Онлайн чтение книги Легенда о героях Галактики Ginga Eiyuu Densetsu
1 - 5

Глава 5. Захват Изерлона

I

Изерлон.

Это название было дано крепости, жизненно важной для существования империи. Звезда Альтена, находящаяся на расстоянии 6250 световых лет от столичной планеты Империи, Одина, изначально была одиночным светилом, не имеющим планет и спутников. Но её астрономическое положение и стратегическое значение привели к тому, что Галактическая Империя построила в этой системе искусственный мир шестидесяти километров диаметром в качестве базы для своих операций.

Если посмотреть «сверху» на проекцию галактики, то будет видно, что крепость Изерлон находится в узкой области, где влияние Империи сменяется зоной, подвластной Союзу Свободных Планет. Остальное пространство, расположенное между территориями Союза и Империи, не приспособлено для космических полётов. Это межзвёздное кладбище известно как «саргассово пространство». Когда-то будущие основатели Союза потеряли многих своих товарищей, пересекая его. Позже этот кусочек истории, наиболее удовлетворявший первых лиц Империи, тоже сыграл некоторую роль в их решении построить крепость именно в этом регионе и оттуда угрожать Союзу.

Переменные звёзды, красные гиганты, нарушения гравитационных полей… Но через саргассово пространство тонкой нитью пробегает доступная для путешествий область, в самой середине которой и расположилась крепость Изерлон. Чтобы попасть из Союза в Империю или наоборот, необходимо использовать маршрут, проходящий через доминион Феззан. Но для военных целей он по многим причинам не используется.

Феззанский коридор и Изерлонский коридор. Правительство и военное руководство Союза делают всё, чтобы выяснить, существует ли какой-либо другой путь, помимо этих двух, который соединял бы Союз и Империю. Но неточность их звёздных карт, а также видимое и невидимое вмешательство Империи и Феззана не позволяют им найти его. С точки зрения Феззана, положение которого зависит от возможности быть торговым посредником между враждующими государствами, открытие «третьего коридора» – не та вещь, которой можно позволить произойти.

По этой причине реализация не раз озвученного штабом флота Союза заявления «Мы должны вторгнуться на территорию Империи!» напрямую было связано с захватом Изерлона. За прошедшие со времени строительства тридцать лет армия Союза Свободных Планет шесть раз пыталась организовать крупномасштабную атаку, чтобы захватить крепость, но все эти попытки оказались неудачны, дав лишь повод имперцам хвастаться тем, что «Изерлонский коридор усеян трупами солдат мятежников».

Ян Вэнли дважды принимал участие в операциях по захвату Изерлона. Во время пятой атаки он был капитаном третьего, а во время шестой – первого ранга. Дважды он стал свидетелем массовой гибели людей и понял всю глупость попыток взять эту крепость одной лишь силой.

«Мы не можем захватить Изерлон извне, – думал он. – Но как же тогда нам его захватить?»

Помимо сил самой крепости, в ней также базировался сильный флот в составе пятнадцати тысяч кораблей. Крепостью и флотом командуют два адмирала. Может ли быть какая-нибудь возможность, которую они не учли?

Граф Лоэнграмм тоже использовал Изерлон в качестве передовой базы во время недавнего вторжения. И теперь Ян любой ценой должен захватить эту зловещую имперскую крепость, что нависает угрозой над всем Союзом. Несмотря на то, что у него для этого есть лишь половина флота…

– Честно говоря, я не думал, что ты так легко согласишься на это задание, – сказал контр-адмирал Кассельн, задумчиво глядя в документ о назначении. Они сидели в его кабинете в штабе. – Господа председатель комитета обороны и начальник Центра имеют свои виды на это дело… Хотя, полагаю, ты видишь их мотивы насквозь.

Сидящий напротив Ян улыбнулся, но ничего не ответил. Кассельн бросил на стол документы и с глубоким интересом уставился на бывшего младшего товарища по Военной академии.

– Наши войска шесть раз пытались захватить Изерлон, и шесть раз мы терпели неудачу. А ты собираешься сделать это всего лишь с половиной флота?

– Ну, думаю, я попробую.

Услышав этот ответ, Кассельн сузил глаза и сказал:

– Значит, ты считаешь, что у тебя есть шанс. Каков же твой план?

– Это секрет.

– Даже от меня?

– Моё положение заставляет ценить такие вещи, – ответил Ян.

– Что ж, ты имеешь на то право. Если нужны будут какие-нибудь поставки – только дай знать, и я сделаю всё, что смогу. И даже не стану требовать взятку.

– В таком случае, пожалуйста, достань для меня один имперский военный корабль. Наверняка же есть немало захваченных. Кроме того, мне понадобятся около двухсот комплектов имперской военной формы…

Теперь глаза Кассельна широко распахнулись.

– В какой срок?

– В ближайшие три дня.

– …Я не стану просить платы за сверхурочные, но хотя бы коньяк тебе придётся мне поставить.

– Я куплю тебе две бутылки. И, кстати, у меня есть ещё одна просьба…

– Тогда три. А что за пожелание? – спросил Кассельн.

– Речь о тех экстремистах, называющих себя рыцарями-патриотами.

– А, да, я слышал. Наверное, это было ужасно.

Так как Юлиан оставался дома один, Ян попросил договориться с военной полицией о патрулировании района в его отсутствие. Он подумал было пристроить мальчика на время в другую семью, но решил, что получить согласие на это самого Юлиана, командовавшего в доме, когда там не было хозяина, маловероятно. Кассельн ответил, что, конечно, присмотрит за ситуацией, а потом взглянул на Яна, словно что-то вспомнив.

– Кстати, особый уполномоченный Феззана в последнее время расспрашивал о тебе.

– Вот как?

Ян в свою очередь тоже интересовался Феззаном. Этот доминион был создан великим торговцем с Земли Леопольдом Лаапом, но многие факты его биографии и происхождения капиталов так и оставались неизвестны. Стоял ли за спиной Лаапа кто-то, кому необходимо было создание этого государства? Ян, некогда желавший стать историком, часто думал о таких вещах. Хотя, естественно, ни с кем их не обсуждал.

– Похоже, ты заинтересовал Чёрного Лиса. Он может попытаться разузнать о тебе больше.

– Интересно, а на Феззане хороший чай?

– Ароматизирован ядом, скорее всего… Кстати, так что планируешь делать? –поинтересовался Кассельн.

– В этом мире редко что идёт по плану… Но всё же я постараюсь, чтобы всё удалось, – с этими словами Ян встал и откланялся. Впереди его ждали горы работы.

