Онлайн чтение книги Легенда о героях Галактики Ginga Eiyuu Densetsu
5 - 6

I

«ТИРАНИЯ РАССТОЯНИЯ». Это определение, как никакое другое, точно передавало суть того, насколько тяжело будет единолично управлять человечеством, чья численность выросла на треть, с помощью одной лишь военной силы. Человеком, который продвигал эту идею, был Мюнцер, председатель Верховного суда при императоре Максимиллиане Йозефе II. Максимиллиан Йозеф II принял идею Мюнцера, отказался от планов вторжения в Союз Свободных Планет и за два десятилетия мирного правления не начал ни одной завоевательной кампании.

Однако сама фраза «тирания расстояния» впервые была произнесена Нгуэном Ким Хью при избрании его первым правителем Союза Свободных Планет. От этой чести он, однако, решительно отказался, поскольку был уже стар и плохо видел. Нгуен был близким другом отца-основателя Але Хайнессена, погибшего во время «Путешествия за 10 000 световых лет». После создания государства, он решил не занимать официальных должностей, а сел вместо этого в кресло почётного президента Юбилейного фонда Хайнессена. Когда лидеры недавно сформированного правительства спросили у него, какую оборонную стратегию должно принять молодое государство, он ответил:

— Расстояние между Империей и нашим Союзом послужит нам наилучшим защитным барьером. Кто-то, кто будет обладать невероятными амбициями и гением, наверняка преодолеет этот барьер, но об этом нам не придётся беспокоиться ещё век или два.

Нгуен скончался в 538-м году КЭ, за 238 лет до рождения Райнхарда.

— Суть в следующем: в военном отношении от расстояния зависит транспортировка, снабжение, связь и командование. И чем больше расстояние, тем сложнее подготовка.

Эта аксиома была известна военным обоих государств, и, словно в её подтверждение, и Империя, и Союз не раз терпели болезненные и позорные поражения.

В 799-м году КЭ (490-м году по имперскому календарю) явился Райнхард фон Лоэнграмм, обладающий безграничными амбициями и гением, заставив всех покориться его собственной «тирании расстояния», и тем самым, похоже, преодолел защитный барьер, как и предсказывал Нгуен. Но когда от снабжения и связи с Империей зависел огромный двадцатимиллионный флот, он не мог довольствоваться одним выигранным сражением. И хотя сейчас на его стороне было подавляющее преимущество, в истории было множество примеров того, как экспедиционные силы, превосходящие противника, терпели поражение.

Эта тирания расстояния не могла не оказывать влияние и на самих людей. Зачинщики восстаний и бунтов обнаруживали, что изнурены войной и тоскуют по дому.

К завоевателям, которые клялись «дойти до края света», солдаты поворачивались спиной.

— Воюй, если так хочешь, — говорили они. — Только уж в одиночку. А мы лучше пойдём по домам и умрём в кругу наших близких.

В древности болезни, вызванные сменой местности, не проходили для человека незаметно, и никто не мог утверждать, что эта истина не будет работать и сегодня. Солдатам было непросто привыкнуть наблюдать на ночном небе созвездия, отличные от тех, что они видели дома. Для Райнхарда же путешествие на 15 000 световых лет от Одина было вспышкой в космическом пространстве. Пока Один будет оставаться оперативной базой, а он будет править в только что завоеванном Союзе, тирания расстояния будет преследовать его всюду, куда бы он не направился.

— Нужно как можно скорее сделать Феззан столицей новой Империи.

Райнхард пришёл к такому выводу недавно. Когда он завоюет Союз, его владения фактически увеличатся вдвое. Нынешняя столица Один находилась слишком далеко от новых владений, чтобы эффективно править, сохраняя при этом руки развязанными. Перенос столицы на Феззан превратил бы его в связующее звено между новыми и старыми территориями, необходимое для централизованного управления: здесь будут концентрироваться информация и материальные блага. Если построить базы вроде крепости Изерлон по обе стороны Феззанского коридора, он станет неприступным. Один изначально был вотчиной династии Голденбаумов, что, однако, не обязывало Райнхарда бездумно унаследовать его. Новой династии нужна новая столица. Столица, которая покончит с показной роскошью старой династии…

Пока же Райнхард был вынужден сосредоточиться на укреплении базы на планете Урваши, которой точно не суждено стать его будущей столицей.

Первый удар Ян Вэнли нанёс по группе транспортных кораблей, направляющихся к Урваши от Изерлона. Посылка транспортников должна была стать первым шагом на пути создания постоянный базы на Урваши. 240 сферических контейнеров, до краёв наполненных едой и топливом, гидропонные установки и технологическое оборудование для заводов по производству оружия, всеми видами сырья и жидкого водорода, — всего этого хватило бы для обеспечения 20-ти миллионов человек на целый год — шли под охраной 800 крейсеров и кораблей сопровождения.

Сферические контейнеры изготавливались следующим образом: никелевый метеорит бурили, заполняли полость льдом, запечатывали с обоих концов и затем нагревали с помощью солнечных отражателей. В момент, когда тепло достигало центра, вся толща льда мгновенно испарялась, так что при взрывном расширении газа в итоге получалась огромная круглая полость внутри относительно тонкой никелевой оболочки. Затем подготовленные сферические контейнеры наполняли грузом и оснащали двигательными установками. А поскольку контейнеры не оснащались никакими средствами самообороны, разумеется, им требовался конвой.

Ответственным за проведение операции был молодой контр-адмирал по фамилии Зомбарт, лично изъявивший желание взять на себя командование.

Молодой офицер думал лишь о боевых действиях и был склонен недооценивать важность снабжения. Несмотря на свою молодость, он был старше своего командующего, но когда Райнхард, полагавший, что силы Союза ещё не уничтожены окончательно, посоветовал ему постоянно быть начеку, поддерживать связь с основными силами флота и при возникновении опасности немедленно запрашивать подкрепление, Зомбарт, гордо выпятив грудь, ответил:

— Если мне суждено потерпеть неудачу, я готов отдать свою никчёмную жизнь в руки вашего превосходительства, ради честного имени всего нашего флота. Вы можете рассчитывать на меня. 

Его хвастовство вызвало у прошедших не одно сражение Миттермайера и Ройенталя ещё более хмурые взгляды, чем у самого Райнхарда. Миттермайер предложил свою кандидатуру, но Райнхард покачал своей золотой головой. Как бы ни были важны линии снабжения, отправлять на такое задание адмиралов калибра Ройенталя и Миттермайера казалось верхом глупости.

— Вы так высоко о себе отзываетесь. Что ж, пусть о вас говорят ваши поступки, — сказал Райнхард и отослал Зомбарта.

