Онлайн чтение книги Родословная королевства Kingdom's Bloodline
Волк из крепости

— И эти люди, конечно, принимали это как должное: «Я же говорил», «Ничего страшного, это в порядке вещей», «Ты и так замечательная, надо просто принять реальность», «Эта работа больше подходит мужчинам». — Соня достала кисет с табаком и начала сворачивать третью сигарету. — Знаешь, они всегда звучат так праведно и убедительно, всегда так рационально, нейтрально, объективно и искренне.

Взгляд Сони сосредоточился на табаке в ее руке.

— В конце концов, я почти поверила: может, я на самом деле все испортила, может, я действительно не гожусь в солдаты. — Цветок Крепости обернулась и ухмыльнулась Фалесу. — Правда?

Фалес ответил не сразу. Он сидел на земле, прислонившись спиной к смотровой площадке и сложив руки на коленях. Выражение его лица было глубоким.

Они всегда говорят так праведно и убедительно…

Сцена на королевском банкете, когда вице-капитан Фогель попросил Дойла умереть, была еще свежа в его памяти.

«Я не такой, как вы. Я не испортился».

Подросток внезапно заговорил:

— Я могу решить эту проблему. Я просто пытаюсь приспособиться. Мне нужно время.

Соня остановилась, разматывая сигарету. Она повернулась и посмотрела на Фалеса.

— Приспособиться?

Цветок Крепости сначала улыбнулась, но ее выражение лица тут же стало холодным.

— О, Сасере, похоже, ты на самом деле все испортила.

Фалес нахмурил брови.

Соня докурила сигарету и усмехнулась.

— И не только немного. Иначе ты бы не жил в доме мертвеца, твой отец не искал бы тебя тайком, а Джинс не кричала бы и не угрожала мне, чтобы я тебе помогла.

Фалес поначалу не был убежден, но, услышав это, удивленно поднял глаза.

— Джинс, леди Джинс?

Соня ловко зажала сигарету во рту и достала кремень.

— Ты уверен, что не хочешь сделать затяжку?

Фалес посмотрел на грубый вид сигареты и дернул уголком рта.

Соня пожала плечами, зажгла сигарету двумя-тремя затяжками и сделала удовлетворенную затяжку, после чего вздохнула.

— Ладно, парень, может быть, из нас двоих именно ты не годишься в солдаты.

«Чёрт».

Фалес выдохнул дым и сдвинул окурок в сторону. Выражение его лица было неприятным.

— Я знаю, ты только что вернулся в столицу, а значит, вступил на новое поле боя. Но все правила нового поля боя невыгодны и несправедливы по отношению к тебе. Они заставляют тебя чувствовать себя потерянным, отчаявшимся и не видящим выхода.

Фалес нахмурился и не стал комментировать. Соня выдохнула струйку дыма.

— Все не так, как думает большинство людей. Владеть мечом в бою совсем не сложно. Даже так называемая жертва, требующаяся жизни, всего лишь вопрос горячего ума и стиснутых на мгновение зубов. Что действительно сложно, так это понять, за что ты сражаешься.

Вслушиваясь в ее слова, Фалес вдруг вспомнил слова Маллоса, сказанные им после наказания ДД.

[Когда ты решаешь торговать, убедись, что это твой собственный баланс].

— Но когда ты посмотришь вверх, прочь от конкретных противников, когда ты увидишь больше, когда ты посмотришь выше, когда ты поймешь, что правила боя так испорчены с самого начала, когда ты поймешь, что твой бой – это всего лишь обезьяний спектакль в клетке, и ты никогда не сможешь сменить клетку.. тогда бой станет очень трудным для тебя.

[Как будто мой меч бьет уже не по телу из плоти и стали, а по невидимой стене. Как бы я ни размахивал мечом, он бесполезен».]

По какой-то причине Фалес вдруг вспомнил слова Коэна в Нижнем городском округе.

Цветок Крепости дунула на наполовину сгоревший окурок и спокойно сказала:

— Нервозность, страх, паника, ошибки, сожаления, колебания, сомнения в себе и даже оцепенение и отчаяние. Мы пережили все это. Нам нечего стыдиться.

Под лунным светом на смотровой башне было холодно и тихо. В дыму от руки Сони все казалось сном.

— Ты так и не смогла записаться в стражу? — внезапно спросил Фалес с ничего не выражающим лицом.

Соня скрестила ноги и скривила губы, но покачала головой.

