Онлайн чтение книги Вторая жизнь злодейки The Villainess Lives Twice
1 - 131

На следующий день Артезию пригласили очистить своё сердце и помолиться в небольшой молитвенной комнате.

Молитвенная комната была узкой и грубой. Но Артезия не настаивала на том, что она этого не сделает. Потому что ей всё равно больше нечего было делать.

Хейли, которая была возмущена тем, что такое обращение неприемлемо, к обеду замолчала.

Она поняла, что это не была попытка храма просто обескуражить их.

– С вами всё в порядке?

– Что?

– Я задавалась вопросом, было ли это из-за решения полностью избавиться от вдовствующей маркизы, которая вышла из храма.

Сказав это, Хейли была немного сварливой.

В присутствии Артезии было неловко называть её мать вдовствующей маркизой и ассоциировать со словом «избавиться».

Артезия ответила небрежно.

— Думаешь, храм попытается сжечь мою мать на костре?

– Учитывая нынешнюю атмосферу, я думаю, что это возможно. Если бы посредничество Вашей Светлости было принято, то сейчас они бы не веди себя так.

— Это тоже имеет смысл.

– Я бы лучше…

Не пытаясь договорить, Хейли прикусила рот. Артезия слабо улыбнулась.

– Я понимаю, что ты имеешь ввиду, Хейли.

Хейли не извинилась. Если Мираилу сожгут на костре, Артезия, наконец, сможет освободиться от бремени в виде матери.

Учитывая будущее, для самой Артезии это было бы намного лучше.

– К сожалению, храм не может этого сделать. Если мою мать сожгут на костре, общественное мнение на этот раз перевернётся, и мы с братом превратимся в жертв. Так называемая интеллигенция обвинит акт храмового сожжения на костре как акт варварства.

Общественное мнение, поддерживающее храм, сразу разделится пополам.

Сначала развернутся атеисты.

Кроме того, начнут самоутверждаться те, кто до сих пор считает протесты чрезмерными, но молчит из-за человеческих жертв.

Всегда есть нейтралы, которые притворяются бессердечными.

И что больше всего ненавидит епископ Аким, так это распространённое мнение, что учениям храма следуют только старики и сельские жители.

– Вот почему старший брат глуп. Если он решил бросить мать, он должен прояснить ситуацию, а не подводить черту, как сейчас. Было бы лучше, если бы он поджёг особняк Розанн или сжёг мать в храме, а потом встал бы перед Его Величеством Императором и заплакал.

– Страшно это говорить.

– Но это наименее опасный выход из сложившейся ситуации. Дело быстро закроют, и всё, что останется, — это бедный сын, безжалостно потерявший мать.

При безжалостных словах Артезии Хейли прикусила нижнюю губу.

– Вы намерены это сделать, Ваша Светлость?

– К счастью, мне это не нужно. Я действительно не хочу, чтобы мой брат получил выгоду.

– Да…

– Сначала давай встретимся с епископом Акимом.

Так сказала Артезия.

***

Уже далеко за вечер её позвал епископ Аким.

Епископ Аким – человек властолюбивый. Признавал он это сам или нет, но он был таковым.

Он был набожен и хорошо разбирался в учении, был не только хорошо образован, но и свободно говорил на основных языках.

Он знал достаточно много, чтобы с ходу объяснить любой спор о философии и теологии.

Даже самое тривиальное предложение в Священном Писании превратилось в прекрасное стихотворение с глубоким смыслом на кончике его пера.

Он был величав, его внешность была элегантна, и его проповеднические способности были превосходны. Среди дворян было много тех, кто участвовал только в той службе, которой он руководил.

Даже архиепископ уходил в сан епископа Акима.

Человек, который стал священником из-за того, что был простолюдином.

Но Артезия относилась к нему именно так.

Если бы он не был сыном бедной семьи, если бы ему была предоставлена среда, в которой он мог бы учиться в своё удовольствие, он бы проявил свои силы в императорском дворце, а не в храме.

Его преданность была скорее верностью храму, чем благочестием.

Это также была верность его собственной власти, как это часто бывает с верностью Императору.

– Приятно познакомиться, епископ Аким.

Так приветствовала его Артезия, войдя в кабинет епископа Акима, который на первый взгляд казался простым.

На грубой деревянной мебели не было даже латуни, не говоря уже о золотых украшениях.

Единственное, что украшало комнату, так это всевозможные книги. Книги нагромождены по пояс, потому что их нельзя было вставить в книжную полку высотой до потолка.

Артезии не нужно было делать какие-либо замечания по таким вещам. Даже не взглянув на него, она хорошо знала кабинет епископа Акима.

Одна из причин, по которой епископ Аким приглашает посторонних в кабинет, а не в гостиную, состоит в том, чтобы создать ощущение устранения.

Когда обычный человек войдёт в кабинет епископа Акима, его прежде всего ошеломит сам объём книг. И ему стоит трепетать перед его интеллектом.

Артезия не думала, что епископ Аким задумал исследование, не осознавая этого.

Самодовольные интеллектуалы склонны к ответной реакции. Но он был не учёным и не интеллектуалом, а епископом.

Верующие уважали епископа Акима, а те, кто не нет, устрашались его учёностью.

Конечно, Артезия была исключением. Она слишком хорошо знала епископа Акима, чтобы уважать его.

[ – Это для святой.]

Артезия вспомнила историю, которой она поделилась, сидя в этом кабинете.

[ – Я думаю, что естественно, что благороднейшая женщина, избранная Богом, занимает самое высокое положение в мире, епископ Аким.]