Вопреки ожиданиям Райнхарда, контр-адмирал ушёл в приподнятом настроении и переполненный уверенностью. Не то чтобы Зомбарт был лишён таланта, но он был не из тех, кто способен показать свои сильные стороны в сложных условиях. Кроме того, из-за своей неадекватной самооценки, он вызвался на миссию, которая была ему не по плечу. В любом случае, как противник, он и в подмётки не годился флоту Яна, с его отточенными навыками и железными нервами.

Когда имперский флот вице-адмирала Турнейзена по приказу командующего ринулся навстречу транспортным кораблям, Райнхард почувствовал неладное: связь начала прерываться. Контейнеры были уничтожены, как и драгоценный груз, а от транспортного флота осталось 30 кораблей, блуждавших по полю битвы, словно собаки, лишившиеся хозяев. Тогда как нападавших и след простыл.

Контр-адмиралу Зомбарту не удалось избежать смерти — лишь отсрочить её на пару дней: он вернулся с позором к неумолимому Райнхарду.

— Враг нанёс удар по нашим линиям снабжения, что вполне логично. Хотя я обратил на это особое внимание, из-за вашего высокомерия и халатности был уничтожен ценнейший груз. Этому нет оправдания. О вас говорят ваши поступки.    

Контр-адмиралу Зомбарту было приказано принять яд. Адмиралы не выступили в его защиту. Законы военного времени уравнивают всех. Жестоко, но ничего не поделаешь.

Райнхард созвал своих старших офицеров, чтобы вынести вердикт. Пусть этот случай хотя бы послужит назиданием для остальных.

— Отчасти вина лежит и на мне, поскольку я не разработал пока конкретного плана, но, если мы стремимся полностью покорить Союз, а не временно завоевать, нужно быть более осторожными. Думаю, пришло время раз и навсегда уничтожить главные силы противника.

Флот Яна ещё не вернулся на столичную планету Хайнессен, но покинул звёздную систему Баалат по направлению к другой базе снабжения и сбора, подготовленной заранее. Гений Райнхарда позволил ему понять суть стратегии Союза — постоянную смену точек сбора и баз снабжения после каждой битвы, — но даже так найти и уничтожить врага было непростой задачей. Первым делом необходимо было определить местонахождение Яна. И, когда он это сделает, будут мобилизованы все силы.

На выполнение этой задачи Райнхард отрядил адмирала Штайнметца, который немедленно приказал своему флоту взять курс от Урваши.

II

Уничтожение кораблей снабжения имперского флота было большим успехом для флота Яна. Но это был лишь первый шаг на пути к грандиозной, куда более страшной битве. Чтобы выманить Райнхарда фон Лоэнграмма и встретиться с ним лицом к лицу, Ян должен был продолжать сражаться. И побеждать. Это уже само по себе порождало новые проблемы: чем больше побед он одерживал, тем более грозные противники оказывались у него на пути. Всё это подозрительно напоминало начисление процентов по долгу, и у Яна начало складываться ощущение, что ситуация выходит из-под контроля. Такие мысли были написаны у Яна на лице, и Юлиан, видя это, улыбнулся:

— С каждым днем вы всё больше напоминаете Нытика Йозефа Топпарола.

Юлиан стоял рядом с Яном как ни в чём не бывало, словно так оно и должно быть, хотя на деле, несмотря на то, что его произвели в младшие лейтенанты, он так и не получил нового назначения, а значит, формально всё ещё оставался военным атташе на Феззане, а не подчинённым Яна. Сам Ян заметил это лишь когда приказал взять курс на Хайнессен. Юлиан, конечно же, всё понимал, но держал язык за зубами. Капитан Фредерика Гринхилл ловко решила проблему, заявив, что младший лейтенант Юлиан Минц должен передать адмиралу Яну информацию, собранную на Феззане, которая может быть определяющей для принятия стратегических решений, тем самым укрепив положение Юлиана на борту корабля. Юлиан был ей за это благодарен. Ян некоторое время ворчал, но возражений не высказал, в конце концов, оставив всё как есть.

1-го марта Штайнметц — намного раньше, чем планировал, — обнаружил флот Яна.  Штайнметц не понимал этого, но Ян хотел, чтобы его обнаружили. И само место, где была сделана «находка», было непростым: ровно посередине между звёздными системами Рэйгар и Трипура, удалённое от всех известных навигационных путей. Об этом говорили данные, собранные на Феззане, а они были точными.

— Мы подтвердили существование чёрной дыры. Её гравитационный радиус равен примерно девяти километрам, но масса составляет 6*10^26 тонн, а радиус опасной зоны по нашим оценкам составляет не более 3200 световых секунд или 960 000 000 километров.

— Тогда, я полагаю, нам не стоит приближаться к ней ближе чем на миллиард километров?

— По словам навигатора, флот Яна подошёл к ней вплотную, насколько позволяет безопасное расстояние. Более того, его флот, похоже, занял выгнутое построение, так что чёрная дыра находится прямо позади него.

— Что они замышляют?

Когда Штайнметц задумчиво склонил голову набок, начальник штаба, вице-адмирал Нейзебах, рассеял сомнения командира:

— Опасная зона, оказавшаяся у них за спиной, ограничивает нас в выборе направления атаки. Мы никак не сможем обойти их. Думаю, в этом и состоит их план. 

Штайнметц кивнул. Мнение Нейзебаха звучало логично, а потому убедительно. Штайнметц приказал принять вогнутое построение. Предстоял бой лоб в лоб.

В 21:00 того же дня они подошли на расстояние выстрела. Флот Яна первым выпустил по врагу сноп лучей света. Имперские корабли дали ответный залп, послав ослепительный каскад в кромешную темноту космоса. Медленно, но уверенно, Штайнметц продвигался вперёд, тем самым ставя Союз в невыгодное положение. Флот Союза начал отступление. Штайнметц успокоил колотящееся сердце, ровным голосом приказав флангам начать охват противника в полукольцо.

Поворотный момент в битве наступил в 05:30 2-го марта, когда силы Союза, загнанные в угол полукруглым построением имперцев, внезапно ответили яростным огнём. Через несколько мгновений корабли Яна прорвали центр флота Штайнметца, рассредоточившись по сторонам, и начали давить противника к чёрной дыре.

Это было идеальное исполнение стратегии прорыва и охвата. Построение Штайнметца сыграло против него самого. Правильнее было бы единым кулаком атаковать флот Яна в лоб. Более отчаянный командующий так бы и поступил. Но Штайнметц был первоклассным адмиралом, а потому поступил «по учебнику», выбрав — на свою беду — более безопасный путь. Он не понял, что Ян не бросил все силы на оборону лишь для того, чтобы осуществить эту смелую атаку.