Тринадцатый флот неспроста был вполовину меньше обычного. Большинство составляющих его солдат и офицеров были из числа выживших из Четвёртого и Шестого флотов, сильно пострадавших в битве при Астарте. Остальные же были новобранцами, не имеющими боевого опыта. А назначенный командовать ими контр-адмирал может и был талантлив, но в глазах других он оставался почти ребёнком, не достигшим ещё и тридцати… И потому ушей молодого командующего Тринадцатого флота достигали удивление и насмешки опытных адмиралов:

– Интересно будет посмотреть, как младенец, недавно выбравшийся из пелёнок, станет пытаться убить льва голыми руками. Если таков приказ, то это понятно, но идти на подобное добровольно… Боже упаси!

Но Ян не расстраивался. «Чтобы не сомневаться в этой операции, вообще нужно быть завзятым оптимистом», – думал он.

Единственным, кто поддерживал Яна, был адмирал Бьюкок, командующий 5-го флота. Нелюдимый семидесятилетний адмирал был известен своим упорством и вспыльчивостью. Обычно, когда ему салютовал кто-то вроде Яна, он отвечал равнодушным салютом и подозрительным взглядом, словно говорящим: «Это ещё что за молокосос?». Но когда в «Белом олене», клубе для высокопоставленных офицеров, другие адмиралы стали подшучивать над Тринадцатым флотом и Яном Вэнли, этот «страшный старик» сказал:

– Надеюсь, скоро вы все окажетесь в дураках. Вы смеётесь над саженцем красного дерева лишь потому, что он невысок.

Собравшихся охватило молчание. Они вспомнили способности, проявленные новым командующим в битве при Астарте и в некоторых других. После слов старого адмирала их отношение изменилось. Они допили свои бокалы и разошлись, ощущая в груди некоторую неловкость из-за того, что им сказали нечто, от чего они не могли просто отмахнуться.

Ян, до которого дошла эта история, даже не попытался поблагодарить Бьюкока. Он знал, что седой адмирал лишь посмеётся над ним за такую попытку. А лучшей благодарностью для него станет подтверждение его слов.

Хоть оппозиция и умолкла на время, общая ситуация к лучшему не изменилась. Мрачный факт того, что половинный флот из выживших и новобранцев отправляется штурмовать неприступную крепость, никуда не делся.

Ян много думал о том, кого же ему  взять в штаб Тринадцатого флота.

Заместителем командующего стал коммодор Эдвин Фишер. Опытный и квалифицированный офицер, хорошо проявивший себя, сражаясь в составе Четвёртого флота.

Начальником штаба Ян выбрал коммодора Мурая. Быть может, тому в чём-то не хватало оригинальности, но этот строгий человек обладал холодным и чётким разумом.

В помощники ему был назначен Фёдор Патричев, имевший репутацию хорошего бойца.

От Мурая Ян ожидал помощи в планировании операций и принятии решений, он полагался на его здравый смысл. Патричев должен был воодушевлять солдат. Ну а на Фишера возлагалась забота о снабжении.

«Думаю, я могу быть доволен подбором кадров. Но не мешало бы найти также адъютанта…» – подумал Ян. Он обратился к Кассельну с просьбой подыскать ему «способного молодого офицера», и через некоторое время получил ответ:

«У меня есть такой офицер. Окончил Военную академию в 794-м году со вторым результатом… Надо сказать, гораздо лучше тебя... В настоящее время служит в информационном отделе главного штаба».

Офицером, который вскоре предстал перед Яном, оказалась красивая молодая женщина с карими глазами и чуть вьющимися золотисто-каштановыми волосами. Даже обычная чёрно-бежевая военная форма Союза на ней смотрелась изящно.

Ян снял очки и внимательно посмотрел на неё.

– Лейтенант Фредерика Гринхилл! Назначена на должность адъютанта контр-адмирала Яна Вэнли! – отрапортовала она.

Ян надел очки обратно, пытаясь скрыть выражение лица. Он крепко заподозрил, что Кассельн прячет под военной формой чёрный заострённый хвост.

Дочь Дуайта Гринхилла, заместителя начальника Центра стратегического планирования, Фредерика в свои годы уже имела репутацию человека, обладающего великолепной памятью и аналитическими способностями.

Так был окончательно утверждён состав Тринадцатого флота.

II

27 апреля 796 года КЭ, контр-адмирал Ян Вэнли, командующий Тринадцатым флотом Союза Свободных Планет, отправился атаковать имперскую крепость Изерлон.

Официально считалось, что недавно созданный флот будет проводить масштабные маневры в звёздной системе, далёкой от границ с Империей. Флот отошёл от Хайнессена, используя варп-навигацию, и три дня двигался в противоположном от Изерлона направлении. Затем маршрут был перерассчитан и, сделав восемь дальних и одиннадцать коротких варп-прыжков, Тринадцатый флот вошёл в Изерлонский коридор.

– Четыре тысячи световых лет за двадцать четыре дня. Неплохо, – пробормотал Ян.

Это было не просто неплохо. Тот факт, что этот наспех собранный флот вообще смог добраться к месту назначения, к тому же, не потеряв ни одного корабля, был достоин всяческих похвал. Успех этот был заслугой опытного коммодора Фишера, славившегося такой работой. Так как он был экспертом, то ему Ян и поручил дела такого рода, одобрительно кивая и принимая все его предложения.

Сам же молодой адмирал сосредоточился на одном: как захватить крепость Изерлон. Когда он впервые рассказал свой план офицерам штаба, Мураю, Фишеру и Патричеву, они пришли в недоумение.

Фишер, приближающийся к пожилому возрасту, с седыми волосами и усами; Мурай, худой, нервный человек, близкий по возрасту к Фишеру; Патричев, с длинными баками на круглом лице и с формой, казалось, готовой лопнуть под напором тела. Все трое на какое-то время застыли и просто смотрели на своего молодого командира.

Момент прошёл, а затем Мурай задал очевидный вопрос:

– А что, если это не сработает?

– Тогда всё, что нам останется – бежать, поджав хвост.

– Но если мы сделаем это…

– То что? Не переживайте об этом. Наше задание с самого начала выглядело невыполнимым. Вам никто и слова не скажет, если флот потерпит фиаско. За всё будут отвечать лишь два человека:  я и начальник Центра Ситоле.

Отпустив офицеров, Ян вызвал своего адъютанта, лейтенанта Фредерику Гринхилл.