— Мне повезло. Мимо проходил важный человек, и я получила второй шанс. Я осталась и дождалась следующего набора.

Голос Цветка Крепости был немного мрачным.

— Важный человек? — Фалес оглядел замок Звездного озера. — Джон Джейдстар?

Соня хихикнула. Она снова зажала сигарету во рту, откинулась назад и подперла затылок руками.

— После этого были тяжелые дни. Я ела и спала с охранниками в замке, упорно тренировалась и готовилась к сдаче следующего экзамена. — В этот момент во взгляде Сони появилось что-то еще. — С тех пор приятные слова утешения исчезли. Никто не был добр ко мне. Все меня изолировали. И я также понимала, что воспользовалась ими. Я не следовала их правилам и вступила в игру. Это заставило группу мужчин почувствовать, что их права были нарушены. «Женщина, к которой особое отношение», «Пошла на хитрость, чтобы попасть в игру», «Это слишком несправедливо по отношению к мужчинам» и так далее. Начиная с расположения коек и смен и заканчивая моим распорядком дня, начиная с частых экстренных и усиленных тренировок, а заканчивая тем, что меня каждый раз случайно назначали на уборку. Они использовали всевозможные методы, чтобы поставить меня в неловкое положение. После того как они заканчивали, всегда находился кто-то, кто прошел через это, и говорил: «Они не преследуют тебя, они просто расстроены» или «Мне очень жаль, но, может быть, тебе стоит сдаться?»

Фалес слушал молча, но ему вспомнился момент на королевском банкете, когда Анкер захватил заложников и заставил его отречься от репутации ради дуэли.

В тот момент все гости на банкете, все авторитетные люди Города Вечной звезды подняли головы и уставились на него.

— Включая все товарищеские матчи внутри команды. Иногда я вырывалась вперед и побеждала, а мне говорили: «Тебе повезло», «Я легко с тобой справлюсь», «Я сегодня немного устал, поэтому позволю тебе победить» или «Ты обманщица, сразись со мной в лоб, если посмеешь, «В другом случае исход боя был бы другим», или даже «Ты точно умрешь, если будешь сражаться в настоящем бою, «Настоящий бой не будет таким простым», бла-бла-бла и так далее. Ах да, и моя любимая фраза: «Победа надо мной не доказывает, что ты лучше мужчин. Если ты достаточно хороша, иди и соревнуйся с более сильным мужчиной». — Соня стряхнула пепел с сигареты и захихикала. — Каждый мужчина так говорит? Я называю это «общими фразами». Каждый раз, когда я побеждала одного из них, они говорили это. Как будто, пока я это говорю, побежденный парень мгновенно разделяет несколько больших рук, более сильных мужчин. После этого он надувал грудь и вновь обретал мужественность, превращаясь из слабого и хилого в непобедимого.

«Общие фразы».

Фалес не удержался и хмыкнул.

Но его улыбка вскоре угасла. 

«На моем поле боя тоже есть такие люди, не так ли?»

— А когда я проигрывала, они в унисон говорили: «Вот видишь, я же говорил», «Это совершенно нормально», «Вообще-то женщины не могут победить мужчин», «Хватит, по твоим меркам это уже очень хорошо»». — Тон голоса Сони понизился. — В то время все было очень уныло. Фехтование, борьба, тяжелая атлетика, бег на длинные дистанции, метание копья, стрельба из лука. Казалось, что ни в одном из них я не могу победить других, особенно тех мужчин, которые прошли обучение и даже служили в армии. У меня не было их силы, мощи, скорости, взрывной силы, телосложения и комплекции. Это то, с чем люди обычно соревнуются в спортивных состязаниях и рыцарских поединках. У меня не было всего того, чем они гордились.

Темное облако закрыло лунный свет, оставив подростка и женщину в темноте. Оба они были подавлены.

— Но ты победила, — мягко сказал Фалес, — в этом несправедливом бою.

Соня долго молчала, потом глубоко вздохнула и медленно выдохнула дым из носа.

— Я не победила. Я просто выжила. — Расфокусированный взгляд Цветка Крепости снова стал пристальным. — По мере того как проходили дни и приближалась дата следующего набора, я была настолько удручена, что почти опустила руки. Потом кто-то спросил меня: «Почему, Соня? Почему ты на их шахматной доске?»

Услышав это, Фалес поднял голову.

— «На их шахматной доске?»