Флот Яна взял противника в полукольцо, сконцентрировав непрерывный огонь на одной точке, тем самым толкая несчастного Штайнметца в гравитационное поле чёрной дыры. Имперский флот, попавший под эту лавину огня, скатывался в смертельные пучины горизонта событий — бездну с гравитационным полем, напряжённость которого превышала обычную в шестьсот триллионов раз. Огонь флота Яна был настолько плотным, что корабли противника, пытавшиеся высунуться, взрывались один за другим, превращаясь светящуюся пыль.

Операторы на флагмане Яна «Гиперионе» радостно кричали. Но это лишь заставило их командира удвоить бдительность.

— Враг в тылу. Вероятно, попытается взять нас в клещи.

Адресат этого сообщения сохранил абсолютное спокойствие, в отличие от того, кто передал эти слова. Ян снял свой чёрный берет и взъерошил непослушные чёрные волосы:

— Когда вы говорите «в тылу», о каком расстоянии речь? Рассчитайте время до контакта.

Оператор бросился к панели управления, произвёл какие-то вычисления и сообщил, что до контакта осталось плюс-минус три часа.

Ян кивнул, снова надел берет, спрятав под ним свои непослушные волосы:

— Тогда у нас есть два часа на то, чтобы разбить врага и час на то, чтобы успеть сделать ноги. Звучит неплохо?

Небрежным тоном, каким бывало приглашают на ужин после кино, Волшебник приказал своему флоту усилить огонь.

Подобно стаду скота, который гонят с горы, флот Штайнметца загоняли в зону действия гравитационного поля чёрной дыры, которому его корабли были бессильны противостоять.

— Спасите! Нас затягивает!

Эти крики заполонили каналы связи имперского флота, прежде чем стихли навсегда. Неотвратимая чёрная дыра засасывала флот Штайнметца: центральные корабли затягивало вереницей, а корабли по бокам бушующая сила гравитации скручивала и разрывала на части, словно бумажные куклы. Оседлав огромные гравитационные волны, они неслись сквозь пространство против собственной воли. Погружаясь в горизонт событий, бывшие линкоры флота Штайнметца становились лишь кусками металла и органики. Внутри же кораблей, которые пытались сопротивляться притяжению чёрной дыры всей максимальной мощностью своих двигателей, экипаж погибал от разрыва внутренних органов и многочисленных переломов ещё до того, как сами эти линкоры превращались в огненные шары — это взрывались ядерные реакторы кораблей, увлекаемых в чёрный тоннель смерти. Зрелище поражало воображение, как будто стайка светлячков кружилась в пляске смерти, пока их огоньки не гасли, будучи физически затянутыми в небытие. Победителей охватило ощущение нереальности происходящего, когда они смотрели как шары гасли один за другим.

Половина флота Штайнметца навеки канула в лету за горизонтом событий. Из оставшейся половины часть кораблей была уничтожена огнём противника, те же, кому удалось спастись из гравитационного колодца и от атак Союза, а потом вернуться к своим товарищам, составляли не более двадцати процентов от прежней численности флота. Эти двадцать процентов, будучи отрезаны нацеленной атакой Яна, едва сумели отойти на гравитационный радиус и, двигаясь по гиперболической орбите, набрали достаточную скорость, чтобы выйти из зоны досягаемости чёрной дыры. Командирам удалось спасти корабли, но лица у них были бледны, как у мертвецов.

Успешно завершив охват противника, Ян решил поменять изначальный план. Он отказался от отступления и теперь намеревался вступить в бой с новой волной вражеского флота. Но не из-за того, что велик был шанс получить удар с тыла, а поскольку, собрав воедино все разведданные, они уже знали, что это адмирал Хельмут Ренненкампф, не теряя времени, ведёт подкрепление. Райнхард, опасаясь оставлять всю работу только на одного Штайнметца, немедленно выслал дополнительные силы. По плану, в котором разница прибытия сил подкрепления составляла всего 3 или 4 часа, предполагалось, что  Ян никак не разобьёт вдвое превосходящего его противника за столь короткое время. Надо отметить, что и сам Ренненкампф очень спешил.

— Ну что ж, господин Реннен… — пробормотал себе под нос Ян, сократив фамилию, как он не раз делал для собственного удобства.

Несколько секунд он сидел в глубокой задумчивости, приложив руку к подбородку, а потом щёлкнул пальцами, но так тихо, что звук мог расслышать только он сам, да и то едва-едва. Если бы не вера людей, работающих под его началом, его приказы было бы непросто понять и принять.

— Сделайте три залпа, прежде чем враг войдёт в зону поражения. Затем возвращаемся в звёздную систему Рэйгар. Но отступаем медленно и организованно.

Даже во флоте Яна никто не понимал значение этого приказа, однако никто и не ставил его под вопрос. Прорезав бесконечную тьму тремя бесцельными выстрелами, они начали отступление, словно бы превосходящие имперские силы загнали их в угол. Сперва показалось, что имперцы проглотили наживку и ускорились, но внезапно командующий Ренненкампф приказал своим людям отступить, что они неохотно и сделали.

Именно тогда Ян, не отрывая взгляда от экрана, приказал контратаковать.

Время было подгаданно превосходно. Отступление Ренненкампфа придало импульс атаке противника. Вспышки света одновременно пронизывали тьму и корабли имперского флота, взрывами озаряя экраны наблюдения кораблей флота Яна. Увидев, как стена света приближается к его флагману, Ренненкамф передумал вступать в сражение и продолжил отступать. В 13:00, после того, как половина их флота была отброшена, имперцы наконец перестроились, но к тому времени Ян отступил уже по-настоящему.

— Интересно, почему враг решил отступить, когда уже заходил на атаку? Если бы они продолжили движение, может быть, победа осталась бы за ними, — спросил Юлиан темноволосого молодого гранд-адмирала на мостике «Гипериона». Даже для Юлиана это оставалось загадкой.

— Ренненкамф, — объяснил Ян, — уже один раз попал в нашу ловушку в битве у Изерлона, а его флот понёс серьёзные потери

 Основываясь на прошлом сражении, Ян пришёл к выводу, что Ренненкамф, скорее всего, примет каждую предоставившуюся ему возможность за ловушку и немедленно решит перестраховаться. Вне всяких сомнений, если отступление Союза будет выглядеть намеренным, Ренненкамф поостережется устраивать погоню.

— И вновь многие из десятков тысяч вдов и сирот будут презирать меня за то, что я сделал сегодня. Эта ноша слишком тяжела для меня. В ад можно попасть лишь единожды.

Несмотря на то, как быстро Ян расправился с двумя вражескими флотами, его глаза были полны скорби.

— Если адмиралу суждено попасть в ад, я отправляюсь с вами. По крайней мере, вы не будете одиноки, — от всего сердца предложил Юлиан.