Будучи личным помощником, Фредерика первой узнала план Яна, но не высказала никаких возражений и не проявила ни малейшей обеспокоенности. Нет, даже не так. Она предсказывала успех с уверенностью большей, чем у него самого.

– Почему вы так уверены в успехе? – Ян не удержался от вопроса, хотя и понимал, что с его стороны он прозвучит странно.

– Потому что восемь лет назад, на Эль-Фасиле, вы добились успеха, адмирал.

– Это всё же несколько надуманная причина.

– Может, и так… Но тогда вы заронили зерно непоколебимой веры в душу одной маленькой девочки.

Ян насмешливо поднял брови.

– Я была на Эль-Фасиле вместе с матерью, там жила её семья, – пояснила девушка с золотисто-каштановыми волосами своему сомневающемуся начальнику. – И хорошо помню молодого лейтенанта, командовавшего эвакуацией. Он жевал всухомятку бутерброд, так как у него не было толком времени, чтобы поесть. Но лейтенант, должно быть, давно забыл четырнадцатилетнюю девочку, которая принесла ему бумажный стаканчик с кофе, когда он подавился этим бутербродом.

Ян не смог сходу придумать ответ.

– И, наверное, он не помнит, что сказал после того, как этот кофе спас ему жизнь?

– …Что же он сказал?

– «Терпеть не могу кофе. Лучше бы вы принесли мне чаю».

Ян закашлялся, пытаясь скрыть смех.

– Я в самом деле сказал такую грубость?

– Да, сказали. Сжимая в руках пустой стаканчик.

– В-вот как? Прошу прощения. Хотя вам стоило бы найти лучшее применение вашей блестящей памяти.

Слова были разумны, но излишни. Фредерика уже успела доказать возможности своей памяти, обнаружив несовпадения на шести из четырнадцати тысяч изображений Изерлона.

– Вызовите полковника Шёнкопфа, – попросил Ян.

Ровно через три минуты полковник Вальтер фон Шёнкопф уже стоял перед ним. Он был командиром розенриттеров, «Рыцарей Розы», полка, относящегося к наземным войскам Союза. Возраст чуть за тридцать, высокий, с благородными чертами лица, из тех, о ком другие мужчины отзываются как о «надменном сукином сыне». Рождённому в семье имперских аристократов, ему бы больше пошло стоять на капитанском мостике в форме адмирала Империи.

Розенриттеры были созданы в основном из потомков имперской знати, бежавшей в Союз, полк имел полувековую историю. Эта история была частично написана золотом, а частично – состояла из чернильных пятен. До настоящего времени у полка было двенадцать командиров. Четверо из них погибли в бою, сражаясь за свою новую родину. Двое дослужились до генеральского звания и вышли в почётную отставку. Шестеро же перешли на сторону Империи – кто-то тихо, а кто-то и прямо в разгар боя.

Вокруг нынешнего, тринадцатого по счёту командира, постоянно витают слухи: не станет ли и он перебежчиком? Согласия по этому поводу не было, как и по поводу того, почему число тринадцать несчастливое. Одна из теорий гласила, что причиной стало то, что термоядерная война, практически уничтожившая жизнь на планете Земля (и послужившая толчком для оставшихся в живых, чтобы полностью отказаться от этого оружия) длилась тринадцать дней. Другая утверждала, что всё потому, что основатель древней, давно забытой религии, был предан тринадцатым учеником.

– Полковник Вальтер фон Шёнкопф прибыл!

Уважительный тон его голоса плохо согласовался с насмешливым выражением лица.

«Должно быть, он намеренно ведёт себя так, прощупывая собеседника, – подумал Ян, глядя на этого бывшего гражданина Империи на три-четыре года старше него. – Хотя большого доверия это не вызывает».

– Мне нужно кое-что обсудить с вами, полковник.

– Что-то важное?

– Думаю, да. Речь о захвате крепости Изерлон..

Несколько секунд Шёнкопф осматривал глазами каюту. Наконец он сказал:

– Да, это действительно очень важно. Но нормально ли спрашивать мнения младшего офицера вроде меня?

– Именно ваше мнение меня очень интересует. Вот послушайте, – Ян начал описывать план.

Через пять минут Шёнкопф закончил слушать объяснения Яна, и в его карих глазах появилось странное выражение. Казалось, он изо всех сил старается скрыть крайнее потрясение.

– Предупреждая ваш ответ, скажу сам, полковник: я знаю, план не назвать грандиозным, это скорее уловка, причём не слишком сложная, – сказал Ян, снимая свой чёрный форменный берет и вертя его на пальце. – Но иначе неприступный Изерлон взять не получится. Если это не сработает, я ничего другого придумать не смогу.

– Вы правы, вероятно, другого пути нет, – Шёнкопф задумчиво потёр острый подбородок. – Чем больше люди полагаются на неприступность крепости, тем больше рискуют ошибиться сами. Шанс на успех существует. Однако…

– Однако?

– Слухи прочат меня на роль седьмого предателя. В этом случае всё было бы бесполезно. И что бы вы тогда стали делать?

– Тогда у меня были бы проблемы.

Шёнкопф болезненно улыбнулся, видя смертельно-серьёзное лицо Яна.

– Да уж, ещё те проблемы. Но всё-таки? Неужели вы не думали о каком-то альтернативном плане, как выкрутиться из этой ситуации?

– Думал.

– И?

– Не смог придумать ничего толкового. Если вы нас предадите, останется только бежать оттуда со всех ног.

Берет соскользнул с пальца и упал на пол. Бывший имперец поднял его и, смахнув несуществующую пыль, вернул старшему офицеру.

– Прошу прощения.

– Не думайте об этом. Итак, вы говорите, что абсолютно мне доверяете?

– Честно говоря, не совсем, – прямо ответил Ян. –  Но иначе план закончится не начавшись. Так что остаётся только довериться вам. Поставим на предположение, что вы нас не предадите.

– Понятно, – сказал Шёнкопф, хотя выражение его лица не говорило о том, что он однозначно принял слова Яна. Розенриттер задумчиво смотрел на своего молодого командира, то ли пытаясь разгадать его истинные намерения, то ли понять собственные чувства. – Могу я задать один вопрос, адмирал?

– Спрашивайте.

– Полученный приказ практически невыполним. Вам дали плохо подготовленный флот вдвое меньше стандартного по количеству кораблей и сказали захватить с ним крепость Изерлон. Никто не стал бы винить вас, если бы вы отказались. Конечно, у вас есть этот план, но всё же… Что вами движет? Жажда славы? Стремление получить высокий пост? – пристальный взгляд Шёнкопфа пронизывал насквозь.

