Онлайн чтение книги Любимая дочь злодея The Villain’s Precious Daughter
1 - 56

― … Хлебушек и Сливка?

― Ага, моя фамилия Валенсия, поэтому это Хлебушек Валенсия, а это Сливка Валенсия.

Ответом ей была тишина. Розалия, у которой было гордое выражение лица, посмотрела на дрессировщика, когда он не отреагировал.

― Тебе не нравится?

― Нет, нет, нет! Ух ты, это действительно красивые имена. Пегасам, похоже, тоже очень нравится, ― ответил запоздало дрессировщик, который на мгновение растерялся, но быстро пришёл в себя, увидев горячий взгляд герцога Валенсии.

Присмотревшись повнимательнее, он заметил, что герцог что-то говорит одними губами.

«Аплодисменты».

Прочитав по его губам это слово, дрессировщик сразу же с энтузиазмом захлопал в ладоши. Он никогда в жизни не хлопал так энергично. Затем несколько раз повторил: «Хлебушек и Сливки?».

Розалия, которая не ожидала такой бурной реакции, смутилась. Почёсывая щёку, она пристально посмотрела на Хлебушка и Сливку, которые, казалось, не знали ни своих имён, ни о своей судьбе умереть, и что им удалось выжить.

― Могу я попробовать ещё раз?

― Но…

Судя по встревоженному голосу, герцог Валенсия собирался сказать «нет». Заметив это, Розалия успокоила его.

― Если они не летают, то похожи на обычных лошадей. Я просто покатаюсь на них верхом.

― Хорошо, но если это покажется хоть немного опасным, ты тут же слезешь.

― Хорошо.

После одного несчастного случая герцог Валенсия, казалось, проявлял чрезмерную заботу.

― Юная госпожа, вы хотите прокатиться на Хлебушке или на Сливке?

― На ком я каталась в прошлый раз?

― На Сливке.

― Тогда в этот раз прокачусь на Хлебушке.

Розалия решила кататься на них одинаковое количество раз. Дрессировщик помог ей залезть на пегаса. Она резко стала видеть больше. Прошлой Розалии это бы понравилось, и она бы принялась вертеть головой, всё оглядывая. Но лицо нынешней Розалии мгновенно побледнело. Вскоре после этого герцог Валенсия заметил, что она не дышит.

― Розалия!

Придя в замешательство, он поспешно обнял Розалию и спустил её. Герцог Валенсия, который неоднократно звал её по имени, не зная, что делать, собирался позвать врача.

― Врача…

― …Не надо, ― Розалия, которая быстро покачала головой, отчего её волосы разметались, остановила его. ― Просто я сегодня так много съела, что у меня ненадолго закружилась голова. Со мной всё в порядке, поэтому успокойся.

В её словах не было смысла. Но ребёнок, который совсем недавно умирал, пытался успокоить его, поэтому у герцога не было другого выбора, кроме как закрыть глаза на это.

― Я уже покаталась на пегасе, поэтому пойдём, ― настойчиво сказала Розалия, и они двинулись вперёд. ― Я приду снова, когда вы получите свои новые крылья. Берегите себя!

Розалия, весело помахав пегасам, выбежала из конюшни.

«Как я и думала, мне становится нехорошо, если я забираюсь куда-то высоко».

Розалия заметила это ещё тогда, когда собиралась сбежать через окно. Точно так же, как герцог Валенсия чрезмерно опекает её после несчастного случая, у Розалии тоже были свои последствия.

― Уже лето.

«Но сколько раз в жизни мне придётся забираться куда-то высоко?»

Розалия, наслаждаясь ранним летним солнцем, подумала, что всё будет в порядке к тому времени, когда у пегасов появятся новые крылья.

― Когда мы встретились впервые, была ещё холодная весна. Время летит очень быстро, верно?

Герцог Валенсия посмотрел на улыбающуюся Розалию. Первое, что пришло ему на ум, при взгляде на её лицо, была любовь, а не ненависть, несмотря на серебристые волосы, которые он презирал. Наверное, именно поэтому он невольно произнёс:

― Розалия, я должен тебе кое-что сказать.

― Что?

Розалия очень нервничала, потому что подумала, что он снова поднимет вопрос об убийстве пегасов.

― Я решил спонсировать детей, которые раньше жили с тобой в глухом переулке. И большинство из них благополучно нашли себе новые приёмные семьи.

― Это здорово. Никто больше не умрёт зимой.

Дело было не в пегасах. Разговор был об отношениях, которые остались в прошлом. Розалия безразлично пробормотала с выражением на лице, которое совсем не подходило ребёнку её возраста:

― Но ведь они не принесут тебе никакой пользы, верно? Это будет пустой тратой денег.

― То, какими вырастут дети, полностью зависит от взрослых. Какими бы ни были семена, если заботливо растить их в тщательно подобранной почве, то они могут дать лучший урожай.