Выражение лица Яна смягчилось.

— Не говори глупостей, — сказал он, горько рассмеявшись. — Я рассчитывал послать тебя на небеса, чтобы ты, при случае, выручил меня из ада. Сделай для Вселенной столько добра, сколько сможешь.

Юлиан ответил, что сделает всё, что сможет, но внутри него бушевала радость от победы Яна. Юноша изучал психологию стратегии и тактики. Штайнметц и Ренненкампф попали в психологическую ловушку, подготовленную для них Яном, отнюдь не потому, что были некомпетентными командующими. Он мысленно отметил, что противники определённого уровня или силы могут оказаться наиболее предсказуемыми.

— Во флоте Яна тебе и дюжина жизней не сильно поможет, если вот так сражаться с двумя флотами за день, — жаловался по своему обыкновению ас Оливер Поплан, которого повысили до капитана 2-го ранга, в комнате ожидания для пилотов истребителей на «Гиперионе».

— Зная тебя, — упрекнул его в ответ Иван Конев. — тебе понадобится дюжина женщин на каждую из этих жизней, так что трудно будет в любом случае.

— Ты не совсем прав. Это я нужен всем этим женщинам, так что умирать мне никак нельзя, — гордо ответил Поплан.

— Что ж, когда тебя не станет, эти женщины просто уйдут к другим мужчинам, у которых свои добродетели.

Поставив друга в тупик, Конев широко зевнул.

III

Две успешных атаки Яна Вэнли подряд — против флотов Штайнметца и Ренненкампфа — стали сильным ударом по самомнению Райнхарда. Обоих адмиралов, несмотря на их недюжинные способности, обвели вокруг пальца. Гнев Райнхарда после случившегося был несравним с тем, который охватил его, когда оказались уничтожены транспортные корабли.

Ледяной взгляд голубых глаз Райнхарда пронизывал преклонивших колено адмиралов, пока он отчитывал их. Он не позволил им перегруппировать свои флоты и запретил дальнейшее участие в сражении. Тем не менее, их товарищи почувствовали большое облегчение от того, что они так легко отделались.

— Я надеюсь, вы хорошо усвоили этот урок. Есть противники, уровня которых вам никогда не достичь. Подумайте о том, почему я доверил вам ваши посты, и начните всё вновь с нуля.

Райнхард намеревался назначить Ренненкамфа командующим крепости Изерлон и призвать вместо него Лютца, но встретил возражения со стороны своего личного секретаря Хильдегарде фон Мариендорф. У неё было три аргумента. Во-первых, если Ренненкампф получит перевод, тогда как Штайнметц продолжит командовать флотом, он посчитает это несправедливым. Во-вторых, он уже наказал контр-адмирала Зомбарта в назидание остальным, поэтому ещё одно показательное наказание повредит моральному духу. В-третьих, должность главнокомандующего Изерлоном, которую получит человек, пониженный в звании, может повлечь пренебрежительное к ней отношение. Прислушавшись к Хильде, Райнхард признал обоснованность этих аргументов и ограничился лишь выговором  Штайнметцу и Ренненкамфу. Если убрать их обоих с линии фронта в разгар операции, это действительно сильно ослабит военную мощь флота Империи, тут оставалось лишь согласиться с замечанием Хильды.

Льдисто-голубые глаза Райнхарда, казалось, излучали пронзительный свет, отражая бурю, бушующую внутри него. Целый день уйдёт у него на то, чтобы утихомирить её.

На Урваши уже были подготовлены квартиры для высокопоставленных офицеров. Мебель и внутренний дизайн их были мрачными.

Впервые за несколько месяцев Ройенталь и Миттермайер ступили на твёрдую землю и могли насладиться беседой за бокалом вина. Когда они обсудили пройденные ими сражения, тема неминуемо перешла к коварному вражескому адмиралу, который представлял главную угрозу для имперского флота.

— Его тактика просто великолепна. Тем не менее, я не могу поверить в то, что даже Ян Вэнли будет пытаться компенсировать стратегические просчёты, одерживая тактические победы. У него в рукаве, должно быть, припасено что-то ещё.

Ройенталь взглянул в лицо своему другу с сомнением во взгляде:

— В чём дело? Ты что-то понял?

— Ну…

Миттермайер скрестил руки.

— Говори уже. Только мне.

Общая атмосфера их разговора была такой же, как во времена, когда они были низшими офицерами и сражались на передовой, покрытые кровью и потом. Миттермайер колебался, но эта особая атмосфера заставила его нарушить молчание:

— Я думал о том, что сказал герцог Лоэнграмм. Чтобы ликвидировать своё невыгодное стратегическое положение, противнику придется убить его — то есть, герцога Лоэнграмма, — в сражении. Только так он может добыть победу.

— А… — в разноцветных глазах Ройенталя промелькнула едва заметная вспышка. От этого Миттермайеру стало немного не по себе. — Выходит, пока мы думаем, что Ян Вэнли желает одержать победу с помощью тактики, ты утверждаешь, что таким образом он пытается заставить герцога Лоэнграмма вступить с ним в открытое сражение, и в этом и состоит его план.

— Эта мысль имеет под собой основание, если подумать.

— Имеет.

Ройенталь кивнул, и Миттермайер наполнил бокалы вином.

— Если герцог Лоэнграмм падёт, мы потеряем лидера, объект нашей лояльности. И тогда встанет вопрос: «За кого мы воюем?». Это единственная надежда нашего врага.

— Ещё предстоит решить вопрос, кто будет его преемником.

— Кто бы им ни стал, он не сможет сосредоточить в своих руках всю полноту власти, как герцог Лоэнграмм.

Тон Миттермайера, как и блеск в глазах его друга, был необычным. Он знал, что Ройенталь, будучи человеком очень рассудительным, также подвержен и некоторым иррациональным страстям. Не ограничивалась лишь привычным донжуанством, но идя рука об руку с амбициями человека в эпоху перемен, эта иррациональная часть создавала ауру чрезмерной опасности вокруг Ройенталя. Вероятно, Миттермайер был единственным, кто знал это — по крайней мере, он так думал, — но ему хотелось, чтобы Ройенталь проявлял благоразумие, не растрачивая свой талант напрасно и не создавая себе ненужных трудностей.

Сложно было сказать, догадывается ли он о чувствах своего лучшего друга, но Ройенталь с тоской уставился на пустую винную бутылку.

— Это последняя? Могу сходить ещё за одной.

— К сожалению, из-за того, что наши корабли снабжения были уничтожены, интенданты стали куда менее щедры. Нельзя допустить, чтобы только высокопоставленные офицеры позволяли себе расслабляться. 

— Лишиться вина или пива — одно, но, если у нас не будет хватать мяса или хлеба, это скажется на боевом духе. Голодный солдат — плохой солдат. Ему никогда не выиграть войну.