– Не думаю, что дело в желании получить высокий пост, – ответил Ян безразличным голосом, словно он говорил о себе со стороны. – Мне более чем достаточно того, что люди называют меня «превосходительством» в неполные тридцать. Больше всего, если нам удастся остаться в живых по окончании этой битвы, я хочу уйти в отставку.

– В отставку?

– Да, именно. Буду получать неплохую пенсию с прибавкой за чин. На спокойную жизнь мне и ещё одному человеку вполне хватит.

– Хотите уйти на пенсию в таких обстоятельствах?

Ян улыбнулся, услышав голос Шёнкопфа. Было слышно, что он правда пытается понять.

– Насчёт обстоятельств… Если наши силы займут Изерлон, то отрежут единственный, по большому счёту, путь, по которому имперцы могут нападать на нас. Если Союз не сделает какой-нибудь глупости, вроде того, чтобы использовать крепость в качестве базы и самим вторгнуться в Империю, война утихнет. Во всяком случае, не будет больших сражений.

Шёнкопф молча слушал.

– Дальше всё будет зависеть от дипломатических умений наших политиков. Получив преимущество в военном отношении, можно заключить мирный договор на неплохих для нас условиях. Тогда-то я и смогу с чистой совестью уйти в отставку.

– Но будет ли этот мир вечным?

– За всю историю человечества вечного мира не существовало никогда, так что я не строю иллюзий по этому поводу. Тем не менее, случались отрезки мира и процветания, длящиеся по нескольку десятков лет. Если мы должны оставить какое-то наследие для будущего поколения, то лучшее, что мы можем для него сделать – подарить мир. И будущее поколение будет нести ответственность за этот мир перед следующим. Если каждое поколение будет помнить об этой ответственности перед следующими, то долгая эпоха мира может стать реальностью. Если же они забудут и разбазарят унаследованное от предков, род человеческий вернётся на круги своя. Но это тоже в порядке вещей.

Ян закончил играть с беретом и надел его на голову.

– Короче говоря – то, на что я действительно надеюсь, это мир на ближайшие десятилетия. Но даже такой недолгий мир будет в миллион раз лучше войны. В моём доме живёт четырнадцатилетний мальчик. И я не хочу видеть, как он уходит на войну. Вот и всё.

На какое-то время установилась тишина. Потом Шёнкопф сказал:

– Прошу прощения, адмирал… Вы либо самый откровенный человек на свете, либо софист уровня Рудольфа Великого, – командир розенриттеров усмехнулся. – Как бы то ни было, этот ответ лучше, чем я мог надеяться. В таком случае и я приложу все силы… Ради мира, пусть и не вечного.

Ни один из двух мужчин не был настолько эмоционален, чтобы хлопать друг друга по плечам или жать руки, придя к согласию, так что они сразу перешли к обсуждению деловых вопросов, уточняя детали операции.

III

На Изерлоне находились два адмирала вооружённых сил Империи. Первый, Тома фон Штокхаузен, был комендантом крепости, другой же, Ганс Дитрих фон Зеект, командовал базирующимся на Изерлоне флотом. Обоим было около пятидесяти, оба отличались высоким ростом, только в талии Зеект заметно превосходил Штокхаузена.

Отношения между ними не были дружескими, но это было скорее в силу традиции, чем личной неприязни. Два равных по рангу начальника в одном и том же месте не могли ужиться по определению, так что бодались они по любому поводу.

 Их конфликт распространился и на войска под их командованием. С точки зрения гарнизона крепости, флот был несносным приживалой, сражающимся снаружи, но как только запахнет жареным, прибегающим прятаться в безопасное место. Флотские же, в свою очередь, считали солдат гарнизона «космическими кротами», играющимися в войну, сидя в безопасном убежище.

Лишь две вещи узкими мостиками объединяли их: гордость «защитников неприступной крепости Изерлон» и желание сражаться с «проклятыми мятежниками». И действительно, во время нападений врага они сообща упорно сражались, несмотря на взаимное презрение и проклятия. И это приводило к огромным военным успехам.

Всякий раз, когда в руководстве армией поднимался вопрос об объединении должностей и назначении единого командующего, предложение проваливалось. Это происходило из-за того, что уменьшение командирских мест представляло проблему для высокопоставленных должностных лиц, а также потому, что существующие конфликты между комендантом крепости и командиром флота никогда ещё не приводили к фатальным результатам.

14 мая по стандартному календарю.

Двое командующих, Штокхаузен и Зеект, находились в своём конференц-зале. Первоначально это была часть салона для офицеров высшего звена, но из-за удачного расположения на середине пути от рабочих кабинетов командиров его перестроили в полностью звуконепроницаемый зал совещаний. Такая мера была принята потому, что друг к другу командующие ходить не любили, а постоянно пользоваться видеосвязью, находясь в одной крепости, было неудобно.

В течение последних двух дней коммуникации в непосредственной близости от крепости были сильно искажены, не позволяя связаться с кем-либо снаружи. Не было сомнений, что мятежники готовят очередное нападение. Тем не менее, пока что никаких признаков врага обнаружить не удавалось. Командиры встретились, чтобы обсудить положение дел, но повернуть разговор в конструктивное русло никак не удавалось.

– Вы говорите, что мы должны выступить первыми, так как противник наверняка близко. Но как мы можем сразиться с ними, если не знаем, где именно они находятся? – сказал Штокхаузен.

– Именно поэтому мы и должны вывести флот из крепости, – возразил ему Зеект. – Нужно выяснить, где они скрываются. Раз мятежники готовятся к атаке, они наверняка собирают большие силы.

На это комендант самоуверенно пожал плечами.

– Какие бы силы они ни собрали, всё закончится как обычно. Шесть раз они приходили сюда и шесть раз были побиты. Даже если они намерены напасть снова, это значит лишь то, что число их поражений достигнет семи.

– Да, эта крепость поистине невероятна, – тон командира флота явно подразумевал, что заслуга в победах над мятежниками не в каких-то особых способностях гарнизона и его командующего. – Как бы то ни было, тот факт, что враг где-то рядом, не вызывает сомнений. Так что я хотел бы мобилизовать флот и найти их.

– Но если вы не знаете точного местоположения противника, найти его можно лишь случайно. Давайте ещё немного подождём.

Начавший ходить по кругу разговор прервал звонок от дежурного офицера связи. Он доложил, что была получена странная передача.