Соня улыбнулась и кивнула, как будто вспомнила о чем-то радостном.

— Меня спросили: «У солдат есть много способов сражаться, и есть много способов убивать людей. Почему мы должны учиться у них использовать мускулы, телосложение, силу и взрывную мощь? Почему мы должны учиться у них шуметь целыми днями? Почему мы должны следовать их стремлению к силе, хамству, доминированию, мужественности и агрессивности? Почему мы должны использовать их как стандарт, чтобы доказать свою правоту? Почему мы должны учиться у них этим вещам и соревноваться с ними?»

Фалес сузил глаза.

Соня вздохнула.

— Потому что, глупо ответила я тогда, эти штуки полезны, потому что офицер сказал, что это штуки, в которых соревнуются на турнире, штуки, проверенные историей, а также штуки, которые нужны каждому солдату на поле боя. — Когда она это сказала, Цветок Крепости захихикала. — Это потому, что на самом первом турнире участвовали только мужчины, сказали мне. Поэтому, конечно, им приходится соревноваться в том, в чем они хороши. Когда кто-нибудь видел, чтобы они соревновались в родах?

Выражение лица Фалеса изменилось.

— И солдаты нуждаются в этих штуках не только потому, что они «хороши». — Соня сидела, скрестив ноги. Она даже забыла закурить, и сигарета медленно догорала в ее руке. — Тот человек сказал мне: «Это потому, что они уже солдаты, и им нравятся, им привычны эти понятия – сила, хамство, доминирование, мужественность, агрессивность. Чаще всего они только используют эти вещи, поэтому они становятся «полезными» и «хорошими». Затем они передаются последующим поколениям. По мере того как все больше и больше людей используют их, все меньше и меньше людей сомневаются в них, и все больше молчаливо соглашаются с тем, что это здравый смысл и истина.

Соня была в трансе, когда рассказывала, словно вернулась в тот момент много лет назад.

— Потому что это турнир, который они контролируют, поле боя, которое они определяют, и один из их самых хитрых трюков – позволить тебе участвовать в их игре, а затем победить тебя в этих правилах и событиях, которые не позволяют сомневаться в них, а затем сказать тебе: «Смотри, ты проиграла, у тебя ничего не получится».

Фалес подсознательно сказал:

— Но…

Однако Цветок Крепости не позволила ему продолжить. Она продолжила:

— Итак, Соня, почему же ты оказалась в невыгодном положении на шахматной доске, с которой мужчины хорошо знакомы и на которой они доминируют уже тысячи лет? Если это так, то почему? Почему ты должна следовать установленным ими правилам, привычным для них турнирным стандартам, принципам выживания и привычкам, с которыми они слишком хорошо знакомы? Если все доспехи и оружие, которые ты можешь получить, сделаны по требованиям мужчин, как ты можешь полагаться на них, чтобы сражаться против них? 

«Почему ты должна следовать установленным ими правилам, привычным для них турнирным стандартам и принципам выживания…»

Взгляд Фалеса постепенно устремился вдаль.

— ..Если они даже размер нескольких мечей считают стандартным событием на турнире и требуют, чтобы все соревновались с ними в длине, как ты собираешься победить? Притворившись мужчиной? — усмехнулась Соня.

Фалес вышел из оцепенения и понял, что пропустил какую-то часть.

— Это метафора?

Соня повернула голову и лукаво улыбнулась.

— Это зависит от тебя самого.

Фалес поднял брови.

В этот момент глаза Цветка Крепости, стоявшего перед ним, были подобны факелам, пронзавшим туман и смятение.

— Не слушай их, сказали мне. Даже если ты хочешь получить их призы, не действуй по их стандартам, не поступай так, как они говорят, не притворяйся мужчиной, даже если только так ты сможешь доказать им свою правоту, потому что если ты сделаешь это, то ты уже проиграешь. Именно в ту ночь я поняла, какой глупой была в прошлом. — Она повернулась к размышляющему подростку. — Фалес, не будь глупцом. Не слушай их, не притворяйся.

Фалес сжал кулаки.

«Не слушай их».

В этот момент он необъяснимо подумал о Быстром Веревке и словах, которые тот ему сказал.

— Не играй с ними на одной шахматной доске, Фалес, потому что ты не знаешь, сколько у них в рукаве хитростей и сколько карт. А те, кого отец разыгрывает, не зная об этом, очень печальны. 

Сразу же после этого Фалес подумал о Чепмене Лэмпарде.