— В любом случае, нам ещё предстоят сражения, прежде чем мы дойдём до такого.

Это означало, что Райнхарду всё же придется встретиться с Яном Вэнли лицом к лицу. Пока что противнику удалось занять выгодную позицию, и, хотя они рассчитывали подобраться к столице Союза на расстояние вытянутой руки, сочетание нетерпеливости и беспокойства охватило умы большинства бывалых солдат Империи.

Тем временем, была подготовлена третья жертва. На этот раз поражение от Яна Вэнли суждено было потерпеть Августу Самуэлю Валену.

Пока Империя находилась в праздном ожидании подхода новой партии припасов, Вален отказывался бездействовать. Он пришёл к Райнхарду с собственноручно разработанным оперативным планом.

— Согласно данным, собранным на Феззане, у Союза 84 базы снабжения на собственной территории, не учитывая складов. Поскольку наш конвой флота снабжения был атакован, предлагаю действовать по принципу «око за око» — атаковать и разграбить их базы снабжения.

Райнхард принял этот план не из-за мелочного желания поживиться: он никак не мог принять окончательного решения о дальнейших действиях, а план Валена, по крайней мере, был проявлением инициативы. Ему нужно было больше времени, и в любом случае он не мог упустить возможность поднять боевой дух своих людей, да ещё с перспективой пополнения запасов.

С другой стороны, если говорить о Яне, поскольку Империя выбрала своей базой систему Гандхарва, было бы удобно наблюдать за ней и таким образом получать информацию о движениях противника. Однако флот Яна наоборот, вместо того, чтобы оставаться на Хайнессене, исчез в неизвестном направлении, и имперцы не могли сфокусировать своё внимание на одной области пространства. Этот факт поставил  адмиралов Империи в очень невыгодное положение, став вызовом их компетентности. 

Так что флот Валена отправился атаковать базу снабжения Союза в системе Тассили, и там им преградил путь флот Яна. Тот вновь появился перед врагом, как чёрт из табакерки, и расстроился бы, если бы его проигнорировали.

Но, как могло показаться, флот Союза встретился с врагом случайно, когда вывозил с базы ресурсы, потому что в нём было много транспортных кораблей. Поскольку они не были предназначены для сражения, единственным вариантом было поместить их в центр флота, чтобы защитить от атак. Однако Ян расположил грузовые контейнеры спереди, а боевые корабли сопровождали их, словно свита королеву. Это построение было бессильно перед лобовой атакой. Вален же принял такое бездумное нарушение основ тактики за приглашение к битве. 

Как только имперский флот принял самое плотное вогнутое построение и устремился в атаку, продвижение войск Союза внезапно остановилось. Это было позороное положение. Если бы флот Союза решил вступить в бой, у них на пути оказались бы собственные контейнеры. Если бы они растянули флот по периметру сражения, их строй не смог бы выдержать атаки врага. Корабли Союза замерли в притворном замешательстве — последовал первый залп со стороны имперцев, и вот тогда флот Яна начал немедленное отступление, настолько искусно, насколько мог. Хотя отступление было абсолютно намеренным, оно казалось настолько натуральным, что начальник штаба Яна, вице-адмирал Мурай не удержался от комментария:

— Наш флот довольно хорошо научился имитировать отступление.

Флот Валена преследовал противника, смывая тем самым позор адмиралов Штайнметца и Ренненкампфа, но тут командующий отказался от продолжения погони, вместо этого приказав своим кораблям захватить груз, как и было запланировано. Вален был не из тех, кто теряет контроль над собой в боевом раже. Так как транспортные корабли, тянувшие контейнеры, давно отступили, более чем 800 контейнеров ценного груза оказались в руках имперцев почти без боя. Союз, словно неуклюжая курица, отдал свежеснесённые золотые яйца.

Но стоило флоту Валена подобрать большую группу контейнеров и повернуть обратно, распевая победную песню, словно древние викинги, на горизонте вновь появились корабли Союза и начали быстро приближаться.

— Отступайте, продолжая охранять контейнеры, — приказал Вален.

Свой корабль он разместил в задних рядах построения и принял командование контратакой. Скоординированные действия и огонь имперцев заставили противника дрогнуть, и на секунду флот Союза даже начал отступление в видимом замешательстве. Они держались на дистанции, но продолжали следовать за кораблями Валена.

— Они просто не понимают, когда следует отступить. Полагаю, это естественно, когда видишь, как у тебя из-под носа уводят ценный груз… — пробормотал Вален, глядя на экран на мостике своего флагмана.

В этот самый момент внезапно высвободившиеся лучи света из одного сферического контейнера, находящегося внутри защитного построения, атаковали имперские корабли. Их ряды были настолько плотными, что невозможно было уклониться от попаданий. Один из эсминцев был уничтожен, а крейсер и ещё два эсминца получили серьёзные повреждения. Это ошеломило имперцев.

— Они спрятали солдат внутри контейнеров! Значит, в этом был их хитрый план! Они знали, что мы планируем отбить припасы?

Вален цокнул языком, приказал своим людям бросить контейнеры, а затем уничтожить коварных паразитов, проникших в их нутро. Один из контейнеров, обвитый нитями энергетических лучей, пронзивших его с восьми направлений, содрогнувшись, разлетелся в пыль. Это был не просто взрыв. Шар раскаленного добела света ослепил имперских солдат. Взрывы пошли по цепочке, и в самом центре имперского флота словно засияла россыпь из гигантских драгоценных камней. Каждый «бриллиант» ценой в десятки тысяч жизней солдат.

Все контейнеры были оснащены небольшой устаревшей системой ведения огня и огромными зарядами жидкого гелия. Когда энергетические лучи ударили по контейнерам, имперцы своими же руками заставили сдетонировать эти гигантские смертоносные бомбы. Вихри жара и света разрывали их армию изнутри. У штурманов немели пальцы рук, когда они изо всех сил пытались избежать столкновения с кораблями своего же флота, но наградой за их усилия стал яростный натиск флота Союза, полным ходом устремившегося к ним.

Флот Валена погрузился в хаос морально и физически и был полностью подавлен огнём внезапно напавших кораблей Яна. Словно хлысты, десятки тысяч энергетических лучей опустились на имперцев, кричавших и корчившихся в агонии. И каждый взрыв был подобен крови, хлеставшей из ран имперского флота. Корабли вместе с экипажами вспыхивали огненными шарами один за другим, потери флота Валена всё больше увеличивались  в этой кровавой бане.

— Есть ли в людях вообще хоть что-то человеческое... — на мостике «Гипериона», флагмана Яна Вэнли, глядя на экран генерал-майор Шёнкопф с некоторым осуждением прокомментировал стратегию командующего.