 Несмотря на сильные помехи и перерывы в трансляции, удалось установить следующее: лёгкий крейсер класса «Бремен», направляющийся с Одина на Изерлон с жизненно-важным сообщением, подвергся атаке мятежников в Изерлонском коридоре и в настоящий момент пытался скрыться от преследования и попасть под защиту крепости.

Командующие переглянулись.

– Их местоположение до сих пор неясно, но теперь у нас нет другого выбора, кроме как отправиться навстречу! – прорычал Зеект.

– Но действительно ли это хорошая идея?

– О чём это вы?! Мои войска отличаются от космических кротов, заботящихся лишь о собственной безопасности! Мы не боимся врага!

– Что вы хотите этим сказать?!

Бросив переругиваться, они разошлись по своим местам на разных концах зала. Зеект стал отдавать подчинённым ему офицерам приказы готовить флот к вылету. Штокхаузен отвернулся в другую сторону, пока он объяснял ситуацию.

Когда Зеект закончил говорить, поднялся один из офицеров его штаба.

– Пожалуйста, подождите, ваше превосходительство.

– А, капитан Оберштайн… – с неприязнью пробормотал Зеект. Он ненавидел этого недавно назначенного офицера. Эти пепельно-серые волосы, бледное, бескровное лицо, эти искусственные глаза, загоравшиеся время от времени недобрым светом… Он ненавидел всё это, думая, что слишком уж капитан странен, настоящий портрет мрака. – Вы хотите что-то добавить?

По лицу Оберштайна не было видно, чтобы он обратил внимание на равнодушный тон своего начальника.

– Да.

– Ну хорошо, давайте послушаем, – неохотно сказал Зеект.

– Мне кажется, что это ловушка.

– Ловушка?

– Так точно. Чтобы выманить флот из крепости. Поэтому мы не должны выступать. Нужно ждать развития ситуации.

– То есть, вы хотите сказать, – Зеект презрительно фыркнул, – что если мы выйдем навстречу противнику, то будем разгромлены?

 – Это не то, что я имел в виду…

– А что же тогда?! Мы солдаты, и сражаться – наш долг! Вместо того, чтобы заботиться о своей безопасности, мы должны думать, как пораньше уничтожить врага! И что ещё более важно, как мы можем бросить в беде наших товарищей!

Адмирал чувствовал неприязнь к Оберштайну, ещё более усиливавшуюся тем, что Штокхаузен наблюдал за ними с иронической улыбкой. Ганс Дитрих фон Зеект был из тех командиров, которые терпеть не могут ждать, когда противник прямо перед ними. Не в его характере было отсиживаться в крепости. Он искренне верил, что в таком случае вся его боевая карьера была бы напрасной.

– В словах вашего офицера есть смысл, адмирал Зеект. Мы не знаем ни где находится враг, ни где находятся союзники. Опасность слишком велика. Разумнее будет подождать.

Слова, сказанные Штокхаузеном, в итоге и решили дело. Зеект, не колеблясь больше, отдал приказ готовиться к вылету.

Наконец флот Изерлона, состоящий из пятнадцати тысяч судов разных классов, начал покидать доки. Штокхаузен наблюдал за отправлением флота на мониторе в командном пункте крепости. Вид линкоров с огромными боевыми башнями и хищных линий крейсеров, строящихся в боевые порядки и готовящихся отправиться на поле боя, был поистине великолепен.

– Хмф! Надеюсь, тебя хорошенько проучат, – пробормотал комендант себе под нос. Но даже в шутку он не мог заставить себя сказать слова «погибнешь» или «проиграешь». Адмирал всё же умел разделять личное и общее, проявляя умеренность.

Прошло около шести часов, и от имперского крейсера было получено новое сообщение: «Мы наконец достигли крепости, но мятежники всё ещё преследуют нас. Запрашиваем артиллерийскую поддержку для прикрытия».

Приказав артиллеристам готовить орудия, Штокхаузен с горьким выражением на лице подумал о том, где носит этого ненормального Зеекта. Хорошо говорить о большой игре, но быть не в состоянии помочь союзнику, оказавшемуся в одиночестве?

– Корабль вошёл в зону действия радаров! – закричал один из следящих за приборами офицеров.

Командующий отдал приказ увеличить изображение.

Лёгкий крейсер класса «Бремен» приближался к крепости, шатаясь, словно пьяница. Множество точек на заднем плане были, несомненно, кораблями противника.

– Приготовиться открыть огонь! – скомандовал Зеект.

Однако, как раз перед тем, как подойти на дальность стрельбы основных орудий крепости, корабли Союза остановились. Они несмело замерли у невидимой границы, а когда заметили, что лёгкий крейсер готовится войти в крепость, ориентируясь по сигналу диспетчера крепости, и вовсе отступили.

– Похоже, чему-то они всё-таки научились. Поняли, что нападать на нас безнадёжно! – среди имперских солдат раздались смешки. Их уверенность была столь же непоколебима, сколь неприступна крепость.

Пришвартовавшийся в доке с помощью магнитных полей крейсер представлял собой трагическое зрелище. Одного взгляда хватало, чтобы увидеть не меньше дюжины крупных повреждений. Белая шоковая пена торчала, затыкая пробоины, словно вывалившиеся кишки какого-нибудь животного, а количество мелких трещин невозможно было сосчитать на пальцах рук и ног и сотни солдат.

В док уже примчались работающие на водороде автомобили, набитые людьми. Это были солдаты флота, а не гарнизона, и они сочувствовали от всего сердца, увидев жалкое состояние корабля.

 Люк на борту крейсера открылся, и оттуда показался моложавый офицер с белой повязкой на голове. Это был красивый мужчина, но его бледное лицо пятнали засохшие капли чего-то бурого.

– Благодарим вас за помощь. Я капитан 1-го ранга фон Ракен, командир этого корабля. Я должен немедленно увидеться с комендантом крепости.

Он говорил на официальном языке Империи чётко и членораздельно.

– Есть, сэр! – ответил один из офицеров техобслуживания. – Но что же всё-таки происходит?

 Ракен разочарованно вздохнул.

– Мы только что прибыли с Одина, так что сами толком ничего не знаем. Очевидно, однако, что каким-то образом ваш флот был полностью уничтожен врагом.

Услышав ропот и увидев недоверчивые взгляды солдат наземной службы, капитан Ракен крикнул:

– Да! Похоже, мятежники нашли какой-то новый способ прохождения коридора! Это ставит под угрозу не только Изерлон, но и всю Империю! Скорее ведите меня к командующему!

