его разум стал пустым. Всё его тело было жестким. Все его мышцы напряглись. Левеллин остановился.

— Тебе нужно расслабиться. —

Думаешь, я не знаю? Шевон занимался сексом бесчисленное количество раз. Он четко знал, что делать и как заниматься легким и удовлетворяющим сексом.

Проблема была в том, что он не мог понять Левеллина.

— Иначе ты почувствуешь некоторую боль. — пробормотал Левеллин томным голосом. А кто не хочет расслабиться? Тело просто не слушалось. Они могли бы не спать всю ночь, дожидаясь, пока Шевон расслабится. И возможно даже пролежав всю ночь, этого бы не свершилось.

Шевон был в отчаянии.

— Просто сделай это. — ответил необычно надтреснутый голос Шевона. Левеллин в темноте слегка пожал плечами.

— Хорошо, раз ты так говоришь. —

Палец внезапно очутился внутри него. Пока всё было в порядке. Ощущение чего-то лишнего было некомфортным, но терпимым.

Однако, когда вошел второй палец, Шевону пришлось слегка нахмуриться, потому что одновременно появилось не только что-то инородное, но и боль.

Он попытался остановить Левеллина, сказав: «Подожди минутку», но безымянный палец появился еще до того, как он успел заговорить. Затем Шевон сделал короткий вдох. Ощущение чего-то постороннего было странным, но боль была значительной.

Он думал, что не будет чувствовать себя счастливым только потому, что пальцы Левеллина были внутри него, но он ошибался. Шевон не знал, было ли это из-за того, что он слишком долго не занимался сексом, или из-за того, что его партнером был Левеллин, но его тело становилось горячим. Похоть образовалась между его ног.

— Ах, ха, акх… —

Шевон открыл рот, сам того не осознавая. Из широких губ вырвался звук красочного дыхания. Если бы его дыхание имело цвет, оно было бы таким же красным, как спелый плод, на который похожи губы Шевона.

Шевон болезненно повернул голову. Он вонзил ногти в простыню. Почему, почему ты не вытаскиваешь их..? Вход был таким свободным, что было бы не так сложно засунуть член, но Левеллин не высовывал пальцы. Шевон запротестовал. Стоны, которые невозможно было проглотить, смешались между его голосом.

— А-а-х, неужели ты, ак, не вытащишь их? —

— Нет. —

— Тебе, Ах.. Тебе, мнх.. Смешно? —

— Не обижайся на меня. Я не могу не думать, что это смешно — Голос Левеллина был смешан со смехом. — Я ничего не могу с собой поделать. Шевон так сильно проглотил мои пальцы. —

До этого он сказал, что стесняется, но всё это было чушью. Медленно двигающаяся рука ускорилась и вошла глубоко внутрь. Не было ни ошибок, ни погрешностей при поиске приятного места Шевона.

Шевона ударила молния. Он открыл рот настолько, что не мог открыть его дальше, и раздался такой звук, что он не знал, кричит он или стонет.

— Ст. Мнхг.. Б..лять Ах.. — Его глаза замерцали.

Шевон подцепил ногтями простыню. В его горле вырвался стон от смеси удовольствия и боли. Удовольствие было приятным, но только тогда, когда Шевон мог его контролировать. Неконтролируемое удовольствие Шевона было ядом. Он должен был остановиться.

— Ст.. Ахг, ах.. Стой.. Просто остановись.. Ах.. —

Левеллин наклонил голову и переспросил, как будто понятия не имел о чём он.

— Остановиться? —

Шевон не мог позволить себе говорить, потому просто кивнул вместо ответа, и в этот момент палец Левеллина коснулся его простаты. Он не мог видеть, хотя его глаза было открыты. Удовольствие, которое ему приносил Левеллин позволило ему прикрыть глаза.

Шевон должен был контролировать удовольствие, но на самом деле удовольствие контролировало Шевона. Наслаждение грызло и целиком поглощало Шевона. Он пытался протестовать, но безрезультатно. Изо рта Шевона вырывались только отчаянные стоны, не ставшие полноценными словами.

Шевон не хотел в этом признаваться, но ему хотелось, чтобы Левеллин лизнул его глаза. Шевон не хотел в этом признаваться, но он хотел, чтобы Левеллин втянул его губы, словно проглатывая их.

Левеллин посмотрел на Шевона.

Пока он глядел в слепые глаза и губы, жадность медленно наполняла его от кончика челюсти.

Одна только мысль о том, что кто-то другой, а не Левеллин, целует Шевона в губы; или мысль о том, что он уже целовался, вызывала у Левеллина холод, словно на него вылили ледяную воду. Шевон был миром Левеллина. Левеллин хотел, чтобы в мире Шевона он был единственным.

Конечно, он знал, что этому не бывать. Он знал, что любой может поцеловать Шевона в губы, будь то любовник, друг, семья… Он понял это в своей голове. Он знал, но… не мог этого принять.

Возникла ревность, — холодная, как кровь мертвеца. Уродливые и эгоистичные мысли заполнили разум Левеллина. "Я рад, что у Шевона нет семьи."

Левеллин вытянул пальцы. Действие употреблялось как «вытянул», но его можно было использовать и как «пытался вытянусь», так как внутренняя стенка Шевона сжималась так сильно, что казалось, будто палец Левеллина просто сломается. Левеллин посмотрел на свой палец, а затем в шутку взглянул на Шевона, делая вид, что обвиняет его:

— Это больно. В следующий раз, пожалуйста, постарайся не причинять мне столько боли, мн? —

Шевон не ответил. Ну, было даже неясно, слушал ли он впринципе. Он просто смотрел в космос.

Учитывая, что Шевон не был должным образом сфокусирован, казалось, что перед его глазами вращается звезда.

Левеллин закинул ноги Шевона себе на плечо. А поскольку Левеллин оставил своего возлюбленного одного в звездной стране, ему пришлось тащить его обратно на Землю.