Юлиан Минц безмолвно наблюдал за неистовым танцем света и тени. Как Ян и рассчитывал, имперский командующий поместил контейнеры в центр построения, окружив кораблями, и поэтому он даже решился установить на контейнеры системы автоматического огня, чтобы увеличить шансы на то, что Вален попадёт в ловушку.

Однако Ян не мог разделить оптимизм и всеобщий восторг своих подчинённых от этого одностороннего уничтожения врага.

— Гнев герцога Лоэнграмма наверняка уже вышел за все возможные грани, и он больше не будет поступаться своей гордостью. У него нет ресурсов для ведения войны на истощение. Так что в любой момент он обрушится на нас со всей мощью, которой обладает и, возможно, с ещё более яростной решимостью и ещё более грандиозной тактикой, чем мы когда-либо видели.

Все взгляды устремились на Яна, и тогда он понял, что произнес вслух слова, которые хотел оставить при себе. Нелегко держать свои эмоции в узде — рано или поздно они пробьют брешь в любой обороне.

IV

Последнее поражение имперских сил было самым серьёзным. Собрав всех оставшихся в живых, Вален вернулся, но когда он опустился на колени перед юным имперским гросс-адмиралом и принёс извинения за собственное безрассудство, Райнхард вложил весь свой холодный гнев в одно слово:

— Довольно.

И тут же покинул зал. У адмиралов с плеч свалился тяжёлый груз, а в глазах можно было прочитать облегчение:

— Противник провёл даже такого рационального тактика, как Вален, — вздыхали они.

— Нет, его провели именно потому, что он рациональный тактик. То же самое касается и Штайнметца с Ренненкампфом.

Это не были попытки оправдаться. Более темпераментный командующий вообще не обратил бы внимания на контейнеры и погнался за врагом. В этом случае он не попал бы в ловушку, подготовленную Яном. Вален стал заложником собственной логичности. Но всё же в его поражении можно было разглядеть и некоторые плюсы. Когда их смяли по всем направлениям, и они готовы были обратиться в бегство, Вален перегруппировал свой флот, сохраняя постоянное наблюдение за действиями флота Яна, тем самым удостоверившись, что он, появившись из звёздной системы Тассили, исчез в направлении звёздной системы Лофотен.

Ян Вэнли менял точки сбора и базы снабжения флота после каждого боя.

Теперь, когда гениальная интуиция Райнхарда подтвердилась в реальности,  опытные имперские адмиралы на мгновение потеряли дар речи. Это означало, что у Яна нет центральной базы, и на этом основана его стратегия упреждающих действий.

— Это проблема. Выходит, что вся территория Союза фактически стала их базой снабжения, — пробормотал Фаренхайт. В его светло-голубых глазах ненависть смешалась с восхищением.

Итак, оказалось, что регулярный флот Союза ведёт партизанскую войну, и у имперского флота не оставалось другого выбора, кроме как сражаться с врагом, у которого центральный штаб отсутствовал. Более десяти тысяч световых лет, которые они преодолели, чтобы добраться сюда, уже не выглядели такими уж долгими.

Теперь казалось, что Ян сдал крепость Изерлон излишне легко. Они считали, что крепость была не особо важна для него в военном плане, однако теперь у них возникли смутные опасения, не продумал ли Ян всё более досконально.

Миттермайер топнул каблуком об пол:

— Это всего лишь один флот, — в его низком голосе сплелись множество эмоций. Восхищение и унижение, изумление и гнев бурлили в нем, словно кипящий суп. — Водит нашу огромную армию за нос одним флотом! Он может появиться где угодно и когда угодно, как он сам пожелает!

И хотя имперцам было известно, что в распоряжении Союза находится более восьмидесяти четырёх баз снабжения, предсказать, какую из них будет использовать Ян теперь, было непросто, а посему это знание их скорее путало, чем вносило ясность в ситуацию.

— Когда мы сражались с распутными отпрысками высшей знати в Липпштадтской войне два года назад, мы думали, что не бывает никого более некомпетентного. Но это была ужасная ошибка с нашей стороны. Не важно, насколько изобретателен Ян Вэнли, то, что он делает из нас дураков лишь одним флотом, многое о нас говорит.

В ответ на вздох Миттермайера, светло-голубые глаза Фаренхайта блеснули:

— Я бы как можно скорее уничтожил все восемьдесят четыре базы снабжения и даже не занимал их. По крайней мере, флот Яна парализует голод.

— Идея бестолковая, — прямо сказал Ройенталь. — Если мы выдвинем сразу все наши силы, наша военная база в системе Гандхарва останется без защиты — достаточно будет протянуть руку. И даже если мы получим контроль над всеми восемьюдесятью четырьмя базами, было бы глупо так распылять наши силы. Ян и без этого разбивает нас поодиночке.

— Так что вы предлагаете, адмирал Ройенталь? Просто стоять и смотреть, пока он будет действовать и расстраивать нам все планы?

Тон Фаренхайта был резким. Адмирал с разноцветными зрачками сохранял хладнокровие, парировав это язвительное высказывание:

— Вовсе нет. Я всего лишь пытаюсь сказать, что он ускользает каждый раз, как мы его настигаем. Скитание без цели лишь предоставит ему большую свободу выбора.

— Но у нас недостаточно ресурсов, чтобы позволить себе ждать у моря погоды.

— Именно поэтому мы должны быть теми, кто выманит его. Заманим его в ловушку и уничтожим. Другого пути нет. Нужно лишь понять, какую наживку он заглотит.

— Если уничтожить их единственную боеспособную силу, флот Яна Вэнли, то оставшиеся силы Союза превратятся в пустой звук. Если же нам не удастся одолеть его, победы не видать, — песочные глаза Мюллера торжествующе светились.

То, как внимание высших офицеров имперской армии было приковано к флоту Яна Вэнли, а не к столичной планете или правительству Союза Свободных Планет, превратилось для них в своего рода навязчивую идею, от которой они никак не могли избавиться. Реальную угрозу для них представляла сила Ян Вэнли, а не правительство Союза. Всякий раз, когда армия становится самодостаточной и не зависит от правительства, власть и авторитет завоевателей не могут быть устойчивыми.

— В действиях Яна должна быть какая-то закономерность, — сказал вспыльчивый и амбициозный вице-адмирал Турнейзен.

Если бы они увидели эту закономерность, то могли бы определить, к какой базе он направлялся.

— Ты что, идиот? — возмутился Биттенфельд. — Чёрт его знает, сколько лет мы будем это выяснять. Неужели мы станем ждать, пока он не исчерпает запасы каждой из своих баз?

Не обращая внимания на Турнейзена, покрасневшего от гнева, командующий «Чёрных улан» повернулся к Миттермайеру.