— А я нет. Я сражаюсь по-своему.

Фалес подсознательно открыл рот, чтобы возразить. Почти одновременно он подумал о человеке, чей взгляд был холоден как лед, горящий как огонь.

— Конечно, физически ты не пострадала, но как насчет твоего мозга? — Соня уставилась на него и протянула руку, указывая на грудь Фалеса. — А здесь?

Фалес промолчал. Шрам на его груди, где в юности его обожгла серебряная монета, казалось, слегка горел.

— Несколько мечей изначально росли только в одном месте. — Соня снова подняла сигарету и с сарказмом сказала: — Но на самом деле через тысячи лет они превратились в нечто иное. Они повсюду. Они не растут естественным образом, а созданы человеком.

Фалес поджал губы.

— Что произошло после этого? — хрипло спросил он.

Взгляд Сони дрогнул.

— После этого я не рисковала жизнью, не боролась с ними на руках, не соревновалась в тяжелой атлетике и в скорости. Что-то должно быть, подумала я. — Она сузила глаза, словно вспоминая то время, когда она была в глубокой задумчивости. — Должно быть что-то на этой шахматной доске, что они игнорировали, отбрасывали и не одобряли в течение долгого времени, но я могла бы это подхватить и использовать. Хотя это было бы очень трудно, потому что эта шахматная доска слишком долго принадлежала им, и правила игры были установлены для них на протяжении веков, что все считали, что они были такими изначально. Но я не могла сдаться. Неважно, как громко они смеялись, какими мерзкими были их проклятия, что они использовали, чтобы остановить меня, какие грязные шутки они использовали, чтобы подставить меня, как я переспала со столькими людьми, чтобы приблизиться к герцогу, и как я почти износила свою промежность. Что это за шутка? Я – главная строптивица в Шести Великих Деревнях и Городах. Я слышала всевозможные грязные шутки и терпела всевозможные гадости!

Неожиданно темные тучи постепенно рассеялись. Упал лунный свет, и обсерваторию окутал дым.

Соня тихонько фыркнула.

— Я осталась. Я упорствовала. Я упорно тренировалась, училась и наблюдала. Раз за разом я проигрывала мужчинам и этим «сильным» людям. Потом, постепенно, я обнаружила кое-что интересное в самых незаметных, заброшенных и осмеиваемых местах, к которым большинство людей относилось с презрением. У меня улучшилось чувство равновесия. Я могла бегать трусцой по одноколейному мосту, на котором даже не могли устойчиво стоять, и ходить по ухабистым и разбитым дорогам. Я была маленькой и легкой. Я могла пролезать в маленькие щели и прятаться в узких кустах. На меня можно было надеть разные крепления. — Соня открыла рот и осторожно выдохнула пустое кольцо дыма. — У меня были более гибкие и координированные пальцы и запястья. Мой оружейный пояс был завязан более тонко и плотно, чем у них. Его было легче поправить. Мой лук был более точным, удобным и тугим, чем у них. Мои обоняние, зрение и слух были чувствительнее, чем у большинства людей. Бывало, Джон говорил, что мой нос даже чувствительнее, чем у его гончей. Я переносила боль, холод и голод лучше, чем многие солдаты. Вероятно, это происходило благодаря моей матери. Когда я была маленькой, ей приходилось работать в поле, чтобы заработать деньги для семьи. Ей приходилось по несколько часов сидеть на корточках у реки и стирать бесчисленные тазы одежды. Я до сих пор не знаю, как она это делала. В суровых условиях я могла прятаться и упорствовать очень долго. Хотя я была слаба, я тратила меньше энергии. Даже после того как я исчерпала все свои силы, мне нужно было отдохнуть половину времени и съесть половину еды, прежде чем я снова могла встать и прыгать. В беге на длинные дистанции, который был даже длиннее, чем самый длинный бег на длинные дистанции, или в беге по пересеченной местности, я не могла быть быстрее их. Может, я и не была заметнее их, но я была более устойчив, более точна и менее подвержена усталости, сонливости, головокружению и дезориентации.

Фалес слушал с восторженным вниманием.

— Вот и все. Выносливость, баланс, адаптивность, память, скрупулезность, упорство и скорость восстановления. Низкий расход энергии, высокая ловкость. А знаешь ли ты, что я только недавно понял, что женщины живут дольше мужчин? Даже в мирные времена.

Цветок Крепости скривила губы.