[ – Я рад, что кто-то, имеющий связь с императорской семьёй, знает такой принцип.]

Епископ Аким был тем, кто вместе с Артезией руководил манипуляциями с оракулом, чтобы сделать Лисию Императрицей.

Артезия считал его хорошим политиком и способным партнёром. Но она не уважала его как священника или учёного.

– Разве одного дня достаточно, чтобы очистить свой разум, юная маркиза? — спросил епископ Аким, не в силах угадать мысли Артезии.

– Моё сердце всегда чисто, епископ. Просто у меня несчастная мать.

Артезия улыбнулась.

– Быть несчастной – значит быть похожим на ребёнка, которого чуть не принесли в жертву. Однако она была таким человеком, который рождает ребёнка от мужчины, который не состоит с ней в браке, и который намеревается принести жертвы, чтобы проклясть жену этого человека.

– …

Артизея тоже подумала, что это странно.

Епископ Аким никак не был сильно удивлён или шокирован безнравственностью Мираилы.

Он был тем, кто, если нужно, мог небрежно скрыть грех.

Артезия удивилась, потому что в его манере говорить не было места компромиссу, а только враждебность.

Он, похоже, не занимал сильной позиции, чтобы получить стратегическое преимущество в переговорах.

Она не могла предложить переговоры человеку, говорящему о принципе враждебно.

Артезия мягко высказала свою позицию.

– Епископ — мудрый человек, и вы, наверное, знаете, почему я называю свою мать несчастной. Даже стыдно об этом говорить. — сказала Артезия.

– Моя матушка долгое время была эмоционально нестабильной. Это моя вина, что я не позаботилась о ней и позволила ей поддаться искушению дьявола. Я чувствую свою вину и планирую полностью отплатить за неё.

Она даже не упоминала никаких других историй, которые могли бы вызвать сочувствие к Мираиле.

Эту историю следует распространять только во время слушаний общественного мнения. Разговаривать с епископом Акимом было бесполезно.

Вместо этого Артезия уже сообщила сумму пожертвований, которые будут сделаны храму другими путями. Она просто напомнила об этом епископу Акиму.

В конце концов, чего на самом деле хочет храм, так это не наказывать ересь.

В мире много фальшивых волшебников, некромантов и пророков. Есть также культы, которые верят в суеверия.

Но храм не интересует большинство из них.

В конце концов, это дело стало таким громким, потому что виновником была Мираила.

Чего на самом деле хочет храм, так это восстановить свой прежний авторитет. И Мираила была идеальной мишенью для демонстрации этой власти.

Однако доведение этой работы до крайности обременительно и для храма. В отличие от протестующих, которые исчезают после разгона, храмы вынуждены думать о будущем.

Как императорский дворец заботится о храме, так и храм должен заботиться о светской власти.

Если Мираилу сожгут на костре, Император останется Императором, и он сможет отомстить ради своих детей.

Великая Герцогиня Эфрона – дочь Мираилы. Более того, когда Лоуренс в прошлом стал Императором, всё стало ещё сложнее.

Если они пропустят момент прямо сейчас, храм должен будет нести бремя на протяжении всего правления Лоуренса. Он сможет в любой момент ударить в висок во имя мести за свою родную мать.

Вот почему было много аргументов в пользу того, чтобы закончить его на соответствующей линии внутри храма.

Поэтому предложение Артезии о посредничестве было лучшим вариантом.

Вместо того, чтобы отлучить Мираилу, они объявят, что она будет заключена в тюрьму как одержимая демоном. Изначально забота о сумасшедших была обязанностью храма.

На самом деле дом маркизы Розанн будет превращён в монастырь, а Мираила будет наказана на всю жизнь во имя обучающейся монахини.

Было бы ещё лучше, если бы Мираила пришла на суд, задумалась и пролила слёзы, а сама Артезия пошла и вместо этого произнесла какую-то молитву.

В противном случае, даже если Мираила выплюнет проклятия и сойдёт с ума, Артезия сможет показать своё достоинство, доказав, что вытаскивает Мираилу из храма.

Если это будет сделано, то этого достаточно для установления авторитета храма.

Кроме того, поскольку они приняли предложение биологической дочери о посредничестве, обида также исчезнет.

Это ещё могло утешить сердце Императора, потому что Мираила не была бы перемещена в суровое место, а осталась там, где она сейчас.

Это был умеренный арбитраж без вреда для кого-либо.

Кроме того, Артезия намеревалась выплатить храму единовременную сумму пенсии, которую она давала Мираиле в знак своей благодарности.

Всё состояние Мираилы теперь будет пожертвовано.

Кроме того, особняк Розанн имеет историю и ценность как собственность.

Епископ Аким уже знал, что это предложение даст оптимальные результаты и для храма.

Но у него было свирепое выражение лица.

– Маркиза, как вы думаете, что это за храм?

– …

– Вы так молоды, а уже обладаете столь ужасной привычкой. Даже если это не так, в храме много людей, которые чрезмерно поддерживают маркизу, поэтому я провёл небольшое исследование.

Епископ Аким бросил перед Артезией стопку бумаг.

– От слуг на побегушках до высокопоставленных священников не было никого, кто бы не получил «знак искренности» маркизы.

– …

— Неужели вы думаете, что деньгами можно творить, что вам вздумается, в нашем священном храме?

– …Это всего лишь «знак искренности».

Артезия сознательно сдержала слабую улыбку.

– Вы же не думаете, что монах Колтон заключил со мной дружеские отношения из-за моего «знака искренности», не так ли?

Она могла догадаться о двух вещах.

И, как и ожидалось, лицо епископа Акима изменилось.