— Пока Ян Вэнли вертится, как уж на сковородке, предлагаю не обращать на него внимания и нанести удар непосредственно по столице, — заявил Биттенфельд.

Излишне грубо, но он высказал мысль, которая у многих вертелась в голове.

— И когда наши войска вернутся в Империю, невредимый Ян Вэнли выдвинется от какой-нибудь базы снабжения, отвоюет столицу и восстановит Союз Свободных Планет. Лишь одному Одину известно, где он скрывается, но нам нужно его победить. 

Тон Миттермайера, хотя и был сдержанным, невольно зацепил Биттенфельда.

— Вы все боитесь Яна Вэнли, словно ягнята волка. Будущие поколения будут насмехаться над нами, если мы оставим всё, как есть.

Миттермайер проглотил эти резкие слова.

— Я боюсь не самого Яна Вэнли, а расстояния на котором находится линия фронта от нашей родины. Если ты этого не понимаешь, нам не о чем говорить.

Биттенфельд молчал, поскольку ему действительно нечего было сказать. Хотя линии коммуникации между Империей и Феззаном были полностью стабильны, ситуация со снабжением была в лучшем случае неустойчивой. Никто из адмиралов Райнхарда не был настолько глуп, чтобы не понимать, что войну нельзя вести без снабжения.

Не успели они прийти к какому-либо итогу, поступил приказ от Райнхарда: «Всем адмиралам собраться. Я определился с дальнейшей стратегией».

Начальник штаба Оберштайн пытался узнать детали плана Райнхарда, но светловолосый юноша лишь загадочно утверждал:

— Через месяц от флота Яна Вэнли не останется ни единого корабля, способного выйти в космос. Я с нетерпением жду этого.

Оберштайн откланялся, так и не поняв, что так резко вселило в его господина уверенность.

V

Зал, в котором собрались адмиралы, был совершенно лишён убранства. Если бы их флот снабжения не был уничтожен Яном, можно было бы уделить немного внимания интерьеру, но пока единственным украшением в зале был юный диктатор, однако слова, которые срывались с его изящных губ, были весьма резкими.

— Я спрашиваю вас, для чего мы отважились на этот долгий марш в десять тысяч световых лет сквозь бездны космоса?! Неужели ради того, чтобы прославить имя Яна Вэнли? Где ваша воинская честь? Сколько ещё вы намерены терпеть неудачи?

Несколько адмиралов, словно услышав раскат грома прямо над своей головой,  застыли как статуи, затянутые в великолепные чёрные с серебром мундиры. Услышав слова «прославить имя Яна Вэнли», адмиралы Вален, Штайнметц и Ренненкампф опустили взгляд в пол, как будто бы невидимая рука толкала их в затылки, и только Вален решительно поднял голову и посмотрел в глаза молодому повелителю. 

— Мы нанесли урон по вашей репутации непобедимого полководца, ваше превосходительство, и глубина моего раскаяния в том, что я подвёл вас, не знает границ. Несмотря на это, нет, из-за этого, я предлагаю себя в любом качестве, в котором вы можете нуждаться во мне. Я надеюсь, что вы позволите мне искупить свои прегрешения новой победой.

— Меньшего я и не ожидал. Но пришло время мне самому выйти на первый план и покончить со всем раз и навсегда.

Райнхард перевёл взгляд на другого адмирала.

— Ройенталь!

— Да, командующий.

— Ты поведёшь свой флот в систему Рио Верде, а там атакуешь базу снабжения и возьмёшь систему под свой контроль.

Когда Ройенталь промолчал и снова посмотрел на Райнхарда, юный диктатор слегка улыбнулся.

— Понимаете? Это уловка. Остальные тоже выдвинутся со своими флотами. Когда Ян Вэнли увидит, что я остался один, он вылезет из своей норы. Так мы его и поймаем.

Адмиралы переглянулись.

— Получается, ваше превосходительство станет приманкой и примет на себя удар флота Яна Вэнли только одним своим флотом? — спросил Нейхардт Мюллер, от лица всех присутствующих спросил Нейрхарт Мюллер.

Ответом был блеск в глазах молодого завоевателя.

Неожиданно Мюллер повысил голос:

— Это слишком рискованно. Прошу вас, позвольте мне остаться у вас в авангарде.

Райнхард улыбнулся.

— Тебе не о чем беспокоиться. Неужели ты думаешь, что я проиграю Яну Вэнли, располагая равными флотами, Мюллер?

— Нет, я не это имел в виду…

Увидев, что Мюллер не находит слов, Миттермайер решил высказаться сам:

— Не это волнует меня. Может, Ян Вэнли и выдающийся адмирал, но он лишь командующий флотом. Зачем вашему превосходительству сражаться с ним один на один? Умоляю, откажитесь от этой идеи.

Юный диктатор прервал его речь.

— В твоих словах есть доля истины, но, насколько я слышал, Ян Вэнли был произведен в гранд-адмиралы. А поскольку я гросс-адмирал Империи, можно сказать, что это делает нас равными.

— Во всей Вселенной нет никого, равного вам, — горячо воскликнул Турнейзен, но поскольку никаких конкретных идей он не высказал, Райнхард лишь коротко кивнул.

В механических глазах Оберштайна и разноцветных глазах Ройенталя отчётливо блеснула насмешка. Они оба метнули на Турнайзена презрительные взгляды, как будто говоря: «Подхалим».

Миттермайер откашлялся.

— Что ж, поскольку ваше превосходительство уже приняли решение, мы не в праве вмешиваться. Но если бы вы немного посвятили нас в свои мысли, это успокоило бы  ваших верных подчинённых.

— Хорошо, я развею ваши опасения.

Райнхард взглянул своими холодными голубыми глазами на мальчика Эмиля, ждавшего в углу, и сказал вина. Адмиралы были удивлены, услышав, как мягко он обратился к нему — судя по тону, это был скорее не приказ, а просьба. Они также заметили, что на столе у Райнхарда лежала толстая стопка бумаг.

Скованный робостью, словно невидимыми цепями, Эмиль поднёс бутылку вина и бокал. Он наполнил его вином и с почтением протянул Райнхарду. Мальчик не пролил ни капли, и адмиралы, вероятно, испытали ещё большее облегчение, чем он сам.

Когда Райнхард взмахнул рукой — настолько элегантной, что она казалось венцом произведения скульптора, вложившего в неё всю страсть и сосредоточенность, — он вылил алое содержимое бокала на стопу бумаги.

Взгляды всех адмиралов были прикованы к бумаге, запятнанной теперь, словно кровью. Их взгляды были настолько сосредоточенными, что казалось, бумага вот-вот вспыхнет пламенем, если они продолжати дальше смотреть на неё. Райнхард подцепил один лист пальцами. Затем второй, третий, и тогда волна понимания нахлынула на Миттермайера и Ройенталя. Подняв первый чистый лист, молодой диктатор оглядел зал.