— Поэтому я научилась демонстрировать свою способность переносить боль и использовать более надежную часть тела для атак. Когда они удивленно спрашивали: «Почему ты не упала?», я стискивала зубы и контратаковала. Я научилась выбирать более подходящую для меня обстановку на поле боя, вместо того чтобы садиться на ровную землю и бороться с ними на руках. Если это не помогало, я просто избегала лобового столкновения и вела войну на истощение. Я бы спряталась и маневрировала на противника. Была готова поспорить, что он издохнет, замерзнет или упадет в обморок от голода раньше меня.

Она хлопнула себя по бедру и вздохнула.

— Конечно. Мужчины скорее умрут, чем признают, что я лучше их по всем этим качествам. Всегда найдутся люди, которые будут возражать, и всегда найдутся люди, которые скажут: «Почему бы тебе не посоревноваться с королевскими гвардейцами?» Но есть одна вещь, которую они признали…

Соня моргнула и указала на голову Фалеса.

— Моя голова. Хотя я думаю, что это потому, что Джон первым сказал, что «она умнее вас всех», и, как бы им ни хотелось, они не посмели обидеть герцога.

Фалес тихонько захихикал.

Соня заволновалась, пока говорила. В одной руке она держала сигарету, а другой размахивала. Ее не волновало, что слюна брызжет во все стороны.

— Знаешь, люди всегда думают, что мужчины умнее, рациональнее, спокойнее, лучше скрывают свои эмоции, более решительны и рациональны, а женщины медленнее, менее рациональны, слабее, эмоционально неустойчивы и умеют только истерить. Но за свою долгую военную карьеру я никогда этого не замечала. Знаете, почти все солдаты вспыльчивы, легко раздражаются и импульсивны. Они не могут не хотеть мастурбировать или ввязаться в драку, если их не заставляли делать это в течение трех дней. Похоже, они ничем не лучше женщин. — Соня покачала головой. — Я не знаю, откуда взялся вывод, что мужчины более рациональны».

— От мужчин, — неожиданно сказал Фалес. — Чем больше у них недостатков, тем больше они хотят этим похвастаться.

Соня сначала была ошеломлена, но потом разразилась смехом.

— Подожди, разве ты не сердишься, когда слышишь это? — Цветок Крепости умерила свой смех. — Когда большинство мужчин слышат такое, они злятся от унижения, отрицают это и топают ногами в гневе. В крайнем случае, они прикинутся серьезными и скажут, что не могут перевернуть лодку, полную людей.

Фалес пожал плечами.

— Разве это не то, чего ты хочешь? «Мужчины неразумны»?»

— О, черт, ты очень быстро соображаешь. — Соня нахмурилась. — Если я еще раз упомяну об этом в будущем, кто-нибудь обязательно ответит: «Послушайте, принц Фалес тоже мужчина, он очень рационален»».

— В этом нет необходимости. — Фалес вежливо махнул рукой и откинулся на спинку кресла. — Я не собираюсь делиться с тобой.

Соня снова искренне рассмеялась.

Она подняла голову и посмотрела на яркую луну, окруженную звездами. Ее слова были наполнены эмоциями.

— Короче говоря, я использую свои сильные стороны, чтобы компенсировать недостатки. Я это я, и я хочу поступать по-своему, а не делать то, что они хотят, чтобы я делала по их стандартам и бессмысленно доказывала им, что я могу быть мужчиной.

Фалес вдруг почувствовал, что Костяное кольцо на его лацкане уже не кажется таким тяжелым.

— Ты прошла оценку стражи?»

В этот момент улыбка Сони угасла.

— Когда я ждала следующего шанса попытаться отменить правила, оценка пришла раньше, неожиданно.

Цветок Крепости встала и сделала глубокую затяжку сигареты.

— Группа бандитов вошла в охотничий лес королевской семьи, чтобы обосноваться там. Стражи Звездного озера привели новых рекрутов, чтобы подавить бандитов, но информация оказалась неверной. Это были не обычные бандиты, а передовые разведчики повстанческой армии Холма Клинка. — Ее слова прозвучали немного опустошенно. — Нас целый месяц удерживали в лесу, и мы понесли большие потери. Наши пути сообщения были перерезаны, и мы не могли ни наступать, ни отступать.

Соня медленно кивнула.

— Именно во время этой битвы я прошла аттестацию.