Адмирал Штокхаузен поднялся со своего стула, увидев пятерых офицеров с лёгкого крейсера, вошедших в зал в окружении сотрудников службы безопасности.

– Доложите обстановку. Что происходит?

Голос Штокхаузена, широкими шагами идущего навстречу капитану, поднялся выше обычного. Он уже был проинформирован о том, что повстанцы нашли новый способ прохождения коридора. Это означало, что само значение существования Изерлона оказывается под сомнением, и нужно разработать новый способ противодействия противнику.

«Изерлон с места не сдвинуть. Именно для таких случаев здесь и базируется флот. А этот дикий кабан Зеект увёл его в самый неподходящий момент!» – Штокхаузен с трудом удерживал на лице спокойное выражение.

– Всё дело в том…

Голос Ракена был негромким и слабым, поэтому Штокхаузен, чувствуя нетерпение, приблизился к нему.

– …В том, что вы, ваше превосходительство, у нас в плену!

Казалось, на мгновение застыл сам воздух, а когда охранники с проклятьями вскинули наконец бластеры, рука капитана Ракена уже охватывала шею Штокхаузена, а невидимое для систем безопасности керамическое оружие было приставлено к его голове.

– Почему ты… – с побагровевшим лицом зарычал руководитель службы безопасности коммодор Леммнар. – Так вы друзья этих мятежников! Как вы посмели сотворить столь возмутительное…

– Постарайтесь вспомнить меня, – прервал его человек, называвший себя Ракеном. – Я – Вальтер фон Шёнкопф, командир полка розенриттеров. К сожалению, у меня заняты руки, и я не могу стереть с лица грим, чтобы поприветствовать вас должным образом, – он хохотнул, словно не замечая направленных на него стволов оружия. – Честно говоря, я не думал, что всё пройдёт настолько гладко. Удостоверение личности было подделано так качественно, но его никто даже не проверил… Это хороший урок – как бы ни были надёжны системы, всё зависит от людей, которые ими управляют.

– И для кого же этот урок, хотелось знать? – с этими зловещими словами Леммрар направил бластер на обоих, Штокхаузена и Шёнкопфа. – Вы, должно быть, планировали захватить заложника, но не думайте, что солдаты Империи такие же как вы, мятежники! Его превосходительство командующий страшится позора больше смерти! Он не позволит прикрываться им как щитом!

– Кажется, его превосходительство злится, что его так переоценивают.

Шёнкопф пренебрежительно улыбнулся и бросил взгляд на одного из четверых окружавших его мужчин. Тот достал из-под имперской формы маленький керамический диск, умещающийся в руке.

– Вы ведь знаете, что это такое, не так ли? Это эмиттер зефир-частиц, – все вздрогнули, словно бы от слов Шёнкопфа по залу пробежал электрический разряд.

Зефир-частицы были названы по имени их изобретателя, Карла Зефира. Видный исследователь в области прикладной химии, он синтезировал частицы для добычи руды и строительных работ планетарного масштаба. Если описывать коротко, то это был газ, реагирующий на определённое количество тепла или энергии и взрывающийся в пределах контролируемого диапазона. Человечество, однако, всегда адаптировало промышленные технологии для военных целей.

Лицо коммодора Леммнара потемнело ещё сильнее. Бластеры, стреляющие энергетическими лучами, только что стало невозможно использовать. Если кто-то выстрелит, все присутствующие вместе отправятся в ад. Зефир-частицы в воздухе, воспламенившись от луча, мгновенно обратят в пепел всех присутствующих в командном центре.

– К-командующий… – голос одного из охранников, попытавшегося что-то сказать, сорвался на визг. Коммодор Леммнар же молча сверлил взглядом Штокхаузена.

Когда Шёнкопф немного разжал руку, комендант пару раз судорожно вздохнул, а затем просипел:

– Ты победил… У нас нет выбора, мы сдаёмся.

Командир розенриттеров облегчённо вздохнул.

 – Отлично. Вы все знаете, что надо делать.

Подчинённые полковника принялись за дело. Программы управления портом были изменены, защитные системы отключены, и по всей крепости через систему кондиционирования воздуха был пущен усыпляющий газ. Техники, скрывавшиеся внутри крейсера, выгрузились и теперь выполняли все эти операции быстро и эффективно. В то время, когда лишь небольшая группа людей знала, что происходит, Изерлон был будто поражён раковой опухолью, теряя одну за другой свои функции.

Через пять часов, проснувшись, имперские солдаты с ужасом осознавали, что схвачены и взяты в плен. Персонал боевых, технических, медицинских служб, а также служб связи, снабжения и управления – число пленных достигало полумиллиона. С его гигантскими заводами по производству пищи и других продуктов первой необходимости, Изерлон был оборудован так, чтобы быть в состоянии содержать всё население, включая и солдат флота, числом больше миллиона человек. Намерение Империи сделать Изерлон «вечной крепостью» как по названию, так и по существу, действительно было видно.

Тем не менее, теперь здесь распоряжались всем офицеры и солдаты Союза Свободных Планет.

Крепость Изерлон, в прошлом словно вампир поглотившая кровь миллионов солдат армии Союза, перешла из рук в руки без малейшего кровопролития.

IV

Приписанный к Изерлону имперский флот обследовал коридор, пытаясь обнаружить врага.

Офицеры связи изо всех сил пытались выйти на связь с крепостью. Когда им наконец удалось преодолеть помехи и выйти на связь, они сразу же, побледнев, вызвали адмирала Зеекта. Полученная из крепости передача гласила: «Среди солдат вспыхнул бунт. Запрашиваем немедленную помощь».

– Бунт в крепости? – Зеект прищёлкнул языком. – Неужели этот Штокхаузен настолько некомпетентен, что не способен даже контролировать собственных людей?

Чувство превосходства Зеекта приятно пощекотала вежливость просьбы о помощи. Мысль о том, как здорово было бы оставить коллегу в большом долгу перед собой, приводила его в восторг всё сильнее и сильнее.

– Погасить пожар у наших ног – первоочередная задача! Всем кораблям направиться в крепость!

– Подождите, ваше превосходительство, – раздался чей-то голос рядом с адмиралом. Голос был настолько тих, что едва поколебал воздух, но всё же приковал к себе внимание всех, находящихся на мостике. Когда Зеект увидел вышедшего вперёд офицера, на его лице появилось выражение неприкрытой ненависти. Эти волосы цвета перца с солью, эти мертвенно-бледные щёки… снова капитан Оберштайн!

– Не припоминаю, чтобы интересовался вашим мнением, капитан.