― …

― У меня неограниченные возможности и очень-очень много денег, поэтому для меня нет смысла думать об их ценности или бесполезности. К тому же, разве я не говорил, что я не настолько безответственный взрослый, чтобы перекладывать вину на ребёнка размером с горошину?

Похоже, было маловероятно, что однажды он перестанет их поддерживать. Розалия вспомнила каждое забытое ею лицо.

― Мадам бы так легко их не отпустила, как тебе удалось это?

― Она мертва.

― Правда? Я думала, она проживёт дольше меня.

― Я убил её.

Ненадолго воцарилась тишина. Розалия подняла глаза на герцога Валенсию. Встретившись со взглядом её ясных голубых глаз, он с трудом сглотнул.

«Сейчас в её взгляде появится осуждение. Уверен, так и будет…»

― А, вот как?

Розалия отреагировала спокойнее, чем он думал. В её взгляде не было ни упрёка, ни презрения. После этого они ничего не сказали друг другу. Герцог Валенсия не мог и рта раскрыть, следя за настроением Розалии, а она погрузилась в свои мысли. Мадам Памела и Розалия не были друг другу, ни кем-то ещё ― они были абсолютно чужими людьми. Поэтому девочке нечего было сказать о её смерти. Но Розалия снова поняла, насколько легко герцогу Валенсии забрать чью-то жизнь.

― Если хочешь, можешь встретиться с детьми, ― предложил герцог Валенсия то, что пришло ему в голову, так как ему было неловко из-за молчания.

― Не хочу.

― Они когда-нибудь причиняли тебе вред?

― Нет, они не плохие дети.

Герцог Валенсия вспомнил, что Розалия всегда говорила, что у неё нет друзей.

― Значит, у вас были плохие отношения?

― Хм, наши отношения, скорее…жалкие.

― …

― Мы были вместе на самом дне, как можно понять, были они плохими или хорошими? Просто жалкие отношения, ― Розалия медленно моргнула. ― Может быть, они тоже не хотят видеть меня. Если бы мы начинали новую жизнь, то, думаю, предпочли бы не встречаться друг с другом.

«Потому что вспоминается только плохое».

Розалии было легко порвать эти связи, потому что она ни с кем из детей не была особенно дружна. Но кое-что её не отпускало.

― Кстати…

― Что такое?

― Среди них должны быть дети со сломанными руками или ногами. Если они шли против мадам Памелы или не зарабатывали денег, то их часто били.

― …

― Им могут прикрепить такие механизмы, как Хлебушку и Сливке?

― Механические протезы конечностей дорогие.

― У меня есть деньги, ― немедленно ответила Розалия. ― Я получила много подарков на свой день рождения! Недавно я даже купила кое-что на собственные деньги.

Герцог Валенсия невольно улыбнулся.

― Ты купила что-то на свои деньги сама? Ты уже совсем взрослая, ― затем он продолжил, подумав, как жаль, что не видел этого сам. ― Тебе не нужно тратить свои деньги. Я могу сделать это для тебя. Но процесс адаптации очень тяжёлый, не знаю, смогут ли они это выдержать.

― Просто дай им шанс. Есть разница между тем, есть у тебя шанс или его нет вовсе.

Возможности даются не всегда. Розалия прекрасно знала об этом.

― Кстати, ты больше ничего не скажешь о её смерти? Если ты меня ненавидишь и больше не захочешь видеть…

Розалия уставилась на герцога Валенсию.

― Я должна тебя ненавидеть?

― Это будет вполне естественно, ведь я лишил тебя места, куда ты можешь вернуться.

Розалия не хотела его хвалить за то, что он убил человека. Но мадам Памела ужасно с ней обращалась, и она не жалела о её смерти.

― Ты лишил меня места, куда я могу вернуться? О чем ты говоришь? Наш дом здесь.

― …

― Разве это не так? Ты мне так сказал. Что здесь…наш дом.

Розалии всё ещё было неловко говорить «наш дом», но она не колебалась. Герцог Валенсия впервые понял, что сочетания слова «наш» и «дом» могут звучать настолько хорошо.

― Да, это наш дом.

Уголки его губ продолжали дёргаться вверх. Герцог даже не осознавал, что улыбается. Розалия всё ещё держалась от него на расстоянии, называя «дяденька», а не папа, но он подумал, что всё нормально. Для него также не было важно, была ли она дочерью Розалин или Святой, которую он упорно искал. Всё, что сейчас имело значение в жизни герцога, вырастет ли этот очаровательная девочка такой же милой.

*****

Срочные новости.

Быстро распространились новости о том, что появился пропавший без вести Кристиан фон Орикс. Он был мужем Розалин и биологическим отцом Святой Корделии. Первое, что Кристиан фон Орикс сделал, когда внезапно объявился ― заявил, что Розалия, приемная дочь герцога Валенсии, его настоящая дочь. Это случилось в один из летних дней.