Слушая ее бесстрастные и спокойные слова, Фалес вдруг понял, что за всем этим скрывается душераздирающая история.

— Но я также поняла одну вещь. На настоящем поле боя, когда люди с обеих сторон набрасываются друг на друга, как дикие звери, когда твой враг хочет лишь проткнуть твой живот ножом вместе с собственной рукой, когда кишки твоих товарищей смешиваются с кровью и вытекают наружу… — Выражение лица Цветка Крепости стало холодным. Она подняла оставшуюся сигарету в руке. — Никого не волнует, мужчина ты или женщина».

Ее слова заставили Фалеса вспомнить бесчисленные кровавые сцены, которые он пережил. Его выражение лица не могло не потемнеть. Он тоже встал.

— Мне очень жаль.

Соня покачала головой. Ей было все равно.

— Вот так я обнаружила еще одно свое преимущество: мой ум. Неважно, в какой обстановке я нахожусь, я могу стиснуть зубы и успокоиться. Я могу вынести то, что не под силу другим. Я могу заставить себя думать, подводить итоги, рассматривать ситуацию на поле боя, где находится каждая из наших команд, в каком состоянии все, что может сделать враг, что мы должны делать дальше, и что мы должны делать дальше, чтобы принять более выгодное и рациональное решение…

Выражение лица Фалеса было странным.

— Но я помню, ты говорила, что в Крепости Сломанного Дракона сражалась только вслепую?»

Соня хихикнула и хлопнула себя по бедру.

— Вот почему у меня нет нескольких!

Фалес был ошеломлен. Он на мгновение потерял дар речи.

— Есть и другой пример. Во время Кровавого года мы были втянуты в войну с экстедтианцами вдоль Пастущий Реки.

«Во время Кровавого года».

Когда Фалес услышал это выражение, его улыбка померкла.

— Арракка и его Гвардия Ярости были авангардом. Они сражались, не считаясь с жизнью, и не боялись смерти. Они осмелились сразиться с армией Экстедта в поле. Бесчисленное множество воинов Севера погибло от его рук. Королевский гнев прославился на весь Западный полуостров. Говорили, что даже король Нувен, просыпаясь каждый день, первым делом спрашивал: «Умер ли Арракка Муркх?» — Цветок Крепости покачала пальцем и поджала губы. — По мере того как имя Арракки становилось все более известным, а они занимались взаимным уничтожением они становились все более отчаянными и фанатичными. Твой отец даже хотел набрать молодых солдат в армию и погибнуть вместе с северянами. В то время я успокоилась. Я подумала, что мы не можем так поступить, и тогда я пошла и кое-что сделала.

— Что именно?

Соня глубоко вздохнула.

— Прежде чем метод Арракки по обмену одного на одного бешеной собаки убил его и его подчиненных, я обошла основное поле боя и зашла глубоко в тыл врага. Внезапно я обнаружила, что Северная территория занята экстедтианцами… Я захватила Холодный замок. — Она сказала это все тем же непринужденным тоном, как будто это не имело никакого значения.

— Кровавый год, захват Холодного замка… — Но когда Фалес подключил свои воспоминания и понял это, выражение его лица мгновенно изменилось. — Что?

—Почему, ты мне не веришь? — Соня подняла брови.

Фалес моргнул и попытался освежить свои исторические знания.

— Нет… Погодите-ка, насколько я знаю, двести лет назад Эрика Завоевательница Севера мобилизовала всех солдат королевства и выложила трехсторонний карман. За это время она придумала бесчисленное множество стратегий и непрерывно сражалась. Благодаря удаче ей удалось захватить самый большой и плодородный Холодный замок на Северной территории, заставив экстедтианцев отступить на Северные равнины и Черную Песчаную гору… — Он в недоумении уставился на Цветок Крепости. — Но в Кровавый год ты отправилась на север одна, без подкрепления, и столкнулась с угрозой ста тысяч солдат. Как вам это удалось? Почему я ничего не слышал об этом?

Но Соня лишь загадочно улыбнулась.

— По словам старого Солдера, одним из условий готовности короля Нувена к переговорам было не раскрывать правду о потере Холодного замка – сто тысяч могучих воинов Севера, неудержимых и непобедимых, были заколоты в задницу женщиной.

Фалес вспомнил голос и улыбку короля Нувена, и на лице его тут же появилось странное выражение.