– Я знаю об этом. И всё же, можно мне сказать?

– …Чего ты хочешь?

– Это ловушка. Мне кажется, что нам лучше не возвращаться.

Зеект молчал довольно долго.

Наконец командующий выпятил нижнюю челюсть и злобно взглянул на неприятного подчинённого, который говорил неприятные вещи неприятным голосом.

– По-моему, это вы видите ловушку в любой мелочи, попадающейся вам на пути.

– Ваше превосходительство, прошу вас, послушайте меня…

– Довольно! Все корабли направятся к Изерлону на второй боевой скорости! Это отличный шанс, чтобы эти космические кроты оказались у нас в долгу! – он повернулся к Оберштайну своей широкой спиной и отошёл в сторону. – Мелкие людишки, которые полны злобы, но не имеют мужества, не стоят того, чтобы с ними говорить.

Адмирал выплюнул эти слова с холодным презрением, и Оберштайн, повернувшись на каблуках, двинулся прочь с капитанского мостика. Никто не пытался его остановить.

Зайдя в специальный лифт, реагирующий лишь на голосовые метки офицеров, Оберштайн стал спускаться вниз сквозь массивный корабль, высота которого равнялась высоте шестидесятиэтажного здания, направляясь на самый нижний уровень.

– Вражеский флот подошёл на дистанцию огня!

– Орудия крепости заряжены и готовы к залпу!

– Цели захвачены! Мы можем выстрелить в любое время!

Напряжённые голоса наполняли воздух командного центра крепости Изерлон.

– Подпустите их ещё немного ближе.

Ян сидел на столе Штокхаузена. Сидел не в кресле командующего, а на самом столе, скрестив ноги и из этого неподобающего его статусу положения наблюдая за россыпью светящихся точек, заполняющих гигантский экран тактического дисплея. В конце концов, он глубоко вздохнул и сказал:

– Огонь!

Приказ был отдан негромким голосом, но система связи донесла его до всех артиллеристов.

Они нажали на кнопки, активируя стрельбу по заранее заданным целям, и стали наблюдать, как рой ярко-белых искр помчался навстречу и обрушился на светящиеся точки вражеских кораблей.

Более сотни судов, шедших в авангарде имперского флота, были мгновенно уничтожены лобовым ударом. Огромная температура и избыток энергии даже не дали им времени, чтобы взорваться. Все органические и неорганические вещества испарились, не оставив после себя почти ничего.

Взорвались те корабли, которые шли во втором ряду, а также на флангах авангарда. Корабли, оказавшиеся на периферии, снесло с курса и закружило. Даже те корабли, которые не попали в зону атаки, всё равно были задеты её последствиями.

Панические крики заняли каналы связи этих кораблей, уцелевших после первой атаки:

– Почему они стреляют по своим?!

– Нет, всё не так! Наверняка это те, кто поднял мятеж!

– Что нам делать?! Мы не можем сражаться с ними! Нужно как-то выйти из-под огня крепостных орудий!

Внутри Изерлона солдаты и офицеры Союза поражённо замолкли, их глаза были прикованы к экранам. Многие впервые видели дьявольскую разрушительную силу орудий крепости.

Весь флот Империи был объят ужасом. «Молот Тора», так долго бывший могучим оружием их божественного стража, превратился в чудовищную дубину в руках злого духа, обрушившего её на них.

– Контратакуем! Все корабли, нанести слаженный залп из основных орудий! – разъярённый рёв адмирала Зеекта был подобен грому.

Каким-то образом этот крик смог восстановить дисциплину среди испуганных подчинённых. Бледные канониры вернулись за свои управляющие консоли, синхронизировали автоматические системы наведения и нажали кнопки на сенсорных экранах.

Сотни прямых линий потянулись от кораблей к крепости через пустоту космоса.

Однако мощности корабельных орудий было недостаточно, чтобы повредить внешней оболочке крепости Изерлон. Ракеты не могли пробить даже наружного слоя, а лучи просто отражались, рассеиваясь в пространстве.

Ужас, унижение и беспомощность, испытанные солдатами Союза в прежние времена, теперь сторицей отражались на имперцев.

Пушки крепости вновь извергли лучи вдесятеро толще любых выпущенных с кораблей, сея смерть и разрушение. В построениях имперского флота появилась огромная дыра, украшенная по краям остовами покорёженных кораблей и мелкими обломками.

После ещё двух залпов силы имперцев оказались парализованы. Выжившие утратили всякую волю к борьбе, они с трудом удерживались от того, чтобы пуститься наутёк.

Ян оторвал взгляд от экрана и потёр грудь. Он понимал, что не зайдя так далеко, победить было невозможно, но всё же удовольствия происходящее ему не доставляло.

Позади него полковник Шёнкопф нарочито громко откашлялся.

– Это нельзя назвать сражением, господин командующий. Это просто массовое убийство.

Ян обернулся и сказал, ничуть не рассердившись:

– Я знаю. Вы совершенно правы. Но мы не будем вести себя как имперцы. Попробуйте предложить им сдаться, полковник. Если не захотят, то пусть отступают, скажите, что мы не станем их преследовать.

– Слушаюсь! – Шёнкопф с интересом посмотрел на молодого старшего офицера. Другие могли бы тоже предложить врагу сдаться, но мало кто зашёл бы так далеко, чтобы позволить бежать. Было ли это силой или слабостью самого удивительного из тактиков, Яна Вэнли?

На мостике флагмана флота Империи офицер связи обернулся и крикнул:

– Ваше превосходительство! Получено сообщение с Изерлона!

Зеект покрасневшими от крови глазами взглянул на связиста и тот продолжил:

– Изерлон занят войсками Союза… то есть, мятежниками. Их командующий, контр-адмирал Ян Вэнли, передаёт следующее: «В дальнейшем кровопролитии нет смысла. Сдавайтесь!»

– Сдаваться?!

– Да. И ещё: «Если не хотите сдаваться, то отступайте, мы не станем вас преследовать».

На мгновение лица собравшихся на мостике озарились. Сбежать! Наконец-то умный вариант! Но это живое выражение было быстро стёрто с их лиц свирепым криком:

 – Как будто мы можем так поступить! – Зеект со злостью топнул по полу ногой в тяжёлом форменном ботинке. Отдать мятежникам Изерлон, потерять почти половину флота и вернуться к его величеству императору с поражением?! Это предлагает ему командир мятежников? Для Зеекта подобное было невозможно. Как говорится, лучше разбиться драгоценным камнем, чем жить бесполезным булыжником. Честь, последнее, что у него осталось, и была для адмирала таким драгоценным камнем.