— Присмотритесь. Бумага тонка, но, если положить дюжину листов друг на друга, они впитают всё вино. Я планирую использовать эту тактику против главного удара Яна Вэнли. Его войска никогда не смогут пробить все слои моей защиты.

Райнхард говорил метафорически, но опытные адмиралы всё поняли. Их повелитель придумал и собирался воплотить в жизнь тактику, которую можно было назвать настоящим искусством.

— Когда мы сдержим его натиск, вы со своими флотами вернётесь и окружите его, разгромите флот и доставите его ко мне. Живым или мёртвым — не имеет значения. Мы покажем его правительству Союза Свободных планет, и у них не будет иного выбора, кроме как капитулировать.

Никто не посмел возразить. Адмиралы молча отсалютовали. Вновь их юный главнокомандующий доказал свою гениальность.

Хильдегарде фон Мариендорф, личный секретарь Райнхарда, попросила о формальной встрече после обеда, чтобы предложить план, как они могли бы избежать генерального сражения с флотом Яна. Коротко подстриженные светлые волосы Хильды блестели на свету, когда она излагала суть дела.

— Я думаю, что мы оказываем флоту Яна слишком много чести — достаточно оккупировать Хайнессен и заставить правительство Союза сдаться. Мы можем заставить их приказать Яну Вэнли остановить бессмысленное сопротивление, и так достигнем главной цели нашего завоевания без единого выстрела.

— Но тогда, с чисто военной точки зрения, я проиграю войну.

Хильда молчала.

— Нет, я не могу этого сделать, фройляйн. Я ни за что никому не проиграю. Моя популярность и вера людей в меня проистекают из того факта, что я непобедим. Не из-за моей святой добродетели меня поддерживают как солдаты, так и мирные граждане.

Хильда с удивлением заметила, как на прекрасном лице Райнхарда промелькнула тень презрения к самому себе. «А что, если слишком острый ум этого молодого человека, наоборот, послужит причиной катастрофы?» — в который раз подумала она.

— Тогда как скажете. Я присоединюсь к вам на борту флагмана.

— Нет, фройляйн Мариендорф. Вам не место на поле боя. И для вас в этом нет абсолютно ничего постыдного. Я бы хотел, чтобы вы остались в Гандхарве и ждали от меня хороших новостей. Это сражение не будет иметь ничего общего с тем, что случилось недавно. Здесь не будет простых наблюдателей.

Хильда начала было протестовать, но Райнхард прервал её:

— Если с вами что-то случится, мне не будет оправдания перед графом Мариендорфом.

Хильда больше ничего не сказала. Младшему лейтенанту по имени Алоиз фон Лилиенкрон было приказано возглавить конвой сопровождения из двадцати кораблей.

Мальчик Эмиль, который пришел приготовить Райнхарду постель, ругал Яна Вэнли. Постоянные отступления без боя были, по его мнению, проявлением чистой трусости. Молодой диктатор с улыбкой покачал головой.

— Ты ошибаешься, Эмиль. Адмиралы завоёвывают славу только потому, что знают, когда нужно отступить. В отличие от диких животных, живущих в ожидании постоянной угрозы, потому что в любой момент могут стать добычей для охотников.

— Но ваше превосходительство никогда не сбегал, правда?

— Если бы это было необходимо, я бы сбежал. Мне просто никогда не приходилось этого делать, — он говорил тихо, но убедительно. — Эмиль, не пытайся учиться на моем примере. Никто не сможет повторить того, что сделал я. Это только навредит им. Но если ты будешь учиться у такого человека, как Ян Вэнли, то, по крайней мере, из тебя не выйдет бездарный адмирал. Но всё это не имеет особого значения, ты ведь собираешься стать врачом. Я просто говорю ерунду.

Почему Райнхард позволил этому мальчику подобрать ключ к своему сердцу? В самом деле, зачем он наставлял его? В глубине души Райнхард уже нашёл ответ, но всё еще сомневался, насколько он верный. Возможно, это была попытка компенсировать утрату, но Райнхард не хотел признаваться себе в этом.

— Я не могу жить по-другому. Нет, быть может, это и не совсем так, но я встал на этот путь, ещё когда был совсем юным. И я пошёл по нему, чтобы вернуть всё, что у меня отняли. Но…

Райнхард замолчал. Эмиль не мог представить, как Райнхард собирался закончить предложение. Райнхард снова взглянул на мальчика, но взгляд был отсутствующим.

— Тебе самому пора спать. Детям нужно больше времени для снов, чем взрослым, — сказал он, вместо этого, повторяя слова, которые говорила ему когда-то его старшая сестра Аннерозе.

 Когда Зигфрид Кирхайс как-то раз остался у него на ночь, и они бесились на узкой кровати Райнхарда, сестра прикрикнула на них из-за двери: «Пора спать. Детям нужно больше времени для снов, чем взрослым».

Эмиль почтительно поклонился и ушёл, а сердце Райнхарда сжалось при мысли о его заклятом враге. Он стоял перед окном из плотного стекла, наслаждаясь панорамой ночного неба, и разговаривал сам с собой:

— Ты всегда этого хотел. И теперь, когда я даю тебе это, лучше бы тебе показать себя во всей красе, Волшебник Ян.

Райнхард фон Лоэнграмм устремил взгляд своих холодных голубых глаз к бесчисленным мерцающим звёздам. Это были глаза человека, борющегося за своё превосходство. Вытянув вперед руку, затянутую в чёрно-серебряную ткань мундира, он прижал ладонь к окну. Чувствуя эхо собственного пульса на стекле, светловолосый юноша как будто бы светился изнутри — это не была просто улыбка. Ощущение полного возбуждения захватило его тело, заставив пульсировать каждую клеточку.

На мгновение он почувствовал себя счастливым. Прошло полтора года с тех пор, как он лишился своего главного соратника. Теперь ему предстояло сразиться со своим главным противником.

Райнхарду был нужен этот противник. Сколько бы огоньков ни мерцало в ночном небе, им нужен был свет, чтобы его отражать.

4-го апреля Вольфганг Миттермайер со своим флотом направился в звёздную систему Элефтера. Пять дней спустя флот Ройенталя атаковал соседнюю с ней систему Рио Верде.

Молодой адмирал с разноцветными глазами стоял на мостике своего флагмана «Тристана», глядя на удаляющиеся планеты:

— Все флоты вернутся, чтобы окружить и уничтожить флот Яна Вэнли... —  рассуждал он про себя — Великолепная стратегия. Но что будет, если они не вернутся вовремя?