— Ты меня подозреваешь? — Соня была очень недовольна его поведением. — Эй, как ты думаешь, почему этот высокомерный Вал Арунд был так почтителен ко мне последние десять лет и никогда не испытывал недостатка в припасах? И почему его дочь, Миранда, охотно служила под моим началом? Потому что именно я сняла голову старого герцога Дилана с ворот Холодного замка и вернула ее семье Арунде! И наоборот, почему твой отец послал меня охранять крепость, а не Арракку Муркха, который более известен и легко может запугать жителей Севера одним своим видом? — С сигаретой во рту Соня скрестила руки. — Может, потому что я красивая?»

Фалес задумался и кивнул. 

— Ты действительно хороша собой.

В тот же миг выражение лица Сони застыло, а сигарета выпала изо рта на землю.

Фалес опомнился и быстро объяснил,

— Я имею в виду, что, когда ты сражаешься, ты очень привлекательна- ты уронила сигарету.

Соня, казалось, не ожидала такого ответа. Когда она наклонилась, чтобы поднять сигарету, на ее лице было удивление, сомнение, тайный восторг, интроспекция и отрицание. Выражение ее лица постоянно менялось, и так продолжалось несколько секунд.

— Цок, красавчик, ты имеешь ввиду и их?

Она тихонько фыркнула и выпрямилась. Подняв одежду, она обнажила кожу над ребрами, затем расстегнула воротник, открыв плечи и ключицы.

— А эти?

Фалес был потрясен.

Это.. были шрамы.

Боже мой!

Под одеждой Сони, от живота до спины, от плеч до шеи, повсюду были бугорки и впадины. Они были заполнены пересекающимися шрамами от ножей, стрел и ожогов. Были и шрамы от солнечных ожогов. Старая и новая кожа переплетались друг с другом, и глубина шрамов была разной.

Такова цена за превращение из дочери фермера в Цветок Крепости?

Фалес в оцепенении смотрел на шрамы на ее теле. Через некоторое время он что-то понял и смущенно отвернул лицо.

— Да, включая эти. А еще ты красива по другим меркам.

Цветок Крепости нахмурила брови. Она завязала одежду и еще раз оглядела Фалеса.

— Странно. Не похоже, что ты пытаешься сгладить ситуацию из вежливости, например, говоришь «ты выглядишь очень героически» или «очень уникально». — Она почесала голову. — С тех пор как умерли мои родители, никто никогда не хвалил меня за красоту. Моя няня даже посоветовала мне не обращать внимания на свою внешность. Черт возьми, это странно, когда тебя хвалят за красоту. Неужели такова повседневная жизнь Уильямса в Западной пустыне?

Выражение лица Фалеса потемнело.

Нет, я могу гарантировать, что никто в Западной пустыне не осмелится похвалить Легендарное Крыло за красоту.

«По крайней мере, не в лицо».

Фалес кашлянул. 

— Вообще-то, достаточно просто сказать спасибо. 

Но тут он кое-что вспомнил.

— Неудивительно. — Фалес вздохнул. — Неудивительно, что король Нувен, этот упрямый старик, согласился сесть за стол переговоров с Созвездием в Кровавый год. Не из-за болтливого языка Гилберта, не из-за Королевского гнева, внушающего ужас и страх, и не из-за солдат моего молодого отца. Это из-за тебя. — Фалес пристально посмотрел на нее. — Именно из-за Холодного замка король Нувен принял окончательное решение и заключил «Крепостной договор». Бесчисленное множество людей в Созвездии обязаны тебе своими жизнями.

Но Соня лишь слабо улыбнулась и махнула рукой. 

— Джон как-то сказал, что на Восточном полуострове репутация как дерьмо. Ну да ладно, приятно, когда тебя иногда хвалят.

Она почесала подбородок и с наслаждением сделала несколько последних затяжек.

Видя ее такой, Фалес не мог не расчувствоваться.

По сравнению с ней его дипломатическая миссия в Экстедт семь лет назад, чтобы остановить пламя войны.. казалась сущим пустяком.

— У меня есть вопрос. — Фалес нахмурил брови. — Вы оба получили дворянство во время Кровавого года и были генералами, которые командовали регулярной армией королевской семьи. Почему, почему Королевский гнев и Легендарное крыло получили баронские титулы, а ты, Соня Сасере, внесшая выдающийся вклад в защиту королевства, всего лишь леди?

— Да, мне тоже очень любопытно. — Лицо Цветка Крепости было полно насмешки. — Мало того, я занимаю последнее место среди так называемых Трех маршалов.