– Связист, передай мятежникам ответ!

По мере того, как офицеры и члены команды, окружающие Зеекта, слушали содержание его сообщения, краски сходили с их лиц. Яростный свет в глазах командующего прожигал их насквозь.

– По моей команде все корабли двинутся на таран. Уверен, ни один солдат Империи не дрогнет в такое время!

На мостике царило молчание.

Никто не ответил ему.

Тем временем в крепости Шёнкопф сообщил Яну о получении ответа от имперцев. Лицо полковника было хмурым.

– «Вам не понять сердца воина. Лучше мы умрём со славой, чем будем жить в бесчестии».

– Хмм… – Ян задумался.

– Он хочет сказать, что бросит на нас все свои корабли, чтобы погибнуть во славу императора.

– «Сердце воина», да?!

Стоящая рядом с командующим Фредерика Гринхилл почувствовала в его голосе горький гнев. Ян и вправду был взбешён.

«Хочешь умереть, чтобы искупить вину за поражение в бою? Дело твоё! Но если этого хочешь ты, то зачем тянешь за собой подчинённых?! – думал он. – Именно из-за таких людей эта война и не заканчивается. Я немало таких повидал».

– Вражеские корабли приближаются! – крикнул оператор.

– Канониры! Сконцентрируйте огонь на вражеском флагмане! – впервые в жизни Ян вкладывал в приказ столько эмоций. Фредерика и Шёнкопф молча смотрели на него, каждый со своим выражением лица.

– Это последний залп. Потеряв флагман, остальные отступят.

Артиллеристы с большой аккуратностью нацеливали орудия. Приближающиеся имперцы продолжали выпускать по крепости бесчисленные стрелы света, но не могли причинить никакого вреда.

Наконец прицел был выверен идеально.

В этот момент от кормы флагмана отделился маленький шаттл и, мелькнув серебряной вспышкой, растаял во тьме.

Заметил ли его кто-нибудь? Со следующим ударом сердца широкие столбы света пронзили мрак космоса в третий раз.

В их фокусе был флагман имперского флота и, сойдясь на нём, лучи превратили флагман в мельчайшую пыль. Адмирал Зеект с его сердитым голосом и неповоротливым телом был размельчён на частицы, измеряемые лишь в микронах вместе со своими злосчастными штабными офицерами и всей командой флагманского линкора.

Когда командиры уцелевших имперских судов поняли, что произошло, они один за другим стали разворачивать свои корабли, уходя из зоны поражения орудий крепости. Так как командующий, призывавший их к красивой и благородной смерти, исчез, у них не осталось никаких причин продолжать безрассудный бой, вернее, одностороннюю бойню.

Среди них улетал и шаттл, несущий сбежавшего капитана Оберштайна. Переведя свой корабль на автопилот, он бросил взгляд назад, где виднелся уменьшающийся с расстоянием шар гигантской крепости.

«Успел ли адмирал Зеект в миг перед смертью воскликнуть «Слава императору»? В любом случае, это полная глупость, – думал Оберштайн. – Лишь тот, кто остался жив, может отомстить».

Если бы он имел навыки лидерства и силу, чтобы заставлять всех действовать так, как нужно ему, он мог бы вернуть Изерлон в любое время. Или можно оставить Изерлон мятежникам, но когда их Союз падёт, он перестанет иметь какое-либо значение.

Раз сам он не имеет таких способностей, то нужно присоединиться к кому-то, у кого они есть. Кого же ему выбрать? Среди высших аристократов ни у кого нет таланта. Должен ли он тогда выбрать того молодого светловолосого парня, графа Лоэнграмма? Похоже, других кандидатур и нет…

Тихо скользя между побитых, отступающих кораблей своих товарищей, шаттл улетал прочь…

Внутри же крепости Изерлон, напротив, бушевал вулкан радости и волнения. На каждом открытом участке пространства звучали песни и смех. Спокойствие сохраняли лишь ошеломлённые пленные, ещё не до конца проснувшиеся и осознавшие, в какой ситуации оказались, а также режиссёр представления, Ян Вэнли.

– Лейтенант Гринхилл?

Когда Фредерика повернулась к нему, молодой черноволосый адмирал спрыгнул наконец с командирского стола и попросил:

– Свяжитесь со штабом. Передайте им, что всё закончилось, мы каким-то образом победили, но если прикажут сделать это снова, я не смогу. Позаботьтесь об остальном. А я поищу свободную каюту и посплю…

– Волшебник Ян!

– Чудотворец!

Буря приветствий встретила Яна Вэнли, когда он вернулся на Хайнессен.

Крупное поражение, которое Союз недавно потерпел при Астарте, было забыто, а гениальная стратегия Яна и мудрое решение адмирала Ситоле, назначившего его, восхвалялись до такой степени, как это только могли изобрести велеречивые языки. На тщательно подготовленной церемонии и последовавшем за ней банкете Яну пришлось поддерживать сфабрикованный для него образ, от которого его тошнило.

Когда он наконец освободился, то вернулся домой с раздражённым выражением на лице и налил в приготовленный Юлианом чай изрядную порцию бренди.

– Они все одинаковые… Никто не понимает! – проворчал герой Изерлона, когда разулся и скрестив ноги сел на диван с чашкой. – Говорят о волшебстве, чудесах и не имеют ни малейшего представления о том, как много люди трудились для достижения этого результата. Просто болтают, что в голову придёт. А я использовал в бою тактику, известную с древних времён. Выманил врага из цитадели и разбил поодиночке. Конечно, кое-что пришлось придумать по ситуации, но никакой магии в том не было. А если прислушиваться к этим болтунам, то в следующий раз меня отправят в одиночку захватывать планету Один!

«Так что, пока этого не случилось, я уйду в отставку», – подумал Ян, но вслух этого говорить не стал.

– Но ведь все они вас хвалят, говорят такие замечательные вещи! – говоря это, Юлиан как будто случайно переставил бутылку с бренди так, чтобы опекун не мог до неё дотянуться. – Могли бы воспринимать это спокойнее и просто порадоваться!

– Хвалебные речи слышатся лишь до тех пор, пока побеждаешь… – никакой радости в голосе Яна не было. – Если продолжать сражаться, то рано или поздно потерпишь поражение. Говорить о том, как начинают обращаться с проигравшим, может быть весело, только когда речь идёт не о тебе самом. И кстати, Юлиан, может, ты всё-таки дашь мне выпить мой любимый чай с бренди?..