Говоря об этом, она, казалось, была полна жалоб.

— А Цветок Крепости… Черт возьми, какому солдату нравится, когда его называют цветком? Ждет ли он, чтобы его оплодотворили, подрезали, сорвали, подарили кому-то, чтобы кто-то кому-то признался в любви, или ждет, пока расцветет, а потом завянет? Почему я не вижу, чтобы Арракку называли Королевским цветком, а Романа Легендарным цветком? В самом деле, если бы все встретил этого красавчика, то они поняли бы, что именно такое прозвище он должен иметь.

Фалес многозначительно кивнул, слушая, как она оценивает Уильямса.

— Тогда как ты хочешь, чтобы тебя называли? 

Это действительно поставило Соню в тупик.

— Хм, дай подумать… Волк Крепости?

Фалес хмыкнул.

— Очень хорошо. — Цветок Крепости некоторое время смотрела на него, а потом вдруг улыбнулась. — Теперь я чувствую, что ты все тот же ребенок, который спас дезертира, когда ты только прибыл в крепость и я несла его на плече. Ты все тот же ребенок, который плакал, потому что боялся высоты.

Улыбка Фалеса застыла, и он смутился.

— Я совершил столько впечатляющих поступков в прошлом, а ты просто обязана была затронуть эту тему.

Соня покачала головой и на что-то намекнула.

— Для меня это гораздо более впечатляющий поступок, чем твой глупый поступок, когда ты заставил себя отречься от престола с помощью меча.

Фалес замолчал и, казалось, погрузился в глубокую задумчивость.

Соня продолжала курить свою сигарету с таким же глубоким выражением лица.

Через несколько секунд Фалес вдруг заговорил.

— Ты можешь сделать мне затяжку?»

Соня сначала была ошеломлена, но, похоже, что-то поняла. Она лукаво улыбнулась. 

— О? Куда делось «детям нельзя курить»?

— Согласно обычаям Империи, мужчины становятся взрослыми в четырнадцать лет. — Фалес не выглядел пристыженным.

Соня обменялась с ним взглядом и улыбнулась. Первая протянула ему руку с сигаретой. 

— Не волнуйся, контрабандные товары из Земли Поцелуя дракона очень дороги. 

Тогда я обеспечу тебя бесплатной едой и жильем.

— Не волнуйся, я просто делюсь сигаретами, а не делюсь с тобой… Ах да, я все еще помню ту пощечину, которую ты мне только что дала. Пошла ты.

— Эй, если ты хочешь отшлепать меня в ответ, я буду ждать тебя в любое время.

— Забудь об этом, я не осмелюсь трахнуть Волка Крепости.

Фалес, не раздумывая, взял сигарету у Цветка Крепости, положил ее в рот и глубоко затянулся.

— Кашель! Кашель! Кашель, кашель, кашель!

Это была только первая затяжка, но Фалес уже задыхался от странного пряного запаха и непрерывно кашлял. Он дрожал в облаке выдыхаемого им дыма. Он быстро вернул сигарету обратно и поклялся, что никогда не сделает второй затяжки.

— О, я ошиблась в тебе. Ты не можешь быть солдатом. — Соня вернула сигарету и злорадно сказала. — Ты все еще можешь быть курильщиком.

Фалес зашелся в кашле, и ему ничего не оставалось, как поднять средний палец в ответ.

— Что это такое? Кажется, я видел, как тот немой сделал это с Мирандой. 

— Это обычный дружеский жест, который используют жители Севера, когда приветствуют жителей Созвездия.

Соня слабо улыбнулась и сделала последнюю затяжку сигареты. Затем она подняла на него средний палец.

— Как хочешь, маленький ублюдок.

— В любом случае, спасибо. — Принц наконец успокоился. Он повернулся лицом к лесу вдали от замка Звездного озера. — Я многое обдумал и чувствую себя гораздо лучше.

— Правда?

— Правда. 

В этот момент тяжесть Завета больше не была как нож на его спине.

Фалес поднял голову и посмотрел на мягкий лунный свет. Он вздохнул.

— Я вдруг понял, что по сравнению с тем, с чем сталкивалась и сталкиваешься сейчас ты, поле боя, на которое я собираюсь вступить, кажется не таким уж сложным и плохим.

Как новичок в игре и претендент, он не мог притворяться таким же, как они, и играть по их правилам.

Он никогда не мог.